Первое правило

— Привет! — Май протянул мне руку. — Что случилось-то, лица на тебе нет! Меня выдернул… О, хлебушек! — тут же обрадовался и запустил руку в корзиночку с выпечкой, которую в этом кафе подавали в качестве комплимента. — Что, всё-таки осознал, что я единственная любовь всей твоей жизни? Я хмуро посмотрел на Мая. Шутить совсем не хотелось. — Серьезное, что ли, что-то? — насторожился Май. — С Ковичем что? Я кивнул и признался: — Мы поссорились. — Фух, ну ты и придурок, я уж было подумал, что… погоди, вы что-что сделали? — Поссорились, — еле выдавил я. — А я ещё и ушел демонстративно. Кажется, даже дверью хлопнул. — Да ты гонишь! — отмахнулся Май. — Вы же никогда не ссоритесь! Веру послушать, так у твоего благоверного ещё чуть-чуть — и нимб прорезаться начнёт. Я вообще особо не прислушиваюсь, когда она про вас говорить начинает, но уверен, что я слышал такие слова как «осознанность», «уважение» и «кое-кому следовало бы взять с них пример». — Выходит, не так уж и никогда, — вздохнул я. — М-м-м, — протянул Май. — А что случилось-то? Из-за чего вообще вдруг? — Из-за сковородки. Май перестал жевать, и я поспешил объяснить: — Наверное, мы устали просто. Я, сам знаешь, если не учусь, то с Гребенюком на кафедре пропадаю, Игоря временно исполняющим обязанности замдекана назначили — тоже работы навалилось, так ещё ему и не по душе: Игорь преподавать любит, а тут бумажки, отчеты, совещания постоянные. Он психует, зам, говорит, по нихуям, когда от меня уже отстанут, временно же просили! А у нас сам знаешь как. Нет ничего более постоянного, чем временное. — А. Ну понятно. А сковородка-то при чем? — Да я вилкой туда залез. — И? — А она с тефлоновым покрытием. — И что? — искренне продолжил недоумевать Май. Я вспомнил, с кем разговариваю, и объяснил: — Нельзя в такую посуду металлическими приборами лезть, можно поцарапать и повредить антипригарное покрытие. — И вот прям из-за этого? — Ну, вроде как да. По-дурацки как-то вышло. Слово за слово… Игорь вспылил, я тоже… — Кович вспылил?! — А он, по-твоему, цельнометаллический, что ли? — И он что, прям на тебя наорал? Типа, вот прям голос повысил? — Да не то чтобы, — пожал плечами я. — Глупо как-то вышло, он что-то сказал, а я ответил, хотя лучше бы промолчал, а потом испугался, что сейчас вообще чего-нибудь такого наговорю, о чем буду жалеть, и ушёл. — Так и норм же, не? — удивился Май. — Посидишь, остынешь, вернешься да и помиритесь. Можешь сразу голенький к нему и прийти или как у вас там это происходит… А ты из еды заказал что-нибудь или я тут психологическую помощь за хлебушек оказываю? Ой, ну вот что у тебя сразу лицо-то такое сложно сделалось, я пошутил. Да и разобрались вроде. — Да не в ссоре дело, Май, вернее, и в ней тоже, но я, понимаешь, не должен был вообще так сбегать! Когда любят — не уходят. Нужно остаться, даже если тебе в моменте паршиво, и поговорить, всё выяснить, а не бежать как… — Я чего-то в толк не возьму, ты мне-то зачем это всё рассказываешь? Ты Ковичу позвони! — У меня телефон сел. — А Вера говорит, это я эмоционально незрелый и мне нужно повзрослеть! Да я тут, по сравнению с некоторыми… — Телефон, который Май все время держал в руках, завибрировал, перебивая. — Слушаю! Здравствуйте. Я специально знаю где, он вон напротив меня сидит. Нет, это у него просто телефон сел. Расстраивается, жалеет, что ушел. Под столом сейчас меня пнул. Что передать? Он дебил? В смысле, я дебил? Потому что не понял, что вы дебил? Слушайте, а давайте я вам его привезу, вы там на месте разберетесь? Ага. — Ну что? — А ты там прям не слышал что. Собирайся, поехали. — А может, надо что-то взять? Что обычно покупают, когда едут мириться? — Ага, сто одну розу ему подари. Дань, ну ты дурак? Он тебя ждет. Вроде как тоже чувствует себя виноватым. Просто поговорите. Хочешь, я даже лайфхаком с тобой поделюсь. — Это каким? — Мы когда с Верой ссоримся, и она вот прям орет на меня из-за чего-нибудь, я ей говорю, что она очень красивая, когда сердится. — Помогает? — А то! Она сначала продолжает орать, а потом спрашивает, а что, мол, правда красивая? Серьезно ли я так думаю? — Вот жук! — Ты тоже своему Ковичу что-нибудь приятное скажи. Что он умный. Или что у него большой. — Май! — А что? Он тебя спросит, правда ли ты так думаешь, а ты скажешь, мол, давай проверим — вот и помирились! *** Игорь меня ждал. А мне стыдно было поднять на него глаза, хотя и посмотреть на него хотелось больше всего на свете. — Дань, — начал он. — Слушай, — это мы уже произнесли одновременно и тут же: — Давай ты первый! — опять вместе. — А ты знал, что ты умный? — ляпнул я. — А были сомнения? — удивился Игорь. — Это был лайфхак Мая, — признался я. — Я ему напишу, что не работает. Игорь улыбнулся, притянул меня к себе, обнял — кто бы возражал! — и сказал: — Это не из-за тебя. Я очень жалею, что сорвался, я не должен был. Зато, может быть, ты, наконец, перестанешь меня идеализировать. — Не дождешься, — упрямо покачал я головой. — А ты прости, что я ушел. Я просто не знал, как себя вести. Знаешь, я раньше никогда не ругался с парнем, потому что никогда до тебя ни с кем не встречался серьезно. — Давай на выходные куда-нибудь выберемся, Данька? Мне кажется, нам нужно отдохнуть. — Давай, — согласился я и довольно зажмурился, когда Игорь поцеловал меня в нос. С души будто камень свалился — так легко вдруг стало, хотя одно всё-таки не давало мне покоя: — Слушай, а я её там сильно? — Кого «её»? — озадаченно переспросил Игорь. — Сковородку. Жалко, мы за нее три пятьсот отдали, а я ее вилкой! — А этого мы не узнаем, — задумчиво ответили мне. — Я немножко расстроился, чуть-чуть оторвал ей ручку и слегка сходил и выбросил. Может, чугунную купим?