Черный хвост Обскура

      Криденс сидел в кресле и разглядывал картину, висящую на стене позади мисс Нельсон — смотреть ей в глаза не было никаких сил. Он был готов биться об заклад, что именно с этой целью полотно там и повесили, и был невероятно благодарен за такую чуткость. Доктор же, тем временем, не щадя чувств своего пациента, продолжала по ходу разговора раскрывать его, слово за словом. Хотя сам Криденс, если бы его спросили, на что это похоже, сказал бы, что в его душу безжалостно втыкали иглы на протяжении часа. — Мистер Бэрбоун, — обратила она его внимание на себя, — из того, что вы сказали, я могу лишь сделать вывод, что вы считаете себя… — помедлила она на секунду, прищурив глаза, — не меньше, чем кем-то всемогущим… — Почему это? — нервно сглотнул Криденс. — Ну, а как? Ваше чувство вины за все, что происходит вокруг, о многом говорит, — развела она руками. — Вы считаете, что в ответе за все, что происходит вокруг, не так ли? Если вы ляжете и закроете глаза — мир остановится? — Вы с ума сошли? — отпрянул Криденс. — То есть я ошибаюсь? Это не так? — на ее губах мелькнула едва заметная усмешка. — В таком случае, может быть, вы прекратите тревожиться из-за тех ситуаций, исход которых вам неподвластен? — Да не тревожусь я! — Зато вините себя по-крупному. А за что? За то, что ваша мать при помощи насилия над вами разбирается со своими внутренними проблемами? — одна из светлых бровей доктора Нельсон устремилась вверх в скептической гримасе. — И зачем? — А я знаю? Я вообще-то думал, вы мне объясните! — А это поможет? Мой опыт показывает, что ни капли. Я могу, конечно, но будет куда полезней, если вы объясните это себе сами. — А вы тогда зачем нужны? — огрызнулся Криденс. — Засовывать клиентов в петлю и выбивать у них из-под ног табуретку?! — Вот как вы это видите? Ну что ж… — покивала она, открыв ежедневник, лежащий на коленях, и сделала там беглую пометку. — Видите ли, мистер Бэрбоун, я не могу не заметить еще одну деталь, то и дело звучащую в ваших словах. Почему вы так часто задумываетесь о том, зачем тот или иной человек в вашей жизни? Вы хотите, чтобы кто-то пришел и решил за вас ваши проблемы, пока вы прячете голову глубоко в песок, чтобы достать ее, когда все будет уже хорошо, верно? Ваше нежелание брать собственную жизнь в свои руки… — Я взял ее в свои руки, когда сбежал! — крикнул Криденс, устав слушать изобличающую его речь мисс Нельсон. Костяшки его пальцев, сжатых в кулаки, побелели, что не укрылось от ее внимания. — И на этом ваш контроль собственной судьбы закончился, не так ли? — невозмутимо продолжила она. — Дальше, как только вы сделали рывок на волю, вы расслабились и поплыли по течению. — Думаете, уйти от нее было так просто? — сквозь зубы процедил Криденс. — Я думаю, это было куда проще, чем принимать решения в самостоятельной жизни. А тут еще и сильный партнер подвернулся, и вы решили, что опустить руки и позволить ему вести — самый лучший выход. — А что, плохой? — вздернул брови Бэрбоун. — Да куча людей так живет! — Вас интересует эта «куча» или вы сам? Я думала, мы о вас сейчас говорим, — постучала она ручкой по переплету записной книжки. — То, что это неправильный подход — в глубине души знают все. Знаю я, знает ваш партнер, и вы уже в этом убеждаетесь. Иначе бы сейчас не злились.       Посмотрев на часы, она перевела взгляд на Криденса, раздраженно сжавшего губы. — Подумайте над этими вопросами, мистер Бэрбоун, только, пожалуйста, будьте с собой честны. Если вам трудно вывести ответы на них в уме, попробуйте их тезисно записать, и с этим приходите через неделю в это же время. Недели ведь будет достаточно? — Ага, приду. Непременно! — фыркнул он и, схватив куртку с сумкой, направился к двери, но его остановил голос доктора: — Не забывайте рецепт! — мисс Нельсон протянула ему бланк. — Принимайте по одной три раза в день — с ними будет полегче.       Забрав из ее рук листочек и буркнув «до свидания», Криденс едва сдержался, чтобы не открыть дверь кабинета ногой. То, что порог этой отвратительной комнаты, в комплекте с которой шла такая отвратительная дама, он больше не переступит, было уже решено.       Выйдя из здания и глотнув свежего воздуха, он прикрыл глаза и почувствовал, что паническое головокружение отступает, но злость — нет. Криденс поглядел по сторонам и от души пнул урну, стоящую у дверей. Урна оказалась сильнее, и, раздраженно втянув воздух сквозь зубы, он запрыгал на месте, отчаянно тряся ушибленной ногой. Криденс не мог видеть, что за этим представлением из окна второго этажа с легкой улыбкой наблюдала Николь. — Жестоко вы с ним, — грустно опустила уголки губ ее секретарь, машинально отпив кофе из принесенной ею же чашки и, спохватившись, отставила напиток на столик. — Жалко мальчишку, тяжело ему пришлось. — Жалко. Поэтому и жестоко, — ответила та. — Выздоравливать всегда больно, Эми. Пластырь сдирать больно, шприц в живого человека втыкать, швы снимать — все больно. Но почему-то, когда люди приходят сюда, они думают, что их будут гладить по голове и давать сладости просто за сам факт их существования, не понимая, что здесь тоже нужно лечиться. — Не придет ведь больше… — вздохнула Эми. — Спорим, придет? — не без азарта улыбнулась мисс Нельсон, протягивая руку.

***

      Криденс то и дело сверялся с картой, открытой на усеянном паутиной трещин экране мобильного, и смотрел по сторонам. Дом, к которому он в итоге пришел, не представлял собой ничего необычного — один из многих, безликих, одноэтажно-мансардных, характерных для не очень обеспеченного пригорода. Постучавшись в дверь, он сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь, но все равно дернулся, когда ему открыли. — Добрый день, — улыбнулась ему немолодая женщина, за спиной которой маячили двое детей — девочка постарше и мальчик, которому на вид едва исполнилось года три. — Здравствуйте, — выдавил Криденс из себя. — Могу ли я увидеть Модести? Она тут? — А вы… — улыбка сошла с ее лица, ставшего предельно внимательным. — Ее старший брат, — пояснил Криденс. Заметив тень сомнения на ее лице, он решил на всякий случай опустить факт отсутствия родства.       Незнакомка поколебалась еще несколько мгновений, разглядывая его, после чего закрыла дверь. Криденс растерялся, не зная, что ему делать дальше, и уже спустился вниз с крыльца, когда дверь распахнулась, и Модести, вмиг догнавшая его, крепко обняла, едва не сбив с ног. — Привет, мелкая… — присел он, чувствуя, будто ком застрял в горле, и прижал ее к себе, гладя по тощим белобрысым косичкам.