***
— Напрасно мы оставили ее одну, — все ещё сомневалась Эмма, вспоминая о Бэлль. — А если ей станет плохо? Или кто-то сможет пробраться в замок? — Никто не сможет, за это не переживай. Защита, выстроенная Румпелем, очень сильна. А девушка кажется мне хорошей: она добрая, хозяйственная, красивенькая. Тёмному повезло. И я за него рада. Румпель много страдал — когда жена сбежала с пиратом, и потом… когда умер сын. Он очень любил его, но мальчик сильно заболел, и чтобы излечить его, он заключил сделку с тьмой — продал душу, — вспоминала Королева. — Но спасти ребенка не успел… — О Боже, — выдохнула Эмма, — ему больше других нужен этот шанс. Тем более нельзя было оставлять Бэлль в замке одну. — Ну, хорошо, если ты так сильно переживаешь, давай через несколько недель навестим ее и попробуем ещё раз уговорить отправится с нами во Дворец. А сейчас позволь мне озаботиться нашим отдыхом и ночлегом. Ночь на дворе, а до замка далеко. — Генри уже давно спит, думаю, нам стоит, наконец, уделить немного времени друг другу. — После этих слов Эмма настойчиво притянула к себе Реджину, и яркое белое облако мгновенно переместило их к охотничьему домику на берегу озера. — Ты хочешь, чтобы мы переночевали здесь? — игриво интересовалась Королева. — А почему нет? Здесь есть все, что нам необходимо: чистая вода, — Эмма кивнула в сторону озера, — и большая кровать. — В чуть севшем голосе появились знакомые нотки. — Я знаю, как ты любишь это место, — прошептала в ответ Реджина, слегка прикусывая нежную кожу на шее. — Ты любишь его не меньше. — Эмма мгновенно уловила лёгкие покалывания на самых кончиках пальцев, стоило Реджине лишь прикоснуться к ее телу. — Смотри, Эмма, — вдруг оживилась Реджина, указывая рукой в сторону озера. Посередине водной глади плыл Чёрный лебедь. Чуть сзади плыл Белый. Чёрный лебедь медленно кружил вокруг подруги, показывая своё царственное положение. Длинная шея вытягивалась, изгибалась. Ярко-красный клюв прихорашивал перья и поправлял непослушные пёрышки своей лебёдушки. — Это так… волшебно, — шептала Эмма, — просто удивительно. — Они прекрасны, — восхищалась Реджина, - и так похожи на них. — Она медленно достала небольшой кулон, висящий на тоненьком ремешке у нее на груди у самого сердца. — Это знак. Ты видела хоть одну птицу, кроме старого ворона, с того момента, как мы вернулись сюда? — задумалась Эмма. — Может, Бэлль была права, когда говорила, что возрождение начнётся, когда Злая Королева вернёт Спасителя в Зачарованный лес? Птицы возвращаются, возможно, не все ещё потеряно и нам удастся отстроить Королевство. — Реджина продолжала с трепетом прижимать к груди любимый кулон. Эмма тут же приложила свою ладонь поверх ее. — Я помню тот день, как спешила к тебе, — улыбнулась она. — И я помню, как едва не потеряла тебя, оттолкнув из-за страха и предрассудков, — с досадой вспомнила Королева. — Я бы все равно не позволила тебе. — И что бы ты сделала? — Глаза Реджины зажглись, а в голосе послышался вызов. — Я бы взяла тебя силой. — Эмма притянула ее для страстного поцелуя и, сковав светлым облаком, переместила на кровать в домик.***
Реджина покидала замок ведьмы лишь глубокой ночью. Но рано поутру снова стояла у границы колдовских владений с новыми зельями. Эмма выздоравливала медленно. Она много спала и казалась обессиленной. Но для нее не было большего счастья, чем видеть Реджину, и поэтому она усердно выполняла все наставления тётушки, желая скорейшего выздоровления. Двум могущественным волшебницам так и не удалось разгадать тайну неожиданно глубоко сна, поразившего девушку, поэтому все снадобья и лекарства, которые они давали испить Эмме, применялись с осторожностью. На пятый день Малефисента разрешила небольшую прогулку, и Эмма рада возможности обнять, наконец, свою Королеву. Она все ещё слаба. И