Friendship above principles

      Всё оставшееся время Джим не лазал по тайным ходам, зато Шерлок смог запомнить их, не выходя из комнаты. Потратив полгода учёбы и три месяца лета на подготовку к экзаменам, Холмс не особо заботился об уроках, но получал положительные оценки и похвалы от профессоров. Уотсон был рад за успехи возлюбленного, ведь сам тоже не числился среди отстающих. Шерлок решил подготовить и своего парня к трудностям ЖАБА*, поэтому очень редко позволял Уотсону зацеловать себя до смерти, когда у гриффиндорца особо сильно плавился мозг от школьной теории, делая таким образом небольшие перерывы, от которых реально получал удовольствие. Таким образом, мальчики повторили всю прошедшую учебную программу, и даже успели выучить что-то из 7 курса.       Ещё сидя в купе поезда и лениво целуясь в объятиях друг друга, не боясь, что кто-то к ним зайдёт, парни решили потратить школьное время на отработку использования атакующих заклинаний. Что-то не давало покоя Холмсу, наталкивая его на практику, которая может помочь им в бою. Слова Трелони прочно засели у него в голове, и он был готов даже лечь в психушку, но сделать всё возможное для обеспечения безопасности своего Джона. Уотсону льстила такая забота, хотя он и не задумывался над «опасностью, через которую они должны пройти». Его больше волновало то, что происходило прямо здесь и сейчас. А это были нежные ласки, тёплые слова и поддерживающие руки. Ничто другое его не заботило.       В начале учебного года Мориарти возобновил свою активность. Шерлок не раз видел его на карте в таких уголках замка, куда «просто так» не зайдёшь. Чаще всего слизеринец мелькал на нижних этажах, из чего можно было сделать вывод, что эти места приглянулись ему больше всех. Возможно потому, что они были недалеко от их гостиной (по сравнению с гриффиндорской или астрономической башней), но это не имело огромного значения. Холмс просто пометил эти ходы в своей памяти, так как на карте Мародёров рисовать было нельзя: бумага просто впитывала в себя чернила.       Запас заклинаний у Шерлока и Джона вырос в два раза. Они отрабатывали приёмы в Выручай-комнате, которая любезно предоставляла им пространство и манекены для пальбы, а после всё прибирала. Когда Холмс попросил Уотсона использовать какое-нибудь заклинание на нём, чтобы попробовать создать щит, Джон крикнул «Остолбеней!», а Шерлок – «Протего!», и в результате Холмс остался в безопасности, а гриффиндорца откинуло на приличное расстояние из-за отдачи. С этого момента в приоритете у них стояли защитные чары.

