Ошибка

      POV Уилл Трейнор       Вам не кажется, что всё идет слишком гладко? Что тут обязательно должен быть подвох? Вот и мне на радостях так не показалось, а подвох всё же был. Квартира ученого располагалась на четвертом этаже пятиэтажного здания. А в пятиэтажках лифты не строят! Чего это я собственно переживаю, не мне себя таскать.       Признаться, квартира и вправду была великолепна. Мне доводилось иметь дело с российскими фирмами. Помнится, одна из них была из Питера и, как президенту нашей компании, мне пришлось посетить их. Офис располагался в здании петровских времен, с высокими белыми потолками и гигантскими арками вместо дверей. И вот такие потолки были в квартире Жана. Я был в восторге. Всегда мечтал пожить в таком доме. Высота и белый цвет дают некое ощущение свободы, то, чего мне сейчас так не хватало.       Если описывать всю квартиру, то, кроме потолков, ничего особенного в ней не было: светлый паркет, белые стены, увы, но вместо арок обычные деревянные двери, стандартные окна, верхнего света не было, только настенные светильники. Из-за бардака было трудно пройти, не то что проехать, поэтому Обберт шел впереди, попутно распинывая по углам вещи, очищая нам путь. Комната Жана располагалась справа по коридору, а я, как сказал ученый, буду жить прямо напротив.       Моя комната мало чем отличалась от общего интерьера, за исключением отсутствия хлама, но немалым количеством пыли, похоже хозяин редко сюда наведывается. Жан размашисто прошагал в центр комнаты и громким голосом объявил:       – Милости прошу к нашему шалашу! Самая просторная комната.       – Но прибраться всё равно не помешало бы, а один ты это целую вечность делать будешь, – Саманта, как любая женщина, любит чистоту. Она мигом нашла все завалявшиеся в доме моющие средства. Бедный ученый даже не знал, что у него такое есть. – Могу поспорить, что это всё осталось от прошлого приезда твоей мамы.       Обберт отвел взгляд в сторону и, прикинувшись дурачком, что у него хорошо получалось, взял ведро и пошел наливать воды.       Через пару часов титанического труда, не то что моя комната, вся квартира блестела. Вы удивитесь, но даже я внес свою лепту, из меня вышла отличная вешалка для тряпок, которую можно возить с собой, очень удобно, не правда ли. И вот сейчас, после этого ада сюда можно было звать саму королеву. Медисон, восседая на стуле, оглядывала свои труды, Жан притих где-то в уголке, облокотившись на стеночку, а Марк развалился на полу прямо по среди коридора.       – Так, мальчики, – начала было девушка, но её прервал синхронный стон мужчин.       – Пощади, – в один голос заорали Марк с Жаном, отворачиваясь и закрываясь руками.       – Я просто хотела предложить вам обед, но раз для вас это пытка, то, так уж и быть, не буду вас мучить, оставайтесь голодными, – она состроила лицо обиженного до глубины души человека и демонстративно отвернулась.       Но, похоже, мужчины услышали только слово «обед» и тут же оживились. Кто пешком, кто ползком, у кого на что хватило сил, они перекочевали поближе к девушке. Она попыталась взглянуть на них самым суровым взглядом, но у нее это плохо получалось, поскольку их жалобные лица даже у меня вызвали приступ безудержного смеха, хотя я и сам был готов точно так же, как Марк, стоять перед ней на коленях, ибо голод не тетка, знаете ли. На кухне нас ждала кастрюля горячего, ароматного грибного супа. Так вот почему я не видел, как Саманта убирается, но ради такого можно и простить.       – Зная Жана, я была уверена, что у него в холодильнике шаром покати, поэтому купила все продукты по дороге.       Я посмотрел на Обберта взглядом, выражающим лишь одну мысль: «Жан, сгребай её в охапку и тащи в ЗАГС!» Либо он это не понял, либо понял, но виду не подал.       