Обычное утро Тины Голдштейн

      Очередное пробуждение Тины вовсе не приносило ей радости сейчас. Медленно открыв глаза, она почувствовала, как ее голова разрывается на части, словно в ней стучат сотни маленьких молоточков. Пытаясь вспомнить, что же произошло, девушка хватается за голову. В ее памяти были только смутные обрывки последних событий: она аппарирует, заходит в один из проулков, старается собраться с мыслями. Но внезапно она чувствует острую боль и теряет сознание... И вот сейчас она очнулась в темноте, не понимая, что произошло и как она оказалась здесь. - Прежде всего надо успокоиться, - говорит сама себе Голдштейн, пытаясь справиться с волнением, которое охватило ее. Она вновь пытается вспомнить, как оказалась здесь, в этом мрачном месте, но ее память отказывается работать. - Где я? - продолжает она, стараясь осмотреться, но все, что видит - это тьма, которая окутывает ее со всех сторон. Тина пытается нащупать палочку в одном из карманов своего пальто, но обнаруживает, что данного предмета одежды на ней нет. Удивление сменяется испугом, когда она слышит голос, доносящийся откуда-то спереди. Тина напряженно вслушивается, пытаясь разобрать слова. - Кто здесь? - спрашивает она, но ее голос подводит ее, отдаваясь дрожью в теле. В ответ она слышит только своё собственное дыхание, которое эхом отлетает от стен. - Не это ищешь? - спрашивает мужчина, чей силуэт девушка пыталась разглядеть в темноте. Он зажигает лампу, стоящую недалеко от него, разворачивается к ней, покручивая в руках её же палочку. - Долго спишь, птичка моя. - ухмыляется он. - Я уже успел передать кое-что твоему начальнику и даже заскучал, ожидая твоего пробуждения.       Тина осторожно оглядывается вокруг, ее глаза скользят по обшарпанным, серым стенам, которые казались безжизненными. Сырость проникает в ее легкие, смешиваясь с затхлостью, и она понимает, что находится в подвале. Но это еще не доказательство того, что она находится в заброшенном доме. Медленно повернув голову, девушка замечает мужчину, стоящего напротив нее. Она изучает его лицо: спутанные темные волосы, такого же цвета глаза, легкая щетина на подбородке и шрам на правой скуле. Бледность его кожи делает его лицо еще более болезненным в ее глазах. Но самое ужасное - это его взгляд. Он твердый, уверенный, надменный, но в то же время в нем есть искра сумасшествия. Тина понимает, что этот человек явно не просто так похитил именно её. У него была какая-то цель. Только какая - она не понимала сейчас. - Нравлюсь? - спросил мужчина со смешком. Тина вздрагивает, понимая, где она могла видеть его: на колдографии, которую показывал мистер Грейвз несколько дней назад. - Чего вам нужно от меня? - спрашивает девушка, чувствуя, как волна мурашек пробегает по её спине.       Мужчина, притворно вздохнув и изобразив на лице обиду, подходит к кареглазой, отчего та старается слиться со стеной, около которой находится. - Вы такая невежа, мисс Голдштейн, - с усмешкой говорит он. - Даже не спросили моего имени, хотя я так ждал и готовился к нашей встрече, - он легко касается её скулы пальцем, обводя контуры, от чего девушка вздрагивает. - Меня зовут Бенджамин Андерсон, - незнакомец изображает что-то вроде поклона я улыбкой на лице. - Ояень рад нашей с Вами встрече, - он вновь усмехается, заметив страх на лице своей жертвы. - Знаете, мисс Голдштейн, я уже давно задумывался над этим вопросом, но так и не смог найти ответа: что же привлекло Грейвза в Вас, моя маленькая птичка? - спрашивает он, внезапно вставая. Тина смотрит на него с непониманием. - В тебе же нет ничего из того, что может заинтересовать такого мужчину, как он, - насмешливо заявляет Бенджамин, прогуливаясь по подвалу. - Ни стати, ни красоты, ни харизмы, ни, тем более, женственности, - издеваясь, говорит он. - Чего нельзя было сказать о милашке Эбигейл, - помедлив, добавляет он, останавливаясь. Профиль его лица освещает слабый, тусклый свет лампы, отчего тот кажется Тине ещё более пугающим. Простояв так секунд пятнадцать и, будто только вспомнив о её присутствии, он поворачивается к девушке, пристально смотря на неё. - Ты знаешь, кто такая Эбигейл? - на его лице проступает удивление.       