iced tea

Возможно, по Жану этого не скажешь, но он просто ненавидел летать. Пока самолёт отрывался от земли, он больно сжимал руку Сынгиля в своей, а тот не смел протестовать. Когда они наконец набрали нужную высоту и ремни было разрешено отстегнуть, канадец так и сделал, утыкаясь лицом в шею Сынгиля. — Я и не думал, что ты настолько боишься летать, — тот попытался разрядить обстановку, тихонько хмыкнув. — На какие жертвы только не пойдёшь ради любви, — вторил парень, переплетая их пальцы. — Я… очень рад, что ты возвращаешься… — он устало улыбнулся, глядя в чёрные глаза. — Сейчас тебе нужно беспокоиться в первую очередь об экзаменах, — заметил кореец, уходя от смущающей темы. — Если ты не сдашь экзамены хорошо, то тебя выгонят. — Я зна-а-аю, — протянул Джей-Джей, надувая губы. — Беда не приходит одна, верно? — Я помогу тебе, — внезапно заявил Сынгиль, а потом прикусил губу. «Не будет ли это слишком нагло с моей стороны? Он ведь не подумает, что это всё только ради того, чтобы видеться каждый день?» — Конечно, если ты этого хочешь, — спешно добавил он, заметив, как лицо Жан Жака засветилось улыбкой. — Очень хочу, — промурлыкал он, кладя голову ему на плечо. — Так мы сможем видеться каждый день. Только придётся Криса каждый раз отправлять погулять, — ухмыльнулся Жан, и Сынгиль стремительно покраснел, вставая со своего места: — Я отлучусь в туалет, — пробормотал он, буквально сбегая от него. В тесном туалете самолёта парень смог перевести дыхание. Он посмотрел на себя в зеркало и обнаружил свои горящие щёки и расширенные зрачки. «Он точно провоцирует меня, — подумал он, включая воду и умываясь. — Не вижу этому никакого другого объяснения». Сынгиль вздрогнул, услышав настойчивый стук в дверь, а затем знакомый голос прошептал: — Гиль, это я. Открой, пожалуйста. — Подожди минуту, — тихо ответил парень, подойдя к двери. — Я сейчас выйду. — Я… — Жан замялся, шумно вздохнул. — Я хочу тебя поцеловать. Прямо сейчас. Пожалуйста. Румянец только начал покидать щёки корейца, но после такой просьбы вернулся с новой силой. Подрагивающими руками парень открыл щеколду, и в небольшое помещение тут же вторгся Жан Жак, запирая за собой дверь. Сынгиль через секунду оказался в его объятиях, вдыхая чуть терпкий аромат его тела. — Что с тобой? — выдавил он сквозь смущение. — Как я и сказал, — Джей-Джей отстранился, беря лицо парня в свои ладони, — хочу тебя поцеловать, — прошептал он, легко целуя его в губы. Сынгиль не мог сопротивляться и просто растворился в сладости момента, закрывая глаза и хватаясь за футболку Жана, будто за последнюю соломинку. Ощущения кружили ему голову и путали мысли, а тело приятно слабело так, что ноги начинали подкашиваться, но канадец крепко держал его в своих объятиях. — Теперь мне намного лучше, — с улыбкой прошептал Жан, отстраняясь, но не спеша отпускать парня. — Этот полёт такой долгий, что мне кажется, я его не переживу, если не буду целовать тебя. — Тогда… поспи, — таким же шёпотом ответил Сынгиль, избегая его взгляда и дыша полной грудью, чтобы восстановить дыхание после поцелуя. — Ты ещё не совсем здоров, поэтому быстро устаёшь. — Гиль, ты любишь портить романтичные моменты, да?

