Обычное утро Тины Голдштейн

      Новый день в Нью-Йорке начинается со снегом, что решил выпасть аккурат в Рождество, как бы оповещая город, что сегодня его жители могут позабыть о своих насущных заботах и погрузиться в сказочную атмосферу праздника. Снежинки, кружащиеся в воздухе крупными хлопьями, мерцали серебристым светом луны, тем самым создавая еще большую атмосферу чуда.       Люди, спешащие по своим делам, невольно заглядывались на празднично украшенные витрины магазинов и кафе - ведь до праздничного удина с семьей, друзьями и близкими всего ничего, а у них еще не все куплено! Персиваль Грейвз был одним из них. Сама атмосфера начинающегося дня говорила, что несмотря ни на что, сегодняшний день пройдёт если не отлично, то вполне хорошо.       Проходя мимо кафе, в котором он однажды случайно встретил Порпентину Голдштейн, мужчина решил зайти туда вновь - чашечка кофе перед работой отлично поможет настроится на весь день. Он был абсолютно уверен, что в Конгрессе сегодня большая часть сотрудников будет отлынивать от работы, прикрываясь праздником. - в конце-концов, так было всегда. Почему в этот раз должно быть по-другому? Атмосфера в кафе была не менее праздничной, чем на улице. Стены были украшены бумажными гирляндами, которые колыхались при малейшем ветре, а также небольшими свечками, расставленными на столиках, тем самым придавая заведению больше уюта, чем в будние дни. Мужчина не торопясь прошёл к барной стойке и, чуть улыбнувшись, сказал: - Здравствуйте, мне, пожалуйста, чёрный молотый кофе со сливками без сахара, - посмотрев на часы, Персиваль прошёл к крайнему столику у окна, стоящему недалеко от барной стойки. Это было его любимое место – люди не часто смотрели в его сторону, когда он садился сюда, чего не скажешь о том месте, что пришлось разделить с Голдштейн однажды. Каждая вторая дамочка на него заглядывалась, и это его раздражало.       Быстро выпив кофе, Грейвз направился в МАКУСА, где уже во всю стояли наряженные ёлки, на которые он, и не только он, натыкался буквально через каждые десять шагов! В некоторых отдельных местах с потолка падал снег, который, не долетая до пола всего пару сантиметров, таял, не оставляя и следа от себя.       На пути ему встречались мракоборцы, то и дело поздравлявшие его с праздником и желавшие отличного настроения. Персиваль отвечал сухо, сохраняя на лице выражение серьёзности. Практически дойдя до отдела, которым он руководит, мужчина услышал тоненький женский голос, окликнувший его. Обернувшись на девяносто градусов, Грейвз увидел перед собой младшую сестру Голдштейн - Куинни. - Доброе утро, мистер Грейвз, - говорит девушка с улыбкой, заправляя рыжую прядь волос за ухо. Мужчина давно заметил, что эта привычка передалась ей от старшей сестры. Только вот Голдштейн-старшая заправляла прядь лишь в случаях нервозности, напряжения, волнения, а младшая привлекала этим, вроде бы, невинным жестом, внимание мужчин. - Доброе, мисс Голдштейн, - отвечает он, поправляя пиджак идеально сидящего на нём костюма. - Чем обязан вниманию с вашей стороны к моей персоне? - О, я лишь хотела поздравить Вас с Рождеством, сэр, - кокетливо улыбаясь, Куинни переводит взгляд на поднос с печеньем, который держит в руках. - Благодарю, - сдержанно говорит он, проходясь беглым взглядом по Куинни. - Позвольте полюбопытствовать, куда Вы направляетесь, имея при себе, не побоюсь этого слова, гору имбирного печенья? Явно же не просто так Вы его прихватили. Девушка продолжает держать поднос руками, хотя давно могла бы применить заклятие левитации. Она смотрит Персивалю в глаза, пытаясь понять, о чём тот думает, но все её попытки проваливаются, едва она "натыкается" на мощный блок, защищающий его мысли. - Да, вы правы, сэр. Я хотела угостить печеньем Ваших сотрудников в честь праздника. Если Вы, конечно, не против. Мужчина, скрестив руки, закрывает глаза, мысленно выругавшись, затем глубоко вздыхает, тем самым успокаиваясь. Спустя