***
Реджина проснулась от шороха за дверью. Зачарованный лес лишил Королеву нормального отдыха. Заснуть, как правило, удавалось либо глубокой ночью, либо с первыми лучами восходящего солнца, которые пробивались сквозь плотные шторы. Сны были тяжёлыми, давящими, поверхностными, не приносящими успокоения и расслабления. Часто она просто лежала с закрытыми глазами, согреваясь в объятиях Спасительницы. Услышав непонятную возню за дверью, она аккуратно выскользнула из-под одеяла и, накинув халат, резко распахнула дверь. В нескольких шагах от опочивальни стояла Снежка в окружении дозорных. — Ваше Величество, — бросился к ней воин, — на выходе из леса наблюдатели заприметили небольшой пеший отряд. Они пока не приближаются к замку, но мы решили известить Вас. — И в этот момент предупредительный сигнал с колокольни крепости возвестил о приближении непрошенных гостей. — Мы выставили лучников на стены и разместили оборонный гарнизон у ворот, — доложил начальник охраны. — Хорошо. — Она кивнула, выслушав донесение, и растворилась в облаке фиолетовой пыли, чтобы через секунду предстать перед Капитаном Черных Рыцарей. Тот стоял в полном облачении, ожидая свою Повелительницу. — Мы готовы, Ваше Величество, — склонил голову Воин. — Арбалетчиков на стены. Конный отряд приготовить к вылазке, — повелела Реджина и вновь растворилась в тумане.***
Она просыпается от… пустоты, чувствуя отсутствие Королевы. Мерзкое ощущение холода, которое приходит как лёгкая прохлада, а затем превращается в озноб. Реджина знает это, поэтому никогда не оставляет ее надолго одну в кровати. Резкое, неприятное пробуждение заставляет покинуть опустевшую постель. Спасительница движется к окну и видит свою Королеву на верхней платформе крепости. Ей остаётся лишь надеть доспехи, пристегнуть меч и перенестись. — Одевались с помощью магии, моё Высочество? — улыбается Реджина, почуяв знакомое дуновение магии за спиной. — Нет, Ваше Величество, тренируюсь по старинке. — Голос выдаёт недовольство, а лицо все ещё хмурое, на что Королева отвечает лёгкой улыбкой. — Прости, что оставила тебя, ты так сладко спала. — Она невесомо касается ее руки. — Кто тут у нас? — Спасительница мгновенно теплеет и пытается разглядеть мелкие фигурки, движущиеся по направлению к замку. — Не похожи на желающих напасть. Больше тянут на разбойников с большой дороги.***
Ближе к полудню Эмма, наконец, просыпается. Полностью отдохнувшей и голодной. Реджина давно бы уже извелась тревогой, но старуха-знахарка предупредила, что девочка проспит не меньше суток. Она распахивает глаза и сразу замечает сидящую у кровати Королеву. Женщина держит в руке старинную книгу, а второй согревает Эммину ладонь. Она шевелится и аккуратно перехватывает хрупкую кисть ее Величества. — Доброе утро, я долго спала? — Эмма светится привычной улыбкой. — Доброе, милая, уж полдень на дворе. Сейчас распоряжусь насчёт обеда, — улыбается Королева, приветствуя долгожданное пробуждение. — Я даже не помню, как уснула, но сейчас мне хорошо. Та женщина — кто она? Реджина поправляет подушки, помогая присесть поудобней. — Старая-старая знахарка. Давно она при Дворце, служила ещё у матери. Ее настой помог тебе уснуть и вернул силы. — Реджина, что со мной? Эта хворь не опасная? — Эмма тихонько прижимается щекой к ласковой руке. — Когда я поправлюсь и смогу вернуться к занятиям? Экзамены скоро… — Она успевает заметить метнувшийся тревожный взгляд. — Реджина? — Она тянется к ней и садится совсем близко. — Что сказала целительница? — Теперь уже голос принцессы выдаёт испуг. Королева лишь рвано вздыхает. — Мне надо кое-что спросить у тебя, но это будет нелегко, — почти шепчет она. — Ты пугаешь меня. — Эмма смотрит умоляюще. — Милая, скажи мне… Я обещаю, каким бы ни был твой ответ — это никак не изменит наших отношений. Это не изменит моего отношения к тебе… — Она пытается связать слова, наблюдая за