Вдох, выдох, вдох, выдох…
Ноги ослабли совсем. Только голос в голове давал силы бежать дальше. Мой собственный голос, а не чей-то ещё. Прошлое настигло меня, как всегда, не к месту, зато весьма символично. Слова всплывали сами, рифмуясь со сбитым дыханием.Свет полнолунья лёг Кошкой у самых ног, В ночь, превратив вечер.
Очередная незаметная в темноте коряга помогла моим коленкам стать ещё краснее, распускаясь кровавыми бутонами. Когтистые ветви цеплялись за остатки платья. Но я не могла позволить себе остановиться. Рывком поднялась, не обращая внимания на звук рвущейся ткани, и побежала на автомате дальше, подстраиваясь под завораживающие строки некогда любимого стихотворения.Из позабытых снов Я позову любовь, Кру́гом зажгу свечи.
Не было больше слышно ни пауков, ни птиц, ни волшебника, ни даже ломающихся прутьев под ногами — ничего, кроме позабывшихся слов, срывающихся с языка, словно предсмертные хрипы. Это единственное, что сохраняло мне рассудок и не давало впасть в истерику.В доме, в канун зимы, Запах лесной травы, Над головой небо. Всё рождено мечтой. Просто пойдём со мной…
Время будто бы остановило свой ход и при этом текло с небывалой быстротой. Сколько прошло с тех пор, как я позорно убежала от опасности, следуя совету той женщины? Неизвестно. Но я всё ещё находила силы бежать. — В мир, где никто не был…* — голос практически пропал, и получалось только шептать. Это вовсе не заклинание, и магией нимф тут и не пахнет, но отчего-то был в этих строках свой особый смысл. Что-то притягательное. Раньше мне так не казалось, но в Средиземье, как показывает практика, следует доверять своей интуиции и предчувствиям. Растеряв всякую бдительность от усталости и нервного напряжения, я снова споткнулась о корни дерева, или чего там было. Ноги подкосились. Не удержав равновесие, я полетела прямиком в овраг. Успела лишь повернуться спиной к быстро приближающейся земле, ибо мои колени не выдержали бы ещё одного удара о жёсткую твердь. Больно стукнувшись затылком о камень, я потеряла сознание.***
Очнувшись на сырой земле, я ещё не осознавала случившееся в полной мере. Перед глазами летали чёрные мушки, мир немного плыл, глухой звон в ушах отдавался вибрацией по всему телу. Подождав пока звон заглохнет, и круговорот прекратит свои пляски, что заняло не более минуты, показавшейся мне часом, я медленно села. Улёгшийся было грохот раздался с новой силой. Затылок несильно пекло. Прикоснувшись к нему, я резко отдёрнула руку, шипя. На пальцах была кровь. Вот и основная причина плохого самочувствия, помимо прочего. Разбитая голова, как в детстве. Жаль только это произошло не из-за дворовых мальчишек, а по совершенно иным причинам. Совсем не детским. Собрав себя обратно в единый живой организм, пришло время оценки урона. Кроме раны на затылке, имелись ободранные до ужаса многострадальные коленки и локти, а так же дочерта синяков и царапин. А, ну и ещё подвёрнутая, в процессе падения, лодыжка. Может, нимфы и не болеют, зато, как выяснилось, боль от обычных человеческих болячек ничуть не меньше. Всё тело ломило от проведённой в таком месте ночи. Ну, по моим предположениям ночи. Понять, сколько прошло времени, с тех пор как я в страхе убежала от пауков, оставив Радагаста разбираться самому, выяснить не представлялось возможным. Чёрный купол покрывал всё видимое пространство вместо неба. Он был такой плотный, что ни один лучик света сюда не проникал. Попытки проанализировать в таком состоянии, что именно произошло, оказались полной чушью. Тот голос… даже думать не хочу. Только головная боль усилилась. Не знаю, почему я так испугалась вчера. Какой-то животный ужас, на уровне инстинктов. Но появился он только после того голоса. Это я отчётливо понимала сейчас, а вот вчера даже не задумалась. Явно какое-то магическое воздействие. Вот только, на данный момент, это не главная проблема. Всё-таки, поднявшись на негнущихся ногах, я огляделась внимательнее. Кругом лишь серый лес. Нет никаких отличительных меток, знаков, даже непонятно, откуда я бежала. Тёмные, могучие стволы деревьев, паутина, холод и мрак, — вот и весь пейзаж. Только смотря на это я физически ощущаю, как страдает некогда прекрасное Зеленолесье. Итак. Найти обратный путь — невозможно. Значит, вернуться на место битвы не получиться. Если бы я нашла хотя бы реку, то, может, смогла бы сориентироваться, в какой стороне находится дом Беорна. Но, не наблюдая искомую в своём поле видимости… видимо, придётся поплутать. Последние капли родниковой воды легко скользнули вниз по горлу. Фляжка опустела. Для моего народа вода — как воздух, она необходима для жизни и лечения. Тем сильнее нужда найти реку, и как можно быстрее. Двинувшись дальше от места, в котором пробыла непонятно сколько часов в отключке, я продолжала размышлять о своей неудачливости и о неизвестности судьбы, постигшей Хранителя. Время тянулось мучительно медленно. Становилось всё хуже: мысли уже стали путанными, идти было тяжелее с каждым шагом, голова разбухла от мыслей и боли, кровь пульсировала в венах. Взгляд уже не различал дороги. Спустя целую вечность, за которую я успела сто тысяч раз проститься с жизнью и попросить прощения у всех, кто этого заслуживал, река нашлась. Первая мысль, что это иллюзия, не иначе. Но