Лето в аромате пряностей

-Сано, не надо, это плохая идея, папа будет ругаться – лепетал Шинта, смотря, как его брат лезет на верхние полки за подсумком отца, который тот по неосторожности забыл спрятать подальше. -Да ничего не будет, мы только посмотрим, папа даже не заметит! – отмахивался от него Саноске, он уже почти добрался до этого подсумка! Там же, наверное, столько интересного, особенно, та таинственная книжечка, папа её постоянно читает, у него ещё такое лицо при этом, а вот мама ругает его из-за этой книжечки. Что же это за книжка-то такая? Именно такие вопросы побудили сыновей Хатаке достать подсумок отца. Томое стоял около седзе в комнату, следя, чтобы родители внезапно не вернулись домой. Ему, честно говоря, было как-то всё равно, что там будет, но всё же безмерное любопытство снедало его, вдруг в этой книжке будет то, о чем говорили Конохамару-нии-чан и Наруто-нии-сан? О той странной технике от которой «все мужики с ума сходят», ох как же волновал этот вопрос Томое! Мальчик тряхнул светлыми как у отца волосами и обратил взор черных глаз на входную дверь. Из всей тройни он больше всего походил на отца: те же потрясающие и задумчивые глаза, изящные черты лица и лохматые пепельные волосы. А вот Саноске был самым несносным и непохожим со своим безумно заводным характером, в его бледно синеватых глазах, доставшихся от мамы, всегда прыгали искорки смеха, иногда прячущиеся под тенью темных всё также лохматых волос. Единственный, кто меньше всего был похож на отца Шинта. Его округлые черты лица в придачу с большими мамиными глазами и заколотая невидимками растрепанная челка всегда придавали ему очень хрупкий и невинный вид по сравнению с братьями. -Достал! – вскрикнул радостно Сано, сбрасывая добычу с полки и сам прыгая вслед за ней, мальчик приземлился на мягкий ковер вполне удачно, в отличие от нечастного подсумка – все его содержимое вывалилось на ковер. Кунаи тускло сверкнули наточенными лезвиями в тусклом свете пасмурного дня, сюрикены со стальным звоном раскатились по ковру, а листки с печатями, шелестя, разлетелись по комнате. Шинта как зачарованный смотрел, как прямо на него летит такой листок, он, стараясь не дышать, поймал его и удивленно уставился на печать. Черные кандзи словно лучи отходили от круга с темным росчерком одного кандзи. Саноске радостно разматывал тонкую и длинную леску, явно намереваясь сделать гирлянды из сюрикенов и кунаев. А Томое, фыркнув, подошел к подсумку и заглянул в него, там, в самой глубине, мерцали два пузырька, мальчик аккуратно достал небольшие скляночки. В одной из них плескалась густая фиолетовая жижа, а другой пересыпались толченые листики. Томое долго смотрел на два пузырька, ему очень нравились листики, и очень не нравилась жижа. -Томо-нии-чан, что там у тебя такое? – подбежал к нему Сано, с началом своей боевой гирлянды. -Не знаю, какие-то бутылочки в подсумке были -Мне не нравится та, что с фиолетовой водой – тихо проговорил Шинта, в руках он мял собранные им листы с печатями. – И вообще, Сано-нии-чан, ты говорил, что мы только посмотрим, а… -Не будь таким трусливым, Шинта – прервал его озорник, надевая следующий сюрикен на леску. Мальчишка, радостно напевая какую-то песенку, удалился к своей свалке боевого металлолома, а Томое все также рассматривал скляночки, пока вдруг не ушел на кухню. Шинта грустно вздохнул, Сано его никогда не слушает! А ведь это опасно играть с этими штуками, надо поскорее уговорить его их убрать. Только мальчик решил снова сказать Саноске заканчивать игру, как вернулся Томое с блюдцем в руке. -Томое, что ты собираешься делать? – подбежал к нему Шинта. -Я хочу высыпать эти листики, они вкусно пахнут – и он аккуратно высыпал содержимое скляночки на блюдце, и вскоре дети почувствовали сладковатый, немного горький и с запахом сена аромат. -Я знал, что он хорошо, наверное, папа его маме принес, чтобы она себе крем сделала или… - но Томое не успел договорить, как мимо его носа проскочил кунай и со скрежетом воткнулся в деревянную панель на стене. -Томо-нии-чан! – испугано воскликнул Шинта, подбегая к брату, который испуганно смотрел перед собой. – Нии-чан! – дотронулся до него мальчик, настороженно глядя на брата широко раскрытыми туманными глазами. Томое довольно быстро пришел в себя, и его взгляд метнулся в сторону Саноске, тот сидел ни жив ни мертв, а по его руке медленно стекала струйка крови, на ладони алел глубокий порез, по краям которого сочилась лиловая жидкость. -Сано! – воскликнул Томое, бросаясь к брату. -Я знал, это плохая идея! – завопил Шинта, подбегая к мальчишкам. -Шинта, успокойся! – прервал его плач Томое. – Тебе