Обычное утро Тины Голдштейн

      На часах девять вечера. Тишина царит в коридорах госпиталя, который доступен только для сотрудников МАКУСА. Она окутывает все вокруг, словно покрывая пеленой. Не слышно ни шороха, ни звука - только тихое дыхание и шаги работников, спешащих по своим делам. В ней можно услышать даже свой собственный пульс, который бьется в унисон с биениями часов на стене.       Аппарировав сюда пять часов назад и отдав Тину в надёжные руки целителей, Грейвз чувствует спокойствие за нее. Он знает, что девушка находится в хороших руках и скоро поправится. Теперь ему остаётся только вернуться в отдел и продолжить работу. Однако Персиваль не может сосредоточиться. Его мысли все ещё крутятся вокруг Тины и её состояния. Он беспокоится о ней и надеется, что всё будет хорошо.       Куинни, которая, как ему кажется, проела ему всю плешь, сейчас сидит рядом и нервно кусает ногти, стараясь успокоиться. - Голдштейн, прекратите! - говорит мужчина, не выдержав больше данной картины. Он смотрит на девушку с укором, видя, как она пытается сгрызть ногти. - Вы думаете, что таким образом мы быстрее что-то узнаем?! - Нет, но, - отрываясь от "интереснейшего занятия", произносит Куинни. - Мистер Грейвз, вы отдали им Тину пять часов назад, а нам до сих пор ничего не сообщили! Я начинаю беспокоиться, что с ней что-то случилось, - на лице девушки появляется тревога. Она смотрит на мистера Грейвза с надеждой на ответ. - А ничего, мисс Голдштейн, что мы с вами находимся здесь всего десять минут? И ничего, что сегодня у нас с вами рабочий день? - с сарказмом произносит мужчина, свирепо смотря на девушку. Помолчав немного, он продолжает: - И, не знаю, как вы, но я не привык всё бросать на полпути. Я руковожу отделом, где работает ваша сестра, если вы помните. - Да, но... - начинает девушка, готовя аргументы, однако Персиваль не даёт ей закончить предложение. Мужчина смотрит на нее с таким выражением лица, словно уже знает, что она хочет сказать. - Я, что, должен был всё бросить и сидеть здесь, пока мне не сообщат, что с Ти... с вашей сестрой? - осекается мужчина, поправляя своё пальто. - Я, конечно, "большая шишка" и "гроза отдела", как меня любят называть сотрудники в моё отсутствие, но я предпочёл бы быть в отделе, следя за работой этих лентяев, нежели позже слушать сплетни, которые непременно появятся в отделе, - устало вздыхая, говорит Персиваль. - Вы боитесь сплетен, мистер Грейвз? - спрашивает Куинни, поправляя выбившуюся из причёски кудряшку и смотря на то, как мужчина сминает край своего пальто. - Вы боитесь того, что о вас будут говорить?       Мужчина, повернув голову в сторону девушки, с укором смотрит на неё. - Куинни, вы же умная девушка, но ведёте себя в данный момент хуже маленького ребёнка, - осуждающе произносит аврор. - Я не боюсь сплетен или того, что обо мне будут говорить. Я привык к этому, став начальником. Но даже будучи 'простым смертным', я собирал их немало, - добавляет мужчина, на лице которого сквозь маску отчужденности проступает усталость. Он давно уже не скрывает мешки под глазами - с его работой это бесполезно. Подойдя к окну, он смотрит на звезды, пытающиеся вырваться из плена застилающих небо облаков, и, повернувшись к младшей Голдштейн, произносит: - Я не этого боюсь, я боюсь того, что они могут напридумывать о вашей сестре, Куинни. - А что они могут напридумывать? - спрашивает Куинни, с нескрываемым интересом смотря на начальника своей сестры, в которого та, пусть даже и неосознанно, но влюблена. - Вы же явно им что-то сказали, не так ли мистер Грейвз? Что-нибудь в том роде, что она заболела или отпросилась на пару дней? Вы же не глупый, мистер Грейвз?!       Аврор усмехается подобному вопросу, который задаёт девушка, явно смеющаяся над ним. Конечно же, он сообщил, что Тина взяла отгулы на пару дней из-за плохого самочувствия. Уайт, услышав это, была готова прыгать от радости. - Ну, вот, - говорит златокудрая, видя согласие на его лице. - И, знаете, мистер Грейвз, вы не похожи на человека, который верит или обращает внимание на сплетни. Я думаю, вы не такой человек. А вот сопереживание и беспокойство вам явно знакомы, как и другие чувства, присущие любому нормальному человеку, - заканчивает свой монолог девушка, ожидая ответа Персиваля.        