Немногие ангелы

— Знаешь, если на совете у тебя будет такое же лицо как сейчас, то мне просто будет жалко всех присутствующих. С такой миной только на похоронах сидеть. — Заметил Фрерин, скептически поглядывая в зеркало на старшего брата. Развалившись в широком кресле позади него, младший принц, закинув одну ногу на подлокотник, вертел в пальцах винный кубок и наблюдал за Торином, словно грозная статуя, стоявшим напротив огромного зеркала. Его портной, казавшийся по сравнению с Торином просто букашкой, ползал перед ним на коленях, поправляя вышитые искусным узором края темно- синего камзола. — Вот поэтому на совет пригласили меня, а не тебя, Фрерин. Ты слишком много болтаешь, — без злобы парировал Торин. Теряя терпение, он начал нервно постукивать ногой по полу. — Скоро там? -Вдруг резко обратился он к вздрогнувшему от неожиданности портному. — Да, да, Ваше Высочество. Еще самую малость. — У меня нет времени! Заканчивайте быстрей! Собрание должно начаться с минуты на минуту, а я еще торчу здесь по вашей вине! Фрерин в заднем углу комнату тихо прыснул от смеха в бокал с вином. Вид взволнованного и столь серьезного Торина дико его веселил! Трор, устраивая политический совет между знатными, имеющими власть гномами Эребора, впервые позвал и старшего внука, решив, что тому пришла пора научиться вести дипломатические разговоры на практике. И Торин, осознавший, какую ответственность возложил на него дед, стал сам не свой: за день до совета он ходил весь, как на иголках, все время проверял свой внешний вид, пролистывал книги и не спал ночами. А сейчас, когда до совета оставалось менее двадцати минут, Торин превратился в один сплошной нервничающий комок, игнорирующий все вокруг. Для него, всегда собранного, холодного и ответственного, такое поведение было крайне нехарактерно. Фрерин списывал его раздражительность на боязнь подвести отца и деда и молча благодарил Махала, что сам он родился вторым ребенком. Портной Торина нервничал не меньше самого принца и, пытаясь закрепить складку на краях его камзола, все время ронял иголку на пол, терял ее и, когда находил, повторял то же самое заново. Торин, в нетерпении запрокинув голову к потолку, глубоко вздыхал и выдыхал, силясь сохранить последние капли драгоценного терпения. Наконец портной вскочил и с радостной и удовлетворенной улыбкой оглядел принца, объявив: — Ну вот и все, Ваше Высочество! Наряд полностью готов! Фрерин выглянул из- за спины брата и оглядел его. Принц с удивлением признал, что Торин, одетый в длинный темно- синий камзол, с вышитым на груди золотым гербом дома Дурина, выглядел как ни как, но невероятно по-царски! Камзол придавал статности его немалой фигуре, штаны идеально сидели на накачанных, массивных ногах. В таком виде Торин одновременно и походил на настоящего принца, но и в то же время оставался воином. — Мне нравится. — Заключил Фрерин, лишний раз не разглагольствуя. Портной согласно кивнул ему в ответ. — Мне тоже, — Подтвердил Торин, подвигав плечами. Затем он резко развернулся и, подав знак брату, направился к дверям. Оба брата вышли из комнаты и направились длинными коридорами в сторону главного зала. Вокруг было тихо, их шаги гулким эхом разносились далеко вперед. Фрерин, идя наравне с Торином, прямо физически ощущал волнение, исходящее от брата. — Я не понимаю, что ты дрожишь, как девка на ветру? — Не выдержав спросил он, улыбаясь. Торин кинул на брата быстрый, суровый взгляд и тут же снова отвернулся. — Ты можешь ехидничать и шутить, Фрерин, но у меня так не выйдет. Дед надеется на меня, и я не могу его подвести. — Сказал Торин, глядя вперед волевым взглядом. — Нет, хорошо, пускай! Но зачем так волноваться? Ты же не жену выбирать идешь, а на простой политический совет… — Это мой первый совет, Фрерин, — Оборвал брата Торин, остановившись и развернув его к себе лицом. — Когда-нибудь это станет моей обязанностью, моей ношей. Когда-нибудь, возможно скоро. Но сейчас, я должен учиться всему, что могу перенять от Трора. — Торин произнес эти слова с гордостью, которая доставляла ему самому особое удовольствие. Фрерин улыбнулся про себя, но на деле, решив больше не провоцировать брата, лишь уверенно кивнул в ответ его словам, и оба принца вновь быстро зашагали дальше. — После совета я все тебе расскажу. Думаю, и тебе будет, чему поучиться. Отец сказал… Вдруг из-за угла опрометью, прямо на встречу Торину выскочила чья- то фигура. Ни принц, ни незнакомец не успели затормозить. Некто с размаху врезался прямо Торину в грудь и, ударившись, отлетел на пару шагов. Это была Фрида, несшая огромный поднос с двумя немаленькими чайниками и тарелкой шоколадных