вот несколько взмахов ресниц, а воды всё ещё загадочно поблёскивают из-за ветвей, заманивая путников. И, как мотылёк на огонь, как корабль на спасительный маяк во тьме, я из последних сил прибавляю шаг, спеша к своему святому Граалю*. Продираясь сквозь жалящие колючки шиповника, цепляющиеся за остатки одежды, останавливая меня, слух совершенно не замечает еле слышимый шёпот в шелесте листьев. Очередная ошибка с моей стороны, насчёт которой я потом крупно пожалею. Напряжение достигло своего пика, и тело уже непроизвольно свалилось мешком у самой кромки воды. В нос резко ударил запах тухлятины и рыбы. Сомнение грызло изнутри. Что будет, если я выпью эту дрянь? Может, не стоит? Глянув в мутные воды, ответ пришёл сам. Из размытого отражения на меня взирала полумёртвая девушка с растрёпанными волосами, вся в грязи, кровавых подтёках и ушибах. Бледная, что оживший труп, с впавшими глазами-колодцами, в которых виднелся затухающий зелёный огонёк. Это отрезвляло. Прошло немало часов после моего пробуждения. Организму требовалась вода. Особенно в таком ослабленном состоянии. Во рту пересохло ещё несколько часов назад, и теперь там была самая что ни на есть пустыня, кашель драл горло. Создания природы хрупки, как и она сама. А я с некоторых пор в том числе. Набрав трясущейся рукой флягу до краёв, моя тушка отползла подальше от берега и прислонилась к первому попавшемуся камню, чтобы удержаться в вертикальном положении. Отвратительный запах из фляги уже не так беспокоил, хотя и доставлял определённый дискомфорт. Но о каком дискомфорте может быть речь, если я тут помираю? Так что, зажав одной рукой нос, вторую я поднесла к губам и одним залпом осушила половину фляжки. Закашлявшись, тело сложилось надвое, отторгая эту жидкость. Фляга давно выпала из рук, расплёскивая остатки отравы. Дрожь пробрала насквозь, начиная от кончиков пальцев, зарывшихся в почву, и заканчивая, казалось бы, самим скелетом. Меня трясло без остановки в лихорадке. Видимо, я реально умру теперь. Сознание, в который раз, отказалось принимать эту реальность и покинуло меня. Весьма милосердно на этот раз, должна заметить. Яд захватил воспалённый мозг, не давая нормально придти в себя. То и дело я возвращалась, но сознание снова и снова ускользало из моих пальцев, как песок. В бесчисленный раз очнувшись, я мимоходом услышала странные окрики в дали. Слишком далеко, чтобы воспринимать их не в качестве сна. В следующий раз я пришла в себя от воды, коснувшейся растрескавшихся губ. Не открывая глаз, я совершила неимоверное усилие и приоткрыла рот навстречу такой нужной сейчас живительной влаге. Жадно глотая, не замечая льющейся через край воды, сквозь вату я слышала до рези знакомый голос. — Тише, тише. Не торопись, теперь всё будет хорошо, — красивый, мелодичный, как перезвон колокольчиков, голос ласкал слух. Чьи-то пальцы нежно касались лица, поддерживая и помогая, — Я тебя уберегу. Ты в безопасности, друг мой. Только не умирай, прошу. — Мой принц, кто эта дева? — Она — мой драгоценный друг. Нам надо поспешить во дворец! Помочь ей в силах только Король. Мы возвращаемся! — Да, аранен*! Я сейчас же отдам приказ. Но скажите, она ведь?.. Как это возможно?! — Сейчас это не важно. Быстрее! Мы должны успеть, — последние слова тихим шёпотом проникли в мой разум. Сильные руки осторожно обхватили измученное тело, баюкая в своих объятиях. Чужое тепло обволакивало одеялом, согревая, даря долгожданное спокойствие. Я снова впала в забытьё.***
— Кто это, Леголас? — глубокий, властный голос разрезал тишину гостевых покоев. Принц встал с края кровати, оборачиваясь к вошедшему, склоняя голову в глубоком поклоне. — Отец, этой деве необходима твоя помощь. Лишь твоя магия способна излечить её. Прошу тебя, как сын, спаси её жизнь! — Аранен говорит уверенно, хоть голос его и взволнован, а сердце не на месте от страха за подругу. Однако, взгляд его чист и твёрд в своей просьбе. — Я спросил, кто она? Будь любезен ответить на заданный вопрос, — голос же короля холоден и равнодушен в своей непреклонности. Его взор обращён только на сына, притащившего домой очередную оборванку, в приступе мальчишеского своеволия и доброты, да ещё и не эльфийку. Король терпеливо ожидает ответа. А вернее оправданий сего поступка. Принц не хотел раскрывать тайну девчушки, повстречавшейся ему в родном лесу, но её жизнь была важнее сейчас. И единственный, кто мог помочь — это его труднохарактерный отец, стоявший перед ним так спокойно и величественно, в то время как девушка на кровати быстро угасала. — Если вы посмотрите сами, Ваше Величество, то узнаете, кто она и без моих слов. И лучше сделать это как можно быстрее, в ваших же интересах сохранить ей жизнь. Лесной король повернул голову в сторону этой девчонки лишь чуть-чуть. Давно его сын не позволял себе таких просьб. Леголас становился всё более дерзким и безрассудным, но чтобы просить его так о чём-то… этого ещё не бывало. Но вот взгляд короля зацепился за что-то. Подойдя ближе, он пытался понять, что именно привлекло его внимание в этой человеческой девчонке. Но вот оно. Озарение вспышкой молнии пронеслось в небесных глазах. Бросив быстрый взгляд на сына, стоявшего рядом с изголовьем кровати, король ещё внимательнее всмотрелся в бледное лицо. — Нимфа?