Ошибка

      POV Уилл Трейнор       Я находился в центре уже неделю. Видимых улучшений пока не наблюдалось, впрочем, как и невыносимых болей. Мы с Марком довольно быстро нашли общий язык. Ему очень нравилось слушать мои рассказы о путешествиях, и он даже загорелся идеей съездить куда-нибудь. Каждый мой день начинался с пробуждения от звона будильника, в лице громкоголосого Жана. А ведь когда-то я просыпался первым в доме, лежал на съехавшей подушке, из-за чего моя шея вечно затекала и болела, под невыносимо жаркими одеялом, и мучился от боли в ожидании того, что когда-нибудь придет Натан и наконец предаст моему телу вертикальное положение. Но в этом центре я еще ни разу сам не проснулся, меня всегда будили, иногда даже хотелось накричать на них и выгнать, но как только я вижу этого оптимистичного ученого, спокойную медсестру и рассеянного Марка, то у меня пропадает всякое желание погрузиться обратно в мир грёз, наоборот хочется спросить, что случилось в мире. Скажу по секрету, Медисон мой личный разведчик, парой мне кажется, что она знает всё.       Саманта вновь пришла, чтобы ввести мне «чудо лекарство», ну а за ней следом увязался и Обберт. Еле спровадив ученого, она принялась смешивать содержимое ампул.       Пока девушка всё настраивала, мы с ней говорили и сами того не заметили, как темой нашего разговора стал Жан.       – «Это же мой пациент, а как порядочный врач я должен проводить как можно больше времени с ним. Что значит у меня полно других пациентов? Он же важнее!» Ну, если вкратце, то так, – медсестра пояснила причину, по которой этот сгусток радости, яркого света и блесток находился здесь.       – Ясно, – задумчиво протянул я, – значит это ходячее недоразумение хочет проводить больше времени со мной.       – Несмотря на всю его рассеянность, он очень хороший врач и высококлассный специалист, еще он замечательный человек. На него всегда можно положиться, Жан из кожи вон вылезет, но сделает то, что обещал. И с ним точно не соскучишься.       – О, это точно, – выдохнул я, полностью поддерживая ее слова и, немного подумав, добавил. – А ты меняешься, когда говоришь о нем.       – В каком смысле?       – Ты всегда такая спокойная, сдержанная, из тебя и улыбки не выдавишь, а тут по доброй воле.       – Да не такая уж и сдержанная, просто... в хорошей компании почему бы и не по улыбаться.       – Помнится, мы с Марком как-то пытались тебя рассмешить, ты держалась как кремень, а тут такая теплая улыбка. Очень красивая, между прочем, Жану повезло, – я видел, что она уже стоит у двери, и крикнул ей на прощанье. – Улыбайся чаще, тебе идет.       Она ушла, а я остался наедине со своими мыслями. «Интересно, а Лу сейчас в Париже. Получила ли она моё письмо? А что если всё получится? Стоит ли мне искать её? У неё наверняка новая жизнь. Может, она уже нашла себе кого-то. Кто же будет тем чокнутым, что клюнет на инопланетянские туфли и пчелиные колготки? Надеюсь, она изменила свою жизнь. Я точно её изменил, можно даже сказать начал с чистого листа. Я и сам изменился. Может, из-за отсутствия невыносимой боли или отсутствия отчаянья в воздухе, но я больше не хочу тратить свои дни, просиживая их в кресле, смотря на дождь или солнце, на падающую листву или снег из окна. Я хочу гулять под яркими лучами, ощущать на коже прохладные капли, слышать хруст высохшей листвы, вот только, я хочу пройти по ней своими ногами, слепить снежок и запустить его в Кларк своими руками, но разве это возможно. Возможно ли, что я смогу всё это сделать? Возможно ли то, что я снова смогу подняться на Эверест, спрыгнуть с мыса в голубой океан или посетить кафе на одной из парижских улочек... вместе с Луизой.»       Сегодняшний день выдался на редкость солнечным, и веселый Жан пришел ко мне с довольно радостной новостью.       – Уилл, – за время прибывания в центре мы довольно сильно сдружились. – Я к тебе с довольно неожиданным предложением.       – Ну что ж, я весь во внимании.       – Я так прикинул, твои показания в норме, после операции прошло уже довольно много времени, да и погода позволяет, почему бы не прогуляться. Ты как, не против?       – Всеми руками за!       – Отлично! Тогда я позову Марка, – он ушел, а я был безумно счастлив, что наконец смогу подышать свежим воздухом, окно в моей палате, конечно, большое, но прохладного ветерка в лицо оно не заменит. И когда во мне проснулось такое рвение к жизни, прямо как в прежние времена.       Буквально минуту спустя в дверях появилась Саманта, у нее в руках был клетчатый плед и теплая одежда, а именно, черная куртка, серый свитер и темно-коричневые флисовые перчатки.       – Сегодня холодно, даже несмотря на солнце.       