Аврор вновь соглашается с ней, сохраняя молчание и внешне никак не намекая на это. Он действительно беспокоится о здоровье Порпентины. Конечно, этот полоумный Андерсон ничего серьёзного не успел сделать ей, но, всё же, у неё мог начаться какой-то нервный срыв, а ему об этом просто не сообщили. Или она ещё не приходила в сознание? Кто знает, кто знает... Она - один из лучших сотрудников его отдела. Она - не отступающая от своих целей и взглядов, сильная, добрая, гордая, застенчивая, отважная и готовая прийти каждому на помощь, чего бы ей это не стоило. Эта девушка, впервые появившись в аврорате, произвела на него впечатление. Очень хорошее впечатление. Нет, это был не яркий макияж, что наносили дамы, дабы привлечь его внимание, и не роскошная одежда. Ни прекрасная внешность, способная заставить каждого мужчину восторженно вздыхать при появлении девушки. Нет и ещё раз нет. То была скромная улыбка, появившаяся на её едва тронутых помадой губах при успешно выполненном задании. Грейвз до сих пор помнит, как щёки девушки окрасил румянец смущения, когда он сказал, что она пока что единственная, кто справился с данным заданием настолько быстро.       Тину Голдштейн, кажущуюся невзрачной, серой и сухой, нельзя было сломать или, если хотите, обидеть. Внутренний стержень, который она приобрела, потеряв родителей, никому не позволял этого сделать. Она была, как казалось многим, скупой на чувства. Её считали машиной, которая постоянно только и делала, что работала - Грейвз знает это, но также он знает и то, что у этой "машины" есть чувства, которые девушка позволит увидеть лишь только самым близким и дорогим её сердцу людям. Откуда он это знает? Всё просто: он такой же.       С тех пор, как Андерсон убил девушку, к которой Персиваль был сильно привязан, да что там привязан - он любил её, - мужчина постепенно превратился в сотканный из множества нитей кокон, в который он никого не пускал и который с каждым годом становился все прочнее и прочнее. Только вот Голдштейн, кажется, сама того не подозревая, придя к нему в аврорат четыре года назад, смогла потихоньку распутать кокон, где прятались его чувства, стремящиеся вырваться на свободу. Да только вот Персиваль теперь боится дать волю чувствам, боясь снова испытать то же, что испытал десять лет назад... - Тинни любит снег, - внезапно выводя его из раздумий, говорит младшая Голдштейн.       Мужчина непонимающе смотрит на неё. - Что? - спрашивает Персиваль. - Тинни любит снег, - повторяет она. - Именно такой: крупный, медленно танцующий в воздухе. Она всегда, когда мы были младше, говорила, что он похож на звёзды, спустившиеся с неба к людям. - Как романтично, - не удержавшись, произносит аврор, посмеиваясь. - Это вовсе не смешно, мистер Грейвз, - упрекает его Голдштейн.       К ним выходит седовласый мужчина лет шестидесяти с голубовато-серыми глазами. Куинни и Персиваль обеспокоенно переглядываются. - Молодые люди, не о чем волноваться, - видя их лица, произносит целитель Говард. - С вашей подопечной, - обращается он к Персивалю, - и вашей сестрой, мисс Голдштейн, всё в порядке. По-крайней мере, оснований задерживаться ей здесь дольше, чем до завтра, нет. - А что с ней? - спрашивает Куинни. - Ну, я имею в виду, нет ли каких-либо проблем с... - С нервами, вы хотите сказать? - замечает целитель. - Нечего так смущаться, дорогая моя, это нормальный вопрос. Ну, что я вам могу на это сказать: её могут сопровождать кошмары, поэтому, я бы вам рекомендовал несколько дней давать ей зелье сна без сновидений, иначе у неё случится нервный срыв, что вполне объяснимо в данной ситуации. А в общем и целом девушка абсолютно здорова, если не считать ослабшие голосовые связки и хриплый голос, но это всё пройдёт дня через три. Вы можете зайти к ней, - добродушно говорит мужчина, видя нетерпение на лице Голдштейн, - она в конце коридора в палате №7.       