iced tea

— Джей-Джей! — громко произнёс Юра, настойчиво стуча в дверь. Он был более чем решительно настроен серьёзно поговорить с канадцем и вправить ему немного мозгов. — Что такое? — через полминуты на пороге комнаты появился Жан в домашней одежде. Он недовольно осмотрел посетителя с ног до головы и громко цыкнул языком. — Тебе чего? — Поговорить надо, — бросил Плисецкий, без приглашения заходя внутрь и по-хозяйски осматриваясь. — Это насчёт Сынгиля, так что слушай внимательно, — проговорил парень, заметив, что Жан Жак вот-вот собирается взорваться. Тот сразу же поменялся в лице, принимая защитную позицию, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. — Ты прекрасно знаешь, что я ни на толику не одобряю ваши отношения, — начал Юра, на что хозяин комнаты лишь громко фыркнул, чем заработал себе раздражённый взгляд со стороны парня. — Ты можешь меня просто выслушать? Молча. Я пытаюсь тебе помочь, хоть и не хочу этого делать, но это всё ради Сынгиля. Так что, будь добр, прекрати закатывать глаза и просто выслушай. — Если ты пришёл ко мне в комнату наезжать на меня, то можешь уходить, — пробормотал себе под нос Джей-Джей, но руки всё же опустил и присел на свою кровать, всем видом говоря, что он готов его слушать. Плисецкому стоило нечеловеческих усилий сделать вид, что он ничего не слышал, и продолжить: — Не спрашивай, откуда я это знаю, но я слышал, что у вас с Сынгилем проблемы… с физической близостью, — Жан уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Юра поднял руку, останавливая его: — Говорю же, не спрашивай, откуда я это узнал. Я просто знаю, смирись с этим. И я знаю, в чём причина, так что послушай меня внимательно, Леруа, — парень сделал глубокий вдох, пытаясь совладать с раздражением и злостью, и продолжил: — Я хочу, чтобы ты перестал вести себя, как эгоист, потому что в этой ситуации ты именно так и поступаешь, — канадец вновь приготовился спорить, но Юра вновь остановил его. — Молча слушай меня, — проговорил он низким спокойным голосом. — Ты ведь, конечно же, не спрашивал в чём причина, верно? Можешь не отвечать, я и так это знаю. Не знаю, знает ли об этом Отабек, но… Однажды я увидел его голый торс, он не собирался мне ничего показывать, это вышло случайно: он вышел из душа в одних трусах за полотенцем, думая, что меня в комнате нет, и я увидел… — Плисецкий громко вздохнул, делая над собой усилие. — Его тело покрыто многочисленными шрамами: на спине, на груди — везде, — услышав это, Жан замер на месте, даже забыв о том, что собирался разозлиться на парня за то, что тот видел Сынгиля голым. — Подожди-подожди, — Джей-Джей закрыл рот рукой, пытаясь совладать с шоком. — Ты это сейчас серьёзно? — практически прошептал он, глядя на гостя в упор. — Зачем мне шутить об этом? — пожал плечами Юра. — Я не спрашивал у него, откуда они, потому что это не моё дело. Сынгиль вообще-то просил никому об этом не рассказывать, но… так как ты не перестаёшь его домогаться, думая только о себе, я подумал, что я должен немного охладить твой пыл. А теперь мне пора, а ты хорошенько подумай, прежде чем вести себя, как придурок.