несколько секунд молчания он, наконец, говорит: - Я не против. Угощайте. - Куинни облегченно выдыхает, а Грейвз вновь мысленно проклинает её попытки "покопаться в его голове". - Но, прошу Вас, мисс Голдштейн, перестаньте пытаться читать мои мысли, хорошо? Ничего интересного Вы там не найдёте. Отчёты, работа, планы, поимка преступников, и немножко праздничных мыслей. Вот и всё. - Немного строго произносит мужчина, убирая руки в карманы брюк и сверля взглядом рыжеволосую. Та кивает, немного краснея. - Отлично! - Персиваль поворачивается к девушке спиной, приглаживает волосы, глубоко вдыхает и открывает дверь, не пропуская Голдштейн вперёд. Та всё понимает и не собирается возражать.       В отделе, как и всегда, царит суматоха - мракоборцы, все как один, обсуждают друг с другом, как, где и с кем будут отмечать Рождество. Гул голосов ужасно давит на барабанные перепонки Персиваля и он, не выдержав, решает прекратить всё это лишь одной фразой: - Доброго всем утра! - мужчина снимает пальто, обводя сотрудников строгим взглядом, и они тут же прекращают свои разговоры. - Вижу, Вы здесь не скучаете в моё отсутствие, - хсыкает он. - Здравствуйте, мистер Грейвз, сэр, - решает прервать тишину Николь Уайт. Та самая тихоня, которая почти ни с кем не общается. - С Рождеством Вас, сэр, - она несмело улыбается, не отводя от него взгляда. Грейвз бросает на неё ответный, но недолгий взгляд, длящийся не более трёх секунд. - С Рождеством, коллеги. - говорит мужчина, обводя остальных пристальным, также не задерживающимся надолго, взглядом и постукивает пальцами по столу. - У кого-то из Вас, я надеюсь, готов план по поимке контрабандиста, торгующим поддельными зельями, по вине которого, между прочим, в больнице находятся пятьдесят магов и три не-мага!? - Персиваль не торопясь проходит мимо рабочих мест сотрудников, которые, он уверен, сейчас судорожно пытаются придумать себе оправдание в пользу отсутствия того самого плана. Митчелл Дэвис нервно теребит один из своих отчётов, Уайт опускает взгляд и начинает перебирать отчёты, как бы показывая, что этот план у неё где-то затерялся, остальные либо просто молчат, либо делают то же самое, что и Уайт с Дэвисом. - Мистер Грейвз, сегодня же праздник! Можно мы хотя бы немного отдохнём от вечных отчётов и планов? - говорит Уайт, мило улыбаясь. Девушка надеется, что Грейвз смягчится. Как же она ошибается. - Преступность, мисс Уайт, не дремлет, а лишь пользуется этой Вашей праздничной суетой! - произносит Грейвз, свирепо глядя на девушку, тут же стушевавшуюся от испуга. Он сводит кончики пальцев рук вместе. - Или, может быть, Вы думаете, что я позволю Вам... - продолжает Грейвз свою мысль, но его фразу резко обрывает Митчелл Дэвис, решивший "спасти ситуацию". - Куинни, дорогая, здравствуй! Какими судьбами? Девушка обворожительно улыбается ему. - Я пришла поздравить всех вас с Рождеством и угостить домашним имбирным печеньем, - она левитирует печенье к рабочим местам каждого сотрудника. Грейвз, не выдержав, закатывает глаза, слыша, как те снова начинают переговариваться между собой. - Угощайтесь, надеюсь вам понравится! С Рождеством всех, - счастливо говорит девушка. Атмосферу всеобщей радости, исключая строгого и сдержанного Грейвза, прерывает внезапный порыв ветра со стороны главного входа в отдел и девушка, появившаяся там несколько секунд назад. - Извините, мистер Грейвз, сэр, - поспешно говорит она, стараясь выровнять дыхание. Все взгляды устремляются в её сторону. Грейвз лениво оборачивается и видит перед собой Порпентину Голдштейн, отсутствие которой он до этого не замечал. - Голдштейн, потрудитесь объяснить причину своего опоздания, - мужчина несколькими размашистыми шагами пресекает расстояние между ними, останавливаясь напротив неё. Он смотрит на девушку, щёки которой раскраснелись не то от лёгкого мороза на улице, не то от волнения, охватившего её. - Простите, мистер Грейвз, сэр, - смотрит Тина в глаза