Светлячок

      Пока шли по территории онсэна, всё казалось, что что-то забыла сделать или надеть, и только по третьему разу похлопав себя по панцирю, поняла чего не хватало — ощущения жетона на шее.       Заметила с дорожки троих АНБУ в тёмных плащах, сдвинулась на указанную Цунаде позицию — слева от Асумы. Внимательно осмотрела незнакомые маски, немного успокоилась. С этими ребятами я нигде не пересекалась и не могла быть ими опознанной. Особого внимания бойцы на моё перемещение не обратили, так, оценивающе покосились на нашу пятёрку и спокойно остались на месте. Впрочем, их расслабленность никого не обманывала. Спина Шизуне, шедшей слева за Цунаде, казалась каменной от напряжения, да и у самой неприятно сжимало сердце.       Чем ближе мы подходили к видневшемуся в зарослях кипарисовика домику, тем сильнее внутри поднималась какая-то уверенность, что придётся драться. Слишком близко стояли охранники. Зажмут — не выберемся. Осторожно опустила руку на кобуру с сюрикенами, когда нам навстречу двинулись двое в тигриных масках.        — Сенджу Цунаде-сама просила о приватной встрече. Она может пройти, остальным придётся остаться здесь, — сказал тот, что повыше, в белом плаще. Его напарник в тёмно-коричневом сделал шаг в сторону, оставляя проход на одного человека.       Цунаде невозмутимо скользнула мимо них, поднялась на энгаву и скрылась за дверью. Охрана осталась стоять на тех же местах, показывая, что они никуда уходить не собираются. Вместе с тем висящее в воздухе напряжение немного спало.       День по ощущениям обещался быть душным и жарким. От каменных дорожек вверх поднимался тягучий ленивый зной, дрожащим маревом размазывая вид на кусты одуряюще пахнувших родендронов и стоявшую в отдалении группу АНБУ. Солнце пекло неистово, слепило глаза, и хотелось прикрыться от него ладонью. Цикады словно сошли с ума. Их звон казался криком отчаяния.        — Давайте отойдём в тенёк? — предложила Шизуне, указывая пальцем на каштан, широко раскинувший ветви в стороне от дорожки. — Там под деревом скамеечка есть.       Охрана на её слова не среагировала, и мы, переглянувшись, перешли в указанное место. Асума присел на корточки, прислонился спиной к дереву, вытащил из кармана пачку сигарет, и выцепив одну, защёлкал зажигалкой. Глубоко затянулся и выдохнул, рассеивая в неподвижном воздухе сизоватый дым.       Джирайя плюхнулся в центр скамейки, положил руки на её спинку и довольно усмехнулся, глядя на нас с Шизуне.        — Присаживайтесь, красавицы. Чего застыли? — оскалился он, похлопав рядом с собой. Шизуне покосилась на меня и устроилась на самом краешке сидения, от него подальше. Я осталась стоять, осторожно осматриваясь по сторонам.        — Вот смотрю я на тебя, смотрю и думаю. Вчера была фигуристая девица, — Джирайя наклонился вперёд, рассматривая меня, заёрзал на скамейке и пожамкал руками воздух, изображая размер груди Цунаде, не меньше. — Куда сегодня всё делось?       Задумавшийся Асума не обратил внимания на вопрос. Шизуне расслабилась, поднесла руку ко рту, хихикнула. Я покосилась на шутника, подняла бровь, буркнула: «сдулось», но больше ничего добавить не успела. Гостевой домик странно вздрогнул, напугав стайку воробьёв, тёмными шариками вылетевших из-под стрехи. «Тигриная» охрана кинулась к двери. За ней сиял переливами непрозрачный барьер. Джирайя бросил на меня предупреждающий взгляд, и я застыла на месте.        — Что произошло? — ахнула Шизуне, вскочившая с скамейки. Она сделала несколько шагов в ту сторону и была остановлена появившимся АНБУ в темной плаще и маске птицы. Он сказал что-то резкое, отчего девушка вздрогнула, развернулась, с возмущением на лице направилась обратно и снова плюхнулась на скамью, скрещивая руки на груди. Асума промолчал, выдувая дым вверх. Я вздохнула, переступила с ноги на ногу.        — Цунаде-тян пытается быть убедительной, — прокомментировал Джирайя, глядя, как ещё несколько АНБУ разными способами пытаются проникнуть внутрь комнаты. — Забыла, что на Хирузена-сенсея это не действует.       Я снова раз покосилась на домик, подошла к дереву, попыталась запрыгнуть на одну из ветвей повыше, чтобы сверху рассмотреть происходящее, и чуть не рухнула, не преодолев и половины намеченного пути. Хорошо не подвели рефлексы. Оттолкнулась от нижней ветви, перевернулась в воздухе, приземлилась на землю. Слегка изумилась.        — Это что такое было? — удивился Асума, на которого посыпались кора и листья. Он недовольно стряхнул с себя мусор и поднялся. Я тоже встала, попыталась нарастить на руке деревянную перчатку. Не получилось.        — Моя чакра, я не чувствую её! — воскликнула, рассматривая ладонь и ощущая странную пустоту и тревогу, переходящую в отчаяние. — Джирайя-сан, что происходит?        — Назовёшь Джирайя-сама, может, и скажу, — санин прищурил левый глаз и расплылся в легкомысленной ухмылке. — А ещё лучше, сделай это в своём истинном обличье! Юката тебе очень к лицу.        — Не скажете, — фыркнула я, с досадой подумав: "вот извращенец, никак не успокоится", и сжала поднятую ладонь в кулак. — Вы этого всё равно не знаете, ведь так?        — Как это не знаю, — Джирайя вытянул губы уточкой, сложил руки на груди и, закрыв глаза, с видом превосходства фыркнул. — Не волнуйся, через три-четыре дня она восстановится обратно. Это действие закрывающей печати, волноваться не о чем!        — Волноваться не о чем? — обалдело переспросила я, вытаращившись на него. — Это ни техник… я даже панцирь не сниму!       С ужасом поняла, что слишком привыкла пользоваться чакрой, и сейчас практически беззащитна. Любой генин сильнее меня. Мысли запрыгали испуганными кроликами, а в груди всё сжалось. С трудом выдохнула, осознала, что потянулась за спину и вместо рукоятки катаны нащупала пустоту. Чтобы не выглядеть странно, пригладила волосы на затылке. Меч остался в одном из свитков, которые тоже теперь не распечатать. Глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, уселась на землю в позе медитации, закрыла глаза.       Скрипнула, прогибаясь, скамья. Асума и Джирайя начали разговаривать о каких-то общих знакомых, Шизуне присоединилась к беседе, время от времени вставляя реплики неуверенным, а от того сильно завышенным голоском.       Дверь в домик открылась через полчаса. Заглянувшие внутрь АНБУ отступили, Цунаде вышла, поманила нас рукой и снова скрылась в глубине комнаты. Шизуне кинулась по дорожке почти бегом, насколько ей позволяла юката, вызвала недовольный вздох у Джирайи, с подозрением покосившегося и на меня. Внутренне сжалась, не понимая чего ожидать.        — Не будем заставлять Хокаге-саму ждать, — внешне бесстрастно кивнула в сторону дорожки и заняла своё место за спиной Асумы. Шизуне всё же остановили, и в домик мы вошли все вместе.       В центре большой комнате стоял маленький столик. Напротив друг друга, боком к нам, сидели химе Сенджу и Хокаге, спокойно пивший чай из большой керамической чашки. Он повернул в нашу сторону голову, и, улыбаясь и прищуривая левый глаз, поприветствовал каждого.       Я осмотрелась, вспоминая слова Джирайи об убедительности Цунаде, но никаких следов разрушения в домике не увидела. Все расселись в ряд перед столиком, на кем-то заботливо разложенных дзабутонах.        — Мы договорились, — сообщила Цунаде, поправляя выпавшую из причёски прядь волос. Она выглядела несколько расстроенной, но слова произносила уверенно как заранее заготовленную речь. — Клан Сарутоби отказывается от претензий к Като Шизуне. Сенджу Кагэро, иначе именуемая Киное, освобождается от всех обязательств перед кланом Сарутоби после выплаты кланом Сенджу компенсации за отказ от замужества и доставленные ею хлопоты. Киное-тян, Хокаге-сама возвращается в Коноху, и вы с Асумой-куном присоединяетесь к его отряду. Мы с Шизуне здесь с вами распрощаемся.       Я непонимающе посмотрела на неё, ощутила себя щенком с улицы, которым поиграли и выбросили обратно, но не успела расстроиться, как Цунаде пояснила: — Мне нужно, чтобы ты подготовила дом к моему возвращению и выполнила несколько поручений.       Я моргнула, чувствуя, как от благодарности перехватило дыхание, и перевела взгляд на Хокаге, сипло спросила: — А что с моей службой в АНБУ? Мне нет смысла теперь притворяться, а моя команда не поймёт, как это в одночасье я «сменила пол».       Хокаге захихикал, Цунаде удивлённо подняла брови, поворачиваясь ко мне всем корпусом. Шизуне справа от меня озадаченно вздохнула.        — Это было одним из условий для вступления в клан Сарутоби, — напомнила я, откашливаясь, недавний разговор, покосилась на изогнувшегося, чтобы посмотреть на меня Джирайю.       — Я объясню ситуацию твоей команде. Если будут какие-то проблемы, переведу тебя в другую, — немного успокоившись, сказал глава деревни. — Ещё вопросы или пожелания есть?        — Да, я хотела бы, чтобы Узуки Югао-сан из резерва перевели в команду Ро, хотя бы временно, — я понимала, что некрасиво обращаться с такой просьбой через голову своего командира, но не использовать возможность не могла. — В этом году мы получили пополнение, но ирёнин и сенсор нам всё ещё нужны. Я уверена, что Узуки-сан справится.        — Хорошо, что ты переживаешь о товарищах, — хмыкнул в кулак Хокаге. — Что-то ещё?       Я отрицательно качнула головой и поклонилась, внутренне удивляясь спокойствию главы деревни. Цунаде сложила руки на груди и вздохнула: — Если вопросов нет, давайте собираться.        — Я задержусь на пару слов, — сказал Джирайя, когда мы выходили, и прикрыл за нами дверь.

***

      В номер мы вернулись в молчании. Шизуне вцепилась в сумку, начала рыться в ней. Я тоже прошла к своему рюкзаку, встряхнула его, проверяя, чтобы ничего не звенело, направилась к двери, опустилась у входа. Асума, извинившись, вышел. Появившийся Джирайя, уселся в центре комнаты, сложил руки на груди и, пристально глядя на Цунаде, щурясь, поинтересовался: — Ну и сколько стоит одна девчонка Сенджу? Небось целое состояние?        — Я её удочеряю, — раздражённо фыркнула Цунаде, будто забыв о моём присутствии. Она отошла к окну и выглянула наружу. — Все формальности уладим, когда я доберусь до Конохи, и не надо о деньгах. Кагэро моя единственная родственница. Это меньшее, что я могу для неё сделать. — Да ладно, выкладывай. Сколько? — беловолосый санин оказался откровенно навязчив, разочаровал ещё больше. Я никак не могла понять, как настолько разные люди могли быть в одной команде. Шумный мужчина казалось постоянно вызывал у раздражительной химе недовольные косые взгляды.        — Сто миллионов рё, — выдохнула Цунаде, стремительно разворачиваясь и начиная вышагивать по комнате. Джирайя присвистнул, вытаращился на меня. Я задохнулась в ошеломлении. Сумма компенсации превышала все представления о собственной ценности. Горло сжало с такой силой, что на глазах выступили слёзы. Закашлялась, скрывая смущение, прикрыла лицо ладонью.        — Да за такие деньги половину Конохи купить и отстроить можно! Где ты их взяла? Ограбила казино? — громогласно воскликнул санин, широко ухмыляясь. Несколько раз перевёл взгляд с меня на мельтешащую химе. Она резко остановилась, развернулась и шагнула к нему.        — Не надо! — шепнула Шизуне, но не успела. Помрачневшая Цунаде сжала кулак и сунула его под нос приятеля, почти ударив.        — Не твоего ума дело! — прошипела она таким тоном, что у меня внутри всё сжалось от неприятного предчувствия. — Ты, наверное, забыл, каково это остаться последним из клана? Ах, нет, прости, ты же у нас бесклановый и сирота. Значит, мои чувства понять не можешь. Тогда не лезь, куда тебя не просят!        — Ладно-ладно! — Джирайя сморщил лицо в пересохшую фасолину и начал осторожно отползать назад. — Успокойся. Уже и спросить нельзя. Я просто не понимаю, откуда ты возьмёшь такие деньги?        — Хирузен-сенсей дал мне рассрочку на шесть лет, — Цунаде выдохнула, закусила губу, протянула руку, принимая подаваемую ей Шизуне сумку. Следующие слова врезались мне в уши, заставив осознать свою глубочайшую благодарность к этой удивительной женщине. — Пора Госпоже Удаче становиться Легендарным Неудачником. Буду говорить, что проиграла, а выигранные деньги потихоньку передавать через магазины Сарутоби в Стране Огня. Их у этого клана везде много. Подумай сам, Джирайя, разве мне могло повезти больше чем сейчас? Слава богам, я больше не одна!       Она посмотрела на меня, тепло улыбнулась и кивнула головой на конверт в руках Шизуне: — Здесь инструкции и адрес управляющего. Сходишь к нему, спросишь ключ от второго дома. Скажешь, привет от малышки Цуны. Он тебе поможет разобраться с входом в квартал. Позже я передам ещё весточку.       Сердце снова заколотилось со страшной скоростью. Я приняла конверт, опустилась на колени и с уважением поклонилась, прижимаясь лбом к полу: — Я благодарна Вам за всё, что Вы для меня сделали. Моя жизнь — Ваша жизнь. Приказывайте!       Щёки вспыхнули. Я замерла, ожидая каких-либо слов. До сих пор не верилось, что всё произошедшее — это поворот к чему-то хорошему, какой-то новой жизни. Казалось сном, в котором я просто сторонний наблюдатель, сценкой, разыгрываемой бродячими актёрами. На глаза наползла пелена от накопившихся слез.        — Я принимаю твою благодарность. Возвращайся в Коноху, Кагэро, но запомни, теперь ты наследница клана основателей Конохи. Сенджу так никому не кланяются, — сказала Цунаде, а когда я подняла голову, указала на меня пальцем и попрощалась с небрежной усмешкой, выходя за дверь: — До встречи, Джирайя! Кагэро, увидимся!        — Пока-пока! — помахала ладошкой Шизуне, тоже улыбаясь. — До свидания, Джирайя-сан! До встречи, Кагэро-тян!       Она покинула комнату, а я ещё раз им низко поклонилась, вытерла глаза, слыша, как Джирайя пробурчал: «До свидания», а потом прошёл к двери, выглянул в коридор, и повернулся ко мне, озадаченно морща лоб.        — Киное-тян, послушай! — он тяжело опустился на пол в том же самом месте, где стоял. — Я сказал, что с твоей чакрой всё в порядке, но это не совсем так. Ближайшие три-четыре дня она будет очень медленно накапливаться. Закрывающая печать ограничивает чакропотерю, но не прекращает её полностью, и это время сама немало потребляет. Будь повнимательнее ближайшую неделю, не давай к себе прикасаться.       Он заметно смутился, словно хотел что-то добавить, но потом махнул рукой, вытащил из-за пазухи свиток с тёмно-синими краями, протянул: — Держи. Иногда я бываю несколько неуклюж в выражениях. В общем, я был бы очень тебе благодарен, если бы ты как-нибудь поговорила обо мне с Цунаде.       Можно было не спрашивать о чем. Я приняла цилиндрик обеими руками, осмотрела его, выискивая маркировку: — Что здесь?        — Специально обученная птица. Выпустишь в случае необходимости. Она найдёт меня и приведёт к тебе. Это на крайний случай. Если тебе не понадобится, можешь вернуть позже, когда я появлюсь в Конохе.       Я кивнула, положила свиток на пол, сложила руки на коленях и уставилась на них: — Спасибо за всё, что Вы для меня сделали. Я Вам благодарна, но один вопрос не даёт мне покоя. Зачем Вы сказали Цунаде-саме, что я — Сенджу? Из-за внешнего сходства с женщинами клана? Мало ли на свете темноволосых и черноглазых подростков? Да половина страны подходит! Из-за способности к древесным техникам? Я — эксперимент Орочимару-самы. Мне подсадили клетки Первого Хокаге, и Цунаде-сама Вам это говорила. Так из-за чего? Вы наверняка догадывались, что она переживает, что осталась последней из клана. Я не отрицаю, что в этом есть и моя вина, но Ваши слова оказались решающими, и теперь она взяла на себя неподъемные обязательства ради чужого ей человека.       Я подняла голову и посмотрела Джирайе в лицо. Он выглядел растерянно, чесал в затылке: — Неприятно услышать отповедь от девчонки. Ты искала защиту и родственников. Так? Так. Даже если ты не являлась Сенджу, ты ею будешь. Цунаде-тян тебя удочеряет, а значит, находит достойной этого, так постарайся, чтобы она не пожалела о своём решении.       Я вздохнула, ещё раз кивнула и положила свиток в подсумок: «я постараюсь», услышала шаги в коридоре. В щели просвета увидела подходящего Асуму. Он заглянул в комнату, осмотрелся: — Цунаде-сама уже ушла? Отряд Хокаге начинает выдвигаться и нам надо поторопиться. Вы с нами, Джирайя-сан?       Санин поднял голову, поглядел на младшего Сарутоби, поднялся, опираясь на раму дверного проёма: — Я провожу вас до окраины Кусу.       На дороге за дверями рёкана стояло с десяток мужчин в одеждах путешественников. Даже присмотревшись, я не могла разглядеть среди них Хокаге, но санин уверенно, как большой корабль, разрезающий волны в море, направился в самый центр группы, и люди расступились, открывая вид на низкорослую фигуру.        — Хирузен-сенсей, Киное-тян не сможет двигаться в том же темпе, что и основной отряд, — Джирайя проорал это на всю улицу, и мне захотелось схватиться за голову. — У неё слишком мало чакры. Я говорил Вам о причине.       В этот момент охватило какое-то нехорошее предчувствие. Хокаге с интересом посмотрел в мою сторону, на тяжело вздохнувшего Асуму, и спокойно сказал, заводя руки за спину: — Хорошо, я учту это. Отправляемся.       Люди вокруг него сомкнулись, и колонна медленно двинулась в путь. Джирайя помахал нам рукой, а когда мы приблизились, заявил, гордо выпячивая грудь: — Ну, вот, теперь точно безопасно доберётесь до Конохи. Всё наладится, Киное-тян, не переживай.       Он говорил всякие подбадривающие слова, пока мы шли по улицам Кусу, и прогудел, стоило дойти до её окраины: — Ещё увидимся, Асума-кун, Киное-тян! До встречи в Конохе!        — Вот такие у нас санины, — выдохнул Асума, когда спина Джирайи скрылась за углом. — Ты знала, что у него прозвище «Безумный ужас»?        — Насчёт «безумный» не знаю, но ужас точно, — я хихикнула, преодолевая небольшой деревянный мосток через ручей. Хвост колонны скрылся в лесу, и нам следовало поторопиться, чтобы догнать его. — Подумать только он, Цунаде-сама и Орочимару-сама в одной команде. Я до сих пор не могу в это поверить.       Стоило войти под сень деревьев, как перед нами, широко распахивая полы темного плаща и сверкнув стандартной униформой АНБУ, приземлился человек, прятавший лицо под глубоко натянутым капюшоном. Он поднялся и знакомым голосом равнодушно заявил: — Хокаге-сама приказал мне сопровождать вас. Продолжение следует...