— Два дня спустя —

Жан Жак совершенно не представлял, можно ли верить словам русского, но если он говорил правду, то откуда на теле Сынгиля шрамы? Неужели у него было трудное детство? Кто-то избивал его настолько сильно, что остались шрамы на всю жизнь? Но больше всего его волновал вопрос: как ему тактично поговорить с самим Сынгилем об этом? Ведь он не из тех, кто при первой же возможности выкладывает свою душу на тарелочку. Из-за волнения и тревоги Жан полностью выпал из жизни, он постоянно отвлекался на парах, на совместных посиделках в столовой он совершенно не участвовал в разговорах, а к Сынгилю он и приблизиться боялся. Это замечали все и даже пытались выяснить, в чём дело, но Джей-Джей молчал, отрешённо пялясь в окно. Когда же он наконец смог собраться с мыслями, он попросил Криса переночевать у кого-нибудь из друзей, а Сынгиля пригласил к ним в комнату под предлогом дополнительно позаниматься литературой. «У меня нет никакого плана, как заговорить с ним об этом. Я вообще не знаю, на что рассчитываю… Эх, лучше бы я подождал до того момента, как он был готов мне сам всё рассказать…» — Жан? — осторожно позвал его Сынгиль, отвлекая от мыслей. — С тобой всё нормально? — А? — нервно переспросил Жан Жак, тряхнув головой. Парень сидел напротив него на его кровати, тревожно сжимая в руке учебник. — Д-да, всё нормально… «Нужно что-то сказать! Но что? В голове совершенно пусто…» — Жан? — Гиль? Оба парня позвали друг друга одновременно, от чего смутились, заметив взволнованные лица другого. — Говори первый, — Джей-Джей неловко усмехнулся, почёсывая затылок и отводя взгляд куда-то на стену. — Ладно, — кореец кивнул. Он шумно выдохнул, приводя мысли в порядок и пытаясь совладать с волнением. — Я знаю… что ты знаешь, — проговорил он, смущённо глядя из-подо лба на парня напротив. — Знаю… что? — Жан прекрасно понимал, о чём идёт речь, но не мог признаться в этом. — О том, что… моё тело покрыто шрамами, — прошептал на выдохе Сынгиль, закрывая глаза и снова громко выдыхая, чтобы успокоить бешеный стук сердца. — Мне Юра сказал, что рассказал тебе об этом. Ты поэтому… отстранился от меня, перестал брать меня за руку… и целовать? Потому что подумал, что я уродец какой-то? — Нет! — слишком громко выкрикнул Жан Жака, чем напугал парня. Джей-Джей вздохнул, закрывая лицо руками, боясь посмотреть ему в глаза. — Дело не в этом, Гиль, — проговорил он уже спокойнее, устало потирая глаза. — Я просто… понял, каким идиотом я был, когда принуждал тебя к чему-то, — канадец выдохнул и взял Сынгиля за руки, отложив учебник в сторону. — Мне, правда, очень жаль, Гиль, — прошептал он, вглядываясь в его лицо. — Прости меня за то, что я был таким придурком и вёл себя, как последний эгоист. Я никогда бы не подумал, что ты какой-то уродец, честно. Ты мне нравишься таким, какой ты есть, и мне абсолютно плевать, есть у тебя шрамы или нет. Поэтому, — он крепко сжал тонкие прохладные пальцы, — с этого момента я не буду тебя ни к чему принуждать, я буду ждать столько, сколько понадобиться. Пока ты не скажешь, что ты готов. — Я готов, — внезапно произнёс Сынгиль, чувствуя, как краснеет его шея. Жан замер, шокированный его словами. Кореец отпустил руки парня и поднялся с кровати. Он собирался снять свой домашний свитер, но Джей-Джей его остановил, вновь схватив за руки. — Что ты делаешь? — удивлённо спросил он, вставая с кровати. — Собираюсь заняться с тобой сексом, — хоть и сказал он это спокойно, внутри него творилась настоящая буря, накрывающая волной предвкушения и волнения с головой. — Ты… — Жан шумно сглотнул, продолжая держать его руки. — Ты в этом уверен? — Ты не хочешь? — переспросил Сынгиль. — Хочу! — мгновенно выкрикнул Джей-Джей, от чего кореец едва