недоуменным и мечущимся взглядом. — У тебя кто-то был, ты с кем-то была … Последний месяц… Взгляд Эммы по-прежнему удивлённый и непонимающий. — О чем ты, Реджина? Что ты пытаешься спросить? Была? С кем? Я не понимаю. — В глазах Эммы растерянность и страх. — Кто-то был с тобой? Кроме меня? Теперь Эмма все понимает, но слова застревают в горле, а слезы в глазах. — Я… я бы никогда не посмела, — даже если бы она хотела их удержать, все равно не смогла. Слезы сыпятся из огромных глаз крупными горошинами, — я никогда бы не позволила никому прикоснуться, — и тут она решается сказать то, что было всегда понятно без слов, — я так люблю тебя, только тебя одну, всегда только ты. — Вначале Эмма рыдает почти беззвучно, лишь всхлипывает и рвано хватает воздух. Но потом не выдерживает, раздавленная отчаянием от недоверия и обидных слов. — Но почему, Реджина, отчего спрашиваешь меня о таком? Зачем обижаешь неверием? — Эмма вскакивает на колени и крепко сжимает ладонь Королевы. — Если кто-то донёс на меня, не верь, не слушай пересуды. Я твоя, только твоя, ты ведь знаешь. Ты не могла забыть ту ночь! Прислушайся к своему сердцу, прошу тебя. — Прекрасные глаза ее Величества полны смятения и безграничной нежности. В них нет сомнения. — Прошу тебя, расскажи мне, что заставило тебя усомниться. Королева чувствует, что не в силах больше сдерживаться, и, притянув к себе Эмму, крепко сжимает в объятиях. — Я люблю, тебя, — шепчет она, — я так люблю тебя, моя милая Эмма, что мне невыносима даже мысль о том, что ты можешь быть с кем-то, а не со мной. Но я должна была задать этот вопрос, чтобы понять, наконец, как такое стало возможным? — Она уже не сдерживает слез, все больше веря в чудесное Провидение. — Да, что же такое страшное произошло, расскажи мне, — умоляет девушка, не разрывая объятий. Реджина мягко отстраняется и держит за плечи, с нежностью глядя в глаза. — Ты беременна, Эмма, чуть больше месяца. — Королева говорит с придыханием, заботой и любовью. Эмма замирает, не в силах произнести ни слова от горячей волны нежданного известия. Слезы обиды мгновенно исчезают, уступив место восторгу и радости. — Ты подарила мне дитя? — Она едва может дышать от счастья. — Не я, милая. — Реджина медленно и крепко целует ещё слегка солоноватые от слез влажные губы. — Его подаришь нам ты. — Королева так рада видеть чистый восторг в светящихся глазах. Счастье и восторг, а не панику и ужас от возможных последствий. Совсем ещё юная Эмма готова пожертвовать ради нее абсолютно всем, она в предвкушении от возможности подарить Ее Величеству новое начало, воплотить в жизнь самую сокровенную мечту Королевы — долгожданного наследника. Эмму ничуть не печалит мысль о том, что у нее под сердцем дитя Злой Королевы. Для нее это дар любимого человека. Она опять плачет в объятиях Реджины. Но уже от восторга, который поглотил целиком. Королева больше ничего не хочет знать — она видит лишь осознанное желание и твёрдую решимость в чудесных глазах. — У нас правда будет ребёнок, — все ещё допытывается Эмма, уже почти поверив в чудо, и прикладывает ладошку к плоскому животу. — Ты совсем не боишься, милая? — осторожно спрашивает Королева. — Боюсь? Нет! Что ты! Это же настоящее чудо, радость, это такое невероятное ощущение, я даже не могу передать словами! Я ничего не боюсь. Я только хочу, чтобы и ты чувствовала себя счастливой. — Она благодарно целует Реджину. — Эмма, — она едва может говорить от трепетного волнения, — я не должна была оскорблять тебя подобными вопросами, но ты же понимаешь, случившееся с нами — это на самом деле волшебство. О подобном никогда не слышал Зачарованный лес. Об этом нет ни единого упоминания в книгах. — Реджина, скажи, ты счастлива, зная о том, что у нас будет дитя? — Эмма светится словно ангел. — Безмерно, у меня не хватает слов описать все, что я сейчас чувствую. — Глаза ее Величества до краёв наполнены нежностью. — Тогда просто насладись этим, разреши себе быть счастливой, отпусти все печали, тревоги, сомнения. Пусть этот момент запомнится именно таким, каким хочется, полным прекрасного ожидания. Теперь уже Королева крепко сжимает в объятиях, бережно прикасаясь к животу девушки дрожащей рукой.***
