Чокнутый электрик

В голове пусто, ощущение такое будто так все и должно быть. Так правильно, но что-то мешает принять легкость и пустоту, как должное. Как проходила дележка, не помню, все как в тумане. Лишь врезалось в память отношение Хирузена ко мне, как к тупому карапузу, мне даже казалось, что он чуть ли не сюсюкал со мной. Не привык я к такому яркому дружелюбию. Что говорили тоже помню слабо, но день показался чертовски долгим. Впервые открыв глаза на новом месте, я здорово пересрался, а потом схватился за голову. — Гребаный иллюзионист! Убьюнахрен! Выскочив в коридор, я принялся совать нос во все двери, как ищейка, и на втором десятке мне улыбнулась удача. Крадучись отполз обратно в коридор и сложил руки в замок, а затем зашел в комнату, прикрыв за собою дверь. — Утро доброе, Какаши, — ядовито пропел я, скрипнув зубами со злости, глядя в заспанное лицо. Непривычно было наблюдать белобрысого без маски. Выросшие из половиц ветки притянули рыпнувшегося Хатаке к матрасику, как Гулливера лилипуты веревками к земле. А чтоб снова не попасть под гендзютсу, красный глаз закрыл клубком тонких веточек. Если поднимет веко, они сломаются и все окажутся в глазу. — Ты меня обманом из Корня вытащил. А еще иллюзию кинул, чтоб критичность мышления снизить. Это так? — Так было лучше для всех… Чуть сжав кулак, заставил Хатаке заткнуться. — Я еще не закончил. И химии подсыпал, да? Чтоб точно не осознал, что попал под воздействие шарингана. Не стыдно, не? — Я тебя спас, — просипел Хатаке, — спас! Взглянув по-новому, недоуменно-возмущенно: — Я еще и должен за то, что ты меня отравил, и хрен знает куда притащил?! Судя по возмущенной физиономии, Какаши действительно верил в свою правоту и что цель оправдывает средства. А когда я ослабил путы на шее, он еще и словами подтвердил догадку про «я был прав, будь благодарен». — Данзо бы тебя убил! Спасал... Сжав зубы, я подбил Какаши правый глаз, а уходя бросил: — Это за тупость. Идея была не плоха, просто исполнение — говно. Фингалом светил Хатаке весь день, обиженно дулся и уходил оттуда, где появлялся я. В общем повеселил народ и видом, и поведением настолько, что ближе к вечеру на нас донесли и примчал Хирузен. — Киное-кун, Какаши-кун в чем дело? — Да так… один разноглазый имбицил решил, — кивнул в сторону Хатаке, — что он дохера умный может решать за других, потому что другие дауны и не в состоянии отвечать за самих себя. Молчим, чего ждем — не понятно. Не выдержав, я объяснил, как для тупых: — Решение покинуть АНБУ НЕ, не является моим. Я был под гендзютсу и не отвечал за свои слова и поступки. Хирузен, нахмурился, сцепив руки перед лицом. *** Третий не знал, что и думать, глядя на бывшего воспитанника Данзо и Какаши, которого искренне возмущало недоверие маленького, но крайне серьезного человечка, который сыпал непонятными словами. — Хочешь вернуться? — спросил Третий, в тайне надеясь, что ответ будет «нет». — Пока не решил, — спокойно сказал мальчишка с темными, как сухие чернила, и ничего не выражающими глазами. — На данный момент, я бы хотел увидеть убедительные доказательства того, что в Корне меня пустили бы на фарш. И чем тут, лучше, чем там. — Но это правда! — вскинулся Какаши, меняя спесь на растерянность. Про себя Сарутоби Хирузен отметил, что это хороший урок для Хатаке, который после смерти Рин и Обито отбился от рук. Даже Минато не мог с ним справиться, а ведь он был учителем Хатаке. Теперь не осталось никого, кто бы мог приструнить своенравного гения. — Правда! — Где пруфы, Билли, — произнес Киное странные слова. Скрестив руки на груди, он будто о чем-то спрашивал, этими непонятными фразами. — Нам нужны пруфы, Билли. — Хватит говорить непонятные слова! — зарычал Какаши, вскочив с дивана в комнате отдыха, куда Третий пригласил их для беседы. Сарутоби пришлось осуждающе глянуть, прежде чем Хатаке сел на место. — Я сказал, что мне нужны доказательства, — уже понятнее сказал мальчик, — а не пустые слова. Верить можно во что угодно, но от этого сказанное правдой не станет. Я, может, в макаронного монстра верю, но это же не значит, что он есть? Сейчас Хатаке выглядел на свой возраст, а не взрослым в теле подростка, каким так старался казаться. *** Не слишком ли я серьезен? Нет, не думаю. Вон и Третий смеется глядя на обоих, и уверяет, что будут мне доказательства, нужно только набраться терпения. — Сколько? — не поддался я дружелюбию, которое так старательно проецировал хокаге. — Пару месяцев. — Два или три, — уточнил я, оставаясь подчеркнуто серьезным. Третий устало кивнул, значит — согласен и время тянуть не будет. Ну, посмотрим. Но вот что интересно, он ничего не сказал по поводу слишком взрослого поведения. Правду говорят, что как себя поставишь, так к тебе и будут относиться.