страшно и нам тоже – уже более мягко проговорил мальчик. – Поэтому не паникуй и принеси воды, а ещё какое-нибудь полотенце и вот ту траву, кажется, я знаю, что это такое. -Томо, Шинта, простите меня – подал голос Сано, всхлипывая и стараясь улыбнуться, боль в руке была невыносимой, но почему-то ладонь уже будто отделилась от него, он не мог сгибать пальцы. -Ничего, мы знали, на что шли – кивнул ему Томое, аккуратно убирая кунаи в сторону. – Только мы не подумали, что кунаи отравлены. Мне нужно было догадаться, что эта жидкость – яд, тогда вот это – он показал пузырек – противоядие. -Яд? – дрогнув, переспросил Сано. -Да, теперь не шевелись или… -Дети, мы дома! – раздался знакомый и добрый мамин голос в коридоре, у мальчишек сердце ухнуло. Шинта, прибежавший с полотенцем, водой и с скляночкой, сказал самую странную фразу для себя: -Капец подкрался незаметно -Чёрт! -Блин! – ругнулся каждый из мальчишек как мог, теперь им достанется по полной программе. -Шинта, Сано, Томо! Вы где? – мама приближалась к комнате, где сидели дети. Сано закатил глаза и упал на спину, всё – мама очень огорчиться, а потом отец… -Какого черта?! – раздался над сжавшимися от страха ребятами голос отца семейства. – Я повторюсь: какого чёрта у вас тут творится?! -Я…я сейчас всё объясню – заикаясь, поднялся Томое, загородив собой братьев, Шинта успел набросить полотенце на руку Сано, и раны пока не было видно. -Ну – нетерпеливо процедил Какаши, сказать, что он был разозлен, это ничего не сказать, Хатаке был зол, взволнован, испуган и корил себя за то, что забыл спрятать этот чертов подсумок! Именно в нем хранились кунаи пропитанные самыми тяжелыми ядами и, если они поранились этими кунаями, то мало того, что это будет смертельно опасно, так ещё Хината ему такое устроит, что уж лучше ему первому тут разобраться. -Мы просто хотели посмотреть, что у тебя в этом подсумке… – начал Томое, но запнулся, Шинта испуганно пискнул и дернул Томое. Мальчик обернулся: Саноске сидел с широко раскрытыми глазами, с вечно румяных щек сполз здоровый румянец, а на полотенце проступила кровь. Какаши нетерпеливо проследил за взглядом сына и чуть не взвыл от увиденного. -Только не говорите, что Саноске ими поцарапался – чуть ли не умолял Хатаке, взволнованно смотря на сыновей. -Он поранился – тихо-тихо, еле слышно пролепетали братья, сжавшись. -О Ками-сама… - выдохнул мужчина – Хината! Хината, чёрт возьми! Хината! Женщина бегом бросилась в комнату, откуда доносился взволнованный голос мужа. -Что случилось? – тяжело дыша и поддерживая округлившийся живот, спросила Хината. – Ками… - прошептала она, бросаясь к сыну. -Мы просто, просто… - лепетали Шинта и Томое. -Какаши, уведи их – попросила женщина, осматривая рану сына. -Хорошо – кивнул мужчина и подхватил детей на руки, они уткнулись ему в плечи и разревелись. – Пожалуйста, будь осторожна, эти яды… -Знаю – легко улыбнулась Хината, подвязывая рукава кимоно. – Сано сильный, всё будет хорошо Женщина бережно промыла рану водой, которую ещё Шинта принес, и с удивлением заметила в ране рассыпанную толченную душицу, именно эта пряность, которая есть чуть ли не у каждой хозяйки была противоядием к этому яду. -Томое, ты находчив и умен, как и твой отец – удовлетворенно прошептала женщина, вокруг ладоней разлилось светлое сияние, вода с разведенным в ней настоем душицы мягко окутала руку ребенка. Из-под кожи и из раны вышли частички яды, кружась в воде темными узорами. -Мама? – раздался тихий вопросительный шепот ребенка, Хината улыбнулась и ласково провела рукой по темным волосам. – Мамочка! – мальчик радостно кинулся в объятия матери невзирая на слабость во всем теле. -Всё хорошо, Сано, теперь всё хорошо – обняла сына Хината, облегченно вздыхая, если бы Томое не насыпал душицы в рану неизвестно, что бы случилось. Томое сидел между братьями, которые тихонько посапывали у него на плечах, в комнате стоял запах душицы, сладкий запах сена и горького меда. Мальчику нравилось, он глубоко, глубоко вдыхал его и выдыхал, вдох, выдох…вдох…выдох… -Не нужно – прошептала Хината, поворачивая Какаши лицом к себе. – Они уже достаточно наказаны собственным страхом. Какаши вздохнул и взглянул на спящих сыновей, их сон был крепок и сладок, слишком много они пережили за один день, но они стали сильнее и, наверное, мудрее. -Хорошо – согласился Хатаке. -Вот и замечательно – Хината лукаво улыбнулась и, поднявшись на цыпочки, нежно и глубоко поцеловала своего мужа, Какаши улыбнулся сквозь поцелуй, крепче прижимаясь к своей жене. Ведь она не знает, что он забыл спрятать этот подсумок. Но тут… -Какаши, милый, я знаю, что ты не убрал подсумок…