заметно усмехнулся. — Тогда в чём проблема? — он сделал шаг вперёд, оказываясь всего в нескольких сантиметрах от парня. — Я всё не мог найти в себе силы сказать тебе об этом, — прошептал Сынгиль, обвивая руками шею всё ещё находящегося в ступоре от шока канадца. — Но раз ты уже знаешь об этом… — Тогда, — Жан сглотнул, прижимая хрупкое тело парня к себе, — позволь мне самому раздеть тебя, — выдохнул он, глядя в тёмные глаза всего в нескольких сантиметрах от его. Сынгиль ничего не ответил, лишь приподнялся на носочки, осторожно целуя парня. Тот мгновенно ответил на поцелуй. Голова кружилась от предвкушения, но Жан не хотел торопиться. Он намеренно долго целовал такие сладкие губы, медленно исследуя горячий рот Сынгиля, затем спустился ниже — к шее. Кореец наклонил голову, открывая больше доступа и закрывая глаза. Внутри него всё бурлило, а в животе приятно щекотало от каждого соприкосновения губ Джей-Джея с его кожей. Жан осторожно запустил руки под свитер Сынгиля, исследуя его поясницу, проступающие сквозь тонкую кожу рёбра и лопатки. Парень тяжело дышал, запустив руки в мягкие волосы канадца. — Подними руки, — прошептал Жан Жак, выпрямляясь, чтобы снова поцеловать его. Тот послушался, и Жан ловко стянул с него свитер, отступая на шаг, чтобы рассмотреть его тело. Сынгиль мгновенно замер, пытаясь бороться с необходимостью прикрыться или сбежать куда-нибудь. Пристальный взгляд, скользящий по нему вверх и вниз безумно смущал его. — Ты… — выдохнул Джей-Джей, — прекрасный. И он не лгал: начиная смущённым взглядом и раскрасневшимся лицом и заканчивая острыми ключицами и тонкой талией — в нём всё было прекрасно. И как бы это ни было банально, но шрамы, и правда украшают мужчину. Тонкие, слегка розоватые полосы, покрывающие его грудь, живот, плечи, опоясывали его, словно паутины. — Прекрати так на меня пялиться, — пробормотал Сынгиль, не зная, куда деваться от стыда. — Хочу, — Жан вновь подошёл к нему вплотную и положил руку на талию, осторожно поглаживая гладкую кожу, — целовать каждый сантиметр твоего тела, пока не задохнусь, — прошептал он, целуя его шею и спускаясь ниже к плечам. — Что за бред ты несёшь? — пробурчал парень, отчаянно краснея и борясь с желанием сейчас же сбежать. Пока Джей-Джей был занят исследованием его тела, Сынгиль начал расстёгивать его рубашку слегка подрагивающими от волнения пальцами. Последние пуговицы никак не поддавались, и канадец помог ему, довольно ухмыляясь: — Не терпится увидеть меня голым? — он ловко скинул рубашку со своих плеч, и у Сынгиля перехватило дыхание от его крепкого подтянутого тела. — Нечестно, — произнёс он, шумно сглотнув, — что я один раздет, — парень жадно исследовал его тело глазами, никак не решаясь прикоснуться, с чем Жан решил ему помочь. Он осторожно взял его за запястье и прислонил его руку к груди там, где билось сердце. Ту-дум. Сынгиль отчаянно покраснел, чувствуя, как быстро бьётся сердце в груди Жана. — Вот, что я чувствую, Гиль, — проговорил тот, наклоняясь к его лицу и едва ощутимо касаясь губами его губ. — Моё тело тебе скажет об этом лучше слов, — он снова поцеловал его, на этот раз более страстно, словно хотел раствориться в нём. Сильные руки крепко прижимали Сынгиля к разгорячённому телу так, что воздуха в лёгких не хватало и кружилась голова. — Иди сюда, — Жан подвёл его к кровати и осторожно уложил на подушку, сбрасываясь все учебники на пол. — Подожди секунду, — выдавил Сынгиль между поцелуями, чувствуя, как рука Джей-Джея уже легла на застёжку его джинсов. — Что такое? — взволнованно спросил парень, вглядываясь в его лицо. — Хочешь остановиться? — Н-нет, — кореец помотал головой, смущённо краснея. — Просто… это… мой первый раз, — прошептал он, закрывая