(Не)Случайная встреча

На Лондон уже давно опустилась ночь. Уличные фонари слегка рассеивали тьму, но все же не могли полностью её прогнать. Над крышами стоял смог. Небо было затянуто тучами, и ни единой звезды не проблескивало на темной глади небосклона. Лишь мутный диск бледно-желтой луны изредка показывался из-за плотной пелены облаков. Клара шла по неровному асфальту тротуара, стуча каблуками ботинок и кутаясь в куртку, чтобы спастись от редких порывов ветра. Перед её мысленным взором все еще стоял Шерлок Холмс: его фигура в черном пальто и тот взгляд, которым он на нее смотрел. А в ушах продолжали эхом отзываться его последние слова: «Ты невозможная девушка». От этого стало больно, и Клара не сумела сдержать дрожь. Только Доктор называл её так. Её невыносимый, гениальный, такой родной и такой далекий сейчас Доктор. Для него она когда-то на Трензалоре бросилась в его временной поток, зная, что погибнет, растворится во времени и пространстве, и все равно это сделала. Но её невозможный Доктор спас свою невозможную девчонку. И пусть эта тайна была для них обоих разгадана, он все равно продолжал иногда её так называть. В шутку проводя рукой по её щеке или волосам, глядя большими и грустными глазами. Или же когда она внезапно со спины обнимала его, и он притворно сердито отбивался от объятий. Клара думала, что уже научилась без него жить. Но слова Шерлока пробудили целую лавину воспоминаний. И старая рана на сердце вновь открылась. Девушка неосознанно ускорила шаг. Она тяжело дышала, пытаясь привести мысли в порядок. Сегодня она, не раздумывая, бросилась на преступника и едва сама не погибла. Самое ужасное во всей этой ситуации было то, что ей понравилось. Опасность, кипящий в крови адреналин, азарт, — все это было её наркотиком. И Клара понимала это. Это была именно та жизнь, что влекла к себе и манила. С Шерлоком было захватывающе и интересно, но так продолжаться не могло. Вместе с Доктором они то и дело кидались из приключения в приключение, и девушка помнила, чем это может обернуться. В конце концов они с Доктором разошлись в разные стороны. И сейчас Клара понимала, что если вновь окунется в эту жизнь, то вовремя остановиться попросту не сумеет. И непременно себя погубит. Сам Шерлок её интриговал и пугал. То, с какой легкостью он видел людей насквозь, не могло не тревожить Освальд. Он попал прямо в цель, назвав её лгуньей с кучей секретов. Хотя она сомневалась, что он может хоть что-то узнать про Доктора и её приключения с ним, она продолжала думать об этом. Рассказать про повелителя времени и его синюю будку она бы не смогла никому. Уж скольких трудов ей стоило признаться Дэнни, которого она любила! Оставалось надеяться, что для гениального детектива прознать про Доктора окажется непосильной загадкой. И это было еще одной причиной, по которой Клара решила держаться от него подальше. Она шла по темной улице и постепенно приходила в себя. Очередной порыв ветра заставил вздрогнуть. На мгновение показалось, что кто-то идет сзади, и девушка резко обернулась. Однако улица была пуста. За своими мыслями она не заметила, как отошла от здания рекламного агентства на значительное расстояние и зашла на незнакомую безлюдную улочку. Здесь даже не горели фонари. Снова ощутимо заболело сломанное запястье, и Кларе до ужаса захотелось оказаться дома в своей теплой постели. Сзади вновь послышался то ли шорох, то ли шаги, и девушка опять обернулась. По спине пробежали мурашки. «Так. Это паранойя. Успокойся!» — мысленно приказала она себе. Едва ли не бегом она выбежала на более оживленную улицу, поймала такси и направилась домой. Оказавшись в своей квартире, она захлопнула дверь и, привалившись к ней, медленно сползла на пол. Тревоги и волнения сегодняшнего дня ударили ей по нервам, и она была рада наконец-то оказаться у себя дома. Стянув ботинки и платье, девушка отправилась в душ, а затем устало плюхнулась в кровать, мгновенно заснув. Через несколько часов она проснулась. Отчетливое давящее ощущение чужого присутствия в квартире разбудило её. Широко распахнув глаза, Клара посмотрела на прикроватные часы. 2.36. Комната была темна. Боясь пошевелиться или хотя бы вздохнуть, борясь с нарастающим чувством липкого страха, расползающегося по телу, Клара вслушалась в тишину. Она не понимала, что её разбудило: не было слышно ни вздоха, ни шороха, — однако она точно знала: в квартире кто-то есть. Медленно, чуть дыша, девушка нащупала под подушкой телефон. На ощупь выбрала последний номер в журнале звонков и нажала вызов. Затем резким движением скинула с себя одеяло и бросилась к двери, надеясь успеть. Не успела. Кто-то крепко схватил её со спины, и рука в кожаной перчатке зажала рот. Клара дернулась, попыталась закричать. Острая игла вонзилась ей в шею. Рука разжалась, и телефон, ударившись о пол, отлетел под кровать. Клара дернулась в последний раз и обмякла в руках неизвестного. Все погрузилось во мрак.

