Светлячок

      Ближайшим поселением, имеющим западные ворота, была только Коноха, и чтобы добраться в неё к двенадцати, пришлось бы бежать с приличной скоростью. Раздумывать, объясняться и совершать прочие действия времени не было. Кинув ещё один взгляд на текст в листочке, обратилась к Югао: — Я задержусь тут ещё ненадолго. Не жди меня.       Подруга открыла рот, посмотрела с неким недоумением, кивнула и скрылась за дверью. Я же сложила печати, шагнула через прохладную толщу дерева, оказалась в узком тупике. В Отакуни не приветствовали бег по крышам, и всё же налететь на какого-нибудь местного тоже не хотелось.       Всю дорогу, пока мчалась до Конохи, раздумывала о непонятной встрече. Девушка в плаще и шляпе знала моё настоящее имя, и я немного терялась, размышляя о её личности. Из четырёх девушек, знакомых с этой тайной, подходила только Шизуне. Мои мысли подтвердились, когда миновав западные ворота и путь до удонной, увидела внутри заведения сидящую на табурете Цунаде. Приветственно поклонилась ей.        — Я думала, Вы ушли, — села на соседний табурет, махнула рукой хозяину, привлекая к себе внимание. Химе наклонила голову к стоявшей перед ней миске, словно её больше интересовала лапша с морепродуктами.

***

      Посыльный от хокаге появился, когда я шагала по центральной улице к резиденции. Он ничего не сказал, просто указал на меня, потом в сторону горы с ликами и исчез в закрутившихся листьях. Думая о полученной информации от Цунаде, я ускорилась, переместившись внутрь ограды вокруг башни шуншином.       Выскочивший навстречу незнакомый темноволосый чунин в бандане и круглых чёрных очках чуть не сбил с ног, с трудом уклонился, проскочил мимо как ужаленный. С секунду посмотрев ему вслед, вошла внутрь с ощущением предстоящей неприятности. У лестницы на второй этаж стоял АНБУ в маске медведя с подобной его личине комплекцией.        — Тензо-сан, хокаге-сама в подземном уровне, — указывающая вверх рука лишила возможности замедлить шаг, отступить. Дождавшись, когда начну подниматься по ступеням, боец двинулся за мной следом, создавая впечатление конвоя за спиной.       «Какого демона он тащится за мной?» — пока обходила башню по внутреннему коридору к лестнице, спускавшейся в подземелье, пыталась удержать поднимающуюся внутреннюю дрожь. Звуки шагов по металлическим поворотным площадкам разносились по всей лестничной шахте, взгляд сквозь отверстия медвежьей маски жёг спину.        — Во вторую дверь, — сообщил провожатый, и я остановилась перед указанным проходом, подняла руку, сомневаясь, стучать или нет. Раздумывать не дали, втолкнули в круглое помещение, в центр слепящего круга света.        — Ну, здравствуй, Тануки. Расскажешь для чего приходила в Коноху Цунаде-тян? — на границе сияющего круга качнулась треугольная тень от шляпы. Почти невидимый в темноте хокаге чадил нетерпением. Я упала на одно колено в подчиняющемся поклоне, склонила голову, всматриваясь в неровности пола. Белый плащ качнулся призраком и сдвинулся дальше от круга. — Вы что-то маловато пообщались для семейного обеда.        — Цунаде-химе передала для Вас информацию по происходящему в Киригакуре, — стараясь сглотнуть как можно незаметнее, осторожно вытащила свиток из подсумка, подала двумя руками, ниже склонила голову. В голове сплошной стеной понеслась куча вопросов и предположений о неожиданном интересе к действиям химе. — Там замечены подозрительные шевеления. Полагаю…        — Твои предположения меня не интересуют, — шорох плаща и чуть слышное хрипловатое дыхание, казалось, доносилось со всех сторон. — Интересно, почему она не отчиталась мне лично? О чём ещё говорила Цунаде-тян?        — В Стране Земли снова политические выборы, и новичок этого года — Момотори Кизусая уже набирал больше сорока процентов голосов.       Неожиданно свет погас, и после слепящего круга я оказалась в полной непроницаемой темноте. Голос хокаге раздался так близко, что не удержалась, вздрогнула.        — Кому ты служишь, Тануки? — вопрос заданный вкрадчивым голосом пробрал морозом до самого копчика. К макушке прикоснулась чужая рука, скользнув вглубь прядей, притворно ласково приподняла их над кожей. Я не видела стоящего передо мной человека, но запах табака и тягучей почти оседающей на коже чакры сражал наповал.        — Я служу Конохе, Хокаге-сама.       Он повторил свой вопрос ещё раз, а когда я снова ответила «Конохе», с силой дёрнул за волосы, до звездопада в глазах расцветил темноту болью: — Помни об этом.        — Да, — выдохнула я сквозь зубы.        — Что-то у тебя в последнее время стало слишком много близкого окружения. Есть кого терять, — удаляясь, произнёс старческий голос. С трудом удержалась, чтобы не заскрежетать зубами. Раздался щелчок одной, а следом второй двери, той, что была у меня за спиной.        — Тензо-сан, на выход.       Я не смогла заставить себя идти в общежитие. С трудом дотащила невероятно тяжёлое тело до лестницы к Базе, рухнула на ступени, развернулась, разглядывая лики Хокаге над головой, и почувствовала себя пустой. Будто по капельке всё вылилось там, в темноте подземелья резиденции.       Вся жизнь, что была у меня до сих пор, оказалась просто красивой обёрткой. Тем, что можно просто отбросить одной старческой рукой. Семья, друзья, работа, дом — этого нет у оружия, только хозяин. Куда положит, там и будет лежать, как захочет, так и использует. Даже смешно стало. На что я надеялась? О чём мечтала? Всё, как лепестки на сакуре. Несколько дней, облетели и забыты. Мне ясно сказали, что от близких связей надо отказываться.       Рассвет встретила на настиле у беседки, наблюдая потрясающий вид. Чернично-синие тучи над головой, оранжевая дымка, накрывающая горы, почти чёрные деревья в тени у подножий, и буйная яркая зелень везде насколько охватывал глаз. Солнце грело, слепило, до слезотечения резало глаза, но я продолжала смотреть, чувствуя, как внутри снова что-то дрожит и трепещет.        — Тензо-тян? Ты что здесь делаешь? Почему ты вчера ушла из кафе? Мы просидели до вечера и было весело! — от калитки к беседке, закрепляя на поясе маску, шла Югао. Если так подумать, кто она такая? Просто какая-то девчонка в чёрной одежде и несколько мешковатом светло-сером жилете. Я прикрыла один глаз, подняла руку, закрывала приближающийся эфемерный в рассветном свете образ ладонью, и желудок скрутило от мысли, что буду чувствовать, если её не станет. Вздохнула, слезла с настила и, не обращая внимания на её зов, направилась в глубину полигона.        — Тензо-тян! Тензо-тян! Остановись! Куда ты? — подруга никак не могла понять, что я не хочу с ней общаться, преследовала до самой кромки деревьев, но остановил меня другой оклик.        — Киное.       Я застыла, не готовая поверить собственным ушам. Этот голос, обволакивающий бархатистыми нотками, заставил сердце сделать несколько лишних ударов. Моё замешательство заметила Югао, прикоснувшаяся к руке с вопросом «в порядке ли я?», но ответить у меня не получилось. Горло перехватило. Деревянно поворачиваясь, будто в позвоночник вбили кол, я ощутила, как на глазах наворачиваются слезы. Он всё-таки пришёл, когда уже и не ждала.        — Киното, — выдохнула одними губами, но он меня услышал, махнул рукой в приветствии. Тень от дерева ажурными бликами плясала по его маске и жилету, маскируя на видном месте.        — Кто это, Тензо-тян? — Югао подёргала меня за руку. От вопроса подруги отмахнулась. С широко раскрытыми глазами шагнула навстречу. Ещё шаг и ещё один. Сняла фарфоровую маску, на ходу прицепляя к поясу. До тени дерева оставалось всего ничего. Югао снова предприняла попытку остановить меня, вцепилась в локоть.        — Иди в отряд, — не отводя взгляда от Киното, ответила я, нетерпеливо дёрнула рукой. — Мне нужно поговорить.        — Но Тензо-тян! Он же АНБУ НЕ! — вскрикнула Югао и, поняв, что я не слушаю, куда-то убежала, но мне было не до неё. Я подошла к Киното и остановилась в шаге от него.        — Ты же скажешь мне правду? — обречённо спросила, ощущая, как слёзы щиплют глаза. Киното смотрел на меня сквозь прорези своей маски и молчал. Ничего не говорил. Просто стоял, смотрел и молчал.        — Киното, ответь мне! — рука потянулась, чтобы дотронуться до его жилета, но в тот же момент он сам сделал шаг мне навстречу, с силой стиснул в объятьях.        — Прости, что не приходил так долго, — шепнул мне в ухо, и от этих слов стало до трепета радостно и спокойно. Опустила голову ему на плечо и вздохнула, прикрывая глаза.        — Я знаю, что ты не предавала Корень и готов рассказать что смогу, — продолжил Киното. Я напряглась и отклонилась назад, раздумывая насколько он серьёзен. Напарник разжал руки, давая мне возможность отступить, и указал под дерево. — Присядем?        — Тут не лучшее место для разговора, — я осмотрелась по сторонам, но полигон казался пустым. — Хорошо, давай присядем.        — Ты помнишь наше последнее задание? — спросил Киното, усевшись и прислонившись спиной к дереву.        — Я помню задание, но плохо само исполнение и произошедшее после. Цучиное сказала, что по твоим словам на меня накладывали гендзюцу, — припомнила я, устраиваясь рядом с ним и прижимая колени к груди. — Только по моим последующим попыткам вспомнить, получается, что из памяти выпал кусок. Один или два дня, потом я очнулась в клане Сарутоби.        — Гендзюцу, всё верно, — глухо выдохнул напарник, — но твой белошёрстный приятель, — тут я фыркнула, — был не в курсе, что сам являлся разменной пешкой в чужих руках. Изначально нашей задачей стояло добыть шаринган, потом Данзо-сама изобразил бы раскаяние и тебя в качестве искупления отдали Хокаге-саме. Они договорились об этом заранее. Твои техники оказались слишком узнаваемыми. В общем, шаринган отдавали за мокутон, но ты Данзо-сама подгадила, когда не убила Хатаке-сана, а притащила фальшивку, попав под технику. Отдать хорошего бойца на глазах всего Корня и присутствующих там АНБУ Хокаге-сама не мог.        — Этого я не помню, но Данзо-сама никогда не отказывается от своего, а подстроить ещё один несчастный случай спустя какое-то время ничего не стоило, — я передвинулась ближе к Киното и посмотрела на него в упор. — Некоторые моменты не сходятся. Например, Хокаге-сама в момент передачи не знал, что я девушка. Сюрприз от Данзо-самы или всё сейчас сказанное является твоими домыслами?        — Хатаке-сан не Учиха, имеющийся у него шаринган развит слабо. Не тот уровень. Он больше Данзо-саме не интересен, — Киното ответил острым взглядом сквозь маску. — Что же насчёт тебя, я не знаю. Я не всегда бываю в сопровождении.       Я подумала про Итачи, как раз рекомендованного главой Корня, и мысленно содрогнулась. Накрыла лицо ладонью, ощущая тревожный гул в голове. Появление здесь Киното могло быть не только провокацией или попыткой перетащить меня обратно. Ещё один вариант жгущим кольцом вращающийся внутри даже не хотела рассматривать.        — Вот оно как, — вздохнула, убирая руку от лица. — Зачем ты пришёл, Киното?        — Я пришёл предупредить, чтобы ты была осторожна. Ты всё ещё нужна Орочимару-саме, а теперь ещё и связана с химе Сенджу, и от этого становишься совсем уязвима, — напарник завёл руку за спину и начал чем-то шуршать в подсумке. — Ещё я хотел тебе кое-что отдать.       В протянутой мне ладони лежала фигурка Дзюбея. Стоило рассмотреть его лицо, как меня накрыло волной образов, становившихся с каждой секундой всё ярче. Данзо-сама, объясняющий задание. Взрыв в подземном коридоре. Разговор с Какаши. Совместное обследование помещений. Бой в зале с гигантскими сосудами. Моё поражение. Нападение змеи и спасение от смерти. Ядовитый дым.        — Киное, что с тобой? Киное? — я понимала, что Киното трясёт меня, и ощущала дикую головную боль, но, даже закрыв глаза, не могла перестать видеть прошлое. Вот вытащила Какаши в коридор, использовала антидот. Сделала деревянную сферу, похожую на глаз. Поднялась на поверхность. Обратный путь. Гнев Данзо-самы. Лаборатория Годы-сана, склонившийся Какаши, отстёгивающий меня от кресла. Бой у Центральных Ворот. Появление Хокаге и его речь. Равнодушие и презрение на лице Данзо-самы. Путь до резиденции, общежитие, побег, бой. Попытка уничтожить себя.       Я очнулась и поняла, что меня прижимают к груди. На переносице лежало что-то холодное и мокрое, и, приподняв это, разглядела сложенный вчетверо платок.        — Ты как? — поинтересовался Киното, поднимая меня за плечи в сидячее положение. — Идея с возвращением тебе куклы оказалась неправильной.        — Всё… всё нормально, — голова ещё немного кружилась, а мысли путались. — Спасибо тебе за всё. Просто я, кажется, вспомнила, а после твоих слов ещё и осознала… многое. Помоги встать.       Киното поднялся сам, рывком вздернул меня на ноги: — Поговорить нам подольше не дали.       Вцепившись от резкого движения в его предплечья, я оглянулась и увидела подбегающих к калитке на полигон Какаши и Югао. Не знаю, что наговорила подруга капитану, но его появление сейчас было лишним. Я была на него зла. С раздражением покачала головой, зажмурилась и застонала от стрельнувшей боли в висках. Киното встревоженно перехватил меня за плечо.        — Эй, ты! Ну-ка отойди от Тензо-тян! — закричала Югао. В руке подруги блестел кунай, и выглядела она решительно. Я снова потрясла головой, пытаясь привести мысли в порядок.       С сожалением погладила Киното по жилету, привлекая к себе внимание, сглотнула тяжёлый ком в горле: — Тебе пора. Ещё раз спасибо, Дзюбей мне дорог. Поклон от меня Цучиное-сан и ребятам из десятки. Береги себя и, пожалуйста, больше не приходи.       Киното огорчённо кивнул, похлопал меня по плечу и ушёл шуншином. Добежавший Какаши начал оглядываться, выискивая его, рявкнул, напирая на меня: — Кто это такой? Что тут произошло? Немедленно отвечай!       Его резкий тон разозлил ещё сильнее. Внутренне закипела, отвернулась, фыркнула с презрением, подняла лежащую на земле фигурку, начала крутить её в пальцах, игнорируя причитания накинувшейся на меня Югао. Какаши сделал круг вокруг нас, снова пристал, требуя объяснить, что понадобилось от меня человеку из Корня.        — Он пришёл повидаться, — ответила я холодно, отпихивая виснувшую на мне подругу, — и вас обоих наши разговоры не касаются. Не стоило беспокоиться, Югао-тян, этот человек не собирался мне вредить.       Она снова запричитала, по-щенячьи заглянула в глаза, но я прижала фигурку к щеке, прикрыла веки, ощущая гладкость дерева, и зашипела от боли, когда Дзюбея вырвали из рук, расцарапав мне им скулу.        — Тензо! — снова рявкнул Какаши, указывая на меня зажатой в кулаке фигуркой. — Что от тебя нужно АНБУ НЕ? Отвечай!       Я сжала губы в полоску, упрямо вздёрнула подбородок, вытерла саднящую щёку и повторила: — Вас это не касается!       Рука, сжимавшая Дзюбея, дрогнула. Фигурка надсадно скрипнула, хрустнула, сложилась почти пополам, а Какаши вскрикнул, затряс кистью, разбрасывая по земле обломки, стекло и песок. Я с некоторым запозданием вспомнила о хранящихся в полости разработках, когда он принялся очищать окровавленную ладонь, но сожаления не испытала. Югао кинулась с помощью, схватила его за руку и очень удивилась, поняв, что капитан начинает оседать в конвульсиях.        — Тензо-тян? — испуганным голосом позвала она, подхватывая его подмышки. — Что происходит?       Раздалось влажное хрипение. Я хмыкнула с удовлетворением, присела на корточки, собирая обломки Дзюбея в платок Киното. Злорадство поднималось изнутри, напоминая блестящие пузырьки газированной воды, налитой в прозрачный стакан, но оно немного омрачалось происходящим за спиной. Даже не глядя на Югао, знала, что она старательно и безуспешно пытается привести Какаши в сознание, мучается, осознавая тщетность своих действий.        — Тензо-тян, помоги! — взвыла подруга, совсем отчаявшись. — Я не понимаю, что с семпаем! Он не приходит в себя! Мои лечебные техники не помогают.        — Он раздавил дорогую моему сердцу фигурку с ядами, — широко улыбнулась я, поворачиваясь к ней и кладя последний кусочек дерева в платок. — Такая смерть достойная расплата за вмешательство в мою жизнь.        — Ты с ума сошла? Что ты такое говоришь? Ты же это не серьёзно? — удивилась Югао, рассматривая меня круглыми глазами. Я прищурилась и высокомерно оглядела скрючившуюся в её руках фигуру, сложила печати, создала коробочку, пересыпала обломки в неё. Дзюбей смотрел на меня укоряюще, но это было из-за трещины, проходившей по лицу. Я собиралась восстановить его позже. Коробка перекочевала в подсумок.        — Серьёзно. Я предпочла бы никогда не встречать его, но раз уж всё произошло, как произошло, мешать помирать не буду. Сходим поесть данго сегодня вечером? — я поднялась, подошла к Югао, потрепала её по плечу и собралась уходить, как она вцепилась мне в щиколотку.        — Как ты можешь такое говорить, когда вы столько времени провели вместе? Тренировались, сражались плечом к плечу! Ходили на миссии! Он же нравится тебе, я знаю! — воскликнула подруга, огромными умоляющими глазами смотря на меня снизу вверх. — Ты не можешь уйти! Пожалуйста, помоги! Если не хочешь помочь ему, помоги мне, как мой друг. Пожалуйста, Кагэро-тян!       Какаши снова захрипел. Я начала колебаться, а когда Югао расплакалась, почти утыкаясь в пепельно-белую макушку лицом, испытала жгучую жалость к ней и сдалась. Присела на корточки, вытерла подруге слёзы, вытащила из подсумка подходящие антидоты, начала с ожесточением вкалывать их Какаши в бедро, мысленно вспоминая все неприятности, которые он мне причинил, а перед глазами стояли его неуклюжие попытки обратить на себя внимание, и тут же мысли возвращались к темноте подземелья башни хокаге. Настроение стремительно падало. Югао начала стимулировать лечебными техниками жизненные процессы.        — Только ради тебя, — протянула ей свои чакропилюли. — Нравится, — фыркнула. — Когда-то у меня был человек, который мне действительно нравился. Семпай вечно лезет в чужие дела, а потом как ребёнок обижается. Думает только о себе и своих желаниях, постоянно врёт. Вёл бы себя как мужчина, может и понравился бы, а так нет. Может, ты думаешь, он испытывает к тебе какие-то чувства?       Югао вздохнула, кивнула и глухо сказала: — Прости его.        — Что? — удивилась я. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? Ты смеёшься? Чего ради?        — Я не хочу, чтобы близкие мне люди ссорились. Если ты простишь его, то простишь и себя за неудачи связанные с ним, — пояснила подруга, не поднимая глаз от своих светящихся зеленой чакрой рук. — Ты же отлично знаешь, что у него масса достоинств, просто пока в тебе говорит обида, этого не замечаешь.       Я тяжело выдохнула, накрывая лицо ладонью: — Я не обижена. Ты радоваться должна, что всё так, как есть. Угомонись уже. Если буду вести себя дружелюбнее, семпай будет думать, что у него могут быть какие-то шансы, а я надежд давать не хочу. А так через какое-то время его чувства к тебе могут стать ответными.        — Не знаю, может быть. Вот был бы любовный эликсир, — задумчиво посмотрела на меня Югао, погладив пепельно-белые пряди. — Подсунул его предмету обожания и счастье до гроба!        — Так не бывает, — развеселилась я, похлопав её по предплечью, — любовный эликсир максимум пару дней действует, всю жизнь его подсовывать замучаешься. Да и кому нужна любовь до гроба? Ты сама от бесконечного обожания на стену через неделю полезешь.       — Угу, угу, — покивала Югао и вытаращила на меня глазища. — Чего ты сказала?        — Что от бесконечного обожания на стену полезешь, — с недоумением повторила я.        — А до этого? Про эликсир!       Я вздохнула: — Да, могу сделать любовный эликсир, но счастья он ещё никому не принёс. Понимаешь? Пару дней действовать будет, а потом человек посмотрит на тебя незамутнёнными глазами, повернётся и уйдет, а тебе будет больно. Лучше без него.       Югао задумалась, а потом решительно заявила, собственническим жестом прижимая Какаши к себе: — Всё равно сделай! Я хочу попробовать!       Я фыркнула, подумав, что не хотела бы оказаться на месте капитана, заметила, что он шевельнулся в её руках, с досадой решила, что делать это не хочу, но если Югао что-то вбила себе в голову, то, где угодно с запросами достанет, даже с того света, и кивнула.        — Будь по-твоему, но если ты кому-нибудь разболтаешь, — подняла палец вверх и сделала страшное лицо, — я для тебя придумаю ужаснейшую месть. Ты у меня ночами спать не будешь!       Югао легкомысленно улыбнулась и закивала. Я ухмыльнулась и заметила направленный на меня мутный взгляд. Капитан очнулся.        — Перемещай шуншином к госпиталю, — подсказала подруге, помогая его поднять и удержать в стоячем положении, — часик-другой отлежится, будет в порядке. Продолжение следует...