~~~
Принц Бён пришел к нему только на следующий день. Именно по этой причине Чанёль подскочил, когда услышал тихие шаги, и попытался не думать о чувстве голода, съедающего желудок. Ему казалось, что принц нарочно изводит его, ожидая момента, когда он сдастся и признает себя «отродьем», вот только у Чанёля были другие планы – он не собирался платить за ошибки кого-то, кто испортил принцу жизнь. Он был слишком юным. Чанёль заметил это сразу же, как встретил чужой взгляд. Слишком юным и одновременно взрослым, и подобное сочетание поселило в душе Чанёля самый настоящий дисбаланс. Парень также отметил, что принц был красив, и красив не в обычном понимании этого слова, а в самом искреннем, настоящем. У него были тонкие губы, бледная кожа и твердый, решительный взгляд. Несомненно, принц повидал многое, раз смотрел сейчас с такой решимостью и непоколебимостью. Чанёль невольно засмотрелся на него, на что принц Бён лишь хмыкнул и вставил ключ в замок. Чанёль наблюдал за его действиями молча, не желая говорить или прерывать его. Нет, он не боялся, что принц внезапно передумает открывать дверь клетки. Просто у Пака не было сил, чтобы пытаться что-то объяснить. Голод заставлял желудок съеживаться и издавать тихие звуки, а жажда вовсе не позволяла разумно мыслить. Бледные губы Чанёля слегка дрожали, и от промозглого холода подвала его спасала лишь худи, впрочем, уже ничуть не сохраняющая тепло. Принц оказался напротив него, рассматривая Чанёля с изучающим интересом. Разумеется, Бэкхён успел заметить странные одежды, в которые был облачен парень, и чудную манеру разговаривать. Этот Пак не был похож на типичных представителей его семейства, которые слыли по всему королевству как люди высокомерные, жадные, алчные и жестокие. Они давно хотели прибрать к рукам трон, главный замок и самого Бэкхёна, потому что между Бёнами и Паками из поколения в поколения велась война. И вот сейчас, заточив в темнице своего замка одного из них, Бэкхён метался в сомнениях. Глубокий взгляд, уже не такой бойкий, как вчера, ничуть не давал подсказок. – Как, говоришь, тебя зовут? – прищурился принц. – Чанёль, – мгновенно ответил он, словно только и ждал этого вопроса. Бэкхён кивнул, осмотрел парня еще раз и с уставшим вздохом прикрыл глаза. Было понятно, что этот парень действительно понятия не имел, за что оказался здесь. Бэкхён припомнил, каким взглядом одарил его Пак Гухёк, когда им довелось встретиться в последний раз, и столько ненависти, жгучей и плотоядной, он не чувствовал своей кожей до этого никогда. Этот же Чанёль смотрел на него потеряно, пытаясь за истощенным взглядом спрятать страх, волнение и полнейшее непонимание, и Бэкхён невольно посочувствовал ему, тут же постаравшись эти мысли отогнать. Негоже проявлять сострадание к Пакам, потому что, убивая родителей Бэкхёна, они не испытывали подобных чувств. – Я прекрасно владею оружием, – не сводя с Чанёля все таких же прищуренных глаз, произнес принц. – И если ты попытаешься убежать, то мой нож достигнет тебя быстрее, чем ты успеешь об этом подумать, – добавил он мрачным голосом, а после развернулся и вышел из клетки, оставляя дверь открытой. Чанёль непонимающе моргнул, силясь понять затуманенным разумом, что от него требуется, а после сорвался с места и оказался, наконец, в коридоре темницы. Он послушно шел за принцем, привыкая к приглушенному свету, мертвой тишине и напряжению, росшему между ними. Он не понимал мотив поступка принца, но возражать или выяснять это не стал, разумно решив, что не нужно навлекать на себя беду во второй раз. – Будешь служить мне, – внезапно подал голос Бэкхён. Должно быть, он совсем свихнулся, но что-то внутреннее подсказывало ему, что этот парень не представляет собой великой опасности. Принц мог бы просто казнить его, ведь для этого и не нужно было никаких оснований, но что-то сдерживало его отдать приказ. Чанёль заторможено кивнул, совсем забыв, что принц Бён его кивка увидеть не сможет. Впрочем, это не имело значения, потому что сейчас они приближались к выходу, расстояние сокращалось, а мысли Чанёля рвались на свободу. Его волновало лишь одно: как он сможет попасть обратно домой и, самое главное, получится ли у него вообще вернуться. В такие моменты лишь самые безрадостные мысли одолевали его и давили на сознание пульсирующей болью.Часть 2
5 декабря 2016 г. в 15:46
Чанёль попытался открыть глаза. Сознание постепенно возвращалось к нему, когда он приходил в себя; очевидно, его ударили чем-то тяжелым по голове, потому что боль в черепной коробке была адской. Он простонал неразборчиво, пытаясь привыкнуть к темноте, а после испуганно подскочил, когда понял, что находился в тюрьме. Или это все-таки можно было назвать темницей?
