***
В маленькой тесной камере за толстой железной дверью свет не гас никогда, но Геллерт, коротающий здесь дни, держался, как сказал бы любой, кто его видел, на удивление спокойно. Из соседних камер временами доносились крики и ругань, полная отчаяния, а в его камере царила тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц. В отличие от других заключенных, он не потерял счет ни дням, ни времени, как и не утратил связи с реальностью. Именно поэтому он прекрасно знал, что сейчас за ним придут, и он, хоть и ненадолго, но выйдет из этих четырех стен. Он знает, что, как только выйдет за дверь, его камера будет обыскана. Это нервирует, хоть он и понимает, что бояться ему нечего — хуже уже не будет. «Если только лучше…» По возвращении в свой каменный мешок он откидывает матрас и видит под ним вместо оставленной там, другую трубку. Открыв телефон, он удовлетворенно ухмыляется: прием сбоит, но сносный, батарея заряжена.***
От Персиваля не укрылось, что Криденс уже который вечер перед сном изучает что-то в интернете, и то, что он там читает, явно не приносит ему радости. Не зная, как спросить, что его беспокоит, Грейвс однажды, сомневаясь, что поступает правильно, подтянул к себе ноутбук и открыл журнал браузера. То, что он там увидел, поразило его — настолько оно не соответствовало его ожиданиям и опасениям, даже самым абсурдным: история пестрила форумами об опеке и усыновлении. Моргнув, Персиваль еще раз пробежался глазами по строчками и перешел на один из них. Щелчок замка заставил его воровато вздрогнуть — и когда дверь ванной открылась, и Криденс подошел к нему, Грейвс уже старательно хмурил брови над новостной статьей, в душе радуясь, что, в отличие от газеты, ее невозможно было открыть вверх ногами. — Жара скоро пойдет на убыль, — сказал он как можно более беззаботно. — Можно будет перекусить чем-нибудь легким и прогуляться до океана без риска превратиться в угольки. Криденс согласно кивнул, доставая из cумки шорты.***
Юлить и дознаваться вне работы, особенно с близкими людьми и друзьями, Грейвс ненавидел всей душой. Поэтому, снова увидев за ужином кислое озабоченное лицо Криденса, он не выдержал: — И зачем тебе опека? И над кем? Криденс замер, почти подавившись кусочком манго, но быстро совладал с собой. Сначала он хотел было возмутиться, но тут же понял, что это лучший шанс поговорить — сам бы он на этот разговор не решился никогда. Он представить себе не мог, как поделиться проблемой Модести с Персивалем, учитывая, что Грейвс и так делает для него очень много. — Расскажешь? — поторопил его Персиваль. — Я… — замялся Криденс. — Я думал о том, чтобы забрать к себе Модести. Та семья, в которой она сейчас живет… — он поморщился, — конечно, лучше, чем то, что было с Мэри Лу, но все равно, там далеко не все хорошо. — И что там пишут? — задумался Грейвс. — Что для этого нужно? — Слишком много всего, — со вздохом откинулся на стул Бэрбоун. — И чем больше я узнаю, тем сильнее убеждаюсь — мне не потянуть. — Так, ладно, с этим разберемся… — прикрыл глаза Персиваль. — Почему сразу не сказал? — Ты и так слишком во многом мне помогаешь, не думаю, что могу втягивать тебя еще и в это, — пожал плечами Криденс. — Все равно. Подумали, порешали бы… А ты вместо этого взялся меня своими упадническими настроениями опять пугать. Криденс оглянулся вокруг. Рядом за столиками сидели улыбающиеся люди, где-то позади, на сцене играла музыка. Он посмотрел на Персиваля и грустно усмехнулся. — Да уж, я опять все испортил… — Не говори ерунду и прекрати приписывать моим словам скрытый смысл, — скрипнул зубами Грейвс, но накрыл его руку своей. — Это во-первых. А во-вторых, когда жизнь стреляет из стартового пистолета, нужно бежать, а не менять штаны. Криденс посмотрел на него удивленно, но в его загоревшихся глазах уныние уступило место смешливым искоркам. Он лишь подтвердил догадку Персиваля о сестре, которая вспыхнула в голове сразу же, стоило ему только увидеть историю браузера. Грейвс знал, что рано или поздно эта тема всплывет между ними, и, поставив себя на место Криденса, понял, что шансы на благополучное решение и впрямь невелики. Будучи сам едва ли не ребенком, тот не имел ни своего жилья, ни хорошей работы для того, чтобы бороться за опеку над сестрой, к тому же даже не родной… «Да-а, дела…» — протянул мысленно Грейвс, пока еще не зная толком, как решить эту ситуацию. Таких обстоятельств, как у Бэрбоуна, он никому не пожелал бы, но то, как упорно Криденс в последнее время взялся приводить свою жизнь в порядок, не оставляло других вариантов — у него все получится. Естественно, Персиваль не мог не понимать, что с большей частью возникших из-за этого забот придется разбираться ему лично, и он бы солгал, если бы сказал, что его это не пугает, но… Где-то в глубине души колыхнулось понимание, что так все и должно быть. — Разберемся, — сильнее сжал руку Криденса Персиваль. — Вернемся и со всем разберемся.***
Солнце почти опустилось за горизонт, расцвечивая океан и двух людей, устроившихся на теплом песке, розово-золотистыми бликами. Криденс, закутавшись в полотенце, смотрел, как высыхают на коже Грейвса капли воды. Придвинувшись ближе, он уткнулся носом ему в плечо, пахнущее солнцем и кремом, и зажмурился от удовольствия. Персиваль обнял его за плечи, потрепав мокрые кудри и, не удержавшись, поцеловал в макушку. Не встретив привычного смущенного фырканья в ответ на свой жест, он погладил Бэрбоуна по плечу. — Красиво… — выдохнул Грейвс ему в висок. — Я так счастлив быть здесь с тобой. Волна дрожи прошла по телу Криденса, заставив пальцы поджаться. — Я люблю тебя, — шепнул он в ответ, поражаясь тому, как легко прозвучали вслух слова, которые он привык говорить про себя. Несмотря на то, что они были сказаны очень тихо, Грейвс их услышал — и этого было достаточно, чтобы у него перехватило дыхание. — И я, — Персиваль быстро облизнул пересохшие губы и сделал глубокий вдох, — тебя.