рукой зардевшиеся щёки. — Гиль, — пробормотал Жан, падая на него и прижимая всем телом к кровати. — Ты… — он уткнулся лицом в его шею и закрыл глаза, наслаждаясь приятным ароматом его кожи. Сынгиль ощущал каждый изгиб точёных мышц на своём теле и чувствовал неистовое сердцебиение, но не мог понять, кому оно принадлежит. — Ты точно хочешь это сделать? Ты уверен? — Я уверен, — твёрдо ответил парень, осторожно проводя кончиками пальцев вдоль позвоночника Жан Жака. — Я просто… предупреждаю тебя… Потому что я не хочу тебя разочаровать. Я ведь… не такой опытный, как твои бывшие. — Сейчас не лучший момент для того, чтобы вспоминать моих бывших, — усмехнулся канадец, приподнимаясь на локтях, чтобы их лица оказались друг напротив друга. — Сейчас для меня есть только ты, — он легко чмокнул тонкие губы. — И я сделаю всё, чтобы этот первый раз запомнился тебе надолго. Жан стал медленно целовать его шею, оставляя влажные, немного красноватые следы на коже, затем спустился ниже, не оставляя без внимание узкие плечи и выступающие ключицы, слегка прикусывая прохладную кожу и проводя языком вдоль шрамов. После этого он спустился к груди, жадно посасывая левый сосок и дразня пальцами правый. Сынгиль тяжело дышал, его тело приятно пульсировало, а в голове было совершенно пусто. — Что… ты делаешь? — прошептал кореец, зарываясь пальцами в волосы Жан Жака. — Это называется прелюдия, mon cher, — ответил тот с улыбкой, слегка прикусывая сосок, от чего тело Сынгиля непроизвольно выгнулось. — И судя по всему, твоему телу это нравится, — усмехнулся парень, как бы невзначай касаясь ощутимого бугорка в джинсах, от чего кореец буквально задрожал. — Я… не понимаю, что происходит, — пробормотал он, смущённый такой реакцией. — Здесь не нужно ничего понимать, просто наслаждайся, — улыбнулся Джей-Джей, расстёгивая джинсы парня и аккуратно снимая их. — Ты… — канадец сглотнул, осматривая его с ног до головы, — такой сексуальный, — прошептал он, жадно пожирая глазами каждый сантиметр его тела: длинные тонкие ноги, ставшие ярко-красными от поцелуев соски, растрёпанные и упавшие на лицо волосы, проступающий сквозь боксеры стоящий член. — Прекрати на меня так пялиться, — бросил Сынгиль, закрывая лицо рукой. — Не прекращу, — заметил Жан, осторожно целуя кожу под пупком, от чего парень заёрзал. — Буду смотреть на тебя, пока не ослепну, — бормотал он, начиная осторожно ласкать член Сынгиля ладонью сквозь ткань джинсов. — А-ах, — протяжный стон вырвался из груди корейца, и Жан Жак ошарашенно замер, глядя в его глаза. Тот мгновенно закрыл лицо руками, тяжело дыша. — Прости, я… — Сделай так ещё, — прошептал канадец, возобновляя свои манипуляции, от чего поясница Сынгиля начала инстинктивно выгибаться, а бёдра подаваться вперёд. — Как… ты можешь быть таким сексуальным? — произнёс Джей-Джей, возвращаясь к посасыванию его сосков и не переставая водить ладонью по стоящему члену. — Заткнись, — прошипел Сынгиль, задыхаясь и не в силах остановить дрожь по всему телу. — Намёк понял, — усмехнулся Жан, нависая над ним, чтобы получше рассмотреть зардевшиеся щёки, капельки пота на висках, расширенные зрачки. Он вновь атаковал губы парня поцелуем, сбивая его и без того тяжёлое дыхание. Кореец одной рукой хватался за простыню, а другой — за плечо Джей-Джея. В голове не было ни одной мысли: наслаждение от подобных манипуляций полностью выветривало их из головы, а внизу живота постепенно рос пузырь, который готов был взорваться в любой момент. — С… сними… их, — практически прохрипел Сынгиль, когда Жан на секунду отстранился, чтобы глотнуть воздуха. — Будет сделано, — улыбнулся канадец, сразу поняв, что тот имеет в виду. Ловким движением руки, словно практиковался в этом каждый день, он