Под маской

В день выборов Кэрол, попрощавшись с Иезекиилем, с которым она позже должна была увидеться в штаб-квартире — не могла же она отсутствовать, когда все коллеги там соберутся, несмотря на выходной день — отвезла Софию к Лори. Шейн окружил ту такой заботой и таким количеством свежих фруктов, что она уже шёпотом признавалась Кэрол: организм начал требовать вредной пищи, устав от избытка витаминов. Но она выглядела наконец вполне счастливой и спокойной, и Кэрол искренне надеялась, что это уже навсегда. А не до того момента, например, когда Рик решит сделать Мишонн предложение. Из дома подруги, которая к выборам относилась без особого интереса, Кэрол отправилась на участок и на мгновение задумалась над бюллетенем. А потом совершенно искренне выбрала Иезекииля и улыбнулась: не так давно она была уверена в том, что кандидата лучше Дианы быть не может. А сейчас… Нет, она нисколько не разочаровалась в Диане, но голосовать за нее, тогда, когда она к штабу Иезекииля прикипела всей душой и сердцем, казалось ей чуть ли не большим предательством, чем её работа на два фронта. Выйдя на улицу, Кэрол на миг отшатнулась, чем-то ослепленная. Вот только не солнечными лучами — солнце сегодня скрылось за мрачными темными тучами, обещающими чуть позже проливной дождь. — Миссис Пеллетье, вам сложно было сделать выбор сегодня? — На ком из кандидатов вы остановились? — Мы знаем, что у вас были отношения с Иезекиилем и Ниганом, а тайные источники сообщают, что вы не раз проезжали на территорию особняка Грегори! — Вы согласны на подробное интервью о самых известных мужчинах города? Прикрыв лицо ладонью, Кэрол торопливо прошмыгнула мимо журналистов, оттолкнув чью-то назойливую руку с микрофоном. Ни на какие интервью она не была согласна. Только этого ещё не хватало! Даже представить было сложно ещё недавно, что она сможет вызвать интерес публики. Эд, наверное, уже совсем с ума сошёл, наблюдая за тем, что творится вокруг её особы. Оказавшись в штаб-квартире Иезекииля, Кэрол с благодарностью взяла чашку кофе из рук улыбающегося Моргана, который, кажется, никогда не нервничал ни по какому поводу и, словив пару неприязненных взглядов от мрачного Ричарда, приблизилась к Карен и Тайрису. Почти все сотрудники сегодня стояли и сидели в вестибюле, сюда даже несколько компьютеров и ноутбуков вынесли. Телевизор был включён на полную громкость, и новости о явке избирателей на участки, невиданной высокой для города в этот раз, шли одни за другими на разных каналах. О том, чтобы не прерываться даже на рекламу, заботился улыбчивый Дэвид. — Проголосовала? — рассмеялась Карен, обнимая Кэрол. — Думаю, спрашивать, за кого, смысла нет? — Разве в этом здании есть кто-то, кто голосовал не точно так же, как и все остальные? — удивилась Кэрол. — Как знать, — ответил Тайрис. — Мы голосовать за Иезекииля не обещали. Но я уверен, что большинство с удовольствием это сделали. Ведь мы, как никто другой, знаем его программу и знаем, что он действительно хочет сделать город лучше, а не как некоторые… — Вон, этих некоторых как раз показывают, — проходя мимо и услышав его слова, кивнула на телевизор Диана, насмешливо хмыкнув. Ниган выходил из избирательного участка, широко улыбаясь. На одной его руке повисла, похоже, уже пьяная Шерри. А с другой стороны шёл Пол, с обаятельной улыбкой уворачиваясь от наседающих журналистов. — И все-таки, как мужчина, он чертовски горяч, — мечтательно вздохнул кто-то из толпы. Кэрол только головой покачала, услышав это. Она была уверена, что с Иезекиилем мало кто сравнится. Но разве она хотела, чтобы все вокруг это знали? Нет уж, конкуренция ей не нужна. Хотя он все время их знакомства никого, кроме нее, и не замечал. И это было так же необычно, как и приятно. Несмотря на то, что работы было немного и весь день превратился в томительное ожидание предварительных результатов выборов, Кэрол показалось, что он пролетел, как один миг. И хотя она голосовала за Иезекииля, ей было совершенно ясно, что он не станет мэром. Город к такому ещё не готов. Люди не готовы. Кэрол волновалась за него и за всех вокруг, искренне надеющихся на успех. Но больше всего она переживала о том, чтобы не победил Ниган. Когда после завершения голосования диктор собралась огласить предварительные результаты, в вестибюле воцарилась полнейшая тишина. Судя по огорченным вздохам, все действительно удивились выбору горожан. На первом месте была Диана. Ниган на втором, а Иезекииль с совсем