***
Юкими вынесла меня к дуплу на вершине дерева. Розовый дым мягко опустил меня на пол и щекотно втянулся в мои ноздри. Тут-то я и поняла слова Какаши про потерю контроля над телом. Юкими перехватила управление на себя и несколько минут носилась по лесу, заставляя меня совершать самые разнообразные кульбиты. Я стала ею, она мной, и теперь мне хотелось побывать в той деревушке, откуда доносились разные звуки, и мы бежали туда. И всё же я-мы и я-я несколько различались. Я-мы хотела увидеть всё и как следует повеселиться, я-я думала об осторожности, не хотела привлекать к себе внимание. «Выйди, пожалуйста, из моего тела! — мысленно попросила я-я. — Так нечестно!» Я-мы захихикала моим голосом и ответила: — Нет, пока не узнаем, откуда доносятся те звуки, будем вместе. Я-я ощутила досаду. — Как же круто! — завопила я-мы, подставляя лицо порывам ветра. Одежда и волосы развевались, и это чувство было и привычным, и крайне необычным одновременно. Лес резко закончился, глазам предстала не деревушка, а небольшой посёлок. Это место здорово разрослось за то время, когда я последний раз была тут. В центре площади стояло два ряда торговых палаток, украшенных разноцветными флагами и цветами. В посёлке проходил весенний фестиваль. — Я слышу все эти звуки! — завопила я-мы, прикладывая руки к ушам. — Разве это не круто? «Да, конечно, — ответила я-я, — но мне так не нравится». — Ладно, — я-мы спрыгнула в защищённое от ветра место, и Юкими вышла из меня, собираясь в себя рядом со мной. — Знаешь, — сказала она, — я думала, что у меня будет какое-нибудь отторжение внутри тебя. Но ты такой же, как я. «Такой же, как я», — пронеслось у меня в голове, но я не стала на этом акцентироваться. Посмотрела на верхушки деревьев качающихся от ветра и подумала, что Юкими опасно здесь находиться. — Что ты стоишь? Идём! — Юкими ухватила меня за руку и потащила в посёлок. На площади шла оживленная торговля, и каждая палатка, каждая мелочь в ней необыкновенно радовали мою спутницу. Юкими шла и громко, и оживлённо комментировала впечатлившее её событие или вещь. — Здесь так много людей! А какие запахи! Посмотри, какой флаг! Что это, Тензо? — она вскрикивала каждый раз, видя что-то новое, и что не только мне, но и окружающим людям было неловко. Они оборачивались и шушукались нам вслед, но Юкими продолжала тащить меня за руку и не обращала на это внимания. — Какая же она шумная, — сказала женщина из попавшейся навстречу пары, и эти слова всё же достигли цели. Юкими обиделась и притихла. В этот же момент слева от нас хозяин палатки с керамикой начал ругать своего помощника, укоряя в порче товара. Он вытащил красивую светло-бежевую выставочную скатерть с прорехой в центре, сердито потряс ей и выкинул в битую посуду. Юкими хитро ухмыльнулась, завела меня за угол, попросила подождать, а через минуту уже вернулась, красуясь в обновке. Скатерть выглядела на ней платьем-туникой. — Ну, как? — спросила, крутясь передо мной. — Тебе идёт, — я пожала плечами. Скатерть смотрелась лучше серого рубища, бывшего на ней до сих пор. Дальше Юкими решила развлекаться. Она проникала внутрь других людей и пробовала через них самую разную еду, запоминая вкусы. Это было просто безобразно. Ладно, бы только сладкое. Когда Юкими вселилась в толстяка на конкурсе «Кто больше всех съест булочек с мясной начинкой», и подмела не только порцию потенциального победителя, но ещё и одного из его соперников, я думала, что мне будет дурно от стыда. Так и стало, когда Юкими ещё и кубок за победу прихватила. Но я ничего ей не сказала. Понятно, что девочка пытается отыграться за проведённое взаперти время. Я тащила этот дурацкий кубок и думала, что если бы Орочимару и вправду нашёл лекарство от рассеивания, каким это являлось бы благом для клана Ибури. Вся их жестокость происходила от безвыходности в жизни. Вечные заключённые в собственной деревне. Юкими, шедшая впереди, вдруг остановилась и ослепительно улыбнулась. А у меня в памяти промелькнуло воспоминание о том солнечном мальчике из лаборатории Орочимару. У него была такая же улыбка. Кто знает, может он и был