У Эммы было одно поразительное качество, которым всегда восхищалась Королева. Она была смелой и очень, очень решительной. Она не мялась, не заикалась, когда вопрос касался ее чувств к необычной женщине. Она всегда знала, что испытывает и чего хочет, не раздумывала и не сомневалась. Она знала, что любит Королеву, любит настолько сильно, что все остальное просто не имеет никакого значения. И ещё она знала, что хочет сделать женщину счастливой. В этот самый момент Реджина вдруг поняла, что Эмме удалось. Хрупкое, совсем ещё юное создание обещало бороться за ее счастливый конец. Эмма боролась и победила, подарив Королеве веру, надежду, любовь. И спасение. — Я не могу позволить тебе вернуться в Академию. Но за учёбу можешь не переживать — у тебя будут лучшие наставники. — В этом вопросе Королева не уступит. — Да, конечно, я все понимаю. Ты захочешь видеть, как растёт дитя. И я хочу, чтобы он рос рядом с тобой. Мы не покинем тебя. — Эмма накрывает ладонь Реджины своей. — У нас будет ребёнок, — она улыбается и целует Королеву, — и у него будет самая потрясающая мама на свете.***
— Они выслали разведывательный отряд, ну что ж… — Королева взмахнула плащом и направилась к ожидающему ее отряду Рыцарей, чтобы выехать навстречу. — Стой! Реджина, погоди. — Снежка перехватила ее у ворот. — Это войско Робин Гуда. Они наши союзники в борьбе с врагами. Возможно, весть о возвращении Спасителя достигла их владений и они приехали во Дворец, надеясь на встречу. Нам не стоит их бояться. Воины Гуда очень сильны. Хорошо тренированы, закалены, и среди них есть весьма умелые стрелки. Давай откроем ворота и впустим их. — Как скажешь, — кивнула Королева — и почти невидимым жестом приказала своим Рыцарям укрыться в гарнизоне. Осознание того, что внутри крепости находятся прислужники Злой Королевы, не давало покоя жителям. Их по-прежнему боялись и избегали. Через некоторое время прибывший отряд беспрепятственно пропустили во внутренний двор замка. — Ваше Высочество, — Робин слегка поклонился Снежке, встретившей его у ворот, — мои лазутчики принесли весть о возвращении Злой Королевы. — В голосе сквозило раздражение и недовольство. — Так и есть, прошу быть нашим гостем.— Принцесса пригласила Гуда с товарищами пройти в тронный Зал, куда через несколько мгновений пожаловали Ее Величество и Эмма в сопровождении Капитана Черных Рыцарей. — Я думал, слухи о возвращении Темных воинов всего лишь домыслы! — громко выкрикнул Робин, кидая злобный взгляд в сторону Королевы. Однако стоило женщине приблизиться, его взгляд стал совершенно иным. Реджина знала, какой эффект производит на окружающих, и Гуд исключением не стал. Мужчина с трудом подавил вздох восхищения, но осмелился подойти почти вплотную. — Мне доводилось видеть лишь портреты, но они не способны передать и части той несравненной красоты, что я имею удовольствие лицезреть, моя Королева. — Эмма бесшумно вздохнула и закатила глаза, когда Робин прилип губами к изящной руке. Казалось, он мгновенно забыл о том, что ещё минуту назад был недоволен и Черными Рыцарями, и возвращением Ее Величества. — В комплиментах нет нужды, мистер Гуд, мы рады всем друзьям, пожелавшим посетить Дворец, — Реджина нетерпеливо отдёрнула руку, которую слишком долго удерживал гость, — будьте как дома. — Ваше Высочество, возвращение Спасителя в Зачарованный лес — большая честь и удача для всех нас, — поклонился Робин, переключив внимание на Эмму. — Надеюсь, вместе с Вами мир вернётся в наши земли. Она лишь сдержанно кивнула в ответ, пристально разглядывая мужчину. Было в нем нечто скрытое, нечитаемое, неведомое, что-то неприятно-неуловимое. А, может, ей просто не нравилось, как жадно пожирает Гуд глазами Королеву, как смотрит, несдержанно и нетерпеливо.***