небольшим отрывом занял третье место. И сам он, по всей видимости, был тоже удивлён, вот только приятно. — Дорогие мои, мы с самого начала понимали, что борьба будет сложной, — взял он слово, чтобы утешить всех тех, кто помогал ему во время предвыборной гонки. — В самом начале я вам всем уже говорил, что наша главная цель — не выиграть выборы. Наша цель — показать городу, показать будущему мэру все те пути движения вперед, которых он раньше не замечал. И эту цель мы выполнили. Мы видим, что голосов за нас было отдано практически столько же, сколько за Нигана. А Диана победила со значительным перевесом. И это значит, что люди все понимают правильно. Это значит, что город будет развиваться и дальше. Будет развиваться честно. Без Нигана. Без Грегори. Разве это не победа? Он ещё долго благодарил друзей, вспоминая пережитые ими всеми в самом начале моменты и к концу его речи все засветились улыбками, поверив в значимость сделанного ими общего дела. Кэрол тоже улыбалась, вот только к её улыбке примешивалось немало грусти. Не так уж свята Диана, как думал о том Иезекииль. Хотя по сравнению с тем же Ниганом, она несомненно является образцом честности и надёжности. Джерри, несмотря на просьбу Иезекииля, не беспокоиться и ехать отдыхать, довез их до дома. Кэрол вошла в прихожую, сбрасывая с плеч пальто и только теперь понимая, как сильно она устала. — Ещё кофе? Иезекииль расхохотался, услышав её предложение. Он действительно не казался огорченным, сколько бы не вглядывалась с тревогой в его лицо Кэрол. — Ты не напилась кофе за целый день? — Более чем. Я просто… — Расстроилась? Серьёзно? — Я не понимаю, почему не расстраиваешься ты. Неужели ты и в самом деле ни капельки не верил в победу? — Возможно, это порой и незаметно, — он привлёк ее к себе, нежно поцеловал в подставленные губы и таинственным шепотом произнёс: — Но на самом деле я реалист. Но моя команда верила в победу, иначе бы у нас не получилось то, чего мы добились. — И чего же мы добились? Что дальше? — Мы добились того, что нас заметили. Мы добились того, что нашу общественную организацию, учреждением которой мы займёмся, как только отдохнём, будут знать. К ней будут прислушиваться. — И чем будет заниматься наша общественная организация? — пробормотала Кэрол, так и застыв посреди коридора в тёплых уютных объятьях, не в силах пошевелиться. Он вдруг подхватил её на руки и понес в спальню. — Будем контролировать действующую власть, и не только. У меня много грандиозных планов и я надеюсь лишь на то, что ты не откажешься мне помогать и в дальнейшем. — Не откажусь, — прошептала Кэрол, оказавшись на кровати. Она закрыла глаза, чувствуя, как бережно Иезекииль её раздевает, и стараясь не думать о том, что он, так много сегодня сказавший о честности, предложил бы ей сделать, если бы узнал всю правду о ней. Просто уйти? Застонавшая Кэрол уже почти профессионально отбросила все мысли и сомнения в сторону. Она подумает об этом позже. Наутро вернувшаяся из гостей София долго возмущалась победой Дианы. — Они там все просто придурки! Мам, и не смотри на меня так, это же правда! Почему они не поняли, что Иезекииль лучше всех? — Знаешь, юная леди, то, что я для тебя лучше всех, мне гораздо дороже того, что думают остальные люди. — Кроме мамы. — Конечно, кроме твоей мамы, — усмехнулся он и на мгновение привлек к себе накрывающую на стол Кэрол, чмокнув её в щеку. — И что ты, правда, ничуточки не расстраиваешься? Правда-правда? — не унималась София. — Правда-правда. Она вздохнула, подперев щеку кулаком, долго о чем-то думала и потом наконец посветлела лицом: — Теперь у тебя будет больше времени на нас, да? А то ты все время пропадал на работе. — Боюсь, я там по-прежнему буду пропадать, но уже далеко не все время, — пообещал он. — Это хорошо, — кивнула София и шепнула: — И все равно они придурки. А у Кэрол снова сжалось сердце. Дочка так полюбила Иезекииля, она так рада тому, что у них теперь есть что-то, похожее на настоящую семью. И как рассказывать ему правду? Как отказываться от всего этого? Как лишать счастья Софию? Не рассказывать было сложно, а рассказать — страшно. Иезекииль очень хороший, понимающий и добрый человек. Но любой доброте есть предел. Кэрол не была уверена, что этот предел не наступит тогда, когда он узнает всю правду о её работе на Диану. И потому молчала. Она совсем не учитывала того, что однажды эту правду может рассказать кто-то другой. Что и случилось буквально через неделю.