Точки и линии

Времени до полуночи оставалось ровно десять минут десять секунд, когда кто-то решил угнать припаркованную машину специальной группы убийц семьи Вонголы. Как раз в этот момент Кикё, Сквало, Бельфегор и Леви-а-тан были увлечены серьезными разборками и не обратили внимания на то, что кто-то решил угнать машину — их, черт побери, машину! Почему глаз злоумышленника упал именно на нее, даже вскрытие не сказало бы. Он совершил глупость или это был намеренный расчет — кто разберет. Просто в разгар битвы у всех запищало в наушниках: сигнал тревоги шел от машины. Первым среагировал Бельфегор. — Нашу машину что, хотят подорвать? — Или угнать! — предположил Леви-а-тан. Сквало ничего не сказал: он был слишком занят. А Кикё, как правило, от комментариев вообще воздерживался. С Варией он жил по правилу «я как бы есть, но меня как бы нет» — и пока что всё всех устраивало. На несколько секунд противный писк смолк — все вернулись к разборкам — и возобновился с новой силой. На этот раз нервы сдали у Кикё: обвив чью-то шею лианами, он метнулся к окну и вслух озвучил: — Всё-таки угнать. Громче всех обрадовался Сквало. Проклинал на итальянском придурка-угонщика он тоже громко, долго и со вкусом — пока у всех, кто был с ним, не заложило уши. И разве что десяток уложенных трупов не могли пожаловаться на его силу голоса. Оглядев их, он небрежно поддел ногой чью-то безжизненную руку и фыркнул. — Надо убраться. И решить проблему с машиной. Никогда прежде у Варии ничего не угоняли. Такая глупость как-то не приходила в голову другим семьям, но в этот раз что-то пошло не так. Возможно, они зря взялись за спорное задание, в которое оказались втянуты мелкие дельцы из Италии. А может, сглупил Леви, когда решил, что оставить автомобиль на видном месте — это лучший способ его спрятать. Но разобраться с машиной кто-то был должен. Сквало прикинул варианты: отправлять Леви и Кикё или Кикё и Бельфегора вместе было нельзя — не слишком они ладили между собой. И вариантов оставалось не так уж много. Сквало взглянул на Кикё, а тот кивнул ему, без слов догадавшись, к чему тот клонит. — Мы разберемся с машиной, — сказал Сквало, и на него недовольно уставился Леви-а-тан. — Мы — это я и Кикё. Вы займетесь уборкой. — Нет, — ответил Бельфегор. — Ни за что! Пропустить самую веселую часть, потому что ты ненавидишь наводить порядок после зачисток? Они начали спорить, выясняя, кому стоит остаться. И неожиданно среди шума раздался твердый и спокойный голос Кикё: — Капитан, я думаю, что порядок лучше навести нам. Мы быстрее управимся, а боевые навыки Хранителя Грозы и Урагана будут полезнее при решении возникшей проблемы. Несмотря на то, что Кикё еще вчера — фигурально выражаясь — был врагом, Сквало он нравился: за силу — силу он уважал; за ум — умом тайно восхищался; за спокойствие и рациональность — это он в людях ценил вне зависимости от того, нашивку какого клана они носят на рукаве. Перспектива остаться с ним наедине не пугала, не отвращала и не смущала. И, кроме всего прочего, Сквало мог дать гарантию: он ему не навредит и ничего дурного не сделает. Ровно в без одной минуты полночь Леви и Бельфегор ушли, оставив Кикё и Сквало наедине с десятком трупов. Навести порядок означало одно — избавиться от тел. У Варии были свои техники в этом деле, иначе они не заняли бы место среди лучших: избавляться от улик — навык важный. Обеспечивает выживание. — Времени у нас мало, — перед тем, как они преступили к делу, сказал Кикё. — Кто-то из них активировал сигнализацию. — Его палец указал на мигающую красную лампочку. Действовать пришлось быстро. Бельфегор справился бы быстрее, но теперь уже поздно сожалеть о принятом решении, подумал Сквало. Но он ошибся. Кикё не пришлось учить элементарному: он уже был состоявшимся убийцей. И где-то там мелькнуло осознание: вот поэтому между «вернуться к прежней жизни» и «остаться Хранителем в Варии даже на самых скотских условиях» Кикё выбрал Варию. Прошлой жизни у него уже не было: он бы ее просто не вынес — лишиться силы, свободы