стянул с Сынгиля последний кусочек ткани, оставляя его абсолютно обнажённым. Ещё никогда в своей жизни он не представал ни перед кем в подобном виде. Жан мог видеть каждый сантиметр его тела: малейшие изъяны кожи, вот эти три небольшие родинки на правом бедре, образующие равносторонний треугольник, словно горящие пламенем на снегу, красноватые шрамы на белоснежной коже, — теперь всё это было доступно ему. И не просто доступно, всё это теперь принадлежало ему. Сынгиля волновало не столько физическое обнажение перед Жан Жаком, сколько обнажение души перед ним. Ещё никогда в своей жизни он не встречал такого человека, которому хотелось бы открыться, рассказать всё, как есть. Сынгиль чувствовал себя болеющим цветком, который впервые почувствовал на своих лепестках солнечные лучи. Тёплые, нет, горячие прикосновения исцеляли его, ему хотелось полностью раствориться в моменте. — Жан, — простонал кореец, выгибая поясницу навстречу рукам Джей-Джея, когда тот обхватил ладонью стоящий член и по-издевательски медленно провел по всей длине. — Какие звуки, mon cher, — усмехнулся Жан, проводя языком вдоль линии челюсти. — Подожди всего секунду, я должен кое-что взять. Внезапно канадец прекратил все манипуляции разом и поднялся с кровати, направляясь к комоду и оставляя Сынгиля наедине со своими ощущениями. Он впервые почувствовал неудовлетворение, он хотел, чтобы Жан Жак продолжал, чтобы он прикасался к… Всё тело было в огне и саднило одновременно. Стоящий член жадно ныл, прося закончить начатое. Сынгилю казалось, что он вот-вот оглохнет от своего же громкого дыхания. — Раз… денься… тоже, — прошептал парень, когда заметил, что Джей-Джей вновь стоит над кроватью. — Как скажешь, mon cher, — усмехнулся он, ловко стягивая с себя домашние штаны вместе с бельём. К удивлению корейца, его член уже тоже был в полной боевой готовности, из-за чего Жан выглядел в сотню раз эротичнее. Парень осторожно вернулся на своё место на кровати и легко чмокнул Сынгиля в губы. — Стоило мне немного поиграть с твоим телом, а уже вон как стоит, — засмеялся он, приподнимаясь на локте. Жан занял позицию между ног Сынгиля, и тот наконец увидел, за чем он ходил: в руках был тюбик с какой-то мазью, о способе применения которой кореец даже не подозревал. — Что это? — Сынгиль с подозрением следил, как Джей-Джей выдавливает щедрое количество мази себе на руки. — Смазка, — ответил он, раздвигая ноги парня настолько, что не только член, но и его анальное отверстие были как на ладони. Тот попытался сопротивляться, но Жан был до смешного сильным, к тому же… — Доверься мне, ладно? — попросил он, приблизившись к лицу Сынгиля. Его тело практически сразу поддалось: ну не мог он сопротивляться, когда Жан говорит с ним таким голосом. Смазка была холодной, и Сынгиль вздрогнул, когда почувствовал её на своей разгорячённой коже. Джей-Джей вновь стал осторожно ласкать его член, спускаясь к яичкам и едва касаясь кончиком пальца его входа. Подобные ощущения были для Сынгиля в новинку, но помимо прикосновений голову кружила сама картинка перед глазами: то, как напрягались подтянутые мышцы канадца при каждом движении; то, как его глаза жадно пожирали каждый сантиметр его тела; то, как его грудь вздымалась при каждом вдохе. — Всё хорошо? — поинтересовался Жан Жак, вглядываясь в лицо Сынгиля. Он аккуратно массировал его вход одним пальцем, а другой рукой медленно водил по всей длине члена, медленно, но достаточно для того, чтобы бёдра парня подавались вперёд, требуя большего. — Нгх… — только и смог выдавить Сынгиль, чувствуя, как в него входит один палец. — Жа… а-ах, — простонал он, инстинктивно обхватывая шею парня рукой и утыкаясь лицом в его плечо. — Буду считать, что это «да», — усмехнулся