своему начальнику, - я... проспала, - выдавливает девушка полушепотом, посылая укоризненный взгляд в сторону сестры, отчего та тихо хихикает. Ну, не говорить же, в самом деле, что она бегала в магазин за заказным подарком для Куинни. - Проспали? - удивлённо вопрошает Грейвз, брови которого ползут вверх. - А Ваша сестра разбудить вас была не в силах? - мужчина переводит взгляд от одной девушки к другой. Куинни снова хихикает и Грейвз убеждается, что причина опоздания Порпентины кроется в другом. Но он не станет устраивать допрос - не его это дело. - Простите, сэр, - Тина опускает взгляд, закусывая губу в попытке сдержать улыбку. - Мисс Голдштейн, займите своё рабочее место. Немедленно! - не терпящим возражений тоном произносит Персиваль, и Тина, кивая, проскальзывает мимо него, продолжая сдерживать улыбку. Грейвз, проводив взглядом её спину, поворачивается к младшей Голдштейн. - Полагаю, Вы уже всё, что планировали сделать, сделали, не так ли? - Куинни кивает. - Можете быть свободны, мисс Голдштейн, - едва девушка переступает порог, мужчина резко закрывает дверь и так же резко разворачивается к сотрудникам. - План по поимке преступника должен быть готов сегодня вечером! Если его не будет - выговор в личное дело каждому! Вам всё ясно?! - подчинённые Грейвза кивают и утыкаются взглядами в столы, пытаясь составить план.       Мужчина, наслаждаясь тишиной, проходит внутрь своего кабинета и, в очередной раз за сегодняшнее утро, удивлённо приподнимает брови. На его столе стоит маленькая рождественская ель, украшенная всем, чем только можно. На некоторых веточках, как успевает заметить мужчина, сидят миниатюрные совы, оживлённые с помощью волшебства, и тихо ухают. Грейвз вешает пальто, затапливает камин и садится в кресло, предназначенное для посетителей - отсюда тепло чувствуется лучше, так как камин не заслоняет массивный стол из тёмного дерева. Персиваль закатывает рукава рубашки, предварительно освободившись от пиджака и, достав портсигар из ящика стола, закуривает. Он уже знает, что ничего от этих балбесов сегодня точно не дождётся.       Дым едва видимой синевой расползается по помещению, заполняя пространство. За дверью кабинета "грозы отдела" вновь слышатся разговоры между сотрудниками. За те годы, что мужчина возглавляет этот отдел, он уже привык к подобному в праздничные дни, поэтому выходить и отчитывать подчинённых не решается, зная, что это бесполезно. Докурив сигарету, он бросает её в камин и погружается в воспоминания. В то время, когда он и его родители вместе праздновали Рождество. Эти воспоминания мужчина хранит с трепетом, любовью и нежностью, ведь детство, как и родителей, уже не вернёшь.       Персиваль резко встаёт с кресла, достаёт бутылку огневиски из тайника, замаскированного под один из фолиантов, стоящих на полках, наливает полстакана напитка и делает несколько маленьких глотков, отгоняя непрошеные воспоминания. Он решает для себя, что это была минутная слабость, и больше такого не повторится. И, конечно же, он понимает, что таких "слабостей" будет ещё немало. Главное, чтобы никто об этом не знал. Для всех он так и останется "грозой отдела". Для всех, кроме нескольких людей, которые слишком хорошо его знают.       Сегодня Рождество и Грейвз решает, что никого он отчитывать не станет. Мракоборцы - тоже люди, имеющие право хоть иногда расслабиться. Немножко. К вечеру у них планируется мини-банкет, на котором обязательно будет Огневиски и много "праздничных" лиц. Персиваль лишь надеется, что сегодняшнее Рождество станет ещё одним прекрасным воспоминанием у многих, и, допивая оставшийся на дне стакана напиток, выходит из кабинета, направляясь на улицу с целью небольшой прогулки в праздничный день.       На улице по-прежнему кружатся снежинки, укрывая Нью-Йорк белым покрывалом. Рождество чувствуется в каждом взгляде, улыбке, жесте и каждой снежинке, которая придает миллионам гостей и жителям города праздничное настроение.