Прелестная путаница

Неуверенно поднявшись на ноги, Эариэль закуталась в плащ цвета чистого серебра, который, благо, оказался достаточно длинным, дабы укрыть девушку от холода и скрыть ее наготу от любопытных глаз. Нет, никто не должен видеть ее в таком состоянии. Она – принцесса. Даже после пережитого унижения, Эариэль оставалась представительницей благородного старинного рода. Тыльной стороной ладони обладательница сапфировых глаз смахнула непрошеные слезы и попыталась привести мысли в порядок. Эльфийка дрожала, как осенний лист на ветру. Превозмогая боль, Эариэль делала шаг за шагом, борясь с предательской слабостью и дрожью в коленках. Дабы не попасться на глаза подданным короля и королю в том числе, принцессе пришлось сделать большой круг, дабы вернуться в деревенский домик. Это путешествие стоило девушке титанических усилий. Коснувшись рукой дверной ручки, Эариэль замерла, чувствуя, как гулко бьется ее сердце. Девушка не решалась войти, боясь, что когда она откроет дверь, то снова встретится с бледно-голубыми глазами. Однако терять принцессе было нечего. С этой мыслью Эариэль потянула дверь на себя и та со скрипом отворилась. Зайдя внутрь, эльфийка поймала на себе встревоженный взгляд таких знакомых серо-голубых и добрых глаз и едва сдержалась, дабы не разрыдаться. С губ Эариэль сорвалось одно лишь слово: — Миримэ... Как она могла не узнать тот флакончик со снадобьем, которое заставил выпить ее Трандуил? Только у Миримэ лекарственные средства были такими отвратительными и такими действенными. Эта женщина заменила принцессе мать. С самого детства Миримэ была рядом с Эариэль, она утирала девочке слезы, когда та ушибла коленку, сидела у кровати, когда принцесса находилась в полубессознательном состоянии, борясь с жаром, читала ей сказки на ночь и поила таким вкусным травяным чаем. Когда Эариэль выросла, Миримэ покинула дворец, сославшись на то, что нужна в одной, из отдаленных от королевства, деревне. Но последний тоскливый взгляд, который бросила эта мудрая женщина на отца принцессы, говорил о других причинах, побудивших лекарку оставить свою должность. Даже после того, как Миримэ поселилась в деревне, Эариэль время от времени тайно посещала женщину, рассказывая о дворцовой жизни и о том, что беспокоило ее. Миримэ всегда поддерживала юную эльфийку. Она ласково брала руки Эариэль в свои и задавала вопрос, глядя в сапфировые глаза с нежностью и пониманием. И теплее этого жеста для Эариэль не существовало ничего на свете. Видя отчаяние, испуг и боль в сапфировых глазах, Миримэ ощутила болезненный укол в своем сердце. Она еще никогда не видела свою воспитанницу в таком состоянии. Но Миримэ знала что делать. Женщина потянула руки к Эариэль, задавая такой знакомый вопрос: — Что случилось, моя девочка? И Эариэль тут же кинулась в объятья своей названной матери, не скрывая громких рыданий. Миримэ ласково обняла принцессу и провела рукой по ее светлой головке. — Поплачь, моя дорогая, поплачь. Тебе это сейчас необходимо.