Обед получился восхитительным. Ну, как обед, это был скорее ужин, поскольку проходил он у нас около четырех часов вечера.       Первым нашу компанию покинул Марк, под предлогом, что у него приехали родственники и их нужно встретить, привезти, накормить, напоить, в баньке помыть и спать уложить. Саманта еще немного посидела и тоже покинула нас. Уже темнело, и Жан решил проводить её. А про меня все благополучно забыли. Вот так и просидел я два часа на кухне. Слава Богу, хоть телевизор был включен. Вот, Вы знаете, как делать шарлотку? А я знаю! Еще я знаю, как готовить котлеты по-киевски, суп с фрикадельками и тушеную курицу в сладко-кислом соусе. Надо было Обберту ткнуть пальцем в небо и попасть на канал для домохозяек. Придет, устрою ему промывку мозгов, мало того, что забыл на кухне, так еще и заставил смотреть какой-то ужас.       Жан вернулся таким счастливым. Я понял это по его радостным воплям из прихожей: «Уилл, она меня любит! Любит, представляешь!» Он влетел на кухню, такой окрыленный, но мой взгляд, полный укора и ненависти, похоже спустил его с небес на грешную землю.       – Я за тебе очень рад, друг мой, – пытаясь сдерживаться начал я. – Но, впредь, не мог бы помнить, что у тебя теперь еще есть я.       – Прости, дружище, и в знак своего глубочайшего раскаяния, я сделаю все, что ты захочешь.       – Приготовишь мне завтра шарлотку.       – Я имел в виду всё в пределах разумного. Ты серьёзно полагаешь, что я умею ее готовить?       – А я тебя научу, – я повернул голову в сторону телевизора.       – Знаешь, что, пойдем-ка спать. Завтра я тебе шоколадный торт приготовлю и пирожные с кремовой начинкой.       Через час я уже лежал в кровати. Оказалось, что ученый мастерски делает массаж. Моё расслабленное тело буквально через пять минут утянуло в сон. Мои обычные сны я не запоминал. Помнил только, что могу ходить, бегать, что опять путешествую по миру. Но сегодняшний сон я запомнил очень отчетливо. Он не был похож на другие. Мне снилась Луиза. Как мы шли по пляжу и о чем-то болтали. Её смех, голос, её следы на песке, а рядом, тянущийся по кромке воды, след от колес. Я был в кресле? Точно, моё старое кресло с моторчиком. Но такое впечатление, что оно мне совершенно не мешало. Я был счастлив.       Утро. Никогда не любил утро. Ну, не жаворонок я, уж простите. Проснулся из-за отсутствия штор, точнее из-за солнечных зайчиков, гуляющих по моему лицу. Лежу на белой постели, правая рука на животе, подушка сбилась, шея затекла, неудобно. Так, стоп! Правая рука на животе. А как она туда попала? Я точно помню, что Жан клал мои руки вдоль тела. Ко мне ночью никто не заходил. Неужто я сам? Да ну, бред какой-то. Это всё равно, что сказать: «К мистеру Уиллу сегодня ночью приходила дюжина гномиков и таким изощренным способом подшутила над ним.» Я попытался пошевелить рукой. Указательный палец, средний, безымянный, мизинец, кисть стала более подвижной. Попытался приподнять, о боже, мне показалось, что моя рука весит килограммов сорок, но я ее чувствую и, если очень захотеть, то могу поднять, не высоко, ненадолго, но могу. В немом шоке я пребывал минут пять, а потом мена пробрало.       – Жан, – я заорал на всю квартиру, хотя, думаю, меня слышал весь дом. – Подымайся и тащись ко мне!       Послышались шорохи в соседней комнате, шлепанье босых ног по полу, а после в приоткрытой двери показалась голова Обберта.       – Чего разорался с утра? Собрав всю силу воли в кулак, в прямом и переносном смысле, я еще раз поднял руку. И вот тут Жан завис. Причем завис основательно. Минут пятнадцать он тупо смотрел на меня, потом потрогал свой лоб и удостоверившись, что у него не белая горячка, подошел ко мне, потрогал мою руку. Всё это проходило в гробовой тишине и поэтому, когда ученый заорал: «Получилось! Я не зря горбатился все эти годы!» я даже немного вздрогнул. А потом мы просто радовались, как будто выиграли в лотерею тридцать миллионов. Жан прыгал по комнате, а я орал как резаный. Успокоились только через полчаса и то только потому, что мой друг заявил, что от всех этих активных действий он дико хочет есть, по правде, я бы тоже не отказался от завтрака.       