***
Королева внимательно разглядывает старого знакомого. — Ты помнишь меня, Охотник? — Она пристально смотри в глаза освобождённому. — Да, Ваше Величество, — отвечает он тихо. — Где ты был все это время? — Искал новорождённого Спасителя в дальних селениях, как Вы повелели. — Ну и как ты попал в руки своих пленителей? — Я не помню, моя Королева. — Мужчина опускает голову. — Реджина, мне кажется, он плохо понимает, что происходит. Может, ему стоит отдохнуть, а потом допросим его как следует, — шепчет стоящая рядом Эмма. — Сейчас тебя накормят, осмотрит лекарь, и затем ты сможешь хорошо отдохнуть и выспаться. Поговорим после, — кивает Королева и быстро покидает комнату.***
На сердце у Малефисенты неспокойно. Последние дни она тревожится за Эмму. Всегда весёлая и жизнерадостная девочка вмиг превратилась в замкнутую и молчаливую. Она все чаще сидит одна в комнате. И отказывается от прогулок за пределами крепости или уходит вглубь леса к тихому озеру, чтобы понаблюдать за водной гладью, пряча слезы в уголках потухших глаз. Только здесь ей на несколько мгновений становится легче. Вода напоминает тот единственный раз, у фонтана, когда она в последний раз обнимала Королеву, чувствуя необыкновенное тепло. И сейчас Эмма хочет побыть одна, чтобы ещё раз вспомнить тот трепетный, почти интимный, ИХ момент. — Эмма, милая, ты почти не спишь и не ешь. Поговори со мной, не бойся. Почему молчишь, дитя? Я никогда не ругала и не осуждала тебя. И сейчас не стану. Не молчи, поделись. Что тяготит твою душу? — Колдунья аккуратно присела рядом на лавочку. — Все хорошо, тётушка, не стоит волноваться. Просто плохие сны. — Она не хочет беспокоить Малефисенту напрасными переживаниями, пытаясь разобраться в собственных чувствах и ощущениях. — Я ведь все понимаю, — мягко продолжает колдунья, — у тебя сейчас сложный возраст. Ты меняешься, меняется твоё тело и внутреннее восприятие многих вещей. И, возможно, начинаешь сомневаться, достаточно ли ты умна и хороша для кого-то или чего-то. Расскажи мне, я не хочу, чтобы эти переживания стали причиной неуверенности и проблем, или случилось что похуже. — Но со мной действительно все хорошо, нет причин для тревоги. — Эмма пытается улыбаться. — Если ты не хочешь чего-то делать, дорогая, я не собираюсь заставлять. Может, тебе не мил Кристофф, и ты не желаешь этих отношений, я ни в коем случае не настаиваю. Все лишь по твоему хотению, — уверяла тётушка. — Он хороший… очень… но дело вовсе не в нем. И как только я вернусь с каникул, мы постараемся назначить дату свадьбы. — Эмма так и не решается поведать колдунье, приняв решение разобраться со своими душевными терзаниями самостоятельно, до момента отъезда.***
— Ваше Величество. — Она низко склоняет голову, увидев приближающуюся Королеву. — Эмма? — голос Реджины выдаёт беспокойство. — Что-то случилось? — Нет, нет, все в порядке, — отвечает девочка, но бледность и тёмные круги под глазами говорят об обратном. — Завтра я возвращаюсь к занятиям, — Эмма замирает на долю секунды, боясь поднять глаза, — и пришла попрощаться. Она не выдерживает и все-таки решается посмотреть, пытаясь понять, о чем думает Королева в эти мгновения. — Принц Кристофф сделал мне предложение. — Она успевает заметить, как Реджина слегка закусывает нижнюю губу, но кивает в одобрении.