***
Минато отчаянно медленно перебирал ногами, кусал губы и щурился, запрокидывая голову назад и смотря на ослепительно яркое солнце. Он исследовал все: каждый двор, каждый уголок, предусмотрел всевозможные варианты… и так и не смог найти свое рыжее, не менее яркое солнце. К горлу подступил ком, стоило лишь на мгновение представить, что с Хинатой произошло что-то непоправимое. — Кто бы там ни был похитителем, он рано или поздно объявится. Намикадзе хмыкнул, узрев пред собой Фугаку в компании с Какаши и Асумой. — Я тоже так думаю, Асума. Это был бы вполне логичный ход, но… но почему они молчат? — обратился Минато к предыдущему оратору. — Боль увеличивается прямопропорционально увеличению времени, — задумчиво протянул тот. — С этим, конечно, главное - не переборщить. Они ждут, когда Вы дойдете до крайней точки, и тогда нанесут удар. По моим предположениям, они хотят дождаться того момента, когда Вы безоговорочно согласитесь с их требованиями. — Чего же ждать? — Минато скривился, словно от зубной боли. — Понятно было, что я с самого начала готов практически на все. — Это как раз меня и пугает, — вклинился в диалог Фугаку. — В смысле? — Намикадзе нахмурился. Асума опустил голову, стараясь не смотреть в глаза Минато, — он уже давно все проанализировал и пришел к своим, далеко не утешительным выводам. — Если они так терпят, то и наверняка потребуют немало, — задумчиво протянул Хатаке. — Потребуют тогда, когда от отчаяния Вы не сможете отказать. Тогда, когда наши отряды обследуют каждую трещину в асфальте и вернутся… с неутешительными выводами. — Нужно готовиться к сильному удару, — Учиха вздохнул, положив руку другу на плече, — и приготовить не менее мощную ответную волну.***
Болело все. От неудобной позы отчаянно ломило кости, голова кружилась, а с потрескавшихся губ срывались неразборчивые отрывки фраз. Хината чувствовала себя разбитой. Вдребезги. На осколки. Словно упавшая с огромной высоты хрупкая ваза. Иногда у нее даже появлялись галлюцинации — казалось, что на каменных стенах личной тюрьмы бесновались тени, отсвечивая зелеными огоньками, мерцали странные всполохи в дальнем углу комнаты, а тихий шепот пробирал до самых костей, будоража и вызывая желание закрыть уши как можно сильнее, чтобы не слышать, не слышать ничего; капающая вода давила на виски и сливалась с шепотом, доводя до пика отчаяния, до его апогея. И вся квитэссенция этого кошмара была в том, что девушка уже начинала путаться, не понимая, где же была правда, а где — реальность. Прошлая жизнь казалась какой-то далекой, нереальной, эфемерной и невозможной, а каменные своды, полубезумство и страх — это да, это было рядом. Это было сейчас куда более близким. Справа послышался странный скрип, и Хината, уже знающая, что же последует потом, даже не повернула головы. Тихие шаги, гул которых сплетается с отчаянным биением сердца. Отвратительно было видеть этого человека: слишком самоуверен, нахален и проницателен. Слишком спокоен для той ситуации, которая сложилась. И невольно… невольно Узумаки отмечала, что да, он чертовски похож на Итачи — прямым сканирующим взглядом, твердой походкой, самоуверенностью и неким флером загадочности. — Как самочувствие? — монотонно, меланхолично, безэмоционально. Да, все-таки они чертовски похожи. — Мне… мне по нужде надо. — Было стыдно. Нет, не от естественных потребностей, а от того, что она просит. Просит своего врага. — И есть хочется. Я… не могу больше. — Ты же вроде бойкот хотела устроить. Голодовку, — хмыкает мужчина, иронично приподнимая брови. — Перехотела, — огрызается Хината, в очередной раз сгибаясь от боли в желудке. Девушка переводит затравленный взгляд на собеседника и отмечает напротив себя тяжелый взор темных глаз — в полутьме не получается разобрать их цвет, но Узумаки кажется, что они коричневые, не такие бездонно-черные, как у Саске, и все же не такие цепкие, как у Итачи. Волосы у мучителя светлые, средней длины, взлохмаченные, словно у воробья. — Что же, это хорошо. — Мужчина кивает и, протянув руку, подает ее девушке. Та хватается, скользя ослабленными пальцами по шероховатой, покрытой мозолями коже ладони. И понимает еще более отчетливо, что человек перед ней натренированный и сильный, когда он, не прилагая абсолютно никаких усилий, практически отрывает ее от земли и ведет за собой. Хината едва ли плетет ногами и надеется, что все это скоро кончится. Ведь рано или поздно всему приходит конец, не так ли?..