братом Юкими? Мы дошли до большого дерева в местном парке, уселись на скамейку и я спросила: — Ну, как, понравилось? — Я ожидала чего-то большего, — пожала плечами Юкими. — Настоящий фестиваль отличается от того, что я себе представляла. Если бы я пришла одна, то не знала, что здесь делать. Но с тобой, Тензо, было весело. — Да, — согласилась я, снова думая о лаборатории и погибших детях, — мы были вместе. — Что-то не так? — заёрзала на скамейке Юкими. — Знаешь, — призналась я. — Я тоже из подопытных. Там в лаборатории на нас ставили опыты, и было больно и страшно. Когда ты один, медленно умираешь от безысходности, но когда вас двое, есть надежда продержаться ещё и выжить. — Мы могли бы уйти куда-нибудь, — предложила Юкими, — вместе. «Уйти вместе?» — я даже не успела обдумать эту мысль, как над головой раздался голос. — Наверное, она шутит? — Какаши сидел на ветке и рассматривал нас двоих. Его появление было настолько неожиданным, что Юкими вскрикнула. Я поднялась, когда АНБУвец спрыгнул вниз, но он прошёл мимо и остановился перед девочкой. — Давайте все вместе вернёмся в деревню Ибури, — сказал Какаши, глядя на Юкими. — Ты должна немедленно вернуться. Идём! — Подождите, Какаши-сан! — хотя АНБУвец и не использовал по отношению ко мне никаких суффиксов, выражая некое запанибратское отношение, но я не могла так обращаться к малознакомому человеку. — Что-то произошло? Какаши подошёл ко мне и очень тихо, чтобы услышала только я, произнёс: — Мы можем поймать на неё Орочимару, который идёт туда именно за ней. — Приманка? — прошептала, не шевеля губами. — Помни о своей миссии, — сказал Какаши. Моей миссией являлось сопровождение Орочимару до границы, но если отвлечь АНБУ от него, то он и так туда доберётся. Я кивнула. «Что же Какаши, если тебе так нужна приманка, так отними!» — сделав пару осторожных шагов вперёд, медленно произнесла: — Моя миссия, как Вы и говорили… помочь Орочимару-саме сбежать. — Что? — АНБУвец повернулся, но я уже была возле Юкими, подхватила её на руки и, вложив чакру в ноги, помчалась вглубь посёлка. В пару прыжков оказалась на крышах, услышав вслед: — Стой, Киное! — Он Тензо! — крикнула в ответ Юкими. Ей было неудобно так висеть, всё время сползала. — Поставь меня на землю, — попросила девочка, вырываясь. Пришлось тащить её за руку, но скорость сильно упала. А ещё она пыталась разговаривать на бегу. — Послушай, Тензо, что не так-то? — спросила Юкими, дёргая кистью, я даже не стала отвечать. Нам надо было двигаться быстро, а у неё проскальзывали ноги в шлепанцах, замедляя ещё сильнее. Я оглянулась. Какаши нагонял. Всё ближе и ближе. Вот он подпрыгнул, целя в Юкими одним из кунаев. Я притормозила, подхватила её, подпрыгнула, уводя из-под удара. И в тот же момент Какаши запустил второй кунай. Уклониться уже не получалось. Юкими оглянулась, увидела приближающееся оружие и стала розовым вихрем, поднимая нас выше. Мои руки освободились, и я сразу сложила печать, произнося название техники. Деревянные пальцы потянулись к преследователю, и он отвлекся, отбиваясь от них. Мы смогли немного оторваться и даже покинуть посёлок. В лесу бежать стало ещё сложнее. Мы не разбирали дороги, да и обувь Юкими, не предназначенная для бега по пересечённой местности, постоянно норовила свалиться. — Стой, — Какаши снова нагнал нас и попытался уговорить вернуться. — Эта девчонка нужна для поимки Орочимару! Орочимару придёт за ней в деревню. — Почему? — я думала, как избежать боя и не отдать Юкими. Пока ничего в голову не приходило. — Гота сказал об этом перед смертью! — крикнул Какаши, и девочка споткнулась. — Гота умер? — прошептала она и начала останавливаться. — Нет, бежим! — я потянула её сильнее, и в этот момент Какаши прыгнул, собираясь ударить по мне Чидори. — Не-ет! — закричала Юкими, оттолкнула меня в сторону, и я с ужасом увидела, как сверкающая молниями кисть устремилась к груди девочки. Внутри всё замерзло и окаменело. Даже если я этого и не желала, но уже успела ощутить сочувствие и несколько привязаться к этой забавной девчонке. — Юкими-тян! — закричала я, но в последний момент