— Скорее всего, мы больше не увидимся, а если и увидимся, то очень нескоро… Королева опять кивает. Она не в силах говорить. — …Я не хотела уезжать, не спросив… Не могу уехать, не поняв… — Эмма пытается подобрать слова, сама не зная, что хочет сказать на самом деле. — Ты никогда не обманывала меня, надеюсь, не сделаешь этого и сейчас, — произносит она с надеждой. — Что ты хочешь знать? — Реджина громко вздыхает, понимая, о чем пойдет речь. — Правду, ничего больше. — Она робко смотрит на Королеву, наблюдая, как сжимаются в тонкую полоску пухлые губы и вздымается грудь от глубоких вздохов. — Мы собираемся назначить дату свадьбы, но я не уверена… — Не уверена в чем? — быстро переспрашивает Реджина, впиваясь в девочку цепким взглядом. — В том, что это именно то, чего мне бы хотелось… — тихий ответ. — А чего бы тебе хотелось? — интересуется Королева, продолжая пристально смотреть. — Мне хотелось бы чувствовать что-то в ответ. Но когда он держит меня за руку, я не ощущаю ничего… Ничего похожего на то, что испытываю… — она не решается произнести. — Испытываешь… что? — почти шепчет Реджина. — …Когда касаюсь тебя, — выдыхает Эмма. — …Пожалуйста, — Реджина медленно прикрывает глаза, отшатываясь назад, — я не стою… Эмма неожиданно быстро подходит и берет ее за руку, заставляя вздрогнуть и подавить тихий стон. — Ты сама говорила, что мы не в силах контролировать свои чувства и желания. И не вольны выбирать, на кого укажет сердце. Но моё точно не ошибается. Я знаю, что чувствую. И ты была права, когда говорила, что мы не сразу можем разобраться в этом. Никогда ранее я не испытывала ничего подобного, и мне понадобилось время, чтобы осознать и принять. — Она говорит так трепетно, так ласково и нежно. Ее слова цепляют каждый нерв, достают до самых глубин истерзанной души, израненного сердца Королевы. — Эмма… Нет, прошу тебя, — шепчет потрясённая женщина. Это не должно было произойти. Никогда. Или, по крайней мере, не так и не с ней. Не с Эммой. Не с ними. —… Когда ты рядом… Внутри меня все замирает, и я не могу дышать. А вокруг расцветает, и мир становится волшебным, сказочным и невероятно красивым. В эти минуты я чувствую себя по-настоящему живой, моё тело наполняется радостью, лёгкостью и чем-то непонятно-прекрасным. Но когда тебя нет… Когда ты далеко и осознание того, что я могу больше не увидеть тебя, делает бессмысленным моё существование. Я чувствую холод, даже боль и… пустоту, которую не способно заполнить ничто и никто. — Эмма, милая, — Реджина опускает глаза на их переплетённые руки, пытаясь запомнить прикосновения, — ты просто привыкла. Я довольно долго была рядом. — Нет, нет, я знаю, что чувствую — это… необыкновенное, настоящее. Я ничего не придумывала и не внушала. Я не заблуждаюсь, не ошибаюсь, и мне кажется, что и ты… — Эмма не успевает договорить. Реджина резко разрывает сплетение их рук и отходит на несколько шагов. — Эмма нет, ты ошибаешься насчёт меня. — Она делает ударение на последнем слове. — Ты ещё слишком молода, чтобы достаточно понимать и разбираться во всем. — Королева пытается отвечать как можно жёстче, дабы пресечь дальнейшее продолжение разговора и избежать признаний. — Реджина, пожалуйста, ты обещала никогда не обманывать меня. — Принцесса делает шаг навстречу, пытаясь приблизиться к Королеве. — Я говорю правду, которую не смела сказать никогда и никому. Я признаю свои чувства, какими бы невероятными и нелепыми они ни казались. — Я не знаю, чем дала повод тебе думать о чем-то подобном с моей стороны. — Эмма начинает замечать, как изменился тон Реджины, с мягкого до раздражённого, а во взгляде появилась колкость. — Я чувствовала, я не могла ошибаться, — глаза ее наполняются слезами, а голос разочарованием. — Если я так не нравлюсь тебе, если ты не хочешь касаться меня, то я найду себе какого-то пастуха и, может, захочется ему? — с отчаянием произносит она. — Почему, Реджина, почему? Объясни, что не так во мне? Ты говоришь, что я прекрасна, что я самая красивая на свете, но по ночам обнимаешь других… девушек. Почему ты не хочешь касаться меня, что не так во мне? Я так тебе противна? — Эмма почти кричит от отчаяния, пытаясь увидеть ответ в глазах Королевы. Но на лице Реджины ничего — лишь маска равнодушия… А в душе… В душе Королевы пожар — дикий, яростный, страстный, грозящий в любую секунду вырваться наружу