сидит на лошади боком, заботливо укутанная в толстый плед. Теперь Реджина крепко держит ее в объятиях, лишь слегка контролируя поводья, и Эмма обнимает ее за талию, положив голову на плечо, невесомо прикасаясь губами к бархатистой коже на шее. — Я отвезу тебя в самое красивое место, — обещает Королева. — Там я всегда нахожу успокоение и исцеление. Они едут долго, пока не оказываются на берегу красивого тихого озера с глубокой прозрачной водой. — Когда светит яркое солнце, мне кажется, что у воды такой же цвет, как и у твоих глаз. — Реджина помогает Эмме слезть с коня и, усадив на подстилку, крепко обнимает. У Эммы захватывает дух от окружающей величественной красоты и близости Королевы. — Здесь и правда красиво, — мечтательно шепчет юная Принцесса. — Это необычное место, волшебное. — И оно полно силы, магии, я чувствую невероятную мощь. — Эмма с интересом осматривается вокруг, и Реджина замечает вновь зарождающийся блеск в огромных зелёных глазах. Жизненная сила наполняет тело девочки, восстанавливая от разрушительного действия зелья и исцеляя. — Смотри, Реджина! Какая красота. — Эмма не скрывает восхищения, наблюдая за медленно приближающейся к центру озера парой лебедей — Белого и Чёрного. Они плывут медленно, наслаждаясь обществом друг друга. Это очень похоже на… — Эмма запнулась. — На что, милая? — Реджина пристально смотрит ей в глаза. — На это… — И девочка медленно достаёт из бокового кармашка крошечный бархатный мешочек. — Я купила тебе подарок, но не успела отдать. — Из мешочка на ладонь Реджины ложится маленький изящный кулон с изображением двух великолепных лебедей, головы которых увенчаны королевскими коронами. — Боже… — Королева не скрывает восхищения, и слезы трогают уголки темных глаз. — Спасибо тебе, Эмма. — У нее не хватает слов от нахлынувших чувств. — Я обещаю тебе, что никогда не расстанусь с ними. — И она медленно целует ее, нежно и ласково обволакивая теплом юные губы. — Говорят, увидеть Чёрного Лебедя - к большой удаче. Это как символ веры, надежды на новый старт в жизни. Это редкая птица. Интересно, откуда они здесь? — Реджина снимает с шеи цепочку со старым колдовским амулетом и заменяет ее кулоном. А потом они долго сидят на берегу, созерцая отблески тихой воды, много говорят, смеются, и Королева прижимает крошечных лебедей к груди. Когда они возвращаются в замок Малефисенты, уже Эммина ладошка лежит поверх кулона, согревая крошечное изображение двух грациозных птиц, нашедших своё место у сердца Королевы.***
— Мы собирались освежиться в источнике, — из последних сил напомнила Реджина, теряясь в густых локонах и ощущениях. — Не стоит пугать птиц. — Эмма прильнула к ней, накрывая губы сладким поцелуем, и Королева растворилась… С того самого дня, когда Эмма поцеловала ее в первый раз, Реджина чувствовала восхищение девушки мягкостью ее пухлых губ. И сейчас, спустя почти 13 лет, она все так же упивается тем же самым восхищением. У Эммы белоснежная кожа. Такая притягательная и удивительно тёплая. Ничего не изменилось. Чувства стали лишь крепче, ощущения ещё ярче. Реджина чувствует, как бегут по телу тёплые волны от груди к низу живота, пока Эмма рывками снимает с них одежду и кружит языком по худым ключицам, опускаясь ниже… Она обожает вспышки нетерпения в ярко-зелёных глазах. В эти мгновения отчётливо видно, как быстро лишается Эмма своей железной выдержки и контроля, едва ощутив желанную близость. Королева притягивает светлую голову, желая тесного контакта с умелым ртом. Ласковые ладони на ее теле — в них столько горячей искушённой нежности. Огненный язык продолжает свой зажигательный танец, выписывая окружности вокруг розового соска. Реджина чувствует, как рвано бьётся сердце внутри груди, отдавая эхом в самом низу, как перехватывает дыхание от мягких касаний, чередующихся