Тина не понимает, зачем ей нужно знать что-то об этой девушке. Она смотрит на мужчину с недоумением, не понимая, какое значение может иметь эта информация для нее. - Не может быть! Как так получилось, что Грейвз не рассказал тебе о малышке Эбигейл? Он же был так сильно привязан к ней! Неужели ты не знала об этом? - удивление Бенджамина вновь сменяется насмешкой. - Я просто шокирован, моя дорогая, - он взмахивает палочкой и перед ним появляется бутылка огневиски. Открыв пробку, мужчина делает несколько больших глотков. - Прости, что так некультурно, но когда я очень удивляюсь, я всегда делаю именно так, - посмеивается он. Тина удивлённо моргает, смотря на мужчину. Чуть позже ее взгляд скользит по стенам и полу, ища что-то, что могло бы ей помочь сбежать. Она понимает, что находится в опасной ситуации и ей нужно как можно скорее выбраться отсюда. Девушка не знает, что именно она ищет, но надеется найти что-то, что поможет ей вырваться из этой ловушки. - Мне абсолютно безразлично, кто такая Эбигейл и как она связана с мистером Грейвзом", - наконец произносит Голдштейн, сжимая руки в крепкий замок. - Серьёзно, птичка моя? - спрашивает Андерсон без интереса, делая очередной глоток огневиски. - Ох, ты знаешь её походка и её неугомонный характер - это нечто! Видела бы ты это, птичка моя, поняла бы, что в ней нашёл Грейвз, - вновь издевается мужчина. - А её невероятно шелковистые волосы цвета пшеницы - просто мечта! - восторженно всплёскивая руками, продолжает он. - Боже мой, она была так прекрасна! Так прекрасна, что словами просто не передать! Это нужно видеть вживую, птичка моя.       Он вновь подходит к Тине, садится на корточки и всматривается в ее лицо. Его взгляд пристально изучает каждую её черту, каждое выражение на лице жертвы. Андерсон пытается понять, что она думает, что чувствует именно. - Мне было так жаль убивать её, милая, так жаль. Я не хотел этого делать, но он, Грейвз твой, не оставил мне другого выхода, - шепчет он, словно оправдываясь перед самим собой. Тина закрывает глаза, стараясь не думать о том, что её может ждать. Она боится, что её постигнет та же участь, что и эту Эюигейл, однако она не может позволить себе сломиться. Она должна быть сильной, чтобы выжить. - Ты знаешь, милая, в тебе что-то есть такое, что было у неё, - говорит он, в очередной раз усмехаясь, и Тина не может не удивиться такому заявлению. - Но это явно не красота, - хмыкает он, и девушка вспыхивает, неимоверным усилием сдерживая себя, чтобы не заехать по его нагло улыбающейся физиономии. - Мне всё равно, что Вы там себе напридумывали, - резко заявляет девушка, не скрывая своего презрения. - Но знайте- у Вас ничего не получится, - добавляет она тише, смотря прямо в глаза своего оппонента. - Разве? - сарказм сочится в его голосе, будто яд, медленно проникающий в кровь. - Даже не знаю, что тебе на это ответить, милая, - он берёт тонкую прядь её волос и делает медленный вдох.       