Ледяная Королева.

      Видеть он ее пока не хотел. Вообще не хотел. После того душераздирающего поцелуя последовала пустота, заставляющая залуматься. Он плюхнулся в свое кресло в каюте, и уже на протяжении часа, сидел не двигаясь. Его обуревали странные чувства. Он сам не понимал сейчас ничего. Зачем он это сделал, разбушевав свое, итак нетерпеливое желание? Он ведь знал, с самого начала знал, что будет, если он даже к ней прикоснется. Чертова идиотка могла управлять им, как марионеткой, благо хоть она была ужасным кукловодом, не знающим, что у нее в подчинении кукольный театр.       Он потер переносицу. Ну вот он и нашел ее. Теперь проблема была в ином.       Что ему с ней делать?       Джек с самого начала своего пути размышлял, даже готовил речь, но сейчас, словно все его труды забылись, и канули в Лету. Он много чего хотел ей сказать. У него было много чего, что он должен был ей выразить, объяснить, и наконец заставить поверить, что он не такой монстр, которым она его себе вообразила. Но что делать теперь, когда он снова не найдя другого способа ее усмирить, привязал к столбу в трюме?       Как же раскалывалась голова.       Была глубокая ночь. Корабль мерно раскачивался на волнах, недалеко от порта Чедера, в котором молодой правитель не захотел больше задерживаться и на секунду. Тихие всплески воды, мирные отдаленные храпы всей команды, лишь изредка доносились до впавшего в глубокие раздумья Джека.       Странно было снова ощущать ее рядом. Сейчас она сидела в трюме и Джек невольно вспомнил их первую встречу. Пожалуй ,да, он повел себя не сдержанно и не воспитано, так поведя себя с ничем не повинной в его трудной жизни девушкой. Но сейчас он попросту закрылся, после того, как затащил ее на корабль, и отделился от мира, закрывшись в своей каюте, куда сказал никого не пускать. Даже Райдера и Лайона.       Он думал уже, вот, на протяжении нескольких часов точно. Однако мысль никак не шла в голову. Он не знал с чего ему начать разговор, и как себя повести.       Что ей сказать? Что ему жаль? Это было бы полным бредом, ведь она уж точно не поверит в такую чушь. Слабо говорить, что было жаль, после всей перенесенной ею боли. Но Джека мучила сама мысль о том, что она его никогда не сможет принять, после всего случившегося.       С собой он честно переговорил все нюансы своего состояния, придя все же к выводу, что белокурая идиотка с Эренделла ему нравится. Нравится ее редко слышимый смех, как появляются ямочки на ее лице. Нравилось смотреть, как она в гневе врывается в его комнату, и сама мысль, что он ей это допускает, уже не пугала и не злила. Он принял этот факт. Только вот взаимности он не ждал. Может надеялся, но не ждал.       Этой ночью он не находил никаких отговорок ни себе, ни кому бы то ни было другому. Потому что всецело понимал, что во всем случившемся есть лишь его вина, и ничья больше. А ветер все бушевал, еще больше разгоняя его мысли, и он в конце концов решился и встал с места, направляясь в трюм.       На палубе еще были бодствующие люди, которые однако его заприметив лишь коротко поклонились, вновь возращаясь к своим делам. Джеку это было только на руку. Он не хотел попадаться на глаза людям, не хотел, чтобы они видели, что он намерен сделать.       Он считал это личным.       Связывающим лишь его и его белокурую идиотку. Которой он несомненно дорожил.       Он осторожно приоткрыл дверцу трюма. Помешение освещалось лишь несколькими лучами лунного света, в остальном стояла кромешная темная ночь. Джек присмотрелся, осторожно спускаясь по деревянной лестнице. В темноте ночи светлые словно лучи солнца волосы Эльзы приобрели еще более светлый оттенок и освещали трюм белоснежным свечением.       