После обеда они уединяются в уютной беседке в самой глубине роскошного сада, наслаждаясь пением птиц и ароматом цветов. Королева читает письма и аккуратно перебирает густые пшеничные локоны. Светлая голова уютно расположилась у нее на бедре, и Реджина чувствует невероятное успокоение и безмятежное спокойствие от близости. Эмма, заворожённая ласковыми пальцами, незаметно погружается в сон. Она все ещё слаба, но силы быстро возвращаются к ней, и Королева желает, чтобы она проводила как можно больше времени на свежем воздухе. Во сне Эмма видит свой дом. И тётушку посреди бесконечного болотного луга. Малефисента необыкновенно красива с новорождённой крошкой на руках, заботливо укутанной в одеяльце с Королевским вензелем. Она так радуется малютке.***
— Эмма, я закончила дела, сейчас будем ужинать. Сегодня твоё любимое. — Реджина, наконец, избавилась от многочисленных посетителей и поспешила в опочивальню, где оставила девочку часом ранее с книгами и учебниками. Однако ее встретила аккуратно заправленная кровать и тишина. Сердце слегка кольнуло, почуяв тревогу. Королева подошла к окну и увидела, как быстро приближается Эмма к владениям ведьмы. Она торопилась домой, к любимой тётушке. Поделиться радостным событием, совсем не ожидая того, что ждёт ее за неприступными стенами. Реджина знала, какой будет реакция на известие о беременности. Она понимала, чего можно ждать от ведьмы, как только та прознает о ее участии, и заранее приготовилась к тому, что Дракон так просто ей этого не подарит…***
Прошло несколько часов, но тревога лишь нарастала. Солнце почти село за лес, и на землю опустились густые сумерки, затягивая мглой тропинку от королевского Дворца до Запретной крепости. Королева с трудом заставляла себя не смотреть вдаль, почти потеряв надежду увидеть знакомые очертания. Она знала, что Эмма, скорее всего, рассказала Малефисенте правду. Она не станет ничего скрывать. И ведьма, возможно, посадила девочку под замок, запретив покидать владения. Рано или поздно этому разговору быть. Если Эмма могла быть смелой и решительной, то и Реджина не станет бояться. Она готова предстать перед Драконом и взять на себя ответственность. Королева отказалась от стражи и двинулась в сторону колдовского замка в сопровождении лишь спрятанной в облаках луны. Чем ближе к чужим границам, тем непроглядней ночь и тяжелее думы. Тьма сгущается над Запретными владениями, охраняя стены от людских глаз и непрошеных гостей. Реджина не ждёт радушного приёма, но она полна решимости и не собирается отступать. Эмма теперь принадлежит ей, а она Эмме. Это их клятва, их выбор. Они хотят быть вместе, и Королева следует велению собственного сердца. Она вырвала их сотни, бьющихся, живых, и превратила, не раздумывая, в пепел, лишь некоторые припрятав в склепе. А сама осталась жить с кровоточащей раной в груди, пока в один прекрасный день не появилась Эмма и не излечила ее. Она больше не хочет смертей и тлена. Она не хочет умирать. Ей есть ради чего жить, и она желает исправить все, что натворила. Пришло время покаяться и оставить позади тёмное прошлое. Малефисента сама предсказала этот день.***
— Я знала, что ты появишься. — Ведьма неожиданно возникает перед ней. — Осмелилась… — злобно шипит она. Несмотря на темноту Реджине кажется, что вокруг слишком светло. Колдовские глаза пылают свирепым огнём. — Тебе не пробраться вовнутрь, даже если ты расправишься со мной. — Я не собираюсь убивать тебя, Мэл. И драться с тобой не буду. Я пришла не для этого. — Королева один на один с Драконом. — А для чего ты здесь?! — болезненно вскрикивает ведьма, и в ее глазах стоят слезы. — Почему, Реджина? За что такая месть? Я ведь доверилась тебе, а ты опять меня предала. Что же ты