пирожных. Пирожные, впрочем, как и чай, при столкновении вывалились Торину на камзол, а поднос от неожиданности выпал из рук служанки и упал на каменный пол, наделав много шуму. Когда противный звук бьющегося о плитку серебра замолк, в коридоре воцарилась пугающая, грозная тишина. Фрида стояла напротив Торина и, глядя на медленно сползающую по пуговицам его камзола шоколадную глазурь, гадала, как можно было избежать наказания за столь непредвиденную оплошность. Она старалась не замечать капель чая, стекавшего по штанам принца на пол, и принялась молится Махалу, чтобы гнев Торина не был так неукротим, как о нем поговаривали. — Что. Ты. Наделала. — Неестественно медленно проговорил Торин, наконец подняв глаза от своей испорченной одежки и посмотрев на Фриду тем самым леденящим душу, немигающим взглядом, которого так страшились слуги. — Простите меня… — Выдохнула Фрида шепотом, искренне не зная, что еще могла сказать. Ей и вправду было жаль! — Ты хоть… — Начал Торин, вскинув голову и поведя челюстью, но запнулся. — Ты хоть понимаешь, что натворила, бестолковая ты девка? В ответ Фрида лишь прижала дрожащие руки к груди и вновь попросила прощения, осевшим, хрипловатым от волнения голосом. — Что ты там мычишь себе под нос? — Рявкнул Торин, разозлившись от одного ее растерянного, жалкого вида. — Я задал тебе вопрос! Ну все, принц окончательно и бесповоротно пришел в ярость. Его ладони сжались в кулаки, вены на руках неестественно вздулись, шея покраснела, желваки не по-доброму заиграли, а глаза, засверкав гибельным, неукротимым огнем, метались туда- сюда. Бедная Фрида, которая опрокинула на Торина поднос по нелепой случайности, видела все это и чувствовала, как быстрее забилось ее сердце и предательски задрожали колени. В этот поворотный миг ей больше всего хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, желательно очень далеко от этих коридоров и Торина. Она боялась его гнева, ее страшило то, что он мог позволить себе сделать с ней. - Мне очень, очень жаль… — Вымолвила она тихо, потупив глаза. Гортанный, сдавленный рык вырвался из груди Торина: — Все потому что ты безалаберная, самонадеянная, глупая девчонка! Я знал, я всегда знал, что от людей одни неприятности… — Торин! — Предостерегающе вмешался Фрерин, но брат не услышал его. — … Будь на твоем месте гном, — Продолжал взбешенный принц. — Этой чертовщины не случилось бы! И тут Фрида, оскорбленная подобной наглостью, вдруг вскинула на Торина потемневшие от обиды глаза и, не обдумав свои следующие слова, сказала быстро, почти протараторила: — Если бы на моем месте был гном, то он вылил бы кипяток вам в лицо! Может вам еще и повезло, что я, глупая человеческая девка, оказалась повыше ростом! Торина как пощечиной одарили. Он замолк и с крайним удивлением уставился на Фриду, в которой теперь помимо страха, пылким огнем горела обида. Торин задел ее за живое, одним словом заставил почувствовать себя ущербной, вытащил на поверхность ту яркую черту, которая отличала ее от других, как бы хорошо они к ней не относились. — Ты забываешься… — Угрожающим тоном произнес Торин, однако уже не крича. Фрида, вздернув подбородок, без стеснений подтвердила: — Да, возможно. Но и вы переходите дозволенную грань! — Как ты смеешь? — Изумился Торин, опять разгорячившись. — Я принц! — Торин! Замолчи! — Вмешался Фрерин на этот раз настойчивее. — И ты, — Повернулся он к Фриде. — Иди от сюда, не стой, как дурная. — Затем принц снова посмотрел на старшего брата и, приобняв того за плечи, как делал всегда в детстве, мягко напомнил: — Торин, совет! Будешь стоять здесь и бранить служанку или, может, пойдешь и переоденешься? Старший принц, помедлив, лишь фыркнул в ответ и, обогнув брата, размашистыми шагами пошел дальше по коридору, сказав при этом Фриде на последок: — Твои слова так просто не забудутся. И он ушел, оставив Фрерина и Фриду одних посреди бардака. — Ну и что ты наделала? — Устало поинтересовался Фрерин, потирая переносицу. — Торин же ужасно обидчивый. Не сомневаюсь, что он еще долго будет припоминать тебе твою выходку. Он зря ожидал ответа от Фриды, ибо она, вконец растерявшись и осознав, что только что оскорбила наследника короля, схватила валяющийся на полу поднос и, не сдерживая слез, убежала в противоположном Торину направлении…