Она спала. С каждым вновь сделанным шагом, сердце Джека возобновляло бешенные стуки, и он думал, что возможно с таким раскладом не выживет до завтрашнего утра. Стук приобрёл еще более бешенный ритм, когда он к ней приблизился, опускаясь перед ней на корточки. В трюме даже можно было сидеть на земле. Джек не терпел грязи, поэтому, даже тут, была кристальная чистота.       Она была похожа на падшего ангела, у которого оторвали крылья. Брови сведены и нахмурены, с висков стекает капля пота, волосы растрепаны в разные стороны, и еще много чего, что можно было заметить, отмечая что спалось ей хуже некуда. На ней было какое-то платьице, которое задралось до колен, туфля отлетела еще неизвестно где, открывая взору лодыжку. Джек состредоточился, с трудом делая полный вдох.       Не сдержался.       Он плавным движением поднес к ней руку, подушечками пальцев невесомо дотрагиваясь до щеки. Подумать только, сколько всего он натворил, когда мог бы беспренципиально всегда дотрагиваться до нее. Возможно это даже приносило бы ей удовольствие.       Он невесомыми поглаживаниями очертил нежную кожу щеки, вздернутый носик, почти неприкасаясь очертил искусанные и потрескавшиеся, но при этом столь желанные, чтобы прикоснуться к ним, губы, спустился к шее. Она спала сидя, Джек не видел ее рук, но был уверен от ее резких движений высвободиться, там уже появились красные рубцы. Лежа, наклонив голову в бок, она тихо сопела, а Джек сглотнув убрал волосы немного назад, открывая своему взору уже давно затянувшийся шрам на изгибе шеи и плеча, отставшийся от кончика его меча.       Он был безобиден, но шрам остался, сияя теперь на ее белоснежной коже и Джек ненавидел себя за то, что тогда причинил ей боль. Сам не осознавая, что делает, он наклонился к ней, осторожно прикасаясь губами, чтобы ее не разбудить, к шраму и поцеловал. Легко и осторожно.       Она вздрогнула, отчего Джек мгновенно отстранился. В миг открыв глаза, она осмотрелась, словно думая, где она находится. Начала оглядываться, пытаясь припомнить и ее взгляд вдруг погрустнел. Кажется осознание того, где она, к ней наконец пришло. И наконец она заметила его.       Ее взгляд моментально почернел, она сжала губы в тонкую линию и отвернулась в другую сторону. Джек так и сидел перед ней, молча, не зная с чего начать. Она тоже кажется не горела желанием начинать разговор со столь по его мнению ненавистным ей человеком. Стоически выносила муки от отекшей шеи, и не поворачивалась к нему.       Джек не знал сколько продлилась эта тишина, но она настолько сгнетала обстановку, что становилось поистине жутковато. Эльза морщилась, Джек был точно уверен, что шея от долгого пребывния в одном положении, ныла давая о себе знать и принося боли. Но вдруг она зашипела, отчего он выпал из ступора, и как то интуитивно посмотрел вниз. То, что он увидел, повергло его в шок.       Эльза терлась лодыжкой об деревянное покрытие корабля, еще больше раздирая, итак покалеченную ногу. От туда на Джека смотрела рана, неизвестно отчего оставленная, которая кровоточила. Он гневно посмотрел на нее, которая все еще упрямо не поворачивала лицо.       - И долго ты собиралась молчать?- процедил он, уже на перед, зная, что она не ответит. Она лишь еще упрямее задрала нос к потолку, и сделала вид, что проигнорировала его. Кажется вообще отказывалась принимать за факт то, что она связана, и то ,что он находится сейчас рядом с ней.       Джек обреченно вздохнув, встал с места. Следовало обработать ее рану, чтобы она еще к беде, не получила заражение. Только этого ему не хватало.       Он ловко поднялся с места, отряхивая небывалые пылинки с себя, и направился к лестнице. Лишь уже, исчезая из трюма, он глухо произнес, даже не надеясь, что она услышит.       - Не делай себе больно.       Но она услышала.