Да, Чанёль прекрасно осознал, что сделал прыжок во времени. Как он не свихнулся, придя к такому заключению? Если честно, то Пак сам понятия не имел, как от всего, что происходило с ним, еще не двинулся умом, но суть была ясна – каким-то необъяснимым образом он провалился во временную воронку (Чанёль был фанатом Доктора Кто, поэтому прекрасно знал о таких вещах).
Парень обхватил руками ржавые прутья клетки, ежась от тишины, гудящей в ушах. Он не знал, сколько пробыл в отключке, но догадывался, что больше нескольких часов. Обшарив свои карманы, Чанёль не обнаружил ни денег, ни ключей от квартиры, ругнувшись смачно под нос, потому что сидеть здесь – не то, что входило в его планы. В его планах вообще не было чего-то такого. Поверить в реальность происходящего было трудно, но Чанёлю все же пришлось смириться с тем фактом, что он попал в прошлое. Как теперь быть? И что ему делать? Есть ли возможность вернуться обратно?
Съедаемый этими вопросами, он совсем пропустил тот момент, когда напротив решетки, за которой он сидел, возник силуэт. Поначалу Чанёль не среагировал никак, решив, что будет притворяться статуей, но понял через несколько секунд, что его затея заранее была обречена на провал. Фигура человека сделала шаг вперед, ступив тем самым на блеклый свет, и Пак едва ли удержал себя от странных действий со своей стороны. Потому что захотелось и вскричать, и гаркнуть «не может быть!», и подскочить со своего места одновременно, ведь перед ним стоял тот самый парень с фотографии, на которую Чанёль наткнулся в instagram.
У него закружилась голова, и, чтобы не потерять опору, Чанёль схватился дрожащими пальцами за железную скамью, пытаясь успокоить свои мысли. Но те, словно почувствовав смятение своего хозяина, не желали даже думать о том, чтобы утихомириться. Чанёль сдавленно выдохнул, нашел в себе смелость и посмотрел на молодого человека перед собой, разглядывая его с опаской и интересом. У него было мелькнула мысль, что он рухнет от переизбытка чувств прямо здесь же, но этого не случилось – Чанёль стойко выдержал весь поток эмоций, мгновенно захвативших его.
Молодой человек смотрел на него так ненавистно, что Чанёль побоялся открывать рот. Вместо этого он разглядывал парня, отмечая про себя широкую повязку на его лбу, забавный хвостик волос и торчащие, большие уши. Подавив в себе смешок, Чанёль понял, что незнакомец перед ним был одет в традиционный мужской ханбок, и тогда Пак окончательно убедился в своей мысли о том, что попал в прошлое. Наверное, это и был тот самый принц Бён, о котором говорили всадники. И если это было на самом деле так, то Чанёль не завидовал самому себе в этот момент.
– Я так долго ждал твоей поимки, – внезапно подал голос принц. Чанёль нахмурился, уверенный в том, что молодой парень точно путает его с кем-то. – Отродье дома Пак само пожаловало ко мне, как прелестно, – продолжил парень тяжелым голосом.
Воу, вот оно что. Отродье.
