***
— Да, но как? — разглядывал Криденс снимок, где молодой Грейвс на фоне шумной компании страстно целовал сидящую у него на коленях Ивонн — свою начальницу он узнал с трудом, но все же узнал. — Почему? — Только не говори, что ты сразу понял, чего хочешь от жизни, — фыркнул Персиваль. — Ну, вообще-то, да, — Криденс отложил снимок и подобрался поближе, накинув себе на плечи его руку. — Повезло, — откинулся на спинку кровати Грейвс, притягивая его к себе. — Твои осторожные объятия меня скоро совсем доконают. Сделай уже, что там обещал, — заглянул ему в глаза Криденс. Персиваль недоуменно сморгнул, пытаясь припомнить свои последние обещания, но все встало на свои места, когда тот добавил: — Если хочешь, надень наручники… Он протянул ему запястья, и Грейвс проследил пальцем узор вен, виднеющийся под бледной кожей. От этого прикосновения Криденс охнул и нетерпеливо повел бедрами. — Тебе нездоровилось. Не думал, что тебе хотелось, — поцеловал Грейвс центр одной из все еще подставленных ладоней, отчего та дрогнула и раскрылась, а в следующее мгновение ее хозяин отдернул руку, будто обжегся. — Хотелось. Ну же! — сжал Криденс упрямые губы. — Я не фарфоровый. — А это и не проверка на прочность… — подмял его под себя Персиваль, целуя.Глава 24
11 января 2017 г. в 00:02
Когда Грейвс поднялся в спальню, Криденс старательно притворялся спящим. Уткнувшись в подушку, он лежал с закрытыми глазами и никак не отреагировал на то, как прогнулась кровать с другой стороны. Криденс дрогнул, когда рука Персиваля легла на живот, обнимая, притягивая к себе. В памяти вспыхнула жгучая ревность, словно кислота, выжигающая нутро, когда он добрался до одинокого «полароида», затерявшегося среди прочих карточек.
В парне с фото Персиваля, такого, какой он есть, угадать было легко, только вот… верилось в то, что со снимка смотрит именно он — с трудом. Словно, почти не изменившись внешне, он колоссально переменился внутри. У того юноши, ровесника Криденса, был взгляд раздолбая, привыкшего наслаждаться каждым мгновением, а то, как этот самый раздолбай смотрел на странного рыжего парня, чьи длинные волосы лежали на загорелых обнаженных плечах Грейвса, было и вовсе невыносимым.
Возможно, Персиваль и сам не знал, сколько чувства он вложил в этот жест, только вот Криденсу это сразу бросилось в глаза. От осознания того, что Грейвс никогда не смотрел на него так и, возможно, никогда не посмотрит, становилось кисло — он был уверен на все сто процентов, что этого никогда не случится, и чувствовал себя полным ничтожеством.
Он видел, как теряется Персиваль, пытаясь понять, что происходит, и понимал, что не имеет права на обиду после всего, что между ними было, но не мог и прекратить это бессмысленное самоедство — мучение себя и Грейвса. И почти каждый день, сам не зная, зачем, он возвращался к коробке, что стояла под буфетом.
Поставил точку в этом Грейвс, просто-напросто придя домой раньше обычного. Он зашел домой через черный ход, стремительно, словно ястреб, и Криденс, не успевший не только убрать все на место, но даже подняться с пола, ощутил себя вором, пойманным с поличным. Персиваль, обведя гостиную внимательным взглядом, словно бы искал что-то или кого-то, облегченно выдохнул и посмотрел, наконец, на Криденса, который нервно сглотнул, глядя на него снизу вверх, мечтая стать невидимкой.
— Это и есть, полагаю, — кивнул он подбородком на стоящую на полу коробку, в которую Криденс, разомкнув онемевшие от испуга пальцы, опустил тот самый злосчастный снимок, — корень проблемы?
— Прости, — опустив глаза, тихо ответил Бэрбоун. — Я сам не понимаю, зачем… Я не смог удержаться, — он уставился на Обскура, не в силах больше смотреть на Грейвса.
— Я просто пытаюсь понять… — устало протянул Персиваль и со вздохом опустился на диван. — Просто пытаюсь понять, что я все время делаю не так… Нет, я даже разговаривать не хочу. Иди сюда, — похлопал Персиваль по своему колену, и Криденс молча перебрался с пола на диван и, истолковав жест по-своему, уселся на Грейвса верхом.
Вовлеченный в поцелуй, он не заметил, как Грейвс снял с пояса наручники и, огладив руки, защелкнул замок. Криденс испуганно отшатнулся, оторвавшись от губ Персиваля, и шокировано уставился на металл браслетов, поняв, что попал в ловушку. Он знал, что Грейвс не навредит ему, но кончики его пальцев все равно похолодели от страха.
