На что жалуемся, больной?

Этим утром Бельфегор совсем не думал, что все обернется именно так. Встав рано, он пошел на кухню, чтобы приготовить завтрак, ибо своему любовнику в таких делах он не доверял, да и к тому же личико спящего Франа такое милое, не то, что когда он просыпается и открывает рот. Хирург коротко усмехнулся, подумав про себя, как глупо выглядят их отношения со стороны: хирург, который, к тому же, заведующий отделением и мелкий, вредный, глупый интерн Фран, по-прозвищу Лягушонок. Нельзя утверждать наверняка, любил ли сам Бел своего кохая, ведь даже в своих мыслях тот старался об этом не задумываться. А какая, собственно, разница, что он о своих чувствах никогда не говорил? Слова – ничто, по крайней мере, так думал сам коронованный. Королевская гордость есть гордость, и ничего ее не изменит. Гордость или гордыня? Два, казалось бы, абсолютно одинаковых слова, а смысл слегка другой. - Земноводное! – позвал Принц, нарочито громко стуча половником по двери, что вела в комнату его ученика. Лягушонок сам настоял, чтобы они жили в отдельных комнатах. – Ты на работу опаздываешь! В ответ на эти слова из глубины комнаты послышалось недовольно ворчание, какое-то матерное слово, а затем все стихло, и слышалось лишь шлепанье тапок по линолеуму. Через полчаса на пороге комнаты показалась недовольная и не выспавшаяся рожица Франа, который, видимо, совершенно не хотел идти на работу. Злорадно шишишикнув, Бел пригласил мальчишку на кухню для того, чтобы он нормально позавтракал. С тех пор, как они начали встречаться, блондин взялся за своего любовника, а то тот был больно тощим, его дома вообще, что ли, не кормили? Зеленоглазый, словно зомби, шел на кухню по запаху, что доносился из нее, таким же образом он сел за стол. Интересно, это на него так вчерашняя ночь повлияла? Странно, сам Принц встал еще раньше, занимался вчера тем же, но почему-то совершенно не чувствует себя уставшим. Решив, что подумает об этом позже, Бельфегор подошел к плите, взял тарелку и начал наливать своему кохаю грибной суп. Мечтательно вздохнув, Лягушонок окончательно проснулся и проморгался, чтобы отогнать все остатки сна. - Сенпаай, а зачем Вы меня так рано подняли? И эта Ваша шутка с работой уже начинает доставать, - начал свои ежедневные бурчания он. – Каждый выходной Вы меня будите именно так! Хоть бы раз в жизни дали поспать, противный Вы! - Ешь молча, земноводное, - ухмыльнулся младший Каваллини. – А то еще ненароком подавишься, а мне потом тебя спасать, - бросил он, вспомнив, видимо, жалобы своего бывшего наставника на сестру, которая славилась своей неуклюжестью. - Буду только рад, - буркнул парень и приступил к еде. – Кстати, раз уж Вы все равно меня разбудили, то чем мы сегодня займемся? - Чем мы сегодня займемся? – блондин как-то странно улыбнулся. – Нуу, я думаю, что мы с тобой сейчас думаем об одном и том же… - Вы извращенец, сенпаай, - фыркнул Фран, продолжая активно работать ложкой. – Ладно, высказывайте свои извращенские фантазии, я, так и быть, Вас выслушаю, только не забывайте, что я ем и могу подавиться от лишней откровенности… - Мы займемся теорией хирургии, - прервал все мечтания любовника Бел, заставив того подавиться и уронить ложку. – Чего ты так на меня уставился, Лягушонок? Я тебе секс-машина, что ли? Это не мое хобби, уж прости, но хирургия для меня всегда была на первом месте, поэтому перемещайся в гостиную, доставай учебники и начинай готовиться, вечером я тебя спрошу по всему тому, что на данный момент ты должен знать. - Сенпай… Вы… - заскрипел зубами зеленоглазый, отложив ложку в сторону. – Настоящий идиот. - Зато первоклассный хирург, - усмехнулся тот. Миссия «затроллить тролля Франа» удалась на пять-с-плюсом. – Давай-давай, я не шучу, ты мне потом спасибо скажешь. - Не скажу, вот увидите, - напоследок прошептал Лягушка, встав из-за стола. - Что-что ты там квакнул, земноводное? – угрожающе спросил Бел, сжимая в руке кухонный ножик, с которым он не мог ни на минуту расстаться. - Я говорю: я пошел заниматься, сенпаай, уши прочистите, - хмыкнул Фран, решив оставить последнее слово за собой. Хирург все же не удержался и швырнул в своего нерадивого кохая ножом, впрочем, швырнул он, не целясь, и не попал. Или это Лягушонок приобрел сноровку и теперь с легкостью уворачивался от любой атаки колющими и режущими предметами. Все же за каждую ошибку сенпай швырял в него ножиком, а ошибался Фран часто, ему это свойственно, хочешь, не хочешь, а научиться уворачиваться ему пришлось. Младший Каваллини усмехнулся в предвкушении веселого вечера: его любовник и учеба – вещи несовместимые, такие же, как вода и огонь, разрушение и создание. Ну, если в этот раз Лягушка провалится, его ждет поистине жестокое наказание. Злорадно шишишикнув, блондин засунул тарелку в посудомоечную машину и отправился в свою комнату, решив до вечера немного посидеть в интернете.