Чанёль хмыкнул, невольно проведя параллель со сценой из какой-нибудь дорамы, на заднем плане которой в данный момент, по всем законам жанра, должна играть «животрепещущая музыка». Молодой принц, заметив, что его слова нисколько не вызывают в парне страха, разозлился только сильнее, потому что само осознание, что перед ним стоит тот, кто носит эту мерзкую, ненавистную фамилию, порождало в нем самые сильные чувства. И Бэкхён не хотел думать о том, что ненависть – это не все, что он испытывает.
– Вы меня с кем-то путаете, принц Бён! – попытался оправдать себя Чанёль. Потому что, кто знает, вдруг он захочет его казнить. А Чанёлю совсем не хотелось умирать вот так и умирать здесь.
Принц Бён усмехнулся, а его взгляд загорелся каким-то недобрым огнем. Чанёль попытался улыбнуться, но получилось жалко и совсем не так, как он рассчитывал. Одно становилось ясно – растопить сердце принца Бёна не получится вот так просто. Пак вздохнул, совершенно не зная, что ему делать, ведь он оказался там, где не должен быть. Мгновенно вспомнились все просмотренные серии Доктора Кто, в которых вмешательство во время уничтожало чуть ли не целые планеты. Чанёля передернуло, а Бэкхён, заметив замешательство парня, лишь довольно оскалился, демонстрируя свои ровные зубы и желание этими зубами впиться Чанёлю в глотку.
– Человек, носящий такую срамную фамилию, не достоин того, чтобы жить, – спокойно проговорил принц Бён, заставив Чанёля нахмуриться. Удивительно, как беспечно он разбрасывался подобными словами.
Чанёля охватило возмущение.
– Это кто придумал такое правило?! – воскликнул он и нахмурился сильнее прежнего, буравя принца недовольным взглядом. Страх постепенно отступил, ведь сейчас их, по крайней мере, разделяли ржавые прутья решетки, и Чанёль более-менее чувствовал себя в безопасности.
Принц, кажется, вовсе опешил от его реакции. Этот парень вел себя странно, не напоминая человека, попавшего в темницу. Бэкхён планировал продержать его здесь месяц-другой, чтобы как следует насладиться поимкой одного из Паков, но сейчас подобные мысли медленно отходили на второй план, потому что ему было интересно наблюдать за этим необычным молодым человеком.
– Моя семья, – гордо вздернув подбородок, ответил принц. А Чанёль от испытанного шока даже слегка приоткрыл рот, потому что он не мог представить себе, что нужно было сделать такого каким-то Пакам, чтобы ненавидели всех Паков вместе взятых. Вот такой парадокс. Сотворит неведомую ерунду один, а отдуваться потом должны все.
– Извините, принц Бён, – как можно вежливее попытался сказать Чанёль. – Но Вы точно путаете меня с кем-то другим. Я… не местный, – уклончиво объяснил парень, решив не вдаваться в подробности. Если он попытается заикнуться о том, откуда он на самом деле, то тогда его точно лишат головы; дурной головы.
Принц Бён его словам, ясное дело, не поверил. Лишь презрительно хмыкнул, одарил его неподвижным взглядом и резко развернулся, через некоторое время скрываясь в глубинах бесконечной темницы.
Чанёль прикрыл глаза, начиная панически соображать, что ему делать и как быть в сложившейся ситуации. Разумеется, сбежать из клетки он бы не смог, потому что не был уверен в собственных способностях рыть подкопы руками или грызть железные прутья решетки зубами. Все навалившееся на него ухудшалось тем, что он начал осознавать, постепенно и медленно, избавившись от легкого приступа внутренней истерии, что все, что сейчас происходит – взаправду. До сознания ползла, напоминая улитку, навязчивая мысль о том, что он просто сходит с ума, сам в это время находясь в своей квартире, сидящий на своем диване и отсутствующим взглядом смотрящий в стену.
Попытавшись стряхнуть наваждение, Чанёль присел на жесткую скамью, спрятав лицо в ладонях. Он понятия не имел, что ему нужно делать, чтобы не впасть в отчаяние, но каждая минута, которую он мысленно отсчитывал про себя, подводила его к тому состоянию, в котором он мог бы совершить нечто необдуманное. Ведь кричать хотелось по-настоящему, громко, чтобы выместить все эмоции и дать волю засевшему где-то глубоко страху.