натворила? — Надрывный голос срывается на дрожащий шёпот. Дракону больно, очень больно, и колдовской посох, что держит она в руках, разрывает темноту. Неудержимый злобный свет шипящим лучом обрушивается на прекрасное лицо Королевы, рассекая пухлую губу страшным ударом. Но даже вид крови, заливающей подбородок и платье Королевы, не останавливает ведьму. Она замахивается вновь, но Реджина лишь прикрывает глаза, готовясь к худшему. — Я не буду сопротивляться, Мэл, ты можешь убить меня, но только прошу, не на глазах у Эммы, — шепчет Королева, глотая собственную кровь. А посох вновь готов к смертельному удару, он занесён над головой, но рука Дракона дрожит, остановленная пронзительным криком. — Нет! — отчаянно кричит Эмма, — прошу, тётушка, не надо! — Она спотыкается, но продолжает бежать и почти падает на колени перед Малефисентой, пытаясь закрыть Реджину. — Я сделаю все, как ты скажешь, я никогда больше не посмею ослушаться тебя, только, пожалуйста, пожалуйста, — смиренно молит она, — не делай ничего Реджине. Она ни в чем не виновата. Это все я! — Эмма с ужасом смотрит, как быстро заливает кровь лицо Королевы. — Нет, Эмма, не надо. — Реджина пытается отодвинуть ее, чтобы девочка не пострадала, видя, какой злобой пылают глаза ведьмы. Драконы неудержимы в своей ярости. — Я виновата, я не должна была позволять себе. — Подлое чудовище, ты вырвала сердце из груди собственного отца. И после этого осмелилась претендовать на непорочную чистоту юного существа? — Голос ведьмы, словно гром в тиши. — Как посмела воспользоваться неопытным телом? Ты не просто монстр, ты — самое мерзкое и коварное существо на земле. Надеюсь, ты будешь гореть в аду. Но знаешь, что самое страшное — я буду гореть в нем вместе с тобой. Эмма металась между Реджиной и Малефисентой, пытаясь остановить приближающуюся расправу. — Милая моя, — ведьма взглянула на девочку глазами полными вины и отчаяния, — я люблю тебя, и ты знаешь, что я никогда не причинила бы боли. Но дальше нет возможности держать тебя вдали от правды. Поэтому ты должна знать. Возможно, сейчас будет очень сложно это понять, но много лет тому назад, за несколько недель до твоего рождения, я дала слово твоим родителям, Эмма, я поклялась, что смогу защитить. Но я обманула их, не уберегла. Я подвела их, Эмма, я подвела тебя. И тот монстр, от которого пытались спасти тебя твои несчастные родители, смог добраться до тебя. — По лицу ведьмы катились слезы, а глаза Королевы расширялись от ужаса. — Да, Реджина! — выкрикнула Малефисента. — Это моя вина. Я клялась Белоснежке и Прекрасному Принцу, что спасу их дочь. В какой-то момент мне показалось, что Эмма была послана не только мне, это шанс и для тебя тоже. Она и есть тот самый Спаситель, которого ты так упорно искала. И тебе удалось добраться до нее, искалечить едва начавшуюся жизнь и добиться свершения проклятия. Ты сделала то, к чему стремилась всегда: ты уничтожила Спасителя — отобрала у нее душу, ранила сердце и осквернила тело. Гори в аду, проклятое создание! — выплюнула ведьма.***
Реджине вдруг кажется, что она всегда знала это, чувствовала, понимала. Ибо только невероятная магия Спасителя могла подарить им чудо. Она почти обессиленно падает на колени перед Эммой, пытаясь ухватиться за холодную тоненькую руку. Она так боится ее отпустить, даже чувствуя, что Эмма не отвечает на прикосновения. Она понимает, что больше никогда не коснётся ее. Ей хочется, чтобы кто-то вырвал ей сердце из груди и превратил в пепел, только чтобы не видеть застывающий свет в Эмминых глазах. — … Теперь и Эмма знает правду. Мне не хотелось, чтобы все это произошло именно так. Я так надеялась, что все ее мечты о прекрасной и чистой любви станут сказкой и самым лучшим временем ее жизни. Не такой судьбы желала я для нее. Я думала, ей уготован иной путь, без боли и страданий. Но вместо этого ты превратила юные грезы в жуткий кошмар. Ты