и стереть невинность с лица земли. Реджина боится. Саму себя, своего необузданного желания. И эту ненавистную ноющую тягу к неискушённому телу. Она боится сорваться в пропасть безумия от желания обладать юной Эммой. Нет… Она так не поступит. Не так… Не с ней, не с Эммой. Не сможет причинить боль. Не посмеет переступить черту. Проще один раз оттолкнуть. Да, будет больно, будет жечь. Но Эмма — сильная, она справится. Потом будет легче. Пройдёт время, и она все забудет. Возможно, все-таки полюбит Принца, или встретит другого, пусть даже пастуха, которому подарит свою невинность. Они поженятся, у них будут дети… Это будет кто-то другой, потому что любой более достоин светлой души, чем Тёмная Проклятая Королева, со злым сердцем и пропитанной ненавистью душой. Она никогда не сможет дать девочке ничего из того, о чем грезит юная красавица. Отчаянный вздох Эммы заставляет покинуть тяжкие думы. — Хорошо, если это так, а ты никогда не обманывала меня, я должна точно знать, что на самом деле у тебя нет этих чувств. Дай мне возможность убедиться в этом, и я обещаю более никогда тебя не тревожить и не переступать порог твоего замка. Ты будешь спокойно жить дальше, не отвлекаясь на маленькую дурочку. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Красивые глаза прожигают холодом. — Позволь мне… поцеловать тебя, — смущённо просит Эмма. — Это будет мой первый поцелуй, я никогда… никого, я даже не умею… и не знаю как, но… пусть твои губы будут первыми, к которым я прикоснусь. — Тихая мольба почти заставляет сдаться. — Если это твой первый поцелуй, как ты собираешься что-то понять? — Она пытается оттолкнуть из последних сил. — Я все узнаю, я почувствую… вот здесь. — Эмма прикладывает руку к груди, глядя как нервно облизывает Королева прекрасные губы. Она на самом деле не знает, как поступить, и неловкая пауза слишком надолго повисает между ними. — Хорошо… Целуй. — Ответ Королевы холоден и равнодушен, но это лишь показное безразличие. Она понимает, что играет с огнём, но нет дороги назад. Эмма должна уйти, покинуть ее навсегда и никогда не переступать порог Тёмного Дворца. От этого зависит судьба и будущее девушки. И ради этого Реджина готова отказаться от чувств и впервые солгать ей…***
Эмма медленно приблизилась вплотную к Королеве, пристально глядя в бездонные, всегда горящие, но сейчас пустые глаза. Это видимое равнодушие уже никак не могло повлиять на решимость юной Принцессы. Она готова окунуться в тёмные омуты. Лишь минуту назад Эмма боялась, но сейчас ей совсем не страшно. Внутри все дрожит. От неожиданной близости и предвкушения. Когда Реджина позволила себя поцеловать, Эмма даже не обратила внимания на напускное пренебрежение. Ей все равно. Она просто хочет этого, очень хочет. Но только совсем недавно поняла, как давно и насколько сильно. Много недель, а может, и месяцев. И чем бы сейчас ни закончился поцелуй, Эмма знает: для нее это будет именно тем, чего жаждут ее губы и тело. Ей просто необходимо почувствовать. И пусть Королева забудет о ней, пусть для нее это не значит ровным счётом ничего, главное — Эмма запомнит навсегда. Она сделает это с человеком, которого выбрала сама. Пусть потом ей предстоит уехать с тем, кто не мил сердцу, но она сохранит воспоминания о тех мгновениях, когда держала в объятиях желаемое. Все остальное не имеет значения.***
