Первое правило

О родителях мы никогда не говорили. О моих Игорь тактично не спрашивал, после моей вскользь брошенной фразы о неудачном каминг-ауте. Собственно, спроси он, мне и рассказать было бы особо нечего, вряд ли моя история отличается чем-то кардинально от сотни таких же, где консервативные родители не захотели мириться с предпочтениями своего ребенка. Сам Кович о своих тоже не рассказывал, а мне и в голову не приходило спросить об этом. Игорь был настолько уникальный и самодостаточный, что я ничуть не удивился, если бы мне сказали, что он возник сам по себе, без всякой посторонней помощи. Так что разговоров о родственниках, а тем более, о знакомстве с ними, у нас не было. Разве что мы упоенно обсуждали родословную нашего кота Кота, к которому никакая другая кличка не прилипла, подозревая, что где-то там затесались бобры, потому что наглая пушистая задница, выросшая из маленького дрожащего комочка, планомерно и с удовольствием грызла всё, что плохо лежит. Отучить от пагубной привычки его не смог даже Игорь и покаянно мне признался в собственном педагогическом бессилии. Когда Игорь предложил мне сходить в одно интересное место, я радостно согласился. Кович по большей части был домоседом, но когда решал провести время вне дома, это всегда были уникальные, хотя порой и самые обычные места. Игорь водил меня в парк аттракционов («Даня, кто тебе сказал, что это детское развлечение?»), в цирк («Взрослым дяденькам тоже хочется посмотреть на клоунов и они тоже любят сладкую вату!»), в контактный зоопарк («Я так и знал, что среднестатистическая обезьяна превосходит интеллектом некоторых моих студентов!»). Ещё был театр, всяческие выставки, а один раз он привел меня в квартиру к своему бывшему студенту Володе Шишкину, который теперь был каким-то очень в узких кругах известным художником, поэтом и музыкантом и давал концерты на дому. Было очень интересно, хотя бы потому, что такая многогранная личность оказалась, мягко говоря, со странностями: в стихах его не было рифм, зато были кровавые подробности, а весь целиком Володя Шишкин был, откровенно говоря, ебанутый. Кович над моим недоумевающим лицом посмеивался весь вечер, и я даже немного обижался, до тех пор пока почитатели странного таланта Шишкина не разошлись и мы с Ковичем не остались с ним наедине. Тут-то и оказалось, что Володя адекватный целиком и полностью, а ещё очень неглупый и интеллигентный, а всё что тут до сих пор происходило — просто его способ зарабатывания денег и внимания к себе. — Люди очень неравнодушны к не таким, как все. Их либо страстно любят, либо всем сердцем ненавидят, и если знать, как эти механизмы работают, можно сколотить неплохое состояние, — пояснил он. В общем, когда оказалось, что интересное место находится в одной из квартир жилого дома, я, опять же, не особо удивился, предполагая, что Кович привел меня познакомиться с очередным Володей. Никогда я ещё так не ошибался. Мы поднялись на третий этаж, остановились около светло-коричневой железной двери, Кович неожиданно взял меня за руку, крепко ее сжал и нажал на звонок. Дверь открылась практически сразу. В этой женщине внешне абсолютно ничего не выдавало родство с Игорем. Но когда она улыбнулась очень знакомой мне улыбочкой, я понял, что мне хана. Если бы Кович не держал меня за руку, я бы точно убежал, наплевав на то, что обо мне подумают. Но Кович руку всё ещё держал и отпустил, только когда мы вошли в квартиру, а он собственноручно закрыл дверь на все имеющиеся замки. — Привет, мам, — улыбнулся он. — А вот и мы. — Игорь, на улице минус десять, ты почему без шапки? Тебе мозги лишние? Весь в отца! Игорь, не обращая внимания на незлое ворчание матери, подтолкнул меня вперед и представил: — Мама, это Даня, я тебе о нем рассказывал. Я тут же покраснел, как вареный рак. Я ни разу не видел даже, что Игорь