***

— Явились, не запылились, — всплеснул руками Крис, когда Жан и Сынгиль вошли в столовую в обнимку. Кореец, правда, всеми силами пытался вырваться, но Джей-Джей крепко придерживал его за талию. — Что у вас там за драма произошла? Пятеро сидящих за столом: Мила, Сара, Кристоф, Микеле и Эмиль — устремили на прибывших удивлённые взгляды. Сынгиль опустил голову, будто извиняясь за своё поведение, а потом, прошептав: «Пойду куплю себе что-нибудь», покинул компанию на какое-то время. — Надеюсь, теперь вас можно поздравить? — хмыкнула Мила, когда Жан Жак сел на свободное место рядом со своим соседом. — Вы уладили все свои недопонимания и теперь встречаетесь? — Да, — кивнул канадец, широко улыбаясь. — Можно было и не спрашивать, — засмеялся Джакометти, откидываясь на спинку своего стула. — По светящимся лицам обоих всё было и так понятно. Будете теперь раздражать меня не хуже, чем Мила и Сара. — Что? — одновременно переспросили Джей-Джей и Микки, повернувшись к девочкам. — А вы не знали? — засмеялась Мила, обнимая Сару одной рукой и легко целуя её в щёку. — Мы этого и не скрывали. — Сара, почему ты мне ничего не рассказала? — её брат выглядел так, будто вот-вот готов был расплакаться. — Ну, ты был занят исключительно собой и экзаменами, я даже заговорить с тобой не могла, — девушка покачала головой, откидываясь на плечо Милы. — Даже если бы я попыталась, то ты не услышал бы. Это хорошо, что ты хоть сейчас это услышал. — Ты знал об этом? — Микки повернулся к Эмилю, который тщательно жевал с набитым ртом. Тот молча кивнул, от чего итальянец расстроился ещё больше: — Я совсем не знаю, что происходит в жизни моей собственной сестры! — он закрыл лицо руками, раскачиваясь на стуле туда-сюда. — Микки, не драматизируй, — хмыкнула Сара, глядя на Милу. — Лучше бы порадовался за нас. — Кстати, — Жан поспешил прервать эти семейные разборки и повернулся к Крису, — как дела у нашей страдающей парочки, Отабека и Юры? Не то, чтобы мне было особо интересно, но Сынгиль вроде как переживает. — Страдающая парочка — это у нас вы, — засмеялся Кристоф, но потом быстро посерьёзнел. — Насколько я знаю, дела никуда не продвинулись, — выдохнул он, вертя в руках свою вилку. — они просто хорошие друзья, и Отабек говорит, что это его устраивает, но по его лицу всё понятно. Юрочка у нас не из шибко догадливых, поэтому всё застопорилось. — Отабек ведь любит фотографировать и развешал фотографии русского по всей комнате, — как бы между прочим заметил Микеле, отправляя в рот тефтелю. — И это, если честно, немного напрягает. — Вся компания молча на него уставилась, пока он тщательно пережёвывал еду. — Что вы так на меня смотрите? Я опять что-то не то сказал? — нахмурился он, глядя на каждого по очереди. — Ты не мог нам раньше об этом сказать? — Сара закатила глаза и со вздохом потёрла переносицу. — Если бы мы знали об этом, то уже давно бы… — Нужно привести Юрочку к вам в комнату, чтобы он наконец всё понял! — перебила её Мила, радостно хлопая в ладоши. — И да, ты мог бы сказать об этом раньше! — Тогда сделаем так, — Крис радостно потёр ладони, уже предвкушая свой план. — Сынгиль на вечер отвлечёт Отабека, а Микеле и Эмиль тем временем приведут Юрочку в комнату Отабека, чтобы тот всё наконец понял. А там уж будь что будет.

***

«Сегодня он почему-то не пришёл», — подумал Юра, ковыляя обратно в общежитие после 10 часов безостановочной росписи стен перехода. Обычно, когда Отабек был рядом, они совершенно забывали о времени и возвращались по своим комнатам около 12, но сегодня казах так и не объявился, и парень никак не мог сосредоточиться на рисовании. Он никогда бы не подумал, что такое случится, но он хотел, чтобы Отабек смотрел, как он рисует, говорил с ним о всякой ерунде, просто был рядом… «Ну, может, у него были какие-то свои дела. Я ведь его не приватизировал». Парень кивнул сам себе и продолжил медленно преодолевать свой путь по снегу до общежития, кутаясь в шарф. В самом холле его внезапно поймали Эмиль и Микеле, говоря что-то наперебой, и насильно потащили за собой. — Так! — грозно заявил Плисецкий, останавливаясь и высвобождая свои руки из их цепких пальцев. — Что вам нужно от меня? — поинтересовался он, с подозрением глядя на них по очереди. Те переглянулись, пытаясь придумать достойный план, но времени не было. — Отабек попросил тебя зайти к нему в комнату! — выпалил Эмиль, вновь хватаясь за руку русского. — Пойдём, это очень срочно. — Ладно, иду я! — раздражённо выдохнул Юра, вновь выворачиваясь из хватки. — Только не тащите меня, у меня всё ещё не зажила нога! Плисецкий сам не понимал, почему согласился пойти вместе с этими двумя, но само имя Отабека действовало на него, словно магические заклинание, и он не мог ничего поделать с собой. Однако, к его разочарованию, казаха не оказалось в комнате. Он уже хотел сбежать к себе и принять согревающий душ, но коллекция фотографий на стене привлекла его внимание. Эмиль и Микки остановились чуть поодаль, наблюдая за реакцией парня. — Подождите… — протянул тот, вглядываясь в каждую полароидную фотографию, приклеенную к стене. На каждой из них был запечатлён он: эти пушистые светлые волосы он бы не спутал ни с чем. Сердце громко ударилось о рёбра, когда он осознал это. Отабек фотографировал его, пока он не видел. Совсем так же, как Юра рисовал его, когда оставался наедине с собой. Лицо блондина мгновенно вспыхнуло, а голова закружилась от навалившейся информации. — Подождите, — прошептал он, садясь на чью-то кровать и ероша свои непослушные длинные волосы. — Я ничего не понимаю… — Эти фотографии ещё с прошлого, — осторожно сообщил Микеле. — Он стал развешивать их, как только ты поступил в университет. Но в последнее время он перестал это делать. — Перестал делать что? — повисшую паузу нарушил низкий голос со стороны двери, и троица обернулась, встречаясь взглядом с хозяином фотографий. — Что?.. Юра?.. — он внезапно осознал, что Плисецкий видел то, что должно было оставаться секретом, и теперь не мог внятно сформулировать свою мысль. — Что вы здесь делаете? — выдавил казах, грозно глядя на Эмиля и Микеле, будто на предателей. — Отабек… — прошептал Юра, поднимаясь с кровати и осторожно делая шаг ему навстречу. Лицо блондина было абсолютно красным, а сердце бешено стучало в груди, заглушая все звуки, кроме голоса Отабека. — Я… — тот попытался оправдаться, но в голове было пусто, поэтому он не нашёл ничего лучше, кроме как схватить Плисецкого за руку и потащить за собой. — Пойдём со мной. Ничего не говори, просто следуй за мной.