Эмма слегка прикрыла глаза и смело накрыла губы Реджины своими. Боже… Это было намного восхитительней, чем представляла себе девушка даже в самых смелых мечтах и снах. Ей казалось, что это самое прекрасное, к чему она когда-либо смогла бы прикоснуться. Она даже не заметила, как взяла Реджину за предплечья и слегка притянула к себе. Близость желанного тела заставляла трепетать, опьяняла теплом, дарила легкость, которая мгновенно заполняла каждую клеточку. И сводила с ума… Эмма сильнее захватила губы Королевы и слегка провела по ним языком. И только тогда поняла, что невольно стонет. Губы Реджины были такими мягкими, такими тёплыми, такими… восхитительными на вкус… Она никогда не смогла бы даже представить, насколько это было прекрасно и необыкновенно. Ей было все равно… Самое главное — ее не оттолкнули. Но и не ответили на поцелуй. Реджина испугалась. По-настоящему. Ее тело предательски отреагировало на близость Эммы. Она даже не могла вспомнить, чувствовала ли подобное когда-то… Это было чудесно и пугающе одновременно. Она держалась из последних сил. Даже закрыла глаза, почти зажмурилась. Первое прикосновение юных губ заставило Королеву… полностью потеряться в собственных ощущениях. Такие нежные, ласковые, слегка несмелые. А потом… прикосновение языка, которое едва не заставило Реджину захватить его в плен и больше никогда не отпускать… Как же ей хотелось ответить на поцелуй… Вложить в него всю страсть, всю ту нежность, которая ещё осталась, всю любовь — она теплилась в глубинах чёрного сердца. Ей так хотелось, чтобы это чистое создание получило все, о чем грезят девушки ее возраста… Этот невинный поцелуй доставал до самых глубин, разбавляя темноту и сея крупицы света.***
Эмма, уже более смело притянувшая Королеву за талию правой рукой, практически прижимаясь грудью к глубокому декольте и захватив верхнюю губу Реджины, тихонько постанывала и посасывала ее. Реджина сходила с ума от этого стона, чувствуя, как мучительно напрягается каждый нерв в ее теле, требуя продолжения… Она даже убрала руки за спину, чтобы в порыве не притянуть к себе Эмму. Королева пыталась держаться, не сорваться, не потерять остатки разума и контроля. И в тот момент, когда тело окончательно предало ее, а необузданная страсть грозилась вырваться наружу, пришло спасение. Эмма начала задыхаться и отстранилась, разорвав поцелуй, но не отпуская Королеву из объятий… Она ожидала увидеть все что угодно, но только не это… По непроницаемому лицу, из двух прекрасных темных глаз непрерывными дорожками катились горячие слезы… — Ты получила, ЧТО ХОТЕЛА. А теперь, пожалуйста, прошу тебя, уходи… И никогда сюда не возвращайся. Я не желаю больше видеть тебя, а тем более прикасаться к тебе. — Реджина произнесла это угрожающе тихо, сдерживая злость на саму себя. — Как пожелаете, Ваше Величество. — Эмма медленно и неохотно выпустила Королеву из объятий, смиренно опустила голову, пряча полные слез глаза, и незаметно покинула замок. Свой первый поцелуй Светлая Душа подарила Темной Злой Королеве. Такое не прописано ни в одной сказке. Какому Автору могла прийти в голову подобная история? Глядя вслед уходящему Спасителю, Королева понимает, что этот бой она проиграла. Непробиваемая стена из ненависти и злости пала, сражённая чистотой невинной души. Ей остаётся только вернуться в опочивальню, где на огромной кровати ожидает другая… Готовая дарить ласки и наслаждение. Но нет в них более нужды. Никто и ничто не сможет заменить неповторимые ощущения близости любимого тела. На свете есть одно лишь средство, и Реджина готова испить, дабы снова не испытывать мук разбитого сердца.***
— Ваше Величество. — Девушка, лежащая в постели, быстро поднимается и подбегает, желая обнять. — Вот, возьми. — Реджина достаёт из небольшого сундука, стоящего на столике у зеркала, полный кошель золотых монет. — Возвращайся домой, к родителям. Влюбись, заведи семью, роди детей и постарайся забыть все, что с тобой произошло. Приказываю тебе стать счастливой. — Она вручает девушке мешочек, полный денег. — Этого вполне хватит на долгую небедную жизнь. — Почему? Чем я прогневала Вас? Неужели была так плоха? — рыдает юная прелестница. — О, нет, все хорошо, — уверяет Королева. — Но тебе пора начать другую жизнь, и я хочу, чтобы ты вернулась домой. Прощай, дорогая. — С этими словами она быстро покидает покои, давая возможность девушке собрать вещи и уйти. Реджина уже приняла решение, и оно ей кажется единственно верным. Поэтому, не мешкая, спускается в глубокое подземелье замка, в самую тёмную комнату, скрытую от посторонних глаз, где хранятся редкие зелья.***