Какаши прервал свою технику, просто с силой отбрасывая девочку от себя. Её тело подпрыгнуло, ударившись о землю, перевернулось и замерло на густой траве. — Юкими-тян! — выхватив свой кунай, я отпрыгнула к ней, но и Какаши сделал шаг вперёд. Пригнулась в стойке, загораживая собой проход к девочке. — Ты понимаешь, что сейчас делаешь? — спросил АНБУвец, тоже вытаскивая кунай. — Ты предаешь Коноху ради какой-то девчонки! Я задумалась. Какаши полагает, что сможет захватить Орочимару, показав ему Юкими. Он надеется, что ослабленный саннин не будет сопротивляться? Это смешно и наивно. Даже если я не буду вмешиваться, Орочимару заберёт своё и уйдет. Но что он хочет сделать с Юкими? Какаши это точно знает. — Почему она? — я снова покосилась на неподвижную Юкими. — Скорее всего, если Орочимару перельёт себе её кровь, то получит её технику и с лёгкостью сможет перейти границу, — Какаши сделал шаг вперёд, но я помотала головой, показывая, что его доводы не убедили. Он снова остановился. — Перед смертью Гота сказал, что только кровь Юкими подойдёт Орочимару. Поэтому он придёт в их деревню, чтобы забрать её. За спиной что-то зашуршало, но я не могла повернуться. Какаши сейчас стоял слишком близко и мог достать меня в атаке. Неожиданно он заглянул мне через плечо и спокойно сказал: — Она ушла. — Что? — я не знала, куда смотреть, на него, опасаясь нападения, или назад. — Она могла слышать? — Наверное, вернулась в деревню, — предположил Какаши. — Хочет помочь Орочимару. В голове всё перемешалось. Юкими страдала из-за смерти брата, была готова уйти из деревни, но при этом сразу бросилась обратно после известия о Готе. Значит ли это, что Орочимару что-то сделает с её кланом? Я опустила кунай и выпрямилась: — Проклятая печать Юкими-тян не идеальна. Если Орочимару возьмёт у неё кровь, она может погибнуть. Я не хочу, чтобы она пострадала. Какаши тоже опустил свой кунай и посмотрел в сторону деревни Ибури: — Ты хочешь её защитить? Тогда это помощь гражданскому населению и не противоречит правилам. Я не поняла про правила, нахмурилась: — Э? Какаши повернулся ко мне и сказал просто: — Давай защитим её, Тензо. Я кивнула, и мы побежали к гигантскому дереву гинкго. Спустя пару минут нас догнал смешной маленький пес в синей жилетке и с повязкой на голове. Он поравнялся с АНБУвцем и заговорил. Я слышала о призывных животных, но видела такое впервые. — Вы вовремя, — уши пса развевались на ветру. — Орочимару впереди по этой дороге. Какаши выругался. Мы прибавили хода и уже через пять минут оказались внутри дерева-деревни, в момент пролетели залитую чьей-то кровью пещеру входа. Маленький пёс бежал впереди, указывая дорогу. Поворот, другой, спуск, поворот, снова спуск, подъем. И вдруг послышался крик Юкими и чей-то голос. — Юкими-тян! — крикнула я, пытаясь поддержать её, подбодрить до нашего прихода. В этот момент коридор изогнулся в очередной раз, и мы оказались в тупике. Юкими стояла на коленях перед повернувшимся к нам боком Орочимару. — Тензо, — обрадовалась девочка, прижимая руки к груди. — Пришли спасти её? — ухмыльнулся Орочимару. — Жаль… Но добавить он ничего не успел. Юкими ударила его в раненый бок и кинулась мимо, к нам. Орочимару взвыл, упал на колени, зажал рану руками, но быстро пришёл в себя, сложил печать, и его шея неестественно быстро вытянулась, устремившись за девочкой. Сейчас саннин казался ожившей гравюрой, посвященной ёкаю рокурокуби*. Юкими не успела пробежать до нас и половины пути, когда Орочимару захватил её, обмотавшись шеей вокруг туловища, подтянул к себе и ушёл под землю. — Чёрт, — снова выругался Какаши. — Этот Орочимару, он ушёл! Я посмотрела на бурые пятна на полу: — Орочимару потерял много крови и не может далеко уйти. Ему надо где-то остановиться и спокойно забрать кровь у Юкими-тян. — Тогда разделимся для поисков, — сказал Какаши, а его пёс заявил, что и на него можно рассчитывать. Я бежала и заглядывала в каждый проход, каждый туннель и каждую комнату, но нигде никого не было. Уже порядком запыхавшись, выскочила в пещеру кладбища клана Ибури и заметила странное явление. Из-под