***

      Эльза во все глаза уставилась на то место, где минутой ранее восседал Джек. Все еще не понимая его мотивов, она обреченно взвыла, пытаясь высвободиться, но вызывая ещё больше боли у себя в руках. Как же она ненавидела эту ночь. Она запомнит ее надолго.       Ее привязали к столбу, как только Джек буквально швырнул ее в руки Райдера.       Странный однако человек. Сначала поцеловал, а потом выкинул, словно ненужный мусор. Признаться честно, Эльзе даже стало как-то обидно.       Райдер с теплотой тогда прижал к себе рыдающую навзрыд Эльзу, умоляющую ее отпустить. Райдер с грустной улыбкой уверял, что будь его воля он бы отпустил. На все четыре стороны отпустил бы. Но все присуствующие там знали - воля Райдера не учитывалась.       Хотя Джеку все же удалось себя отбелить немного в ее глазах. Теперь она его не ненавидела. Аспектом ее ненависти стал другой человек.       Мэри Роди была странная. Странной она показалась Эльзе еще в доме старика-рыбака, когда смотрела на нее с неприкрытой завистью. Эльза искренне не могла понять, чем вызвала у нее такие чувства. Будучи знакомым с человеком всего день, и сам не поймёшь, какое расположение он будет к тебе иметь.       И кажется Мэри Роди была плохо настроена по отношению к ней. У нее был взгляд победителя, с долей триумфа, и гордости за себя, а Эльза искренне желала замуровать ее в ледяной гроб. А еще конечно раздражадо то, что эта Мэри Роди конечно же зарилась и пялилась на всеобожаемого на этом корабле Джека.       И хоть Эльза понимала, что это абсурд, но все же появился некий азарт поставить эту девчонку на место. Даже, если и с помощью Джека.       Все обстояло, куда менее лучше, чем Эльза себе могла представить. А Джек и правда изменился. Не было криков, угроз, напоминаний ее беспомощности. Он просто не церемонясь, взял и засунул ее в трюм, снова привязав к столбу. И снова как в прошлый раз, первым конечно, пришел ее проведать Флин Райдер.       - Снова не окажешь мне чести поцеловать мою ручку?- ехидно спросила она тогда, даже не заметив, что впервые со времени их знакомства назвала его на "ты". Флин был одним из немногих, кому здесь доверяла Эльза.       Он был человеком, не раз спасшим ее проблемную тушку, и не раз выручал из трудных ситуаций. С ним можно было просто вести разговор, а не упрямиться, все выгивая свою палку, как ей все здесь омерзительно.       Он издал тихий смешок, присев перед ней на корточки.       - Изрядно же ты заставила нас попотеть, Миледи- без всякой злобы заметил он.- Мы месяц нормально не спали. Будто на иголках. И все из-за тебя.       Эльза поджала губы, виновато опустив взгляд. Определенно рядом с другими чувство вины усиливалось, но не рядом с Джеком. И если даже представиться возможность, она ему выскажет это в лицо.       - Ты бы мог отпустить меня, и тогда дело с концом.- виновато-обиженным голосом ответила она.       - Я, конечно, рад бы избавиться от головной боли- засмеялся он.- Но, девочка, послушай, я не самоубийца. Моя голова- он в воздухе сделал какое-то движение, которое кажется символизировало его голову- Она мне как никто другой дорога, вот поверь.       И вот сидя наконец сейчас здесь, Эльза поняла, что означали его слова.       Теперь при всем желании, она не сможет уйти, потому что Джек, во-первых не позволит, а во-вторых его верные вассалы очень любят жить, а сбежать из Цитадели без их помощи просто невозможно.       Она задремала лишь на несколько минут. Сама не поняла, как вдруг голова опустилась и глаза закрылись. Это наверное от недосыпа, или переутомления. Голова трещала по швам, нужен был немедленный отдых, только наврядли она отдохнет, когда сердце бешенно стучит, и готово выпрыгнуть из груди, не давая ни минуты покоя. Странное чувство овладело всей ее душой. Где-то в глубине души, которую она неизведала в себе, она понимала, что безумно рада видеть Джека, а от воспоминания его поцелуя будоражила кровь.       