Под маской

Как это обычно происходило по выходным, — менялись только дни — в субботу Лори привезла Карла к Кэрол. Первую половину дня дети провели дома, а потом они все вместе планировали сходить в боулинг. Вот только Кэрол за обедом вздохнула и извинилась, попросив сегодня развлечься без неё. — Голова болит, — пожаловалась она. — Хочу немного отдохнуть. Дети сильно не расстроились, хотя София и забежала потом к лежащей на кровати Кэрол, чтобы поцеловать ее и пообещать себя хорошо вести. — Не болей, мам! — радостно прощебетала она и, услышав голос Рика, предлагающего начинать сборы, упорхнула к себе. А Рик через пару минуту тоже зашёл к Кэрол. — Я пригласил с нами Мишонн, ты не против? — спросил он, все еще держа в руке мобильный телефон. — Как я могу быть против? Конечно, нет, — улыбнулась Кэрол. — Только не давайте этим двоим садиться вам на шею, хорошо? — Хорошо, — пообещал Рик. Но они оба отлично знали: противостоять улыбочкам Софии и умоляющим глазам Карла он не сможет. Он считал себя виноватым перед сыном за то, что их семья разрушилась. И теперь позволял Карлу гораздо больше, чем раньше, переживая, что уделяет ему мало времени, и наверняка, в глубине души, пытаясь показаться лучшим отцом, чем Шейн. — Мы после боулинга сходим в кино: там как раз что-то приключенческое, — добавил он. — А потом на пиццу. Вернёмся поздно. — Что ж, развлекитесь там хорошенько. Уже выходя из её комнаты, Рик оглянулся и подмигнул: — Ты тоже. Когда Кэрол округлила глаза, не понимая, как он догадался, что её головная боль — лишь предлог для того, чтобы остаться дома, он рассмеялся: — Когда у тебя болит голова, ты, во-первых, становишься жутко раздражительной. А во-вторых, сразу лезешь на верхнюю полку кухонного шкафа за таблетками. Ни того, ни другого я за тобой сегодня не заметил. — Вы раскрыли дело, детектив Граймс, поздравляю! — улыбнулась она. Позвавший детей и уже через три минуты повёзший их развлекаться Рик, скорее всего, думал, что Кэрол сейчас же позвонит Иезекиилю, приглашая его к себе. Но она этого делать не стала. Потому что решила вчера: она останется дома одна и будь что будет. Если он придет — значит, так тому и быть. Если нет — что ж, значит, не судьба. Наверное, смешно было отдавать решение подобного вопроса на волю случая, но сама Кэрол решить так ничего и не смогла. Ее тело и сердце желали одного, а разум кричал об обратном. И ни к какому консенсусу прийти она за эти две недели так не смогла. Так, может быть, это действительно неплохой вариант: пустить все на самотёк и посмотреть, что случится? Единственное, чего Кэрол боялась, так этого того, что она потом назначит новый день, обманув таким образом саму себя. Первых пару часов Кэрол, переместившись на диван в гостиной, читала, потом, решив, что Иезекииль без предупреждения, конечно, не явится, а значит, уже не явится вообще, принялась бродить по дому, собирая там и сям брошенные детьми и Риком вещи. Она как раз шла из кухни с наушниками Софии, когда в дверь вдруг постучали. Её собственное сердце забилось быстрей, когда она впускала непрошеного, но долгожданного гостя в дом. — Прости, что я без звонка, — улыбнулся он. — Сегодня снова пришлось работать. И я решил, что ты пустишь меня хотя бы на чашку кофе, если окажешься дома. В твоей компании даже десять минут — отдых. Кстати, где все? У тебя непривычно тихо. — Рик повез детей в боулинг и кино. А тебя я, так уж и быть, пущу, — улыбнулась Кэрол. — Как там в штабе? — Все как на иголках. Наши рейтинги в последнее время почти сравнялись с рейтингами Дианы и Нигана. Надо пользоваться любым шансом их повысить. Кэрол, — он придержал её, снова свернувшую в сторону кухни, за плечо, — мне ведь не обязательно в самом деле пить кофе, чтобы насладиться твоим обществом? Мне хочется верить, что я не столь официальный гость в твоем доме, чтобы сразу бежать накрывать на стол. Продолжай то, чем ты занималась. — Ничем особенным, — пожала плечами Кэрол и снова направилась в детскую. Убирать там с некоторых пор было обязанностью Софии и потому комната больше напоминала свалку в розовых тонах. — Если здесь и сейчас должна провестись генеральная уборка, — со смехом в глазах поднял руки вверх Иезекииль, — то я беру свои слова обратно. Лучше кофе. Кэрол рассмеялась. — Раньше комната Софии была идеально чиста, — она подняла с пола полотенце и понесла его в ванную, на ходу продолжая рассказывать. — Эд, мой бывший муж, очень серьёзно относился к чистоте и порядку в доме. Ни одна вещь не должна была лежать не на своём месте. Я прекрасно понимаю, как это давит. Так что Софии теперь позволено разводить в своей комнате любой бардак. Есть только два правила: убирать раз в неделю и не выносить этот бардак за пределы своей