— Что с тобой не так? Что бы я ни сделал, даже когда просто дышу, я провоцирую тебя на обиду и ревность, — лицо Персиваля стало отстраненно строгим, и Криденс было подумал, что безнадежно все испортил, но руки, гладящие его спину, выдавали Грейвса. — Я всю неделю силился понять, что такого случилось, думал что угодно: что тебе стало хуже, что у нас проблемы…, а оказывается!
От его рыка Криденс зажмурился и хотел податься вперед, чтобы спрятать пылающее от безумного стыда за себя лицо на шее у Персиваля, но встретился с жесткой рукой, упершейся в грудь, не дававшей сдвинуться. Криденс, не в силах больше смотреть на пуговицы форменной рубашки, поднял глаза на лицо Грейвса. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что ничего хорошего его не ждет.
— Сколько я буду еще впустую твердить о доверии? Просто сотрясать воздух, не получая никакого результата? Это обидно, знаешь ли, что тебе настолько на меня плевать, что ты даже не слышишь меня… — кончики пальцев Персиваля продолжали блуждать по пояснице Криденса, возбуждая, и он уже был готов проклясть себя за то, что думает лишь о сексе в такой ситуации, вместо того, чтобы слушать Персиваля.
Эрекция Криденса, которой тот, не стерпев, потерся о его живот, не укрылась от Грейвса, как и тихий стон, больше похожий на вздох. Переместив ладони на ягодицы Криденса и сжав их, он заглянул в его распахнувшиеся глаза:
— Вот и что мне делать с тобой, а? Может, как следует выебать, чтобы до тебя дошло хоть через задний ум, что ты один мне нужен?
От жесткого слова, сорвавшегося с губ Персиваля, низ живота Криденса свело, и голова закружилась. Он прикрыл шалые глаза, и тихо шепнул в ответ:
— В-вы… выеби…
Грейвс довольно усмехнулся и притянул его к себе, опалив ухо горячим дыханием, прижался губами к длинной шее. Криденс опустил ладони на ширинку Персиваля и нахмурился, не заметив у того почти никакой заинтересованности происходящим. Грейвс хмыкнул у его уха и в следующую секунду сбросил Криденса на пол. Провожаемый удивленно-обиженным взглядом, он подхватил коробку и пошел наверх.
— А хуй тебе, — бросил он через плечо. — Ты меня вообще слушал?
Когда его шаги стихли на втором этаже, Криденс посмотрел на все еще болтающиеся на его запястьях наручники и тихо, протяжно захныкал, постучавшись затылком о пол, тоскливо глядя на лестницу.
Провалявшись так еще некоторое время, Криденс, сопя, сумел подняться и поплелся за Персивалем. Обнаружив его в спальне, уже успевшего переодеться, он несмело застыл в дверях, не зная, что сказать. Так и не решившись на слова, Криденс звякнул наручниками, сделав донельзя виноватый вид, обращая на себя внимание. Персиваль, ищущий в кармане брюк ключи, резко обернулся.
— Черт! — подскочил он к Криденсу и, спустя пару мгновений, уже растирал теплыми пальцами запястья с покрасневшими полосками. Порывисто притянув его к себе, он выдохнул на ухо: — Прости. Я обещал не делать тебе больно…
— Но это же не больно, — руки Криденса, получившие свободу неожиданно быстро для него самого, обвились вокруг шеи Персиваля. — И я заслужил. Ты прав. Я…
От собственных слов стало горько во рту, словно нечаянно раскусил перец, и Криденс резко замолчал, но, поняв, что сказал не все, продолжил признаваться шее Грейвса — посмотреть ему в глаза не было никаких сил:
— Я знаю, что это глупо, очень, но ничего не могу с собой поделать, — затараторил он. — Это как будто… — правильные слова, как назло, не шли на язык, и Криденс решил, что и неправильные подойдут — только бы не молчать. — Как будто у тебя до меня была жизнь, и у тебя есть что-то помимо меня, а у меня… А у меня только ты, — вздохнул он.
— А она и была, — ответил Персиваль, успокаивающе гладя его спину. — Знаешь, что значит «была»? — спросил он. — То, что все это давно в прошлом. Ты же понял, надеюсь, что я злюсь не на то, что ты что-то нашел, а на то, как ты это воспринял?
Криденс покивал, краснея еще пуще прежнего.
— И что только тебя там так расстроило-то? Я готов рассказать тебе про все, что тебя интересует, но ты взамен должен пообещать мне, что таких сцен больше не повторится. Идет?
Бэрбоун, смущенный донельзя, распекая себя за дурацкий характер, кивнул и пошел за Грейвсом.