Она как раз вспоминала его поцелуй. Как бешенно стучало его сердце под ее ладошкой, как он настойчиво и упорно пытался тем самым наказать, но лишь дарил удовольствие и наслаждение. Как же трудно было сдерживаться теперь, чтобы не вспоминать. Но она вспоминала. С немигающими закрытыми глазами, и равнодушным лицом, но полыхающим сердцем и затуманенным разумом.       Как же вновь хотелось ощутить вкус его губ. Эльза остановилась, не открывая глаз, проклиная себя и только себя, в этой безрассудной, тупой привязанности к человеку, что по идее был ее мучителем. Но как же сладко он, черт побери, целовался, да и каждое его движение вызывало в ней непрекрытое вожделение. Внизу, совсем внизу становилось влажно.       За своими мыслями Эльза едва ощутила невесомое прикосновение к своей шее. Вздрогнув, она с трудом, от слипшихся глаз, очнулась, осматриваясь по сторонам. Вроде и ничего, но что это тогда было? Ветер? Какой, черт побери, ветер, если сюда с трудом просачивался лунный свет? Что уж говорить о ветре?       Взгляд зацепился за беловолосую макушку. Эльза неуверенно потупила вначале взор, но позже поняла, что в данном случае лучше держать себя в руках, а не раскисать.       И она не могла нормально вздохнуть, пока он сидел совсем рядом, настолько близко, что будь развязаны у нее руки, она бы смогла до него дотронуться. Но почему-то именно в этот момент Эльза была настолько благодарна, что ее привязали, потому что не будь она привязана, она бы точно пошла бы на поводу идиотских чувств, прикоснулась к нему. А с Джеком и правда творилось что-то странное.       Все время их разговора, пока он был рядом, позже куда-то удалившись, не соизволив даже почтить ее объяснением, он то жался, то наоборот глубоко вздыхал. В глазах была непрекрытая горечь, не скрытая и вполне возможная, чтобы рассмотреть. А еще, все время казалось, что он хотел что-то сказать. Только кажется сил для разговоров не было не только у Эльзы, а также и у него.       Эльза вздохнула с облегчением, когда он вышел и горестно завыла, когда вернулся обратно. С громким треском поставив тазик, вероятно с теплой водой и почему-то неизвестно для какого применения бинтами, на маленькую бочку, он специальноспециально громко это сделал, чтобы заглушить свой смешок. Но Эльза отчеливо слышала, и знала, что он смеялся. По подрагивающим уголкам губ и смешно появившимся ямочкам.       Джек ей нравился намного больше, когда улыбался, нежели был похож на пасмурное темное заволоченное тучами небо, предвещающее грозу. И почему он ассоциировался у нее с небом?       Чушь.       Она мотнула головой.       Не думать!       Не думать о проклятом Фросте!       Не думать!       Наложить табу!       Не думать!       Пока она пребывала в конфликте с самой собой, он уже успел переместить тазик вниз, ближе к ней и сам сел неподалеку. С его расстояния можно было спокойно обхватить ее ногу, но нельзя протянуться дальше, не встав. Поэтому он уже полностью присел на деревянный пол и Эльза вынырнула из своих мыслей, когда прохладные руки коснулись лодыжки. Боль оглушила, но данная мысль сбила все остальные Руки у Джека прохладные. Не слишком горячие и не слишком холодные.       Чертовы, проклятые руки, Джека Фроста!       Эльза попыталась высвободить руку, но он ухватился намертво и осторожными плавными движениями приложил взмоченный в теплой воде бинт к разодранной от какого-то камня коже. Она разодрала ногу, когда ее тащили к кораблю, пытаясь всеми силами остановить кого бы там не было, и вот, что получила в итог.       Внезапно боль оглушила с такой силой, что она невольно зашипела. В уголках глаз собрались слезы, но она отчаянно сдерживалась. Не хотела перед ним плакать, хотя много раз уже плакала.       - Не двигайся ты, всё прошло бы менее болезненно- тихо проговорил он. Эльза удивленно подняла на него глаза.       Он, с присущей ювелиру внимательностью, стирал запекшуюся кровь, пытаячь не задеть рефлекторные ткани, но все равно было больно. Эльза упрямо поджала губы, отвернувшись. Разговаривать с ним вообще не хотелось.       - Как ты вообще на ровной поверхности умудрилась так разодрать ногу?- негодующе спросил он, продолжив омывать рану осторожными движениями. И снова мятеж. И снова ее упрямый взгляд.- Эльза?- он выжидательно приподнял бровь, смотря нее и отвернулся, видимо понимая, что она не настроена на разговор.       - Не тащи ты меня силком на свой корабль, я бы не споткнулась об некий камень, очищая клочок земли своей кожей!- внезапно проговорила она, сверкая недовольным взглядом.       - Если бы ты пошла по своей воле, никто бы тебя не тащил- возразил на ее гневный окрик Джек, даже не подняв головы.       - Ты не брал в расчет то, что я вообще не хотела куда-то идти?!- воскликнула она. Джек негодующе поднял на нее взгляд, оглядываясь на выход. За ним все еще мирно спала команда, и бушевал ночной морской бриз, отплясывая кадриль с ветром. - Это место успело стать мне домом!- шикнула она, тихо опуская взгляд. Джек же наоборот резко выпрямился, сверля ее взглядом.       - Домом? Серьезно? Это ты сейчас говоришь серьезно Эльза? Ты не можешь признать домом забытый всеми клочок земли, на котором расположена та старая, обветшалая, грязная таверна, в которой ты жила. Кто угодго но, не ты!- возразил он. Эльза зашипела от лт его монолога, и была уверена, он понял, что это она не от боли.       - Ты думаешь раз я родилась в королевской семье, и жила во дворце, мне нет места, кроме как за его пределами? Мне не нужен и этот проклятый титул и наличие прибавки к фамилии двух имен. Я готова отказаться от всего, чего итак у меня не осталось ради свободы. Не смей меня судить. Ты ничего обо мне не знаешь...- ее голос срывался на высокие ноты, говоря она словно пыталась унять выступавшие слёзы,а Джек внимательно ее слушал.       - Так позволь мне узнать тебя!- воскликнул он. Эльза удивленно на него посмотела.- Каждый раз, когда я к тебе тянулся, ты меня отталкивала. Да, возможно, эти мои подходы и были чересчур жесткими, может это даже мягко сказано, но Эльза я не умею по-другому. Сначала ты меня выбешивала, флиртуя с этим сопляком Адрианом. Я все еще пытаюсь понять, почему я его не убил. Признаюсь честно, я хотел нашей первой ночи, как ничего лругого. И причиной как раз стала твоя сестра. И заодно, я уделал нос этому сопливому идиоту, который еще не вышел из под маминой юбчонки. В ту ночь ты сказала, что тебе никогда не понравится со мной спать, но я разве причинил тебе много боли, помимо той что естественна? Ты была и остаешься уже вот которое время для меня самой желанной женщиной- он выдохнул.- Потом появился тот викинг. На Олухе я пытался всячески с тобой поладить. Частенько забегал к тебе, чтобы просто поговорить. Заметь, я приходил просто посмотреть как ты. Не лез, не приставал. Да я, черт возьми, мог как какой-либо похотливый лорденыш просто взять, затащить тебя за угол и грубо овладеть тобой там же жк. Но я этого не сделал. Я хотел с тобой сблизиться. Но потом, как снег в конце июля, на мою голову нежданно-негаданно появилась еще одна головная боль. Тот викинг. Знаешь я буду предельно честен, если хочу чего-то от тебя добиться. Я ревновал тебя. Я ужасный собственник и от одной мысли, что ему может предназначаться, то что по праву принадлежит мне, меня распирало на части. То что ты могла говорить с ним, как не говорила со мной. То, что даже возможно ты ляжешь с ним.....       - Но ведь до этого не дошло!- наконец закричала Эльза, давая выход всей своей боли. - Что за чушь, ты несешь? Что ты себе там напридумывал? Что мы тайные любовники? Что мы спим с ним при любом удобном случае? Хотя ты прав, на Олухе у меня была связь с мужчиной. Только этим мужчиной был ты. Что, маразм под названием "убить самого себя, чтобы не делить меня", еще не прогрессировал?- съехидничала она, больше похожая сейчас на обезумевшую. Голова ещё больше раскалывалась от его бреда.       - Не волнуйся, скоро прогрессирует- пробурчал он, со злостью выжимая бинт.       - Нет постой. Дай мне договорить. У меня была лишь связь с тобой на Олухе. Но ты все испортил. В ночь свадьбы своей сестры ты все испортил!- закричала она в отчаянии, уже не силясь сдерживать ручьём катящиеся слезы. Как же было обидно. Хотелось выть. Хотелось выть от отчаяния, от злости, на него и себя.       - Мне жаль- тихо прошептал он. Эльза удивленно подняла глаза. Он извинялся? Перед ней? - Я не хотел тебе говорить всех тех слов. Ты попала под мою горячую руку.- объяснял он, склонив голову к низу, и не смея поднять. Рука застыла в воздухе, но никто не думал сейчас о ноге.- Я поссорился с сестрой, а ты вышла из под угла. Я накинулся тогда на тебя....... В общем, прости. Мне жаль то, что тогда так получилось.       И он замолчал. Замолчал как и она, которая обдумывала его слова. Ей даже показалось, что она видит сон.       Настолько искренний Джек Фрост, который наконец объяснил причины своего поведения.       Эльза молчала, не зная что сказать. Он тем временем перебинтовывал ногу, и с шумом бросил загрязнившийся кусок бинта в тахиу с оставшейся водой, расплескав ее.       - Ну вот и все- заключил он, неуверенно поднимая глаза. Потом его глаза съузились, словно он что-то увидел и неуверенно произнес.- Хочешь развяжу?       "Он имеет ввиду веревку"- смекнула Эльза.       Невнятно кивнув, она застыла: он приблизился на ужасно, прочто катастрофически ужасно близкое расстояние и потянул за узел. Веревка резким движением осела, ослабив хватку, отпустила ее. Эльза с трудом сконцентрировавшись, старалась не смотреть вверх, где уже стоял Джек, смотря на нее затравленным взглядом. И она все же поднялась, становясь к нему спиной. Однако ноги не держали ее.       - Я возможно уже приобрёл в твоем сердце образ похотливого, эгоистичного и жестокого тирана.- усмехнулся он, и Эльза тоже усмехнулась. Как четко он вск подметил.- Но я не такой. Позволь мне доказать тебе это.- прошептал он в каких-то нескольких миллиметрах от её уха. Эльза вздрогнула.       Что ей ответить?       Что ей, черт возьми, ответить?       - Я не прошу многого Эльза.- он все также стоял, хоть и нарушая личное пространство, но не вламываясь в него.- Лишь шанс. Один шанс доказать тебе, что я не тот, кем ты меня сейчас считаешь. И если, я снова облажаю, ты можешь уйти хоть на край света. Я обещаю тебе, я тебя отпущу. Обещаю.       Эльза долго не поворачивалась, обдумывая его слова. Она невольно вспомнила Анну, которая однажды сказала, что неважно кому, но всегда кому бы то ни было, нужно давать шанс, пусть даже второй или третий.       "Со временем он осознает ошибку"- говорила она- "И поймет сколько боли причинил, и это его отпустит. А тебе это засчитается, как доброе дело- очиститель душ".       Она осторожно обернулась, сморщив лицо от боли в лодыжке. Джек обеспокоенно смотрел, как она бегала глазами по трюму что-то решая, и кажется сходил с ума от того, что она сейчас вынесет свой вердикт.       - Я не знаю Флина и Лайона достаточно хорошо. Мне не хочется также ночевать рядом с Вильгельмом и Поли в общей каюте, где пьяный храп мужиков не даст мне уснуть. Можно я останусь у тебя?- спросила Эльза, с надеждой смотря на него. Казалось бы слова отрезвили Джека. Угодки губ слегка приподнялись, а потом он снова нахмурился.       - Давай я тебя понесу- предложил Джек косясь на перевязанную ногу, куда смотрела Эльза. Она медленно кивнула резким кивком, и Джек осторожно рывком поднял ее на руки. Они минуту смотрели друг другу в глаза, выискивая не совершили ли ошибку, но потом все же Эльза положила голову ему на плечо, и они покинули трюм.       Там осталась лишь холодная мрачная ночь, и тазик окровавленной грязной воды.       И Джек знал, что у него получилось. Получилось добиться второго шанса расположить ее к себе. От этого на лице появилась безумная глупая улыбка, влюбленного малолетнего подростка.