Спустя полчаса мучений Марка я находился в новеньком кресле, правда, она было самым обычным, без всякого моторчика, поэтому сам я ездить не мог. Ну, а что Вы хотите? Не каждый может позволить себе такое благо. К тому же в центре я не один и будет не то, чтобы затратно, а чисто по-человечески несправедливо. Представьте, десяток таких же квадриплегиков не могут самостоятельно передвигаться даже по коридорам центра, а тут выезжаю я на своем суперкресле и проношусь мимо всех больных без всякой посторонней помощи. Довольно неприятное ощущение, согласитесь, что-то среднее между стыдом и жалостью, а может и всё вместе. Ладно, не будем о грустном, меня ждут солнце и ветер. Листва с деревьев осыпалась уже давно и теперь лежала коричневым сухим ковром, закрывая почти всю землю, ей богу, я упрошу Марка прокатить меня по ней, обожаю этот хруст. Медисон поправила воротник куртки и подоткнула плед. Я был готов.       – Куда отправимся? – поинтересовался я.       – Поскольку это твоё первое посещение улицы после операции и длительные прогулки тебе еще не желательны, то, думаю, ограничимся нашим садиком.       – Уже не плохо, хотя я готов на большее.       – Ты, может, и да, а вот твой организм — нет. Тебе бы еще тут не заболеть, – Обберт был сегодня на редкость серьёзным. Может, ему кто настроение испортил? Навряд ли, человек он у нас необидчивый. Да и Саманта, как в воду опущенная. Поссорились, что ли, голубки? Выясним!       – Марк, – обратился я так, чтобы они не услышали, а поскольку они шли впереди, это было не трудно. Парень, кативший мою коляску, наклонился. – Что случилось?       – Вы о чем? – я повернул голову от блондина в сторону впереди идущих. – Ах, об этом. Они сегодня с утра собачатся. Причем абсолютно на пустом месте.       – Пустое или не пустое, не нам судить. А ну-ка, подкати меня к скамейке и иди погуляй где-нибудь даму, а я попытаю Жана.       Марк припарковал меня возле ажурной лавочки и направился в сторону девушки, которая остановилась около клумбы и рассматривала какие-то цветы, по-моему, это были бархатцы или георгины, честно говоря, я в этом не разбираюсь, благодаря маме какие-то познания в этой области еще имеются, вот только давно это было, мало что сохранилось в моей памяти.       – Жан, – ученый ушел довольно далеко, пришлось напрячь связки. Мужчина аж вздрогнул, тут же подлетев ко мне.       – Что-то случилось?       – Ничего. Поговорить захотелось. Садись.       Обберт послушно сел на лавку рядом со мной и стал прожигать взглядом маленькую дырочку в спине гуляющей неподалеку девушки.       «Полегче, парень, такими темпами ты от неё ничего не оставишь.»       – Денек сегодня просто прекрасный, – начал я, но в ответ получил только многозначительное «Ага». – А кто-то портит его себе совершенно на пустом месте, как ранее выразился Дикобраз.       С моей легкой руки Марк получил много прозвищ, связанные с его необычной прической.       – Сильно заметно, да?       – О-хо-хо, дружище, еще как! Мало того, что ты ходишь злой на весь мир, хотя, обычно так и плещешь позитивом, так еще и Саманта мрачнее некуда. Что случилось?       – Дело-то действительно пустяковое, но эти женщины всегда найдут за что уцепиться.       – Не темни. - Отрезал я.       – Арчи — это наш физиотерапевт, пригласил Саманту на свидание, и она попросила меня помочь. Ну сказал я ей, что ей не идет синее платье и что макияж у нее немного броский, а она не с того не с сего закатила скандал.       – То-есть ты абсолютно из чистых побуждений оказал совершенно искреннюю помощь, о которой тебя и просили, так?       – Так. А, что в этом такого?       – Ничего. Ты пытался помочь даме, сделал всё, что было в твоих силах, поступок достойный благородного рыцаря.       Жан хотел возразить, но его перебил женский голос.       – Мистер Трейнор, Вы не замерзли? – Медисон подкралась как кошка, да, слухи про женскую грацию не врут.       – Нет. А где Марк?       – В лаборатории один сотрудник неправильно смешал реактивы и произошел небольшой взрыв, а затем по цепной реакции еще несколько колб, ну в общем, в лаборатории полный хаос. Благо парень отделался легкими ожогами. Вот Марк и побежал на помощь, а меня послал к вам.       Обберт рванул с места еще на «ну в общем...». Мы остались одни. Девушка обошла меня, взялась за ручки и мягко покатила коляску.       – Мне тут Жан рассказал очень интересные сводки последних событий, – начал я.       – Только не говорите, что он рассказал вам про Арчибальда.       – В яблочко, дорогая.       – Я имела глупость попросить этого бесчувственного хама о помощи. Мало того, что он забраковал все мои платья, сказал, что мой макияж, видите ли, слишком вычурный для такого высшего заведения, как кафе «Ласточка», и вообще день выдался очень холодным, поэтому я должна одеть джинсы с начесом, свитер под горло и толстовку с капюшоном, так это еще не все, по его мнению, я вообще должна запереться дома и сидеть на кровати в обнимку со сковородкой, поскольку этот Арчибальд настоящий подлец, сердцеед и вообще редкостный гад.       – Какой ужас, – я еле сдерживал смех.       – Вот Вам смешно, а я так никуда и не пошла, поскольку настроение было безнадежно испорчено.       – Зря, развеялась бы, забыла про этого олуха. Хотя, – я глянул на Медисон. – Может, оно и к лучшему.       Когда мы прибыли в центр, там царил полный кавардак. Все бегали, суетились, видимо, взрыв не ограничился одной лабораторией, а в виде пожара перекинулся на соседнее крыло. Ох, я еще тогда с подозрением посмотрел на эти обои. Жилой комплекс полностью был в огне, пациентов эвакуировали. Я посмотрел на девушку, было видно, что она растерялась.       – Эй, вы что тут делаете? – нас окликнули. Мы синхронно повернули головы и увидели Марка, он стоял в метре от нас, весь в копоти, на одежде кое-где виднелись пропоротые дыры. – Быстро уходите!       Парень схватил Саманту за руку и буквально вытолкал на улицу, затем он скатил меня с космической скоростью прямо по ступенькам и доставив нас на безопасное расстояние от горевшего здания, облегченно выдохнул. Все были спасены, пациенты отделались легким испугом, сотрудники успели вытащить почти все оборудования, пожарные уже на месте, все живы и относительно здоровы.       – А где Жан? – Подала голос не на шутку перепуганная медсестра.       – Он вытаскивал оборудование с другими учеными, но... — Марк окинул взглядом стоящих на площади людей. – Все вроде здесь.       В глазах девушки помимо страха засияли искорки смелости, я сразу понял, что ни к чему хорошему это не приведет, Медисон практически полетела в горящий корпус, Марк не успел ее схватить. Мы смотрели ей вслед даже не пытаясь, что-то сказать, поскольку точно знали, что это бесполезно.       – Знатный пожарец, да? – раздался знакомый голос позади нас.       Мы резко обернулись, перед нами стоял совершенно невредимый, абсолютно чистый и вечно веселый Жан, созерцающий полыхающий центр во всей его красе.       – Где девушку кинули? – очухался парень.       Мы с Марком переглянулись и повернули головы на горящее здание, а затем обратно на Обберта. Улыбка мгновенно сползла с лица ученого.       – Вот жеж... – Жан еле сдержался, чтобы не покрыть бедную девушку всеми нецензурными выражениями планеты и ограничился только: – Если она не выживет, я ее убью!       Он было кинулся обратно в объятый пламенем центр, но также быстро остановился, из дверей показалась женская фигура, Медисон шла пошатываясь, опираясь на стену, прокашливаясь от едкого дыма. Мы застыли в немом шоке. Первым опомнился я и буквально крикнул Обберту:       – Чего встал, дубина стоеросовая? Беги спасай любимую!       Ученый со всех ног бросился к ней, одним движением поднял девушку на руки и так же быстро, но довольно бережно понес к машине скорой помощи, дежурившей неподалёку.       Врачи, слава богу, сидевшие без дела, быстро оказали первую помощь, благо большего не потребовалось. Саманта уставилась на Жана все еще затуманенным взглядом, а тот сидел и глупо улыбался, глядя на нее.       Жалко было нарушать такую идиллию, но я, скрепя сердце, всё же это сделал.       – Живы, здоровы, помирились, это всё, конечно, замечательно, но есть один крохотный минус во всей этой ситуации, – на меня устремились недоуменные взгляды. – Я теперь бомж.       За что люблю Обберта, так это за быстроту его реакции. В экстренной ситуации первым войдет в положение и, рассудив на трезвую голову, предложит стоящую идею.       – Необходимое оборудование мы вынесли, поэтому разместить тебя где-то проблем не возникает, но все упирается в то, что тебе нужен тот, кто будет за тобой присматривать. Это должен быть человек умеющий обращаться с оборудованием и знающий тебя довольно близко, также не помешало, чтобы это был мужчина, поскольку девушка попросту не сможет тебя поднять, я уже молчу про физиологические нужды. Требований много, мало кто с ними справится, поэтому на столь ответственную роль я предлагаю себя. А что? Живу я один. Квартира не то чтобы особняк, но не маленькая, четыре комнаты. Захламлена, правда, но ради такого случая уберусь. И живу я недалеко отсюда. А пока центр не восстановят, я абсолютно свободен и могу посвятить всего себя тебе. Ну как? Где ты найдешь кандидатуру лучше моей?       – Ты прав, лучшей кандидатуры мне вовек не сыскать. Решено, я меняю свою уютную, сгоревшую палату на роскошную, четырехкомнатную квартиру Жана!