***

      Месяцы подготовок принесли свои плоды, когда Джим и Себастьян были замечены у чёрного хода с какими-то взрослыми волшебниками, которые никак не могли там оказаться. Как позже оказалось, Шерлок абсолютно не следит за тем, что происходит в школе, потому не знает, что кто-то пытался пройти через защитный купол, окружающий Хогвартс. Об этом не говорили на каждом шагу, но взрослых учеников предупредили, так как они были более понятливы и не посеяли бы панику. Вообще, никому раньше не удавалось разрушить эту великую стену, так что слизеринец не понимал, откуда взялся такой сильный маг, и как ему противостоять, если он сделал то, чего не делали раньше никогда. После этого заявления Джон стал стараться чаще держать в поле зрения Шерлока, особенно тогда, когда тот уединялся. Уотсон не сомневался в способностях своего парня, но инстинктивно хотел защитить его от любой угрозы, хотя и понимал, что не в силах сделать этого. Зато он получал доказательства того, что с Холмсом всё хорошо, и это уже успокаивало.       До одного дня.       Уставшие от уроков ученики клевали носом и старались не упасть лицом в тарелку с ужином, учителя обсуждали свои планы на выходные. И никто не ожидал толпы волшебников, возникающей из ниоткуда. Даже директор школы, которая всегда была настороже, растерялась и не сделала ничего лучше, как наложить щит на Большой зал (хотя он мог лишь защитить то, что находилось за пределами столовой; но фишка в том, что абсолютно все собрались внутри). Незваные гости не спешили бросаться заклинаниями, они всего лишь держали палочки наготове, показывая, что не побояться воспользоваться ими, если понадобится. Самый смелый маг воспользовался «Сонорусом», и его голос звучал на всю столовую. – Нам бы не хотелось поубивать всех прелестных детишек сейчас, поэтому просим профессора МакГонагалл пройти с нами для переговоров. А пока что можете продолжить трапезу, но только тихо, – он театрально шикнул и приложил указательный палец к губам, – не то умрёте не насытившись.       Какие-то первокурсники начали всхлипывать, но их старались успокоить дети постарше. Шерлок первым делом перевёл взгляд с говорящего мужчины на Джона, который смотрел на него в ответ с нескрываемым беспокойством. Минерва вышла из зала с гордо поднятой головой: она не собиралась допускать того, чтобы её подопечным вредили. Но когда за закрытыми дверьми перестали звучать голоса и послышался звук упавшего тела, Шерлок выкрикнул «Петрификус тоталус!», целясь в женщину, стоявшую совсем близко к Уотсону. Когда все поняли, что это было открытием боевых действий, профессор Слизнорт и ещё несколько учителей стали обездвиживать непрошеных волшебников. Те, в свою очередь, умело оборонялись, успевая стрелять в ничего не понимающих детей. Благо, они использовали несмертельные заклинания, но их жертвы, не успевшие спрятаться, падали на столы без сознания, что не могло не пугать других учеников. Старосты всех факультетов мигом рванули со своих мест, стараясь вывести всех из столовой, ибо пути были свободны.       Самое пекло было в середине зала и со стороны учеников Слизерина (пускай все говорят, что гриффиндорцы – самые отважные и безрассудные, но когда дело касается безопасности, своей или друга, первыми идут пускать яд аристократические змеи). Оставались в гуще событий и приходили на помощь другим волшебникам те подростки, которые осознавали, что может произойти из-за этой перестрелки. Среди зачинщиков был Шерлок, открывший огонь, поэтому он, в первую очередь, старался обездвижить тех, кто старались обездвижить его (они сразу поняли, кто здесь самый дерзкий, и кого нужно устранить сразу же). Джон, прибежавший из другой части зала, встал за его спину, пуляясь заклинаниями в нападающих сзади. Вокруг летали вспышки света, и всё было не особо страшно, пока в Холмса не прицелился зелёный луч. Гриффиндорец заметил опасность боковым зрением, его глаза в ужасе распахнулись, и он, не теряя ни секунды, потянул слизеринца вниз. Смертельное заклинание пронеслось над их головами, попав в стену. Это было своеобразным разрешением на убийство детей, означающее реальную войну, поэтому в следующие разы мимо них летали в основном убийственные молнии.       Когда Шерлок почувствовал, что его партнёр оседает на пол, он в ужасе развернулся и заметил обездвиженного Джона. Первой мыслью было: «Я не могу позволить ему умереть», но когда парень понял, что гриффиндорец всего лишь обездвижен (что тоже не есть хорошо, но уж лучше того, что пришло ему в голову), он, разозлившись, с громким криком наставил волшебную палочку на того бесстрашного чародея, запустившего обездвиживающее заклинание, и его голос был слышен всем: – Ещё раз ты тронешь его, и я не побоюсь убить тебя, – на эту фразу парень получил лишь короткий смешок. – А я в любом случае могу прикончить вас обоих. Такие храбрые, а умираете так рано…       Пока Шерлок устроил непредумышленные переговоры, Сара подбежала к Джону и произнесла формулу, снимающую заклятие «Локомотор Мортис», из-за которого, собственно, ноги гриффиндорца и склеились, вследствие чего он, не удержав равновесия, упал (но слизеринец подумал про другое заклинание, поэтому увидев своего парня снова на ногах, впервые в жизни искренне улыбнулся девушке). И снова, как несколько веков назад, Холмс и Уотсон стояли и прикрывали друг другу спины, сражаясь на одной стороне. Только вместо «вечного братства» они хотели бы поклясться в «вечной любви», но пока что нужно было спасать жизни, в том числе и собственные.       Битва длилась так долго, что уже перевалило за полночь, а силы с обеих сторон всё не утихали. Подростки начали отступать, а учителя отражали нападения в сторону детей. Когда Джон услышал крик Минервы, приказывающий покинуть помещение, он взял Шерлока за руку и потянул к выходу. Вне Большого стены здания в некоторых местах были разбиты, на полу валялись куски камня, перед дверьми лежало тело того, кто вызвался предъявлять профессору МакГонагалл какие-то требования. Холмс, открыв карту Мародёров, лежавшую в его кармане, перехватил запястье гриффиндорца и потащил его туда, где видел точку с именем Джима и Себастьяна. Джон пытался на ходу заглянуть в пергамент, чтобы подтвердить свои догадки относительно этой бумажки, но прервал тщетные попытки после рыка Шерлока. – Не глазей. Верь мне. Готовься ко встрече с оборотнем.