с неспешными посасываниями. И Свон не в силах оторваться от ее рёбер, которые проступают, когда женщина глубоко дышит и слегка выгибается под ней. Эмма не спешит, желая насладиться каждой секундой и каждым сантиметром обнажённого тела. От этих ласк Реджина чувствует почти болезненное напряжение в этих самых сантиметрах и пытается сосредоточиться на прикосновениях, пока сильные руки захватывают соблазнительные бедра. Эмма замечает, как сильно напряжена и возбуждена Королева, и с трудом заставляет себя убрать руки, прекратить ласки, но лишь на долю секунды. Реджина мгновенно ощущает почти болезненное разочарование от отсутствия касаний, так необходимых для желанной разрядки. И через мгновение напряжение отпускает ее прекрасное тело, а мышцы расслабляются. Эмма глубоко вдыхает. Почти до головокружения. У Реджины есть запах. Свой, особый, неповторимый, заставляющий терять голову. Такой слегка сладкий, с нотками ванили и поздних очень спелых яблок. А ещё у Реджины есть вкус. Яркий, сочный вкус великолепной женщины. Вкус горячего влажного желания. Нежные губы Эммы пробуют его. Снова. И снова. Смешение этих ароматов заставляет забывать обо всем, и она желает лишь этого. Снова. И снова. Они целуются медленно, долго, страстно, переплетая языки в диком танце. Эмма хочет чувствовать, хочет дать почувствовать все. Реджина вновь ощущает горячие прикосновения любимых ладоней на своём теле. Руки Эммы везде. Нежные губы накрывают тонкую шею. Настойчивый язык ласкает чувствительную кожу в самых потаённых местах, заставляя подрагивать от каждого прикосновения. Цепочки поцелуев плавно спускаются вниз. — Ты… жаркая. - Горячие жадные пальцы снова накрывают красивую грудь, и она едва не задыхается. Ей кажется, что пламя трогает кончики сосков. На самую долю мгновения она замирает, но тут же оживает под напором таких знакомых и приятных ощущений. Руки Эммы ласкают чувствительные соски, а требовательный рот умело чередует укусы с мягкими прикосновениями нежного языка. Теперь Эмма двигается медленно, осторожно, наслаждаясь не только мягкостью, гладкостью, но и возбуждающими движениями тела под ней. Гибкие пальцы скользят к ямочкам пониже изящной спины. Королева вздрагивает от поцелуев, совмещённых с горячим дыханием, которые медленно прорисовывают дорожку вниз. Руки Свон уверенно ласкают красивые бедра, разгоняя расплавленное желание между ними. Эмма ощущает желание Реджины так же сильно, как своё собственное, внутри все дрожит, в груди призывно ноет, и пульсация между ног становится почти невыносимой, болезненной. Реджина почти не чует собственного тела, забываясь в ласках. Предвкушение уже полностью поглотило ее. Каждый нерв пробудился от ощущения внутренней пустоты, стремясь быть наполненной и успокоенной сильными, настойчивыми, любящими пальцами. Прикосновения не успокаивают. Они завораживают, дразнят, истощают. Эмма умело держит ее на грани. Не даёт окончательно нырнуть в сладкую пучину, заставляя вздрагивать от прикосновения зубов и расслабляться на мягких дорожках языка. Ласковый язык плавно скользит от внутренней стороны колен и бёдер. Она замирает, чувствуя знойное дыхание на распахнутых розовых створках, пульсирующих, мокрых, набухших. Язык Эммы обводит эти складки, проникает внутрь, чуть увеличивая давление и темп. В какой-то момент это становится непереносимым, из груди вырывается сладкий вздох, когда губы Эммы, наконец, сжимаются вокруг возбуждённого комка нервной плоти. Язык любимой бьётся в ней резкими, короткими движениями, так, что она боится вздохнуть. Все становится неважным: когда язык вдруг неожиданно сменяют пальцы и Реджина подчиняется желанным движениям — проникающим, заполняющим нежно и глубоко. Это искусная, мучительная, страстная пытка, почти ослепляющая наслаждением. Ей вдруг кажется, что