Рыжеволосая, поблагодарив целителя, буквально несётся по коридору, таща за собой Персиваля. - Куинни, вы не могли бы помедленнее? - спрашивает тот недовольно, когда они уже входят в палату. - Нет, не могла, мистер Грейвз, - отвечает девушка и, отпустив рукав пальто Персиваля, кидается на Тину с объятиями. - О, Тинни-Тинни, я так испугалась, я так испугалась, когда узнала, что тебя похитил этот ненормальный! Слава Морриган, что всё обошлось! - смахивая подступающие слёзы, говорит Голдштейн. Тина смотрит на сестру и несмело улыбается. - Куинни, теперь уже всё в порядке, не переживай, - говорит она скрипучим голосом, неприятно режущим уши, переводя взгляд с сестры на стоящего у стены Персиваля. В её глазах застыл немой вопрос. О чём? Персиваль не знает, да и не хочет этого знать. По крайней мере пока. - Как это - не переживай? Я готова была рвать и метать, когда узнала, когда узнала... Ох, Тинни! - всхлипывает младшая Голдштейн. - О, да, то, что ваша сестра готова была рвать и метать, это точно подмечено, - говорит Персиваль, усмехаясь. - Я лично в этом убедился, - продолжает он. - Перестаньте, мистер Грейвз, - отвечает Куинни, всё ещё обнимая сестру. - Если бы вы мне всё сразу сказали, то я бы не обрушила на вас этот вулкан из своих мыслей! Сами виноваты, - наигранно строго говорит девушка. - Тинни, тебя завтра выпишут и мы пойдём на каток, согласна? Целитель Говард сказал, что тебе нужно меньше волнений и больше приятных моментов, чтобы... Ну, чтобы всё было хорошо. Ну, ты же и так всё понимаешь. - Да, конечно, Куинни, - говорит девушка, вновь смотря на Грейза, - но, знаешь, я не хочу на каток. Хочу просто побыть дома завтра, отдохнуть. - Врёшь, Голдштейн, - думает Персиваль, но молчит. - Ну, хорошо, если ты желаешь, то я не против. Завтра утром я за тобой приду и... - Куинни, я поняла, - слегка раздражённо говорит Тина. - Прости, - поспешно извиняется она. - Мистер Грейвз, я хотела у вас узнать кое-что, - произносит она, отводя взгляд, раздумывая над вопросом, что норовит сорваться с губ. - Нет, ничего, забудьте, - говорит она, решая, что сейчас не лучшее время. - Куинни, мистер Грейвз, я не очень хорошо ещё себя чувствую, - осматриваясь, шепчет Тина, - В общем, я бы хотела побыть одна, если вы не против, - заканчивает девушка. Куинни слегка обиженно произносит: - Тинни, но я же только что пришла и... - Тина кидает умоляющий взгляд на сестру и та сдаётся, - хорошо, Тинни. До завтра. И, да, Тинни, не забудь выпить зелье сна без сновидений. Целитель Говард настаивал на этом. Персиваль пропускает рыжеволосую вперёд, оглянувшись в сторону Тины: в глазах той застыл немой вопрос, который она всё так же не решается задать. Молчание затягивается. В воздухе искрит напряжение. - Тина, если вы хотели что-то спросить - спрашивайте. Не мучайте ни себя, ни меня, - говорит мужчина, делая пару шагов по направлению к своей подопечной. Та опускает глаза и тут же поднимает их, произнеся: - Сейчас не лучшее время, мистер Грейвз, - так просто и так тяжело в одно время. - Когда-нибудь я обязательно его задам, но сейчас действительно не подходящее время, правда, - она вздыхает и вновь опускает глаза на лежащие поверх одеяла руки. - Извините, мистер Грейвз, но я действительно хочу побыть одна, не могли бы вы... - Да, конечно, - разочарованно произносит он. - Поправляйтесь, мисс Голдштейн, - и после сказанных слов мужчина закрывает дверь, оказываясь по ту сторону палаты.       Мужчина аппарирует домой, где его уже ждёт ужин, заботливо приготовленный эльфом-домовиком. Он на время забывает немой вопрос, который видел в глазах Тины, но обещает себе, что узнает, о чём она хотела его спросить... - Сейчас не лучшее время, мистер Грейвз, - звучат в голове слова Тины. - У меня никогда не будет лучшего времени, Тина, поэтому ты должна будешь задать этот вопрос рано или поздно, - уставшим голосом произносит Персиваль, снимая пальто и направляясь в столовую...