***

Эта девушка интриговала его. Большинство людей было для Холмса открытой книгой. Он мог с легкость сказать о них все, начиная с того, что они ели на завтрак, и заканчивая тем, какое домашнее животное они имели в детстве. У всех были секреты. Некоторые отгадать было чуть сложнее, некоторые — чуть проще. Но в конце концов у Шерлока на отгадку уходило совсем немного времени. То, что у Клары Освальд было много секретов, было очевидно. Что-то из прошлого, помимо бывшего парня, никак не хотело её отпускать. Что-то важное, масштабное и особенное. Глаза выдавали, что эта совсем юная учительница английской литературы уже успела повидать и испытать многое. И Шерлоку это не давало покоя. Но помимо этого его восхищало её упрямство. Готовность спорить до последнего. Проницательность. Кроме Майкрофта никому не удавалось подловить Шерлока на лжи. А Клара сразу поняла, что он солгал про телефон. Она хорошо понимала людей. А уж то, как она бросилась на преступника, невольно вызвало его уважение. За сегодняшний день он узнал Клару намного больше, но вопросов появилось еще больше, чем было. Клара Освальд была новой загадкой, которую стоило разгадать. Все мысли Холмса были заняты ей всю дорогу обратно на Бейкер Стрит, и даже дома он никак не мог отвлечься. Даже вновь разложив перед собой фотографии пропавших женщин и всех подозреваемых, Шерлок не мог сосредоточиться на деле. И это раздражало. Квартира была пуста. Не было даже верного Ватсона, который мог бы выслушать Холмса. Так прошло несколько часов. Внезапно какой-то звук привлек его внимание. Удивленно заморгав глазами, детектив осознал, что все это время неподвижно сидел, вперив взгляд в вырезанную заметку из газеты. Предметом, издающим звук, оказался телефон Джона. Мобильный, очевидно, в спешке забытый доктором на столе, сигналил о входящем звонке. На большом, слегка поцарапанном экране высветилось имя Клара. Мозг детектива заработал со сверхъестественной скоростью, анализируя ситуацию и делая выводы. Стояла ночь, следовательно звонок не мог означать желание Клары просто дружески поболтать. Так же вряд ли бы она стала звонить, потому что что-то забыла спросить или узнать. По крайней мере, тактичная Клара дождалась бы утра. Вполне возможно, что ей понадобилась медицинская помощь из-за сломанного запястья, но опять же это не причина беспокоить нового знакомого среди ночи. Для этого есть больница. Следовательно, вывод один: что-то произошло. Шерлок быстро ответил на звонок. — Алло? Клара? В следующий момент телефон Клары уже ударился о пол, и вызов прервался. Единственное, что успел услышать Холмс, были шорохи и слабый шум борьбы. Более на вызов не отвечал никто, лишь бесстрастный голос оператора сообщало том, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Осознание приключившейся беды захлестнуло Шерлока. Быстро схватив пальто и выскочив на улицу, детектив поймал такси и немедленно помчался к ней домой, отчаянно надеясь не опоздать. Ежесекундно поторапливая таксиста, Шерлок сгорал от нетерпения и проклинал машину за медлительность, хотя на самом деле скорость была огромной. То и дело он был готов распахнуть дверцу и бежать, но его останавливал здравый смысл, подсказывающий, что это не самая лучшая идея. Беспокойство за Клару сводило с ума, и это изрядно удивляло Холмса. Всегда логичный и рациональный, он не позволял чувствам брать верх над разумом, держал их под контролем, отчего окружающие часто упрекали его в бессердечии. Джон как-то раз назвал его бездушным роботом, на что сам Шерлок лишь усмехнулся. Чувства затуманивали рассудок, заставляли терять объективность и мешали, — и для Холмса это было недопустимым. Особенно учитывая его работу детектива. Однако это было неправдой, что он не беспокоился за пропавших, не сочувствовал погибшим и не испытывал вину, если кого-то не удавалось спасти. Просто для него не было чем-то аморальным отбросить эмоции, если те мешали вычислить убийцу и предотвратить новые преступления. Что же происходило сейчас, Холмс не понимал. Он знал Клару Освальд лишь несколько дней, и они явно не стали ни друзьями, ни просто хорошими знакомыми. Шерлок хотел узнать её лучше, изучить, странным образом они были близки характерами, но только и всего. Так, во всяком случае, убеждал себя Шерлок. И его удивляла и тревожила собственная реакция на возможное нападение на Клару Освальд. Вероятность, что никакого нападения на самом деле не было, хоть и стремилась к нулю, но все же существовала. Однако сам Холмс в это не верил ни секунды. Детектив никогда не ошибался в таких делах, хотя порой ему отчаянно этого хотелось. Такси притормозило у подъезда Клары, и Шерлок, не дожидаясь полной остановки, распахнул дверцу и помчался по ступеням вверх к квартире, где жила девушка. Еще не дойдя до точки назначения, он понял, что уже безнадежно опоздал. Дверь была приоткрыта. Мысли и теории завертелись в голове с бешеной скоростью. Ту же анализируя ситуацию, Шерлок отметил, что похититель торопился и допустил просчет — двери остальных пропавших женщин всегда были плотно закрыты, пусть и не на ключ, но так, чтобы похищение заметили не сразу. Эта маленькая деталь, хоть и была совсем микроскопической и не имела практического значения, все же не могла не радовать. Ведь если есть один просчет — значит, будут и другие. В перчатках, чтоб не стереть возможные отпечатки преступника, Шерлок вошел в квартиру и включил свет. Зайдя в спальню, он увидел то, чего ждал и боялся: на кремовой простыне на смятой постели ярко алели три розы.