канадец, сгибая и разгибая палец внутри его, растягивая его. Где-то у самого входа он нечаянно нащупал «ту самую точку», и тело Сынгиля будто пронзило электрическими импульсами. — Я нашёл её? — с улыбкой спросил Жан, задевая её при каждом движении внутри. — Такие… странные ощущения, — пробормотал кореец, хватаясь за его шею уже обеими руками. — Жан… я… ах!.. нгх… — Сынгиль не смог выдавить больше ничего членораздельного, так как Жан Жак добавил ещё один палец, ещё больше растягивая его вход. — Больно? — забеспокоился Джей-Джей, чувствуя, как в его плечи впиваются короткие ногти парня. Тот ничего не ответил, лишь отрицательно покачал головой, осторожно касаясь губами его шеи. — Потерпи всего ничего, — прошептал он, осторожно оттягивая кожу головки члена вниз. — Ты так течёшь. Возможно, скоро кончишь, — он улыбнулся, размазывая полупрозрачную жидкость большим пальцем. — А~ах-х… — громко простонал Сынгиль, отрывисто хватая ртом воздух. — Жан… так хорошо, — тихо произнёс он, прислонившись лбом ко лбу канадца. Тот больно закусил губу, пытаясь совладать с собственным возбуждением, и агрессивно поцеловал Сынгиля, который прямо сейчас казался совершенно другим человеком. Казалось, что ему было абсолютно всё равно, услышит ли кто-то за дверью сдавленные стоны или эротичные звуки их близости. В этот момент для него существовал только он и Жан Жак. Джей-Джей долго растягивал его, на что уходила вся его выдержка и концентрация: голос Сынгиля сводил его с ума, от провоцирующих движений его молочных бёдер пересыхало в горле, а от каждого прикосновения к нему член болезненно пульсировал. Когда Жан понял, что достиг предела своего воздержания, он натянул презерватив и осторожно устроился у входа. — В первый раз может быть неприятно и даже больно, — проговорил он, аккуратно, сантиметр за сантиметром входя в него. — Но, прошу тебя, потерпи немного, — канадец вошёл до самого конца и остановился, нависая в нескольких сантиметрах от лица парня. Тот зажмурился, закусив губу, словно ожидая чего-то. — Внутри тебя… так горячо, — пробормотал Жан, оттягивая зубами мочку его уха. — Узко… — Мне так хорошо… Жан, — прошептал Сынгиль, хватаясь за плечи парня так, словно от этого зависела его жизнь. — Я тебя… ах! — он не смог договорить, так как Джей-Джей сделал свой первый толчок. Корейцу казалось, что внутри него сейчас что-то порвётся, но почему-то ему нравилось это чувство заполненности, он ощущал себя единым целым с Жаном. Темп быстро нарастал, канадец тяжело и сбивчиво дышал, уткнувшись в шею парня и продолжая шептать его имя. Сынгиль полностью растворился в своих ощущениях: он закрыл глаза, откидывая голову на подушку и обнимая плечи парня обеими руками. Пузырь в животе становился всё тяжелее и тяжелее, готовый вот-вот лопнуть. С каждым движением Жан задевал «ту самую точку» внутри Сынгиля, заставляя его выгибаться навстречу и громко стонать в унисон с неприличными шлёпающими звуками. — Я… сейчас… — выдавил кореец, зажмуриваясь и запуская пальцы в спутанные волосы Жан Жака. — Вместе, — прошептал тот, не сбавляя темпа своих толчков. Он буквально атаковал губы Сынгиля, жадно целуя его и проглатывая все стоны, вырывающиеся из его горла. Первым достиг вершины Жан, и через несколько секунд с коротким вскриком за ним последовал Сынгиль, выплёскивая на живот капли липкой белой жидкости. Канадец не спешил выходить из него: он просто упал на него, прижимаясь к парню всем телом и тяжело дыша. — Я… люблю тебя, Жан, — сбивчиво проговорил кореец. — Спасибо… что принимаешь меня таким, какой я есть… — он провёл рукой по волосам Жана и осторожно поцеловал его в лоб. — Гиль… — пробормотал тот, уткнувшись в его шею. — Расскажи мне. Я хочу знать о тебе всё.