Лето в аромате пряностей

Дождь тихо барабанил по стеклу, стекая по нему маленькими озорными струйками, отражая ярко-оранжевую, желтую, красную кайму на ещё сочной и зеленой листве осенних деревьев, которые словно на последнем празднике пышно распускали ветви с шелестящими грустную и нежную мелодию листьями. Эта была осень, она чувствовалась везде, в спокойном небе, укрытом мягкими плотными облаками, в едва слышных и таких спокойных разговорах, в размеренном и неторопливом беге времени, словно всё остановилось, ловя этот миг чего-то ускользающего, навеки прекрасного. Осень. Хината всегда относилась к этому сезону как к чему-то близкому и родному. Возможно, причиной были частые дожди, так любимые Хьюгой, а возможно яркие краски и незабываемое чувство ностальгии, уходящее туманной дымкой в детство, когда мать осенними вечерами пела дочке грустные незнакомые никому песни. Кто знает, почему она любила осень, сезон, когда все сереет и мир, вспыхнув ярким всполохом, сереет и теряет краски. -Хината, милая, просыпайся – Какаши нежно коснулся лба жены губами и присел на край кровати. Она вздрогнула и, распахнув блестящие глаза, оглянулась: сумерки постепенно сгущались за окном, дождь сильнее стучал в стекло, нещадно разбивая капли о прозрачную преграду. -Как давно я уснула? – спросила девушка, садясь на кровати и ежась от легкого холодка, коснувшегося кожи. -Около трех часов назад – улыбнулся мужчина, неотрывно глядя на жену. Мягкие округлые формы ласкали взор любого мужчины, прямой дымчатый взгляд, наполненный любовью, трогал любого, счастливая улыбка теперь часто появлялась на этих пухлых губках. Какаши непроизвольно улыбнулся, разве кто-нибудь догадался бы, что из той неказистой девочки вырастет такая прелесть? Даже он, даже он не верил, что такое возможно, но доказательство сидит перед ним, мягко улыбаясь и смущенно трогая тяжелую от молока грудь. -Какаши – тихо, смущенно позвала Хината – Принеси мальчиков, им пора кушать -Не смущайся – рассмеялся мужчина, крепко целуя её в губы. – Кстати Сакура тут тебе передавала – и муж, порывшись в карманах извлек белый полотняный мешочек, наполненный сладко пахнущими звездочками. -Ах, это бадьян – улыбнулась молодая мама, с удовольствием вдыхая горьковато-медовый аромат. Молодой медик безошибочно определила, что нужно её подруге, именно эта пряность часто рекомендовалась молодым матерям, у которых не хватает молока, а у Хинаты возникла столь маленькая и неприятная проблема, на трех растущих сыновей молока хватало просто край в край, и если что-то не сделать, то всё будет не очень хорошо. Поэтому госпожа Хатаке, смущаясь передавать такое на словах, написала коротенькую записку, запечатала её и отправила мужа к невесте Узумаки. Конечно, Хатаке было безумно интересно, что же его милая женушка написала в записке и не сказала ему, но вскрывать конверт он не решился, да и, когда пришел к своей ученице, получил вполне понятный ответ от смеющейся Сакуры. -Какаши-сенсей, всё же, несмотря на то, что вы учитель и близкий ей человек, вы ещё и мужчина, и Хината просто постеснялась рассказать вам. Не переживайте – поспешила успокоить уже насторожившегося Хатаке девушка – Это совершенно нормально, учитывая, как долго она вообще никому о своих проблемах не рассказывала. Я думаю, вам просто стоит поговорить с ней и показать, что она может доверять вам даже свои небольшие женские проблемы – улыбнулась Харуно, протягивая маленький мешочек. -Спасибо, Сакура – усмехнулся мужчина, поправляя шарф, заменяющий сейчас маску, но внимательный медик успела заметить уголок ухмыляющихся губ, и в который раз подумать, что неудивительно, что её сенсей не снимал маски, сделай он, это каждая девушка Конохи влюбилась бы в его улыбку. Он не снимал и маски со своей истиной натуры, сними он её, каждая