вся кровь прихлынула к тому месту, которое так приятно возбуждают умелые пальцы. Длинные, сильные - они проникают, словно пронзая током, на что мгновенно отзывается ее плоть, жадно обхватывает их, не желая отпускать из своей власти. Эмма возвращается к восхитительным губам, и ее язык врывается в соблазнительный рот в едином ритме с рукой. Она не любит спешить, но чувствуя, какая Реджина распалённая, влажная и отзывчивая, не сдерживает стон, ещё крепче обхватывая женщину за талию, и пелена наслаждения медленно накрывает ее сознание, превращая возбуждение в сладкую дрожь подкатывающейся разрядки. Они двигаются быстро, в едином ритме, смуглые бедра навстречу искусным пальцам и Реджина прикусывает ее губы, стонет в ответ, потом раздвигает ноги ещё шире, моля о большем… проникать ещё глубже, и впивается пальцами в светлые ягодицы. Эмма чувствует горячую пульсацию у себя в животе и между ног, но это лишь подстёгивает продолжать глубокие толчки, потому что внутри так сладко и жарко, и все это окончательно сводит с ума. Чувствуя горячую влагу на пальцах, она полностью растворяется в ощущении мучительного ожидания. Она слышит собственный стон, рваное дыхание, и буквально через мгновение достигает пика. Эмма выдыхает её имя, и надрывная нота в голосе вместе с рукой, так интимно двигающейся между смуглых бедер, ввергает Королеву в стремительный оргазм. Напряжение, скрутившее великолепное тело, неожиданно взорвалось, заполнив самым изысканным красочным ощущением. Это мощная дрожь в самой её глубине, безмерно сильная, со сдавленным стоном любимого имени на губах. Реджина, наконец, достигает желанной вершины, и края тьмы бережно смыкаются вокруг неё… Когда Королева отходит от мечтательной полудрёмы, она чувствует, что все ещё не может дышать. Не получается даже сглотнуть. Она думает лишь о том, что не может прожить ни минуты без этой яростной, неистовой близости.***
Это самое чудесное время суток, когда лёгкая дымка обволакивает влажную холодную траву. Эмма очень любит это место, помнит каждую тропинку, каждый кустик и дерево. Они проводили здесь много времени, и сейчас она стоит над прозрачной гладью, встречая улыбкой новый день. Она счастлива, как и в то утро, много лет назад… Как и каждый следующий за ним день…***
— Реджина, Реджина, милая, — шепчет очень тихо, стараясь не выдернуть резко из глубоко сна. Она мягко целует свою Королеву, будит ласково и нежно. — Ещё секундочку. — Реджина тонет в любимых объятиях, прижимаясь к тёплым губам. — Я слышу странный запах гари. — Эмма не успевает закончить, и Королева резко распахивает глаза. — Тем утром, когда мы встретились здесь с Белоснежкой, я тоже слышала его. — Она вскакивает и быстро одевается. — Генри! — Она почти выкрикивает его имя. — Нам надо немедленно вернуться во Дворец. — И чувствует, как кружится от испуга голова. — Реджина, милая, с ним все в порядке. — Эмма быстро берет ее за плечи и разворачивает лицом к себе. Королева недоуменно моргает, избавляясь от остатков сна, резко выдыхает и почти успокаивается, но лишь на секунду, чтобы потом опять встрепенутся в тревоге. — Тогда откуда этот запах? — Она уже почти одета, и они бегут по узкой дороге в сторону Замка. И с каждым шагом запах все больше просачивается в ноздри, заполняя смрадом пространство вокруг. У самой опушки на выходе из леса она чуть сбавляет темп и хмурится. Эмма резко останавливается, всматриваясь в напряжённое лицо, и тоже сдвигает брови. — Смола… Ею пропитывают наконечники стрел. — Реджина хватает ее за руку и прячет за стволом огромного дерева, всматриваясь вдаль. — Наш замок в… осаде? — испуганно дышит Эмма, думая лишь о Генри, оставленном под присмотром Снежки. — Нам надо немедленно вовнутрь. — Она срывается с места. Но Королева все ещё удерживает ее. — Я, кажется, знаю кто это…