***
Жан Жак даже не успел перевести дыхание от беготни по лестнице на 12 этаж, как тут же позвонил в дверь и замер, дожидаясь ответа. Сердце никак не успокаивалось от волнения, а внутри всё горело, несмотря на пронизывающий ветер, гуляющий снаружи. Сынгиль от непривычки вздрогнул, услышав звонок входящей двери, и последовал в прихожую за собакой, которая секунду назад сорвалась с места, чтобы встречать гостей. — Кто там? — спросил он на корейском. Парень пытался говорить спокойно, но его голос дрожал по непонятной ему причине. — Сынгиль? «Этот голос… Наверняка моё подсознание играет со мной злую шутку… Он ведь не может быть здесь…» — Сынгиль, ты меня слышишь? «Нет, это не может быть правдой… Что ты здесь делаешь? Прошу тебя…. отпусти». — Сынгиль, пожалуйста, ответь мне, — взмолился Жан, прижимаясь всем телом к двери, чтобы уловить хоть малейший звук изнутри. — Я приехал сюда, чтобы мы нормально поговорили. Прости меня. — Тебе не за что извиняться, — подал голос Сынгиль, опуская голову и сжимая руки в кулаки. Бёль, которая сидела прямо у его ноги, обеспокоенно заглянула хозяину в лицо, как бы спрашивая, стоит ли ей начинать лаять, чтобы прогнать незнакомца или нет. — Я не злюсь на тебя, как ты мог подумать. — Гиль… — выдохнул канадец, автоматически расплываясь в улыбке. Хотя прошло не так много времени, с тех пор, как они разговаривали, голос Сынгиля продолжал творить невероятные вещи с Жан Жаком. — Прошу тебя, впусти меня, и мы поговорим. Здесь прохладно, и я не взял с собой достаточно тёплой одежды. — Прости… — практически прошептал кореец, подходя вплотную к двери. — Я не могу тебя впустить. Пожалуйста, возвращайся домой. Я хочу, чтобы сегодня наши пути навсегда разошлись. — Нет, Сынгиль!.. — Джей-Джей пытался протестовать, но парень совершенно его не слушал. — У нас в Корее есть такая поговорка: 눈에서 멀어지면, 마음에서도 멀어진다, — Сынгиль сам не понимал, откуда в его голосе столько уверенности, но он продолжал говорить, словно пытался убедить скорее себя, чем парня по другую сторону двери. — Она переводится как «то, что далеко от твоих глаз, вскоре станет дальше от твоего сердца». Ты забудешь обо мне со временем, Жан Жак Леруа. Так что не трать своё время и возвращайся к учёбе. Ты ведь не хочешь завалить экзамены и вылететь из универа. — Гиль… — канадец прислонился лбом к холодной поверхности железной двери, выдыхая облачко пара. — Знаешь, в детстве я всегда был нетерпеливым. Да и не только в детстве, я и сейчас такой, если мне чего-то хочется, то это должно быть у меня сразу же, без промедления. Моя мама любила говорить: «patience is a tree whose root is bitter, but its fruit is very sweet». И знаешь, мне кажется, теперь я понимаю, что она имела в виду. Терпение может быть невыносимым и порой болезненным, но если ты подождёшь ещё чуть-чуть, то сможешь насладиться сладким фруктом, что дало твоё дерево терпения, — Жан поправил портфель на своём плече и потуже замотал шерстяной шарф. — Так что я буду ждать, Гиль. Столько, сколько понадобиться, чтобы ты принял меня. Открой дверь и впусти меня, когда будешь готов. Я буду сидеть прямо напротив твоей квартиры. Парень выудил из своей небольшой дорожной сумки байку и, бросив её на холодный бетонный пол, устроился прямо на ней, готовый ждать. Сынгиль следил за его действиями в «глазок», и его сердце буквально разрывалось от невыносимой боли. Ему хотелось тут же распахнуть дверь, крепко обнять его и позволить чувствам взять над собой верх, но он продолжал останавливать себя. «Я принял правильное решение. Так будет лучше для нас обоих. Да… для нас обоих…» Щёки обожгли горячие слёзы прежде, чем Сынгиль смог это осознать. Ноги отказались держать его, и парень опустился на корточки, обнимая колени и затыкая рукой рот, чтобы ни один из этих звуков не достиг уха Жана. «Так будет лучше…»***