***

Когда рыдания принцессы утихли, и девушка начала приходить в себя, Миримэ усадила Эариэль на кровать, а сама начала перебирать принесенные в домик травы. Одного опытного взгляда было достаточно, дабы понять, что случилось с ее воспитанницей – пятно на шее, следы от пальцев на плечах, разорванная одежда и тонкая струйка засохшей крови на внутренней стороне бедра, которое совершенно случайно открылось взору Миримэ. — Я приготовлю тебе ванную с лечебными травами. Они помогут утихомирить боль. Обладательница сапфировых глаз опустила глаза, ощущая, как к щекам приливает краска смущения. — Откуда ты знаешь?... — испуганно шепнула эльфийка. — Я все знаю, дитя мое. Не волнуйся. Я помогу тебе. От слов Миримэ на душе у Эариэль стало теплее, она лишь кивнула не в силах сдержать слезы, которые снова стали наворачиваться на глаза. — Тише, моя девочка, тише. Все будет хорошо. Наполнив ванную и поместив мешочек с измельченными травами в воду, Миримэ подошла к своей воспитаннице. — Иди, Эариэль. И ни о чем не беспокойся. Никто не потревожит твой покой, пока я здесь. И принцесса поверила. Словно Миримэ была не слабой, беззащитной женщиной, а целым войском, способным защитить от тирана-короля, ставшего ее мужем. Неровной походкой Эариэль сделала несколько шагов в направлении ванной. Она разжала дрожащие пальцы, судорожно сжимающие ткань плаща, и тот соскользнул на пол. Девушка погрузилась в теплую воду, предаваясь забвению. Миримэ закрепила белые пряди волос Эариэль на затылке, дабы те не оказались в воде. Вернувшись к своему столу, лекарка принялась перетирать выбранные травы в порошок. Эариэль нарушила тишину первая. — Миримэ. У тебя нет ничего от… душевной боли? Лекарка горько улыбнулась, понимая чувства своей воспитанницы. — Эариэль, мое дорогое дитя, ах, если бы только подобные лекарства существовали… Принцесса затихла, пытаясь расслабиться. Девушка отметила, что ноющая саднящая боль потихоньку начинала утихать. Однако душевная – жестокая и раздирающая – и не думала сдавать позиции. — Почему мне так больно, Миримэ? — тихо прошептала обладательница сапфировых глаз. Но та, которой были адресованы эти слова, таки услышала. — Может потому, что король затронул не только твое тело, но и душу? Эариэль тяжело вздохнула. Затронул душу? Это как? — Я не понимаю… — Милая, любовь не бывает приторно-сладкой. У каждого она своя. Горькая, жестокая, лишающая здравого рассудка и даже доводящая до безумия. — А какой была твоя любовь, Миримэ? Внезапно для самой себя, мудрая эльфийка ощутила, как в воспаленном болезненном сознании вспыхнул образ отца Эариэль. Такого красивого, властного, но… недоступного. Она любила его всем сердцем, каждой частичкой своей души. Но из-за низкого статуса не могла и мечтать о том, чтобы быть рядом. Он – король, а она – придворная лекарка, которая лечила королевскую семью и время от времени приглядывала за неусидчивой старшей дочуркой. В этой девушке Миримэ нашла свою отдушину. Она любила Эариэль, как дочь. Но находиться рядом с любимым человеком и не иметь возможности коснуться – слишком невыносимое испытание. — Разной, моя дорогая. Хотя знаешь, скорее горьковато-сладкой. Порой, мне хотелось умереть от разрывающих душевных терзаний. Но когда мой возлюбленный улыбался, мне хотелось петь. —Значит, горьковато-сладкой? — задумчиво произнесла Эариэль. — Совсем как его имя… — Что? — переспросила обладательница мудрых глаз, однако девушка не ответила. Погрузившись в свои мысли, Эариэль вспоминала, какие чувства пробудило в ней его имя, их первый поцелуй. Почему тогда было так сладко, а сейчас так… горько? Принцесса слабо улыбнулась, подумав о том, что если бы она любила Трандуила, то ее любовь тоже была бы такой. Горьковато-сладкой. Как его имя. Размышления принцессы прервал голос лекарки. — Вода уже совсем остыла, милая. Выходи. Я не хочу, чтоб ты простыла, — Миримэ отвлеклась от монотонной работы и принялась искать что-то теплое, дабы укрыть Эариэль. — Я не знаю, что мне делать дальше, мама… Последнее слово прозвучало так неожиданно для Миримэ, что женщина вздрогнула, ощутив ноющую сладкую боль в груди. Эльфийка не смогла сдержать улыбки. Заботливо накинув на плечи Эариэль теплую меховую ткань, женщина начала: — Послушай меня, Эариэль. Твой муж – король. Могущественный правитель, которому могут быть чужды такие чувства, как нежность, забота и любовь. Он – мужчина, закаленный войной, видевший страдания своего народа и гибель верных воинов на поле битвы. Я не оправдываю его поступок, дорогая. Но ты должна попытаться его понять. Ты не можешь знать, какие ужасные чудища кроются в чужой душе, терзая ее изо дня в день. Эариэль, за тебя все решила судьба. Именно с королем ты разделишь вечность. И тебе выбирать, как ты ее проведешь. В муках и страданиях или в согласии и понимании. — Но я... я ненавижу его, — произнесла принцесса и поразилась тому, как неуверенно прозвучал ее голос. И сама она не ощутила жгучего, испепеляющего чувства, которое должно было прийти только при одном упоминании о Трандуиле. — Ты сама в это хоть веришь? — на лице Миримэ заиграла добродушная улыбка. Ее воспитанница, это чистое душой дитя, не была способна на такое чувство, как ненависть. — Я… не знаю… - прошептала Эариэль и закрыла лицо руками. Но она солгала, ибо уже знала ответ. В сердце была лишь горькая обида и рана, которая медленно, но верно начинала затягиваться. В глубине души Эариэль прекрасно понимала, что отчасти виновна в случившемся. Ибо тем необдуманным жестом посмела унизить самого короля. Интересно, что бы сказала Миримэ, узнай об этом? О, вероятно бы ужаснулась и прочитала бы принцессе огромную нотацию касаемо того, как должна вести себя жена. И от этой мысли краешки губ Эариэль приподнялись в улыбке. — О, мама, ты и вправду настоящая целительница. Но почему ты соврала мне, сказав, что не имеешь лекарства от душевной боли? Миримэ прижала палец к своим губам, пытаясь сдержать волнение и трепет души. — Тише, милая, не называй меня так. Вдруг кто услышит… Но женщина не успела закончить свою речь. Эариэль нежно обняла мудрую эльфийку и прошептала тихое спасибо.