комнаты. Кэрол снова вернулась в гостиную и огляделась. Иезекииль с готовностью подал ей книгу с дивана, и она машинально свернула к своей комнате. Вошла, оставив его в дверях, положила книжку на тумбочку и оглянулась, не зная, что сказать. Или сделать? — Почему ты такая грустная? — вдруг спросил он, совсем сбив её с мысли. — Разве грустная? — улыбнулась Кэрол и пожала плечами. — Всегда. Ты стараешься этого не показывать. Но если присмотреться, то можно заметить грусть. Вот здесь, — подойдя на шаг, Иезекииль осторожно коснулся уголка её глаз. — И здесь. Его пальцы скользнули по её губам и она замерла на месте, не в силах пошевелиться. А потом, как-то неожиданно для самой себя, смежила веки и упала в его уже распахнутые объятья, целуя его в ответ так же жадно и торопливо. — Я думал, мне так и придётся всю жизнь вспоминать тот единственный вечер, — пробормотал он, покрывая поцелуями её шею, и Кэрол тихо рассмеялась. — Вообще-то ты не спешил меня целовать, помнишь? — Так это месть? — он оторвался от расстегивания множества мелких пуговок на её блузке и приподнял бровь, заглянув в её раскрасневшееся, судя по тому, как горели щеки, лицо. — На самом деле, я очень спешил. Вот только не был уверен, что ты тогда этого действительно хотела. А мне было важно, чтобы ты хотела. Сама хотела. Сильно. — Хочу. Сильно, — выдохнула она, когда его губы коснулись её груди, и так же торопливо стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Его тело оказалось безупречным. Она взволнованно вздохнула, проводя пальцем по идеально вылепленному торсу. А Иезекииль смотрел на неё сверху вниз, не скрывая счастливой улыбки. — Ты похожа на девочку, которая получила в своё распоряжение куклу гораздо лучше той, на которую рассчитывала. — Я пока ещё не убедилась во всех её достоинствах, — хмыкнула она и нетерпеливо дернула за ремень на его брюках. А потом им было не до разговоров. Кэрол растворялась в, кажется, совершенно неведомых ей раньше ощущениях. О ней ещё никогда никто так истово не заботился, её ещё никто никогда не касался так нежно, ею ещё никто и никогда не восхищался так искренне. Каждой клеточкой её тела, каждым её вздохом, каждым движением. — Прости, — вздохнул он, уткнувшись в её плечо после, и Кэрол даже не сразу поняла, за что он извиняется. — У меня слишком давно ничего не было. — Все отлично, — улыбнулась она. Для того, у кого ничего долго не было, он продержался довольно долго, хотя она отлично заметила, какой ценой это ему далось. — Недостаточно, — нахмурился он и, откатившись на бок, провел рукой по её бедру. — Но я надеюсь, у меня ещё есть шанс реабилитироваться? — Я все ещё здесь, — потянулась Кэрол. Она закрыла глаза, отдаваясь его неторопливым ласкам, и мысленно вздохнула. Иезекииль был в самом деле искусным любовником. Проблема была не в нем. Проблема была в том, что она никак не могла полностью расслабиться. Из-за того, что чувствовала свою вину перед ним, чересчур идеальным. Или ей так только казалось? Уже через несколько минут она вдруг осознала, что мысли из её головы улетучиваются с небывалой скоростью. И тот миг, в который ей удалось забыть обо всем на свете, кроме него, дарящего ей неземное наслаждение, был поистине прекрасным. Он оставался в её постели, не делая попыток встать и уйти, а Кэрол не намекала ему, что уже пора. Потому что решила: если уж все так вышло, нужно насладиться в полной мере. Нужно уловить каждый кусочек, каждую секунду этого счастья. А потом — будь что будет. Они болтали о всякой ерунде, потом пили кофе с сэндвичами на скорую руку прямо в постели, потом снова занимались любовью. Уже засыпая на его плече, Кэрол услышала, что Рик, Карл и София вернулись. Пиджак Иезекииля висел в прихожей, а дверь в её комнату была заперта. Они все поймут. И они действительно поняли, встав утром пораньше и приготовив немного кривые и чересчур сладкие оладьи, встречая Кэрол и Иезекииля, едва нашедших в себе силы наконец подняться с постели и одеться, улыбками. — Ого-го, — хмыкнула София. — Доброе утро! — Доброе утро, юная леди, — улыбнулся ей Иезекииль и кивнул Рику с Карлом. Карла больше интересовали оладьи, а вот Рик к концу завтрака обратился к Кэрол: — Хочу тебе сказать кое-что. Я сегодня съезжаю. Спасибо тебе за оказанное гостеприимство. Если бы не ты... — Ты не… ты не должен, — Кэрол оглянулась на Иезекииля в поисках поддержки. Но она ей не понадобилась. — Я съезжаю не из-за вас, не беспокойтесь. Дело в том, что мы с Мишонн вчера решили, что стоит попробовать пожить вместе. Получается, мы оба вчера приняли важные решения в своей жизни. — Важные и правильные! — влезла довольная София. Вот только ни Кэрол, ни, кажется, Рик на сто процентов в правильности своих решений уверены не были.