— Мила, ты занята? — поинтересовалась у соседки Сара, поднимаясь на кровати и откладывая в сторону учебник по грамматике. — А что такое? — девушка оторвалась от задания по латыни, над которым корпела за письменным столом, и обернулась. Она невольно улыбнулась, заметив, как Сара мило потягивается, разминая мышцы шеи и спины. — Я подумала, может, нам стоит повесить те шторы, что мы купили в городе на прошлой неделе? — та зевнула и энергично подскочила с кровати, прогоняя настойчивый сон. — А то они пылятся в шкафу без дела, а луна мне постоянно в лицо по ночам светит. Да и ещё эта комета… — Да, наверное, ты права, — согласилась Мила, вставая со стула и делая несколько наклонов, чтобы размять затёкшие мышцы. — К тому же я и сама хотела сделать перерыв. — Только боюсь, мы обе на подоконнике не поместимся, — задумчиво произнесла Сара, прикладывая палец к подбородку. — Ты залезай, ты ведь ниже меня, а я тебя подержу, — предложила соседка, распуская волосы, ранее завязанные в небольшой хвостик на затылке. — Ты меня сейчас так унизила? — девушка прищурилась, скрещивая руки на груди и глядя на Милу в упор. — Э? Нет! Я… — та попыталась начать оправдываться, но Сара лишь рассмеялась: — Шучу я, шучу, — ей приносило большое удовольствие наблюдать за тем, как лицо беспокойство с её лица исчезает, уступая место улыбке. Мила облегчённо вздохнула. — Я достану шторы из шкафа, а ты поставь стул. Сара легко взобралась на подоконник и посмотрела вниз на соседку, уже успев пожалеть о своём решении. Мила заметила нерешительность в её лице и приободряюще улыбнулась. — Не волнуйся, я не позволю тебе упасть. — Тебе легко говорить, ты же не стоишь на подоконнике, — пробормотала Сара, осматривая крепления на карнизе, тем самым пытаясь спрятать своё смущённое лицо. Мила подошла ближе, и её соседка стала активно вдевать петли штор в крепления, игнорируя свою боязнь высоты и пристальный взгляд, наблюдавших за ней глаз. Сердце Милы отчего-то забилось быстрее, от одного взгляда на длинные загорелые ноги девушки в коротких домашних шортах, на её едва очерченные мышцы бёдер и икр, на вот эти милые родинки, чуть выше колена, образующие какое-то ранее неизвестное созвездие. — Сара, ты каким-то спортом в школе занималась? — как бы между прочим полюбопытствовала Мила, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища. — М? — переспросила её соседка, отвлекаясь от каких-то своих мыслей. — Ну… я в школе немного занималась бегом и даже выигрывала какие-то соревнования, — ответила она, продолжая быстро и ловко цеплять шторы, чтобы поскорее закончить с этим. — А почему в универе не пошла к бегунам? — Ну, мне не нравилось, что мои ноги становятся слишком мускулистыми, вот я и забросила. — А мне это… даже нравится… Мила сама того не осознавая протянула руку и провела по ноге Сары от колена вверх по бедру. От неожиданного прикосновения девушка вздрогнула и выронила оставшуюся часть штор, которую она не успела прицепить к карнизу. Инстинктивно она хотела податься в сторону, но забыла, что стоит на подоконнике, и потеряла равновесие. Через секунду обе девушки оказались на полу: Мила крепко прижимала Сару к себе так, что та почти не ударилась. — Прости, пожалуйста! — Сара мгновенно оказалась на корточках рядом с соседкой, помогая ей подняться. — Ты просто так внезапно стала меня трогать, вот и я… — Всё нормально, — улыбнулась Мила, приподнимаясь на локтях. — Я ведь чирлидер, я привыкла ловить девушек. Так что не волнуйся. — Что значит не волнуйся? — пробурчала Сара, надув губы. — И