***

Тем же вечером Фрида сидела на кровати в своей комнате, в бездействии теребя край собственного платья. Она ждала. Ждала того, что с ней сделает Торин, освободившись от обязанностей. Фрида расплывчатым, расфокусированным взглядом гипнотизировала дверь в спальню и каждый раз в испуге замирала, услышав за дверью в коридоре чьи-то шаги. Она была бледна, губы обкусаны, а пальцы дрожали. Ей было холодно и Фрида, укутавшись в шерстяную шаль, все равно не могла согреться. Она не раскаивалась в том, что дала отпор принцу, но по крайней мере ей было стыдно за свои слова. В миг, когда он оскорбил ее принадлежность к человеческому роду, разум Фриды застлала непроглядная пелена обиды и унижения. И даже сейчас, все еще ощущая чувство горечи за сказанное им, Фрида знала, что должна была ответить ему, но не должна была уподоблять издевке вопрос гномьего роста. И поэтому, помимо страха за ожидающие ее последствия, девушке было еще несказанно стыдно… Когда дверь в ее спальню тихонько приотворилась, Фрида вздрогнула всем телом и спрятав под шалью руки на груди, уставилась на дверь, готовая к худшему. Но к счастью, на пороге стояла принцесса Дис. Она прошла вглубь комнаты и, остановившись у камина, слабо улыбнулась: — Ну и что за бес в тебя вселился? Торин зол, я давно не видела его таким… — О, Дис! — Негромко воскликнула Фрида, поддавшись вперед. — Мне так совестно за свои слова! — И что же конкретно ты ему сказала? Фрида на мгновение замолкла, но затем, решив ничего не скрывать от Дис, честно призналась: — После того, как принц буквально выплюнул мне в лицо оскорбление о том, что я, человек, куда бесполезнее гнома, я не сдержалась и высказала предположение, что, будучи гномом, я скорее всего выплеснула бы кипяток ему в лицо. — Что ж, в таком случае я понимаю причину гнева моего брата. — Заметила Дис, легонько поведя плечами. — Но, принцесса, он первым оскорбил меня! — Отчаянно произнесла служанка, потеряв всякую надежду после произнесенных Дис слов. — Подожди, ты не дала мне договорить… — Мягко, но властно оборвала ее Дис, усаживаясь в кресло. — Я сказала, что понимаю его гнев, но еще я хотела добавить, что помимо этого я понимаю и твою обиду. Торин всегда в порыве злости становился до ужаса злословным. Я отчетливо помню это, хотя никогда не испытывала его гнев на себе. Я считаю, что сегодня вы оба отличились. Оба хороши, нечего сказать! Фрида молчала, молчала, а потом, не выдержав, горячо воскликнула: — Но он оскорбил меня лично! Я знаю, Дис, он принц, но и ему ведь не позволенного переходить грань простых приличий! — Неужто ты думаешь, что Торина заботят твои чувства? — Спросила принцесса, лукаво улыбаясь. Фрида не ответила, вновь потупив глаза. — В общем, — Продолжила Дис, поднявшись и оправив платье. — Свое мнение я вам обоим высказала. Торину я тоже так и сказала, но он не нашел ничего лучше, как обидится на меня. Знаешь, милая, я думаю, что не следует делать из мухи слона. Торин хоть и гневен, но и быстро отходчив. Скоро эта история забудется, и ты будешь вспоминать ее с улыбкой на лице. Но и Дис оказалась не права. Торин не забыл и не простил. Ни на следующий день, ни на другой, ни во многие последующие оскорбленное чувство его достоинства не затянуло своих ран. Окончательно и бесповоротно исчезла та симпатия и исключительное доверие, которое он испытывал прежде к служанке свой сестры. Сколько бы Дис и Фрерин не пытались вразумить старшего брата, пустить все в шутку, разъяснить ему, что и он был не прав, Торин решительно не собирался внимать их словам, лишь только больше разгорячаясь и выходя из себя. Сколько бы раз Фрида, уставшая от его презренных взглядов, постоянных колкостей и подтруниваний, не извинялась перед ним, забирая свои слова обратно, Торин был неумолим, и все, кто знал его, могли только удивляться его мальчишескому упрямству и слепому эгоизму. Его самовлюбленный каприз довел бедную девушку до того, что она, выбившись из сил бороться за его прощение, не на шутку разозлилась и высказала принцу все, что накопилось в ее душе за последнее время. Не скупясь на выражения, прямолинейность Фриды, до этого упорно сдерживаемая ею, так сильно поразила Торина, что, когда Фрида, закончив свою пылкую, эмоциональную речь, убежала прочь со слезами на глазах, Торин не нашел в себе сил броситься за ней следом и наказать строптивую служанку. Эти слова Фриды не прошли ей даром, ибо о них прознали Сеника и Уст. Трудно передать масштаб их разочарования, когда они прознали, что их дочь, любимая, золотая малышка дочь, в которую она всегда вкладывали все самое мудрое и лучшее, оскорбила наследника короля, да еще и не раз, а два! Сколько бы Фрида не умаливала их выслушать ее, сколько бы она не плакала у матери на коленях, родители были непреклонны! И поэтому Фрида потеряла к Торину всякое, даже самое малое уважение, она терпела его колкости и презрительные взгляды, в душе люто его презирая. Порой ночами ей становилось стыдно за свои чувства, но потом она вспоминала, что они взаимны, и засыпала с чистой совестью.