Светлячок

      «Поисковик!» — пронзило молнией по позвоночнику. Я сразу узнала мальчишку, когда-то встреченного в Стране Рек. Он сильно вырос, но почти не изменился. Красный глаз Какаши всего мгновение смотрел на меня, и казалось, видел насквозь.       Я выхватила взрывной мешочек, прицепила к нему пакетик с порошком-стрептоцидом. Используемый при глубоких ранах препарат не обладал сильно выраженным запахом, но при вдыхании мог вызывать тошноту, рвоту и головную боль. Отлично помогал для выведения из строя собак противника и вот таких нюхачей.        — Эй, Какаши, ты чего? — взвыл «Зелёный» за забором. Я закрепила ловушку и ушла оттуда шуншином, на всякий случай переместившись несколько раз, чтобы сбить со следа.       Году-сана набранное количество аконита порадовало. Он разложил мою добычу по столу, поцокал языком и довольно потёр руки. Я поняла, что от этого зрелища его так просто не оторвать, кашлянула и спросила: — Я больше не нужен?        — А? Да, Киное-кун, конечно-конечно, иди, отдыхай. И ты обязательно должен хорошо выспаться! Усталость — главный враг любого воина, — наставник только покосился в мою сторону и снова принялся разглядывать ядовитое сырьё. Я поклонилась и вышла.       В блоке никого не было. В своей комнате с наслаждением отстегнула броню, сняла водолазку и растёрла рёбра и грудь. Она уже заметно набухла, и скрывать её становилось всё сложнее. Теперь на Базе приходилось или плотно бинтоваться, или ходить в броне, что могло вызывать ненужные вопросы. Я натянула футболку, достала из стенного шкафа заготовку для нательного доспеха, разрабатываемого мной уже несколько дней.       За основу был взят панцирь рака: плотная часть, прикрывающая ребра, с перемычкой на грудине, и гибкая, из соединяющихся между собой пластин. Панцирь состоял из передней и задней половины, но мне никак не удавалось придать им в собранном виде вид мальчишеской накаченной мускулатуры, так, чтобы это не было слишком тяжело. Если делать части совсем плотно прилегающими, то я не могла нормально дышать, сильно давило на рёбра, затрудняя движения. Если сильно расширяла заготовку, конструкция не выглядела имитацией тела.       Нацепила панцирь поверх футболки, защёлкнула обе половины и попробовала сначала часто и глубоко дышать, потом встала на руки, прогнулась назад в мостик, снова опустилась на ноги. Приложила ладонь к давящим местам, чуть расширяя стихией податливую древесину, посмотрела на себя в зеркало, вздохнула. Получившийся вариант снова не устраивал. Если бы можно было найти образец для подражания.       Достала фигурку Дзюбея, покрутила её в руках. У моего любимого был широкий плечевой пояс, как модель он не подходил. Погладила гладкое дерево, подумала, что уже четыре с лишним года нахожусь в этом мире. Мне нужно было жить настоящим, но сердце ныло каждый раз, когда видела эту поделку, эту замену живому человеку. Дзюбей не отпускал, частенько приходя во сне, всё такой же яркий, тёплый, с открытым взглядом. Как он там? Хотелось думать, что в порядке.       С лёгким сожалением вернулась к работе, отставив фигурку на стол. Ещё раз прошлась пальцами по ребрам и бокам, равномерно расширяя панцирь. Если не смотреть на внешний вид, сидело нормально, а я и не собиралась носить его поверх одежды. Насколько раз наклонилась в разные стороны, поприседала, покрутила всем корпусом и расстегнула чакрой внутренние защёлки. Оставалось проверить движения в панцире на тренировках и бою, а пока надо и вправду выспаться. Я убрала все лишние вещи на место, приняла собственноручно сделанную пилюлю слабого снотворного и отправилась в душ.