не способна создавать, Реджина, только сеять ненависть и боль. Хотя чего ждать от того, кто всегда лишь разрушал, не успев построить? Вокруг тебя лишь руины и смерть. Ты не хотела, чтобы тьма коснулась невинной души моей девочки, но воспользовалась доверием и разбила сердце. — Мэл, говори, что угодно, но я люблю ее, любила всегда, и буду любить. Я виновата, очень, но я не в силах ничего изменить. — Вина и мольба в печальных глазах. Королева понимает — ничто не будет оправданием. «Эмма сгорит в этом огне» — слова Румпеля стучат в висках, и этот самый огонь пылает в глазах Малефисенты, угрожая превратить все в угли. Реджина чувствует дыхание пламени, как будто ад с готовностью распахнул свои объятия, опаляя кожу раскалёнными языками. Она уничтожила целый мир, похоронив счастливые концы всех его обитателей, и теперь этот мир хоронит ее. Она понимает, что ей не жить. Она прокляла не Королевство, она прокляла себя. Королева чувствует, как неумолимо рушатся ее так и не успевшие окрепнуть надежды. Проклятия всегда падают на головы проклинающих. И ничто не остаётся безнаказанным. — Знаешь, Реджина, что самое страшное? Самое страшное — когда умирает любовь. У человека холодеет сердце, и его душа пропитывается ненавистью, потому что больше ничто не способно сдерживать опасную стихию. Теперь, когда Эмма знает правду, что, по-твоему, она выберет? Сильнее всего способен ненавидеть тот, кто ещё вчера так сильно любил. У ненависти нет ни ума, ни чувств, ни страха — это просто злая неистовая сила, способная смести все на своём пути, вместе с тем, кто ее породил. Ты ведь знаешь, что дальше будет. — Прошу, Мэл, не причиняй вреда Эмме и ребёнку. Что бы ни случилось, какое бы вы ни приняли решение. Пусть это дитя Злой Королевы и Спаситель не захочет его, отдайте мне младенца, я буду заботиться о нем, я смогу, прошу, — умоляет Королева, протягивая руки и хватаясь уже за воздух. Она не сдерживает слез, понимая, что это, возможно, ее последняя беседа с Эммой. — Реджина, — ведьма смотрит на нее глазами, полными праведной ненависти, — ты так и осталась бездушным монстром. Но я — не ты, и не стану подвергать риску жизнь и здоровье Эммы, насильно избавляясь от ребёнка. Грех это, даже для такой темной, как я. Эмма родит его, несмотря на то, что это дитя такого злобного существа. Но оно волшебное, зачатое самой сильной магией из всех возможных. Мы будем любить его, растить в тепле и заботе. Я не стану мстить, и убивать тебя не стану. Но ты никогда, слышишь, никогда не увидишь ребёнка! И осознание этого станет для тебя страшнее ада! Когда-то ты лишила Эмму возможности быть с любящими родителями, теперь ты сама познаешь, каково это. — Нет, Мэл, прошу, я сделаю все, что ты захочешь, накажи меня, но не лишай ребёнка. Я ведь тоже его мать… — отчаянно молит Королева. — Вон, Реджина!!! Какая из тебя мать? Ты отравила жизнь всем, кого любила. Я не позволю тебе искалечить ещё нерождённое дитя! Ты уже сделала все, что могла и хотела! Уходи! И если посмеешь приблизиться ко мне или к Эмме, я сотру тебя с лица Земли. От тебя даже воспоминаний не останется. И ничто не сможет мне помешать. Завтра мы покинем эти земли и отправимся туда, где ты никогда не найдёшь нас.***
… Эмма уже почти не дышит, слушая все это. Она смотрит на Реджину глазами, полными пока ещё не осознанного ужаса. Перед ней на коленях стоит та, кого она должна, обязана ненавидеть самой лютой ненавистью, а она не ощущает ничего, кроме безграничной любви… Эмма не может выбирать — сердце давно отдано той единственной, которая отняла у нее всю ее жизнь: любящих родителей, дом, семью… — Пойдём, дорогая. — Малефисента обнимает дрожащую, словно лист на ветру, совершенно оглушённую и потрясённую девочку, и они укрываются за оградой владений, оставляя Реджину в одиночестве непроглядной ночной тьмы. Ибо даже лунный свет не желает быть свидетелем мрачного конца.