Что может приготовить одинокий мужчина на завтрак? Вы думаете бутерброды и кофе? А вот не тут-то было! Обберт изваял целую стопку горячих блинчиков, да таких, что любая женщина позавидует. Но, увы, все его познания в кулинарии на этом заканчивались.       Сперва, мне показалось, что блинчиков было много, но, как только мы начали есть, они мигом улетучились. Жану позвонили, и он отлучился ненадолго, а я тем временем остался один на один с половинкой блинчика на тарелке. Вам знакомо такое чувство, когда есть уже не хочешь, а перед тобой что-то вкусное. Мое положение усложнялось тем, что я это вкусное съесть не могу. Но надежда умирает последней! Я со всей собранностью и концентрацией начал поднимать руку. Мне удалось положить ее на стол и теперь предстояло взять вилку. Это оказалось сложнее чем я думал, намного. В тот момент вернулся ученый. По его взгляду было понятно, что я выглядел чертовски жалким.       – Звонили из IAAP. Мне дали работу на дому. Сейчас по факсу пришлют кипу бумаг. Я буду занят весь день, поэтому не смогу за тобой приглядеть. Сейчас позвоню Марку или Саманте.       Его выбор пал на Марка. Парень пришел довольно быстро. Мы встречали его на пороге. Сам того не заметив, я приподнял кисть руки в знак приветствия. Похоже за эти два года мое тело ничего не забыло. А вот блондин, не ожидавший такого поворота событий впал в конкретный, долговременный ступор. Думаю, он бы простоят так весь день, но Обберт буквально за шиворот втащил его в квартиру.       – Ну раз ты введен в куст новости дня, то я тут лишний. Уилл расскажет всё подробнее. И да, когда будешь делать гимнастику, удели больше внимания руке. Всё, я у себя в кабинете.       Жан удалился, а мы продолжали смотреть друг на друга. Первым не выдержал я.       – Очнись, я не видел тут по близости Медузы Горгоны, поэтому превращаться в камень без надобности.       – Это невероятно, просто невозможно...       – Мне казалось, что мы всей нашей чокнутой компашкой именно к этому и стремились.       – Какое-то чудо.       «Реагирует хлеще Жана, а, казалось бы, тот просто человек эмоция.»       – Довольно, по удивлялись и хватит. Тебе мне еще гимнастику делать.       – Что за шум, а драки нет? – за спиной Марка раздался женский голос. – Жан даже у себя дома двери не закрывает.       Видимо ученый решил подстраховаться и на всякий случай позвонил еще и Саманте. При появлении Медисон Марк быстро оживился, и мы с ним объяснили девушке как обстоят дела. Реакция была похожей, но в себя она пришла быстрее. Дальше мы все трое развлекались как могли: смотрели фильмы, слушали музыку, играли в домино, Саманта учила нас готовить, Марк чуть не спалил кухню, после тушения небольшого пожара и уборки мы начали разрабатывать мою руку. Каждый радовался как ребенок каждому моему маленькому успеху. Жан, как и обещал, был занят целый день, даже наши крики ему не мешали. Он был занят сегодня и завтра, и после завтра. Целые дни я проводил с ребятами. В связи с таким тесным общением мы много нового узнали о друг друге. Например, то, что у Марка фамилия Гослинг и то, что Медисон совершенно не умеет шить, а я признался, что ничего не смыслю в электрике. За пару дней я уже довольно ловко управлялся с вновь приобретенной конечностью, даже сам мог поесть. И вот в один из прекрасных дней, когда мы играли в карты, к нам вышел Жан.       – Надо же, посмотрите кто выполз из своей берлоги. Не уж-то ты закончил с работой? – я, не отрываясь от бумажных пластинок бросил ему пару язвительных предложений в качестве приветствия.       – Не поверишь, то ты угадал. Я действительно осилил такой объем работы и причем в кратчайшие сроки, поэтому у меня осталось еще пару дней свободного времени перед следующей партией. Вижу вы торчали все эти дни дома, не смотря на замечательную погоду.       – Без указаний командира никуда, – Марк демонстративно отдал честь.       – Ишь, какие послушные. Ну так слушайте приказ командира: «Все собираемся и марш на улицу!»       Сегодня был солнечный, безветренный, октябрьский день. Около дома Жана находился парк. Там было, довольно красиво не смотря на время года. Фонтаны еще не прекратили свою работу, клумбы были укрыты зеленой хвоей, а вся земля покрыта коричневым, хрустящим ковром.       – Марк, – начал я. – Сделай мне одолжение.       – Какое, мистер Уилл? – парень наклонился ближе ко мне.       – Исполни мою давнюю мечту!       Уже через минуту я мчался по жухлой листве с криками на подобии «Вперед!», «На взлет!», под веселый смех моих товарищей. Вскоре парень устал катать меня по пересеченной местности, и мы решили отправиться вглубь парка к главному фонтану. Это был целый пруд с множеством струй раскиданный по всей площади воды. Мы подошли к бортику и тут включились потайные струи у самого края и облили нас с ног до головы. Мужчины закрылись руками и отбежали, девушка ко всем этим действиям еще и визжала, а вот я ничего сделать не мог. Мне в лицо ударила струя ледяной воды и окатила меня полностью.       – Ну вот и помылись, – Жан как всегда плещет позитивом. – Я, конечно, понимаю, что вам весело, но на улице не лето, – Саманта уже взяла себя в руки.       – Она права. Не хватало еще заболеть. Думаю, наша прогулка может считаться внезапно законченной. Пошли сушиться.       К великому сожалению нам пришлось вернуться домой, зато меня покатали по листве. Мелочь, а приятно. Вы даже представить себе не можете какое чувство я испытал, когда переоделся в сухую, теплую одежду. Блаженство... Марк расстался с нами на перекрестке у парка и сразу направился к себе домой, а девушку Жан увлек за нами. Мы сидели на кухне и разговаривали за чашкой чая. Уже вечерело, и мы уломали Саманту остаться на ночь.       – Неужели они не могут дать тебе отпуск в связи со случившемся? Ты горбатишься на них уже семь лет без единого выходного, а они еще заставляют тебя работать дома. Неописуема наглость, – возмущению Медисон не было предела.       – Ничего страшного в этом не вижу. Я люблю эту работу.       – Между прочим недосып и регулярное переутомление негативно влияет на потенцию, – зря она это ляпнула.       – Да, что ты говоришь, – Жан подсел ближе к девушке и улыбнулся самой похотливой улыбкой. – Хочешь это проверить?       – А можете увезти меня в мою комнату, я уже спать хочу, а потом занимайтесь чем хотите, хоть на сковородке, как на лошадке прыгайте, всё равно стены со звукоизоляцией.       Ночь была на удивление тихой. Либо у них ничего не вышло, хотя, зная Жана это навряд ли, либо здесь и правда отличная звукоизоляция.       Моя жизнь давно не играла такими красками. Казалось бы, ничего необычного, но я начал замечать, что каждый день происходит что-то новое, что каждый день уникален, даже если это размеренные будни. За всеми этими маленькими событиями я потерял счет времени. С моей «смерти» прошел целый месяц. Помнится, у нас с Жаном был договор: «Я даю им два месяца на все их опыты, но по истечению этого срока я принимаю решение о проведении повторной эвтаназии». Интересно, какое решение я приму сейчас. После тех ярких дней, после новых знакомств, после маленькой надежды и после того как мне показали, что моя жизнь практически не изменилась.