***

      Говорить о заданиях было не принято, но Года-сан, страдающий от ограниченного общения и бывший в курсе большей части происходящего на базе, частенько выплёскивал на меня такую информацию, что знай об этом Данзо-сама, я никогда не вышла бы из лабораторий.       От Годы-сана я узнала, что после возвращения Сарутоби на пост Третьего Хокаге во всех подразделениях шиноби начались проверки. Особенно это касалось исследователей и медиков. Многие перспективные разработки были засекречены, связанные с ними люди пропадали, и хотя наверху постоянно говорилось о мягкости и миролюбии Третьего Хокаге, с неугодными он расправлялся очень жёстко. До лабораторий Корня эта волна ещё не докатилась, но Года-сан опасался, что и его исследованиями могут заинтересоваться.       Средство, усиливающее воздействие гендзюцу мы доработали и улучшили, теперь оно использовалось как краска-основа для новых фуин-печатей. Снять эту технику, как предыдущую версию, с помощью медицинских ниндзюцу было уже нельзя, более того, печать рассеивалась только после смерти активировавшего её пользователя или носителя. Я не понимала радости Годы-сана, когда он рассказывал об этом средстве, но осознавала, что возможность проявлять себя и создавать что-то новое для наставника была смыслом жизни.       Мы снова начали заниматься и другими исследованиями. Большая коллекция растительных и животных компонентов пополнялась и комбинированными средствами, и разработками из личной лаборатории Орочимару-самы. Если закрыть глаза на бесчеловечные эксперименты, то змеиный саннин был величайший гений.       Чего стоили необыкновенные витамины ускоряющие рост и набор мышечной массы. Одну из таких разработок, по настоянию Годы-сана опробовали на мне. Сначала особого эффекта я не чувствовала, но к началу весны резко выросла на пять сантиметров, достигнув отметки метр тридцать пять. Теперь мне не надо было залезать на стул, чтобы пользоваться горелками и плитками, хватало небольшой подставки.       Панцирь я тоже доделала, проверила всеми возможными способами, и осталась довольна. Гибкие сегменты на животе прилично гасили мощность удара, защищая брюшину. Форма нагрудника скрывала всё, что нужно было скрыть, и совсем не мешала в движении. Удалось даже расположить изнутри плоский тайник для игл-сюрикенов и специальной лески. Но под панцирь всё равно приходилось надевать тонкую майку. Даже в силу возраста и уменьшенного потоотделения, как у большинства шиноби, я не могла носить его на голое тело. Дерево сильно впитывает запахи.

***

      Киното вернулся в ночь с третьего на четвёртое апреля. Я как раз дежурила третью четверть на посту у Центральных ворот, когда он, приветственно махнув рукой, промелькнул мимо. Спустя каких-то десять минут из внутренних помещений появился Данзо-сама, раздражённо разговаривая с кем-то невидимым мне: — Сам Хирузен ведёт их? Чёрт побери, это уже слишком!       Он вышел на пересечение галерей и громко спросил: — Киное, ты тут?       Я поспешила приблизиться и почтительно склонилась на колено, ожидая распоряжений.        — Знания, информация и техники, которыми обладает Орочимару, являются уникальными и крайне интересными для любой деревни. В особенности для Конохи. И потому… нет, из-за этого Хирузен не смог убить своего ученика. Орочимару пытается покинуть Страну Огня и скрыться от преследования в одном из своих тайных убежищ. Твоей задачей будет убедиться, что он добрался до границы. Хирузен сейчас преследует Орочимару всеми своими людьми. Если ты встретишься с ними, в открытое противостояние не вступать. Просто помоги Орочимару перейти границу и возвращайся.       Данзо-сама развернул карту, показал точку рядом с небольшой деревенькой недалеко от границы: — Специально для такого случая у нас есть место для встречи. Запомни, вход в стволе дерева.       Я кивнула и прищурилась, рассматривая карту. Данзо-сама сунул руку за пазуху и протянул мне свиток: — Здесь информация для встречающих. И смени шлем, протектор Конохи будет мешать.       Я снова кивнула, спрятала полученный свиток и отправилась к воротам, по пути меняя защиту головы и снова одевая маску. Дежурящие со мной ребята открыли тяжелые створки, и прохладный воздух переходов загудел, взметнул в лицо мелкие частички пыли.       Я кинулась вперёд, мимо зажигающихся и сразу гаснувших за спиной светильников, сворачивая в нужных поворотах огромного подземного лабиринта.       Ночной лес встретил пением птиц и яркой огромной белой Луной, склоняющейся к горизонту, подсвечивающей деревья, кустарники и траву мягким синеватым светом. Я чутко прислушалась к обманчивой темноте, прикрыв на мгновение глаза, но ничего не ощутила и, быстро поднявшись на верхние уровни, побежала в сторону границы со Страной Травы.       Было уже довольно светло, когда я оступилась и случайно стряхнула с ветки птичье гнездо. Птенцов было жаль. Мелкие кукши* ещё совсем не умели летать, чирикали и беспомощно били крыльями. Я не смогла уйти просто так. Сложила печать, техникой создала гнездо, поднимая его повыше от основных маршрутов. Заметила, как к птенцам подлетела мама-птичка и сразу уселась на край моей поделки. Значит, не пропадут.       Почти сутки бежала с небольшими перерывами на отдых и еду. Уже недалеко от места прибытия освежилась, переплыв неглубокую речку, и сразу удалила с себя всю влагу водной стихией. Остаток пути преодолела по дороге, постоянно прислушиваясь щебету птиц. Где-то высоко свистнул сокол, и я невольно вспомнила приученных кланом Кога вестников, сделала в памяти пометку создать манок.       Дорога раздвоилась, налево уходя к целому ряду каменных фонарей, правый же путь сузился в тропинку и углубился в лес. Сделав совсем немного шагов, я остановилась и задрала голову, разглядывая невероятно огромное, самое большое из когда-либо виденных мной за обе жизни дерево гинкго. Продолжение следует...