— Я не знаю, когда мы с Эммой вернёмся. Может, через день-два. Путь неблизкий, и неизвестно, что ждёт нас в замке у Румпеля. Поэтому Генри останется здесь, с тобой. И я хочу, чтобы ты кое-что уяснила. — Реджина сверлит падчерицу взглядом. — Этот мальчик — самое дорогое, что есть у меня. Не я подарила ему жизнь — жизнь подарила мне его. Я взяла его на руки через секунду после рождения. И клянусь, я никогда не держала ничего более ценного. Эмма и Генри — самое дорогое, что есть и что когда-либо будет у меня. В них вся моя жизнь. И если с моим сыном что-то случится, я вырву сердце из твоей груди и превращу в пепел, без капли сожаления, — прошипела Реджина. — Когда-то я доверилась тебе и совершила страшную ошибку. Ты отплатила мне жестоким предательством. Это наше искупление, Снежка, — ты отобрала у меня Дэниеля, но подарила Эмму. Пришло время все исправить, поэтому предлагаю забыть о старой вражде ради спасения Зачарованного леса и жизни тех, кто нам дорог. — Ты очень изменилась, Реджина. Я помню, какой ты была прекрасной матерью. Ты так сильно умела любить и так неистово могла ненавидеть. И как бы ни было тяжко смотреть на свою дочь подле тебя, я вижу, что ты любишь мою девочку по-настоящему. — Нет, Снежка. Это не она подле меня, а я подле нее. Именно так, и никак иначе. Это Эмма позволила мне быть рядом, любить ее и познать полноту жизни. И я благодарна провидению за каждый день, проведённый рядом с ней. И отдам за нее свою жизнь, не раздумывая ни секунды, если потребуется. И я знаю, что ты поступишь так же. Поэтому и оставляю здесь Генри. Ты всегда готова жертвовать собой и защищать тех, кого любишь.***
— Реджина, — Эмма появилась на пороге неожиданно, — пора. — Она резко развернулась, не желая пересекаться взглядом с матерью. — Погоди, Эмма, постой. — Снежка кинулась к дочери. — У меня есть кое-что для тебя. Спасительница лишь недовольно вздохнула. — Я не нуждаюсь… — начала она, но Реджина мягко остановила, почувствовав раздражение в ее голосе. Белоснежка быстро покинула комнату, чтобы вернуться через несколько минут. У нее в руках было нечто длинное, завёрнутое в плотную ткань. — Вот. Возьми, это пригодится в путешествии. — Она протянула Эмме свёрток. — Это — меч Прекрасного. Редкое оружие — очень прочное, лёгкое, но необычайно мощное в умелых руках. Спасительница замерла от восторга, потянувшись к клинку. Но вовремя отдёрнула руку, посмотрев на Реджину. Королева лишь аккуратно кивнула в одобрение, позволяя взять меч. — Их было два, но Прекрасный взял лишь один на войну. Как чувствовал, что меч может ещё пригодиться.***
Ее Тёмный учитель часто говорил: «Любовь — это болезнь, и как любая болезнь, она может быть побеждена одним из двух способов — лекарством или смертью». Лекарство у Реджины было. То самое, которое много лет назад Румпельштильцхен дал Белоснежке, убедив использовать, дабы забыть навсегда Прекрасного Принца. И та выпила, и забыла. Навеки. Так, что даже Поцелуй Истинной Любви не заставил вспомнить возлюбленного. И сейчас Реджина держит в руках тот самый пузырёк, в надежде забыть Эмму навсегда. Она сидит перед огромным зеркалом до самой темноты, не в силах сделать глоток. Я спасусь, но как же Эмма? — думает Королева, поднося зелье к губам. — Я так жестоко поступила, оттолкнув девочку, а теперь просто сбегу, оставив ее наедине с разбитым сердцем и тоской. — И, казалось, даже тревожный набат колокола главной башни Дворца, возвестивший о приближении вражеского войска, не сможет уберечь от рокового шага…