Его лицо настолько близко, что Тине становится не по себе. Она чувствует, как её охватывает омерзение от этой близости. Каждый его вздох, каждое движение вызывает у неё отвращение. Она не хочет видеть его лицо так близко. Ей это неприятно и вызывает желание оттолкнуть мужчину подальше. Но она не может этого сделать, она словно застыла на месте, пытаясь справиться с появившемся чувством омерзения. Глаза наполняются слезами. Она молится, чтобы это закончилось как можно скорее, чтобы он отошёл и она смогла нормально дышать. Однако он продолжает оставаться рядом, словно не замечая отвращения, которое испытывает та. Его лицо слишком близко, и Тине кажется, что она не выдержит этого ещё и минуты. - От тебя идёт потрясающий аромат, птичка моя. Жаль, что я не вампир, - отпрянув от неё, медленно произносит мужчина. Тина сглатывает, пытаясь сохранить спокойствие. На самом деле ей было очень страшно. Стены подвала, которые находятся на приличном расстоянии от неё, начинают давить, не позволяя сделать полноценный вдох. - Ублюдок, - шипит она. Тот лишь приподнимает брови, словно спрашивая "правда?". - Ты знаешь, что мне нравилось во всех моих жертвах? - пристально смотря на неё, спрашивает он. - Не знаю и знать не хочу. Отпустите меня, прошу вас! - конечно, бесполезная попытка просить маньяка об этом, но так Тина надеется оттянуть время от участи, что ждёт её. - Мне нравилось, как они кричат, - произносит мужчина, вспоминая прошлое. Его глаза затуманиваются от воспоминаний и он чувствует, как возвращается тот адреналин, который он так долго искал. - Да, именно это, - продолжает он, вставая и направляясь к бутылке со спиртным. Он берет ее и возвращается к Тине. - Это как пробовать на вкус один и тот же торт, но каждый раз находить в нем что-то новое, - объясняет он, наливая себе еще одну порцию. - Они кричали по-разному, а я пробовал их крики, смаковал их и, да, пожалуй, наслаждался ими, - признается он, с нездоровой улыбкой на лице. Тина зажмуривается от этих слов, не понимая, как можно наслаждаться чужой болью. - Я даже забыл, каково это: слышать крик - предсмертный, безнадежный, отчаянный крик, - продолжает он, делая еще один глоток. Но внезапно он останавливается и смотрит на девушку с нездоровым блеском в глазах. Она чувствует, будто сейчас потеряет сознание от его речей. - Я кое-что придумал, птичка моя, - говорит он, доставая палочку, которую, похоже, украл у мага. - Давай кое-что сделаем, ты же не против? - спрашивает он, сделав резкое движение палочкой. Тина видит, как рукав её свитера отрывается, и чувствует холод, касающийся кожи, чуть позже сменяющийся ноющей болью. Девушка понимает, что этот мужчина не остановится ни перед чем, чтобы получить свою дозу адреналина.       Тина отводит взгляд от незнакомца и смотрит на свою левую руку. Она не верит своим глазам - на руке кровоточит рана. Ужас и страх охватывают ее и девушка понимает, что оказалась в очень опасной ситуации. Шок сменяется осознанием и та чувствует, как на нее накатывает волна страха, словно медленное цунами. Она сжимает зубы, чтобы не выдать своего страха и боли, не доставляя тем самым Андерсону удовольствия от ее страданий. Брюнетка дышит прерывисто, глядя на своего мучителя с ненавистью. Она понимает, что этот человек - абсолютный маньяк, наслаждающийся ее страданиями, словно зритель, смотрящий спектакль в театре. - Так не пойдёт, птичка моя, - с огорчением говорит он, качая головой. - Я хочу слышать, как ты кричишь, понимаешь? - он неслышно посылает очередное заклятие и девушку накрывает волна внезапной боли, разливающейся по всему телу. Она пытается сдержать крик, но тот вырывается из ее горла, наполняя комнату пронзительными звуками. Голдштейн понимает, что он хочет ее сломить, сделать ее слабой и беззащитной.       Она сжимает ладони в кулаки, чувствуя, как ногти тут же впиваются в мягкую кожу. Ее лицо искажено от боли, но она старается сдержать крики, которые норовят вырваться наружу, будто птица, сидящая в клетке. Ей трудно дышать, но девушка продолжает молчать, не желая доставить удовольствие своему палачу, который находится рядом с ней. Она закусывает губу до крови, чтобы сдержать слезы и крики, которые готовы вырваться из ее горла.       