по телефону с мамой разговаривает, а он ещё и обо мне рассказывал. Судя по тому, что я сам о себе думал, хорошего в этом рассказе было немного. Что Кович мог обо мне рассказать? Не очень умный студент со средними способностями? Подарил кота, на счету которого три съеденные флешки с важными документами, и однажды хвостатый рецидивист напрудил на отчет, хотя Игорь потом знатно веселился, рассказывая, как с предельно серьезным видом докладывал декану, что не может сдать отчет, потому что на него кот написал. — Дань, — он коснулся моей руки, одновременно привлекая внимание и успокаивая, — познакомься, это моя мама, Наталья Тихоновна. — Здравствуйте, очень приятно познакомиться, — невнятно пробормотал я. — Что ж он у тебя зашуганный-то такой? — удивилась Наталья Тихоновна и тут же уставилась на сына: — Кович, ты что, заставлял читать его свою диссертацию?! Весь в отца! Даня, не бойтесь, подмигните мне обоими глазами, если этот мерзавец вас пытает таким бесчеловечным образом! Я не выдержал и рассмеялся. Вся неловкость тут же лопнула, как воздушный шар. — Нормальная у меня диссертация! — обиделся Игорь. — Скажи же, Дань? — Правда, — кивнул я. — Очень хорошая. — Он тебе и не такое скажет, — тут же весело подхватила Наталья Тихоновна, — иначе ты ему зачет не поставишь! — Это правда хорошая диссертация, и тема очень интересная и актуальная, — возразил я. — Ну, теперь я вижу, что этот мальчик действительно тебя любит, — вздохнула Наталья Тихоновна. — Идите мойте руки, мальчики, и к столу. Я испекла персиковый пирог и сейчас найду альбом с детскими фотографиями Игоря. — М-а-ам! — возмущенно протянул Кович. — Это что, обязательно? — Терпи, сынок. Это моя прямая обязанность: показать избраннику моего сына все позорные моменты его жизни, начиная с младенческой фотографии в голом виде. Мама Игоря нравилась мне всё больше и больше. Руки мы помыли быстро и молча, хотя до сих пор я собирался высказать Ковичу всё, что думаю о его поступке. Но вдруг оказалось, что знакомство с родителями это не так страшно, как я это себе представлял, и вообще, Игоря я прекрасно понимал — скажи он мне заранее, куда мы собираемся, я бы точно или сбежал, или так себя извел, что пришлось бы пить успокоительное. Кухня была маленькой, но очень уютной. Я завис, разглядывая красно-черно-салатовые занавески с блестяще-золотой каймой по краю. — Мамино творчество, — шепнул мне на ухо Игорь, — можешь повосхищаться, она порадуется. Когда Наталья Тихоновна вернулась, держа в руках здоровенный альбом с фотографиями, я не погнушался воспользоваться советом Игоря: — У Вас очень уютно и красиво. И занавески замечательные! — Слышал? — Наталья Тихоновна глянула на сына. — Замечательные у меня занавески! А ты всё «страх эпилептика, страх эпилептика!». Ну ничего, я тебе сейчас отомщу! Присаживайтесь поближе, Данечка, сейчас я вам покажу фото Игоря в первом классе, его тогда ещё пчела за нос укусила. *** — Не злишься? — Игорь погладил меня по щеке и поморщился от громких криков Кота, которого не пустили в хозяйскую постель. — Сначала злился, — признался я. — Но всё прошло хорошо, так что, наверное, смысла нет. — Если бы я тебе заранее сказал, ты бы испугался. — Я понимаю. — Ты ей очень понравился, Даня. Хотя я в этом и не сомневался. — Она мне тоже. Ты очень на нее похож. — Знаю, — улыбнулся Игорь и легонько поцеловал меня в губы. Я недовольно замычал, и Игорь поцеловал меня уже по-другому, глубоко и страстно. После таких поцелуев на людях обычно остается очень мало одежды. На нас, к счастью, ее уже не было. — Я не ожидал, что ты захочешь меня познакомить со своей семьей. — Ты тоже моя семья, Даня, — предельно серьезно ответил Игорь. — А мне нравится, когда члены моей семьи знакомы между собой. … Отчаявшийся протиснуться под дверь Кот начал ее грызть. А я вдруг понял, что абсолютно счастлив.