Светлячок

      На почве четко отпечатались следы людей и колёс повозок, уходящие в темноту в естественной пещере ствола. Я присмотрелась, поняла, что свежих отпечатков нет, осторожно последовала внутрь. Через десять метров на стенах появились чадящие подсвечники, а пол пошел с небольшим уклоном вниз. Шаги гулко разносились по всему дереву, и даже пытаясь тише ставить ногу, всё равно слышала, как шелестит эхо. Ещё через двадцать метров проход круто изогнулся и вышел в большую пещеру. Светильников здесь было совсем мало, и я наугад направилась к центру.       Воздух резко изменился. Вокруг поплыл туман, застилая видимое пространство, стало холодно. Я остановилась и только подняла руки, чтобы растереть озябшие плечи, как услышала мужской голос.        — Кто ты и откуда знаешь об этом месте? — я обернулась на звук, но никого не увидела.        — Я здесь по срочному делу, касающемуся Орочимару-самы! — в тумане показалось какое-то движение. Сделала шаг навстречу и попыталась ощутить нахождение неизвестного человека, но не смогла. Интуиция подсказывала только приблизительное направление.       Туман начал подниматься вверх, уплотнился в человеческую фигуру и поплыл ко мне. На мгновение показалось, что это призрак, и я нахмурилась. Фигура облетела вокруг меня, склонилась прямо к лицу, словно обнюхивая, и меня обдало новой волной холода. Люди-призраки?        — Вот послание от Данзо-самы, — я вытащила свиток и отдала, стараясь не лязгать зубами. Теперь холод тянулся со всех сторон. Осторожно оглядевшись, обнаружила, что стою в окружении целой толпы призрачных фигур. Зашуршала бумага, конец свитка быстро пополз к земле.        — Всё верно, — прошелестело рядом, — это печать Данзо-самы.       Ещё минуту спустя тот же голос произнёс: — Что? Орочимару-сама ушёл из Конохи?       Я удивлённо вздохнула, когда туман с шуршанием начал опадать клочьями, открывая стоявшего передо мной высокого мужчину. Молодой и крепкий, он выглядел неестественно бледным. Некоторое время мы разглядывали друг друга, а потом остальные призраки тоже стали людьми. Я насчитала двадцать человек и обратила внимание, все они, разного возраста и телосложения, были чем-то похожи между собой: кареглазые и темноволосые, одетые в ветхую, практически рассыпающуюся на глазах одежду.       «Это не перевоплощение, — мелькнуло у меня в голове. Я закрыла глаза и попыталась ощутить их сущность. — Они на самом деле становятся дымом!»       Справа снова потянуло холодом. Я открыла глаза, повернула голову и увидела ещё одно дымное существо. Оно, более яркое, игриво-розовое, оплыло по кругу меня и мужчину-предводителя, несколько задержалось у него за спиной, выглядывая, как смущённый ребёнок, и метнулось прочь.        — Рассказывай всё! — заявил мужчина-предводитель, сделал широкий шаг вперёд и навис надо мной. — Я Гота, глава клана Ибури.       Я сняла маску, и на секунду замялась, думая, каким именем мне представиться.        — Я Киное, — глядя Готе в лицо, прицепила маску на пояс. И чуть не оглохла от восторженного визга.        — И-и-и! Братец Тензо! — запищало розовое существо, и Гота вздрогнул одновременно со мной, а потом строго одёрнул, назвав по имени: — Ш-ш, Юкими!       Туман осыпался, и я увидела миленькую девочку моего возраста с медно-рыжими волосами, тёмно-синими глазами и целой россыпью на щеках веснушек-конопушек. Несмотря на солнечные отметинки, Юкими была точно такая же бледная, как и все остальные её одноклановцы.        — С возвращением! — закричала девочка, прижимая кулачки к груди. — С возвращением домой, братец Тензо!       Я открыла рот, чтобы сказать, что я не Тензо, но не успела.        — Прекрати, Юкими, — жестко произнёс Гота, и указал на россыпь камней, к которым тотчас направился и уселся, развернувшись ко мне лицом. — Киное-кун, иди сюда и рассказывай!        — Я знаю немногое, — призналась, опустившись рядом с ним на колено. — Это убежище одно из тайных мест, не известных шиноби Конохи. Если с Данзо-самой или Орочимару-самой что-то случится, они придут сюда за помощью. Таков уговор.        — Значит, Орочимару-сама придёт сюда? — обрадованно уточнил Гота и как-то воодушевился.        — Скорее всего, — подтвердила я, кивая своим же словам.       Окружившие нас члены клана Ибури начали переглядываться и шептаться. В гуле голосов можно было разобрать только имя Орочимару и слова: — придёт, будет здесь, поможет.       Я осмотрелась по сторонам и заметила нарастающее напряжение. За спинами всех стояла Юкими, обхватив себя руками, грустно глядела на меня и дрожала. Решив, что это связано с переживаниями за Орочимару, я снова посмотрела на Готу и добавила: — Его преследует АНБУ. Моя задача вывести Орочимару-саму из страны. Не волнуйтесь!        — Он доверил нам свою жизнь, — задумчиво произнёс глава Ибури. — Мы всё для него сделаем.       Я поняла, что они помогут, и кивнула. Гота поднялся, обвёл взглядом своих одноклановцев и радостно сказал: — Все, готовьтесь встречать Орочимару-саму!       Кто-то остался спокоен, кто-то улыбался, но все взрослые разошлись в разные стороны. Я не успела подняться на ноги, как Юкими подошла ко мне совсем близко и протянула руку к моему шлему. Потом приложила ладонь к своему лбу, хихикнула, закивала головой собственным мыслям, схватила меня за руку со словами: — Идём, братец Тензо!        — Стой, подожди! — я попыталась вырваться, но девочка меня не слушала, таща к одному из уходящих вверх проходов-ветвей. Сквозь щели сюда проникал тусклый свет, но всё равно, поднялись мы почти на ощупь. Оказались в коридоре, в обе стороны уходящем в темноту.        — Вот, сюда! — Юкими толкнула меня в грудь, и, оглянувшись, я увидела риски ростомера на стене за спиной.        — Не изменилось! — заявила девочка, водя пальцем по отметинам. — Видишь? С тех самых пор я постоянно отмечаю твой рост.        — Прости, я не понимаю, — я не знала, как реагировать на её настойчивое «узнавание».        — Юкими, перестань! Он не Тензо, — из темноты коридора вышел Гота, осыпаясь туманом. Если вначале я раздумывала, не сказать ли Юкими, что не мальчик, то после такого откровенного подслушивания перехотелось совсем.        — Нет, Тензо! Тензо! — закричала девочка, сжимая кулачки. — Он — Тензо!        — Кто вообще такой этот Тензо? — поинтересовалась я, глядя в глаза Готе. Долгое разглядывание всегда считалось неприличным, вызывающим, и глава Ибури прищурился в ответ, но взгляда не отвёл.        — Это младший брат Юкими. Его здесь больше нет. Мы отдали его под опеку Орочимару-самы четыре года назад, — глухо ответил Гота и посмотрел на Юкими.        — Отдали Орочимару-саме четыре года назад? — переспросила я. Данзо-сама говорил, что кроме меня, никаких детей не выжило. Значит, Тензо был одним из тех пятидесяти девяти погибших. — Значит, эти полоски…        — Хоть мы и не виделись всё это время, я сразу заметила, что ты похож на него, — заявила Юкими, не желая признавать очевидное. — Ты вернулся от Орочимару-самы!       Я решительно замотала головой, и тогда девочка залилась слезами. Наверное, жестоко вот так разбивать чужие чаяния, но выдавать себя ещё за кого-то другого мне не хотелось.        — Извини, — сказала она, вытирая слезы, а лицо Готы заметно смягчилось.        — Юкими, ты, иди, покажи тут всё Киное, — он развернулся и снова вошёл в тень, слившись с нею. Настоящий мастер исчезновения.        — Хорошо, — девочка всхлипнула, кивнула и свернула в один из ближних коридоров, указывая дорогу.       Тоннель разветвлялся, закручивался и изгибался проходами, начинающимися в самых разных местах. Это дерево было настолько причудливо, что казалось само живым существом, что-то шепчущим в самой глубине.       Мы прошли налево, потом свернули направо, спустились на уровень ниже и оказались в огромной, почти как башня Центрального Входа, пещере. Откуда-то сверху, через дыру в потолке проникал рассеянный свет, а вокруг, насколько хватало глаз, росли деревья. Чахлые и мелкие, они тянули ветви вверх, вызывая сравнение с самим кланом Ибури.        — Это кладбище нашего клана, — сказала Юкими уже спокойным голосом.        — Это же лес, — возразила я, осматриваясь в поисках захоронений.        — Вместо установки надгробий мы сажаем деревья. Старшие говорят, что душа находит убежище в деревьях и защищает нас.        — Душа? — переспросила я, косясь на неё. — Как дух дерева?        — Души мёртвых, — поправила Юкими и улыбнулась, заметив, что я хмурюсь. — Наша способность перевоплощать свою плоть была несовершенной. Мы не могли полностью управлять дымом. Иногда мы превращались в дым, сами того не желая, а иногда наоборот, дым сам по себе превращался в плоть. Члены нашего клана никогда не жили долго. Ты заметил, что здесь нет стариков.        — Угу, — согласилась я, и тут Юкими так резко остановилась, что избежать столкновения с ней удалось с трудом.       Она погладила один из стволов, грустно улыбнулась: — Поэтому тут много деревьев. Но Орочимару-сама нашёл нас, и теперь проклятая печать, — она приподняла волосы на шее, показывая знак, похожий на трёхлистный клевер с кружочками внутри, — помогает нам управлять своими способностями. Но и она не идеальна.       Юкими посмотрела на дерево и повернула к другому проходу: — Орочимару-сама сказал, что нужно продолжить исследования. Вот почему Тензо отдали Орочимару-саме в качестве подопытного.       «Подопытный», — в памяти мелькнула лаборатория, сосуды, дети в сетке проводов, улыбающийся мальчик. Трещины по стеклянной поверхности.        — Чем мы моложе, тем сильнее проявляются наши способности, — продолжила Юкими, — поэтому он хотел подопытного ребёнка.        — Но из детей тут только ты, — заметила я, снова косясь на неё.        — Да, но с Тензо всё хорошо. Он не умрёт, так сказал Орочимару-сама. Если бы он захотел провести испытания на всех нас, я смогла бы увидеть других детей и Тензо, — вздохнула Юкими.       Другие дети. Тензо был не единственным ребёнком, забранным из клана Ибури. Поэтому так много сосудов стояло в лаборатории. Там были ещё такие же, как Юкими и её младший брат.       От раздумий меня оторвал вскрик девочки: — Что это такое? Эти дети, почему они здесь?       Я подошла ближе, но не успела рассмотреть маленькие деревца, как Юкими рассвирепела и начала их выдёргивать.        — Ему здесь не место, и ему, и ему! — несколько стволиков она растоптала ногами, но это являлось неуважением к мертвым, поэтому я осторожно начала поднимать деревца и присыпать корни землёй. Им, бедолагам, и так трудно здесь расти.       Откуда-то донёсся звук колокола, и Юкими, бросив своё занятие, подбежала к ведущему вверх туннелю и помахала мне рукой: — Идём!       Я удивилась смене её настроения, но послушно пошла следом. Тоннель закончился почти отвесным склоном, но наплывы дерева создавали своеобразные ступени, и девочка со скоростью обезьянки взбиралась всё выше и выше. Наверху тоже был коридор, расходящийся полукругом внутри дерева.        — Что здесь? — поинтересовалась я, уже привыкшая к полумраку переходов. Свет сочился из множества мелких щелей, и полной темноты не было.        — Дерево оплетает корнями потолок и стены, создавая внутри лабиринт из пустых пещер. Этот ход сужается, но мы сможем здесь пройти, — с этими словами Юкими нырнула в отверстие в стене.        — Куда мы идём? — спросила я, залезая за ней следом.        — У нас с Тензо было секретное место, — Юкими проползла вперёд, указала наверх и уселась, обхватывая колени руками. Я села рядом и подняла голову. В потолке была щель, сквозь которую врывался солнечный луч, и слышались далёкие голоса.        — Ты слышишь это? — восторженно выдохнула девочка и прикрыла глаза от удовольствия. — Эта трещина соединяет нас с внешним миром. Мы часто приходили сюда послушать звуки и поговорить о мире снаружи. Так забавно угадывать, что их издаёт.        — Но почему ты не выходишь? — удивилась я, и тут же поняла почему.        — Потому что там ветер, — подтвердила мою догадку Юкими. — Если мы снаружи превратимся в дым, когда дует ветер, то умрем. Поэтому и живём только в пещерах.       Неожиданно она прижалась ухом к дереву и прижала палец к губам. Несколько секунд вслушивалась, а потом сказала: — Кто-то пришёл в нашу деревню.        — Орочимару-сама? — уточнила я, но Юкими только пожала плечами. Продолжение следует...