и комфорта после пережитого — и чего ради? Сквало уважал в нем этот выбор и то, как он отлично справился и выбил для себя такие же условия, как для остальных. Словно не он сражался против них спиной к спине с Бьякураном. В двенадцать часов семь минут, разобравшись с трупами, но оставив в доме погром, Кикё и Сквало вышли через черный вход — как раз в это время друг за другом приехали три машины. Сомневаться не приходилось: это друзья и товарищи только что устраненной семьи. Сквало мог бы уложить и их, Кикё бы не ослушался приказа и помог, но убивать кого-то из людей вне списка — распоряжения не поступало. Бельфегор и Леви молчали, машина молчала, улицы крепко спали — иногда только вдалеке взрывались плачем потревоженные автомобили. Сквало слышал, как раздаются по асфальту их шаги. Кикё заинтересованно крутил головой и рассматривал древние здания. — Ты не бывал прежде в Италии? — спросил Сквало. Поговорить с Кикё — это то, что не давало ему покоя. Возможно, потому что внутри что-то шевелилось, что-то, похожее на интерес, когда тот возникал рядом — молчаливый, отстраненный и загадочный. — Бывал. Но было не до прогулок. — Кикё улыбнулся уголками губ как раз тогда, когда они вышли на какую-то площадь и вдруг оказались в центре ночной жизни. Город, в котором они оказались, Сквало знал плохо. Однако он выглядел так, как многие другие города. Мигали огоньки, столики у кафе были забиты людьми. Вокруг пели, танцевали, слушали музыку, громко ругались. Летом время замирало: двенадцать ночи или четыре утра — кому какое дело? Живи, пока можешь. Лови момент. Лови момент, подумал Сквало, — это хороший совет. Он взглянул на то, как Кикё снимает китель, чтобы не привлекать лишнего внимания, последовал за ним и вдруг среди ярких огней в ночной темноте заметил еще не закрывшийся магазинчик. Может, он работал до полуночи, но заплутал во времени. Может, просто хозяева лавки собирались подзаработать на толпе. Но двери его еще не заперли, и внутри горел свет. А на дверях красовалась надпись «Мороженое». Мороженого Сквало не ел уже лет сто. Последний раз его угощал Дино, незадолго до той историей с бунтом, Колыбелью и Занзасом… — На что вы смотрите, капитан? — озадаченно спросил Кикё. Он сделал несколько шагов вперед и заметил, что Сквало отстал. — Да вот, — тот кивнул на магазин. — Захотелось мороженого. Пробовал местное? — Не пробовал, — усмехнулся Кикё. — Всё же, было не до прогулок… Сквало расплачивался завалявшейся мелочью под удивленным, недоверчивым взглядом Кикё и чувствовал себя счастливым мальчишкой, который сбежал из дома и ведет интересную ему девочку в кино. И, конечно, покупает ей мороженое. Он думал: Кикё не возьмет из его рук рожок. Он думал: Кикё пошлет его к чертовой матери с этой дурацкой затеей. Он думал, что совершенно ничего не знает о Кикё, но почему-то, совершенно необъяснимо, хочет узнать. Притяжение было похоже на то, которое когда-то свело его с Занзасом, но немного отличалось. Почему оно возникало, он не знал, просто не считал зазорным поступать так, как хочется. Других правил не существовало. Поступай, как хочется, Сквало, и будешь счастлив. И иногда не забывай думать о последствиях. Но не сейчас. Лови момент — потом будет поздно. Леви и Бельфегор все еще молчали. Было без двадцати час ночи, когда Сквало и Кикё вышли из лавочки, хозяин которой не торопился ее закрывать, с вафельными рожками, словно дети. — Вкусно? — спросил Сквало. Он смотрел на Кикё сквозь челку, чуть хмурясь. Идея уже не казалась хорошей. — Да. Очень, — ответил Кикё и улыбнулся. У него был рожок с лимонным вкусом, а Сквало взял себе вишню. Он потянул Кикё за короткий рукав и, склонив голову набок, задал еще один вопрос: — А попробовать дашь? Сквало думал: Кикё все-таки пошлет его к чертовой матери этим вечером. Но тот даже не удивился и вместо ответа наклонился и скромно хрустнул лимонным рожком. Сквало усмехнулся и потянулся за своей порцией. Леви и Бельфегор не торопились возвращаться, а значит, никто не мог помешать странной ночной прогулке.