Бенджамин, наблюдающий за тем, как Тина пытается сдержать крик, лишь ухмыляется. Он знает, что она не сможет победить в этой борьбе и это приносит ему радость. Мужчина наслаждается ее страданиями и своей властью над ней. Андерсон был хладнокровным и бесчувственным, а его ухмылка - лишь отражением его истинных чувств. Он не испытывает никакого сожаления или сострадания к Тине, он просто наслаждается, упивается ее болью сейчас - Птичка моя, ты все равно не продержишься долго,- говорит он, скорее для себя, чем для Тины. - Все они быстро сдавались, а ты чем особенная? - спрашивает мужчина, уже недовольный тем, что Тина молчит так долго. Он снова накладывает на нее заклятие, усиливая его действие, в надежде, что она наконец произнесет хоть слово.       Новая волна боли охватывает тело Голдштейн, проникая гораздо глубже, чем предыдущая. Острые ощущения пронзают кожу, заставляя девушку издавать пронзительные крики. Она уже не может сдерживаться - ее кулаки сжимаются в болезненном спазме. Боль была настолько сильна, что казалось, она проникает в самое сердце и душу. Но девушка не сдается, продолжая бороться и сопротивляться боли, несмотря на то, что все ее силы почти иссякли. Она знает, что это пройдет. Но сейчас она просто позволяет себе кричать и отдаваться новой волне боли, пока она не ослабнет и не уйдет, оставив за собой лишь слабость и измученность. - Уже лучше, - с видом педагога, хвалящего ученика за хорошую работу, говорит мужчина. - Но все равно недостаточно хорошо. Давай это исправим?       И вновь боль, усиленная, кажется, во сто крат, разливается по телу, разрывая, думается Тине, сухожилия и связки, ломая кости, проникая железными когтями под кожу. Девушка упирается ногтями в пол, не обращая внимания на боль, которую она может причинить сама себе. Ее крик отражается от стен, наполняя помещение гулким эхом. Но она не слышит ничего, кроме собственного крика, который грозит сорвать ее голосовые связки. В ушах звенит, перед глазами мелькают разноцветные круги, становясь все ярче и мельче. Но ей уже все равно. Она не боится смерти, она не боится того, что ее не найдут. Она просто хочет, чтобы вместо боли наступила темнота, в которую она могла бы погрузиться, как в спасительную пропасть. Там, в темноте, Тина сможет уйти от этой невыносимой боли, которая разрывает ее сейчас на части, и найти найти покой и тишину, которых так не хватает ей сейчас.       Боль прекращается так же резко, как и началась. Тина не знает, сколько прошло времени, её бьёт дрожь, как в лихорадке. Она не чувствует собственного тела и не открывает глаза. Лишь делает мелкие вдохи, то ли всхлипывая, то ли пытаясь привести дыхание в порядок. Горло ужасно саднит и она решает, что всё-таки потеряла голос, не слыша его. Сознание, вперемешку с болью и ужасом, ускользает от неё, уступая место темноте, которая стремится взять девушку в свои объятия. Тина не сопротивляется, не пытается удержаться за сознание, будто за спасительную соломинку. Она погружается в темноту забвения и тишины, не слыша и, тем более, не видя, как спустя несколько минут в помещении появляется мистер Грейвз. Он быстро ведёт беседу с Бенджамином Андерсоном, с которым также стремительно справляется, едва заметив, как тот наводит на неё, Тину, палочку, грозясь убить. Тина не может ничего сделать, она бессильна и беззащитна.       Она уже не чувствует, как крепкие мужские руки поднимают её и несут вперед. Её сознание плывет в тумане, а боль и страх, наконец, постепенно отступают. Девушка знает, что её несут к спасению, к месту, где ей окажут помощь...