Nohara Rin's post-traumatic syndrome

— Шинтай Энеруги — физическая энергия — Сейшин Энеруги — духовная энергия — Кеиракукей — переплетающаяся система потоков — Тенкетсу — точечное отверстие       Я всё-таки отмучилась. Я докарабкалась до этого чёртового приблизительного уровня генина, истратив на это весь свой пот, кровь и слезы. Получилось у меня это ещё за счёт того, что я — взрослый человек, который как-то, но отличается интеллектом от детей-ниндзя. Хоть на этом спасибо. Правда, со стен я периодически падаю, причём очень больно, а на воде стоять ещё не училась даже, потому что выходить нельзя.       А вообще, грустно это всё. Становиться шиноби из-под палки… Разве это правильно? Ну, с другой стороны, чем мне тут ещё заниматься? Хоть малейшую активность проявляю, хотя по тому миру скучаю до сих пор. Правда, лиц родных я почему-то практически не помню, но бывают моменты, когда очень хочется обнять кого-то близкого и родного, поплакать. Хочется, чтобы тебя пожалели, а некому… К Орочимару что ли идти? ***       — Значит так, — меня всю дико трясло, поэтому я выдохнула, взяла свою волю в кулак и продолжила, — чакра — это некая энергия, протекающая в теле шиноби. Благодаря ей можно создавать определенные техники, которые также бывают разных уровней сложности. Чакра состоит из двух разных видов энергии — Шинтай Энеруги* и Сейшин Энеруги*. Для каждой техники необходимо определенное количество чакры, которое зависит от сложности этого самого дзюцу. Чакра течёт сквозь Кеиракукей* к Тенкетсу*, которых у каждого человека триста шестьдесят одна штука…       — Допустим, — Орочимару посмотрел на меня, как на действительно тупого человека. Он так смотрит на всех, но сейчас это прям ощущалось. — Ты говоришь правильно, но с какой целью?       — Ну, я думала, что Вам нужно будет знать, насколько я вникла в эту чакру и всё такое. Просто, Вы обещали со мной поговорить, и я подумала, что это и имелось в виду. Наверное, нет, да? — я судорожно одергивала подол халата, поправляла волосы, не знала, куда деть руки, в общем, начала паниковать.       — О твоих успехах я знал и до этого, но сейчас меня интересует совершенно другое… — он на секунду замолчал, многозначительно смерив меня взглядом. — Откуда ты?       И тут наступает трындец.       — В каком смысле? — глупо переспросила я, понимая, что отмазаться от правды не получится, ибо Саннин явно чувствует, когда ему врут, тем более, такие, как я.       — В самом прямом. Ты была простой блуждающей душой, которая, скорее всего, имеет мало общего с миром шиноби. Следовательно, ты не можешь знать некоторые факты, которые как-то упоминала при мне. Меня интересует, каким образом ты смогла все это узнать. И я не говорю о пустых фактах о чакре, которых ты наслушалась от Джуна.       — Это всего лишь обрывки информации… Многое мне не известно, но я могу рассказать кое-что… — на секунду я прикрыла глаза, вспоминая всё, что знаю. Надо было сделать так, чтобы Орочимару не слишком много узнал о своем будущем, потому что изменять какие-то ключевые события я вообще не хотела. Врать ему бесполезно, но вот недоговорить можно попробовать. Я же правда не знаю всех подробностей, да и, как говорится, что-то с памятью моей стало. — Я действительно из другого мира, а о Вас прочитала в книгах.       Ну, упростила я слегка ситуацию для лучшего усвоения.       — В книгах? — он нахмурился.       — Да, это было что-то типа легенды о Трёх Великих Саннинах. Оттуда я узнала о Вас, Цунаде Сенджу и Джирайе. Ну, а поскольку там говорилось немного о неких Хвостатых демонах, которые разрушают всё на своем пути, я поняла, кто такие Биджу, — звучало довольно убедительно, потому что по сути так и было. Я читала об Обито, потом перешла на Мадару, потом Хаширама, Тобирама, Цунаде, ну и остальные Саннины. Таким образом я дошла и до этих самых биджу, просто тыкая на ссылки.       — Ты знаешь о Трёх Великих Саннинах? Хм, почему я должен этому верить? Возможно, тебе рассказал Джун, — он недоверчиво взглянул на меня, от чего я поняла, что дело пахнет керосином.       — Не думаю, что он мог знать о некоторых подробностях, например, миссия в Амегакуре. В книге говорилось, что там Вы встретили троих маленьких детей. Кажется, Нагато, Яхико и… — я на секунду запнулась, вспоминая имя третьей девочки, которая я мысленно просто ассоциировала с оригами, — Ко… Конан.       Лицо Орочимару в этот момент было бесценно. По-моему он прозрел, но я решила добить его своими глубокими познаниями во взаимоотношениях Саннинов.       — А, и ещё… Джирайе всегда нравилась Цунаде, но чувства не были взаимными. Теперь он пишет пошлые книжки и обожает подглядывать за барышнями. А Цунаде прикладывается к бутылке и проигрывает все деньги, таская за собой племянницу своего покойного любимого и свинку в бусах.       Свинья в бусах, которую я считала вообще апогеем творческого гения Кишимото, окончательно поразила Змея, но виду он не подал. Только странно фыркнул, прокашлялся и явно обдумывал, какой вопрос задать следующим.       — А ещё я знаю, что вы работали в Корне на Данзо, поэтому Вам и давали ставить эксперименты на детях. Наверное, благодаря Корню Вы и тело Рин получили. Но потом, не помню точно, что произошло, но у Вас с Хокаге возникли, скажем так, разногласия, поэтому Вы стали нукенином, — он уже открыл рот, чтобы что-то спросить, но меня капитально прорвало. Чем больше я скажу того, что он и без меня узнает, тем меньше я всё испорчу. — Скорее всего, сейчас вы интересуетесь Акацуки, собирая о них информацию.       — Как? — он был точно в легком замешательстве, хоть этого было и не видно. — Каким образом тогда были составлены эти легенды? И откуда такая подробная информация?.. — он точно насторожился.       — Не знаю, возможно, автор каким-то образом попал из Вашего мира в наш? Хотя у нас нет таких сложных манипуляций с чакрой… — я пожала плечами. Кто этого Кишимото там знает? Может, он реально не из наших миров, поэтому эта версия имеет место быть, помогая мне в моем выживании. — А о Вас была очень большая глава, только я не дочитала, чем все закончилось…       — Допустим, но каким образом вы живёте без чакры и техник? В чём смысл этого мира?       — Ну… Это сложно объяснить. Много философов пытались, но у них не вышло. На деле всё просто пытаются создать для себя такие условия, чтобы делать как можно меньше, а денег получать больше. Есть те, кто посвящают жизнь искусству или науке… Но у нас нельзя убивать людей или калечить их, даже, если тебе за это заплатили.       — Этот мир слишком странный, — задумчиво протянул Орочимару. — А что там представляет из себя наука?       — Ну, это долго рассказывать. Можно перед этим задать один вопрос? — мне стало немного спокойнее, но до сих пор волновала одна деталь.       — Да.       — Почему Вы не спросили об этом сразу?       — Первое время это было не важно для тех опытов, которые я проводил, а после твой организм испытывал сильный стресс: физический и психологический. В таком состоянии ты бы толком ничего не рассказала, — это было похоже на фразу, подготовленную заранее. — Да и сейчас самое подходящее время.       — Хорошо… Начнём, — я выдохнула. — Наука у нас стремиться к систематизации знаний, которые…       Это было долго и слишком подробно. Я говорила всё, что знала и не знала (главное, делать умное лицо). Орочимару слишком заинтересовался моим миром, поэтому забыл спросить даже про Акацуки, вместо этого выспрашивая у меня про генетику, биологию, химию. Учитывая, что я в них разбираюсь на уровне школьной программы, было тяжело вразумительно отвечать. В общем, у Орочимару началась настоящая эпоха Просвещения, потому что он для себя уже, скорее всего, сделал какие-то выводы. Правда, мир наш ему не нравился. Слушая меня, он неоднократно заявлял, что люди там тупые, а жизнь без чакры — глупость. Ну, конечно, сидеть в теплом офисе не так весело, как перемещать свое сознание из тела в тело, поэтому немного, но я могу его понять. ***       — Ты уверена, что больше ничего не знаешь об Акацуки? — Орочимару будто чувствовал, что про Обито я ему не рассказала, но для него это и не было настолько важным фактом.       — Руководит организацией человек, обладающий Риннеганом, а за всем этим стоит этот ваш Мадара. Больше ничего, — я сидела на кушетке, пока Саннин в очередной раз проверял, как обстоят дела с моим здоровьем. По-моему, он хочет вынуть из меня Санби насильно, используя какую-то технику, которая будет чем-то вроде спускового механизма. Змей вообще сильно переживает о моём здоровье, потому что оно у воскрешенных людей переменчивое. И иммунитет слабый.       — Значит, основная их цель — возродить Джуби. Интересно… Учитывая, что у меня теперь есть Санби…       — Часть Санби, Орочимару-сан, причём небольшая, потому что иначе я бы давно его почувствовала. Мне кажется, что организация заинтересована в том, что возродится, — я любила вставлять свои пять копеек, чему Саннин не препятствовал, потому что считал меня более менее правдивым источником информации. Всё-таки всё, что я говорила, было правдой.       — Тем не менее, он мне нужен.       — Я понимаю, Орочимару-сан, но… Просто это место выжало из меня абсолютно все, а, поскольку, чакры Санби немного, я не могу ничего с этим поделать. Мне кажется, что хоть какой-то контроль я смогу создать только достигнув более высокого уровня. Проводить всё время здесь просто нереально, — это звучало, как попытки оправдания и подсознательное желание наконец-то выйти отсюда.       — Ты очень убедительна в своих рассуждениях, — Орочимару внезапно переменился, а я прямо одним местом поняла, что что-то будет.       — Спасибо…       — Говоришь, ты не можешь убить человека? — эта фраза напугала меня ещё больше. Она была такой внезапной, но явно несла в себе очень много скрытого смысла, размышлений и идей.       — Да…       — Отлично, — Саннин ухмыльнулся, увидев мою офигевшую физиономию. Я даже представить не могла, что он задумал.       Только потом я узнала, что он решил перевести меня в Южное убежище.       Веселье официально началось.