что ещё за «привыкла ловить девушек»..? — Не то, чтобы я пошла в чирлидеры именно за этим, — Мила протянула руку, чтобы дотронуться до щеки девушки, но та обиженно отпрянула. — Ты ревнуешь что ли? — засмеялась она. — Ну-ка иди сюда тогда, — она схватила Сару за руку и резко дёрнула на себя так, что они обе снова оказались на полу. — Не морщи свой прекрасный лоб, а то морщины останутся, — улыбнулась Мила, обнимая девушку одной рукой и убирая волосы с её лба, чтобы легко поцеловать. — Ну знаешь ли, — фыркнула Сара, но её тело сразу же сдалось в объятиях Милы, и она прильнула к её шее, вдыхая приятный цитрусовый аромат её геля для душа. — Я посмотрела на вашу команду чирлидеров… — Забудь о них, — промурлыкала Мила, переворачиваясь на бок, чтобы их лица были на одном уровне. — Зачем мне они, если у меня есть ты? — она аккуратно убрала непослушную прядь с лица девушки за ухо и осторожно провела кончиками пальцев по её щеке. — И ты тоже. Не смотри на них, а смотри на меня, понятно? — Будет сделано, — усмехнулась Сара, прижимаясь к соседке и нежно целуя её губы со вкусом вишнёвого блеска.***
Когда Жан открыл глаза, ему всё ещё казалось, что он спит и видит прекрасный сон. Он лежал на тёплой мягкой кровати, а не на холодном, открытом для пронизывающего зимнего ветра коридоре рядом с квартирой Сынгиля, а сам владелец квартиры сидел рядом с ним, обеспокоенно вглядываясь в лицо парня. «Если это сон, то я не хочу никогда просыпаться». — Жан Жак?.. Ты слышишь меня?.. — словно сквозь толщу воды до него долетал до боли знакомый голос, но веки были свинцовыми, а в голове творился полный кавардак. — Не смей засыпать, ты слышишь меня? Жан Жан Леруа! — с каждым словом голос становился всё отчётливее, а Сынгиль, наклонившийся над ним, более не казался сном. — Сынгиль?.. — осторожно позвал его Джей-Джей, попытавшись подняться, но тело невыносимо ломило, словно он проснулся после длительной комы. — Не смей вставать. «Нет, это не сон». Настойчивые руки вернули канадца на подушку, и теперь комната стала приобретать очертания. Сынгиль поднялся с кровати и направился куда-то. Он выглядел обеспокоенным и расстроенным, но Жан всё ещё не понимал, что произошло. Он сидел под дверью, он ждал, терпеливо ждал. Было холодно, ветер пронизывал до костей, но мысли о Сынгиле грели его изнутри, придавая сил. «Что было потом?..» — Вот, выпей это, — Сынгиль вернулся с кружкой чего-то горячего, из которой валил густой пар. — Только осторожно, это имбирный чай, он может показаться специфическим для твоего языка. Парень помог Жан Жаку приподняться и поправил подушку так, чтобы тот оставался в сидячем положении. — Что..? — канадец слышал свой голос будто до стороны, и он понял, что его уши заложило. — Что случилось? — Ты случился, — раздражённо заметил кореец, настойчиво избегая его взгляда, уставившись на чашку чая в его руках. Он тяжело вздохнул, поставил чашку на прикроватный столик и стал нервно играть со своими пальцами. — Ты просидел под моей квартирой больше 5 часов. Уснул. Ты мог заболеть или, ещё хуже, получить обморожение, поэтому… — Значит ли это, что моё терпение принесло плоды? — Жан улыбнулся, потянувшись за чаем. — Я не… — Спасибо, Гиль. «Почему?.. Почему я сдался ему?.. Почему я сейчас так счастлив?.. Что со мной не так?.. Хочу посмотреть ему в глаза, но мне так стыдно…» — Этот чай, и правда… специфический, — заметил Джей-Джей, отхлебнув большой глоток и поморщившись. — Но раз ты сделал его для меня, то я готов выпить 20 литров его. — 17 литров жидкости — смертельная доза для человека, — мгновенно ответил Сынгиль, подняв глаза на парня. Тот улыбнулся. «Это конец. Я больше не могу ему сопротивляться».