земли поднимался дым, вытягиваясь в один из тоннелей. Я побежала туда. По дороге меня догнали Какаши и его пес. — Ты тоже это заметил? — поинтересовался пёсик и умчался вперёд. Дым привёл к расходящемуся коридору и начал втягиваться прямо в стену. Оттуда послышался крик Юкими. — Сюда! Это с той стороны! — Какаши сложил печати и крикнул: — Райкири! Мне показалось, что эта техника была сильнее, чем Чидори. Кусок стены вынесло, расшвыривая обломки в разные стороны. Когда пыль немного опустилась, мы ворвались внутрь большой пещеры, увидев лежащих на приличном расстоянии друг от друга Юкими и Орочимару. Саннин пошевелился, а девочка нет. — Юкими-тян!/Орочимару! — крикнула одновременно с Какаши. Орочимару поднялся и прошипел: — Сосунки! Да как вы посмели? — В этот раз я не отвернусь, я буду смотреть в твои глаза, пока не одолею тебя, — выкрикнул Какаши, а я начала обходить их по кругу, продвигаясь к Юкими. — Какой наивный мальчишка, — прохрипел саннин. — Знай своё место! Какаши бросился в атаку, но Орочимару его обманул. Бросил кунай с леской в начавший рушиться один из верхних переходов и втянул себя туда. Просто посмеялся над своим противником. Юкими застонала от боли. Клевер проклятой печати у неё на шее раскалился, подпаливая волосы. Она заметалась, потянулась куда-то вверх, к пролому и прошептала: — Тензо! Тен-зо… — Что с ней? — спросила я у подошедшего Какаши. Он даже присел, чтобы лучше разглядеть. — Это проклятая печать, снять может только поставивший её. — Тензо, — снова позвала Юкими, продолжая тянуться вверх. Казалось, её глаза видят что-то в вышине потолка пещеры. Крупная слеза прокатилась по щеке. Девочка как-то обречённо вздохнула, и её пальцы начали растворяться в воздухе. Ещё мгновение, и она вся превратилась в дым, медленно поднимающийся вверх. Юкими умирала на моих глазах, и это было по моей вине. Я могла бы забрать её с собой в Корень, или просто уйти вместе с ней, как она предлагала и тогда этого бы не случилось. Она не заслуживала такой участи. Из-за экспериментов Орочимару погибал ещё один ни в чём неповинный ребёнок, а я всё так же бездействовала, считала себя самой умной и сильной. Закипев на себя от ярости, сложила печать, выкрикнула слова техники и попыталась поймать, вернуть назад расплывающийся дымок. Я опустошила весь свой резерв, но моей чакры хватило только на семь метров ствола-колонны и ещё трех метров открытых веток, через которые всё так же уходила жизнь Юкими. «Кто-нибудь, пожалуйста, помогите!» — воззвала я мысленно ко всем богам и духам этого мира и, неожиданно, ощутила отклик. Струящийся рядом дымок душ предков проявился в сияющие фигуры умерших членов клана Ибури. Они все, как и я, хотели удержать Юкими, вернуть её. Их руки тянулись вверх, как ветви, и хватали дымок жизни, как листья солнечный свет. Их желание помочь пробудило дремлющий внутри меня странный комок тепла, тянущийся наружу. Это было настоящее чудо. Я желала вернуть Юкими, снова услышать её голос, увидеть улыбку, такую солнечную и светлую, и всё это желание направляла в поющую внутри энергию техники. Некоторое время ничего не происходило, но потом с удивлением услышала шелест листьев над головой. Открыв глаза, обнаружила, что передо мной стоит настоящее живое дерево, полное тепла и света. В его вершине пели птицы, сквозь листья пробивался солнечный свет, а ветви качались в порывах ветра. Ствол слегка светился. Я ощущала внутри странное движение. Кора дерева разошлась и внутри оказалась живая и здоровая Юкими.***
— Я не видел сегодня ни Орочимару, ни членов какого-либо клана, ни бойцов Корня, — сказал Какаши, когда мы трое вышли из опустошённой деревни на дорогу. Он махнул мне рукой и отправился к Конохе. Долг жизни я ему не вернула, но знала, что мы ещё встретимся. — Я свободна от печати, — Юкими показала чистую шею, — и больше не боюсь дуновения ветра. Найду свою дорогу в жизни и буду жить ради своего светлого будущего. Она поклонилась мне и повернула к посёлку. Я тоже поклонилась ей вслед. Мне надо было удостовериться, что Орочимару всё же перешёл границу. Продолжение следует...