девушка, женщина и девочка полюбили бы его, даже она, его ученица часто ловила себя на мысли о том, что она могла бы влюбиться в своего учителя. По кабинету расползся горько-пьянящий запах звездчатого аниса, напоминавшего об осени и прелых листьях, вперемешку с запахом поздних яблок. -Идите-ка домой, сенсей, Хината уже заждалась вас. Вы же не догадались ко мне без очереди пройти? – получив утвердительный кивок, Харуно безнадежно покачала головой – И проторчали тут добрых три часа – задумчиво проговорила девушка, потирая переносицу и убирая стопки бумаг в стол – Я тоже пойду, а то Наруто опять будет бухтеть, что меня дома нет, когда он возвращается -Да, он вчера целый вечер нам с Хинатой свое горе описывал – рассмеялся мужчина, скрываясь за дверью – До свиданья, Сакура -До свидания, Какаши-сенсей Мужчина вышел из здания госпиталя и короткими перебежками от козырька одного дома к другому вскоре добрался до своего. Вмиг преодолев лестницу, ведущую на второй этаж, Хатаке остановился перед дверью и выдохнул, горячие дыхание в потемках подъезда растаяло белым облачком, окоченевшими пальцами он нашарил в карманах ключи и отпер дверь, которая тихо скрипнула, возвещая о его приходе. В квартире стоял по-осеннему мягкий полумрак, на ощупь Какаши закрыл дверь и, сняв мокрую куртку, прокрался в спальню, где перед уходом оставил Хинату, и обнаружил её уснувшей. Она зябко сжалась под тонким пледом и зарылась носом в подушку, на которой обычно спал её муж. В глубине комнаты, в углу стояла широкая детская кроватка, в которой мирно посапывали тройняшки, забавно дергая маленькими плечиками. Какаши, как можно мягче ступая по поскрипывающим под ковром половицам, подошел к кровати и присел на самый край… -Какаши! – вырвал его из мыслей голос жены, которая нетерпеливо мяла край покрывала в ожидании, когда он принесет детей. Она нервно кусала губы и поглядывала на грудь, не смотря на то, что Какаши уже видел её обнаженной и не раз, Хината до сих пор дико смущалась при нем. Поэтому всегда избегала кормить детей при муже, так что сейчас Какаши находился в предвкушении чего-то необыкновенного, он чувствовал себя маленьким ребенком, которому разрешили отмечать Новый Год со взрослыми, настолько волшебным ему казалось то, что Хината не гонит его в другую комнату. И вот жена взяла на руки Шинту…или Саноске? К своему стыду мужчина до сих пор не мог отличать этих двоих, оба были темноволосые и у обоих были глаза матери. Зато Томое он запомнил сразу же, светлые вихры уже сейчас забавно топорщились на маленькой головке мальчика. -Это Шинта – улыбнулась Хината, заметив, с какой растерянностью и тоской Какаши смотрит на ребенка, а теперь он и вовсе засмущался. -Как ты их различаешь? – выдохнул он, присаживаясь рядом с девушкой, которая медленно стягивала кофту. -Материнское чутье – с гордостью в голосе и румянцем смущения на щеках ответила его жена. -Чутье?.. – начал было Какаши и тут же замолчал, Хината сняла бретельку и чашечка из ткани, державшая отяжелевшую от молока грудь, соскользнула с белой кожи, открывая коралловый сосок. Мужчина как завороженной смотрел на жену, как она нежно смотрит на ребенка, которой сладко причмокивая пил сладкое материнское молока, его маленькие ручки цеплялись за складки одеяльца, в которое он был завернут, или же ложились на горячую кожу матери. Такой маленький и такой беззащитный, Хатаке судорожно выдохнул и вдохнул, он смотрел чуть издалека, боясь приблизиться и разрушить это чудесное видение. -Хочешь подержать? – раздался, словно сквозь туман, ласковый голос Хинаты, которая нежно прильнула к нему оголенному плечом, обжигая теплом кожи и дразня своей невинностью. Но стоило Хатаке снова взглянуть в глаза жене, как все непристойные мысли просто исчезали, их не могло существовать в такой момент! -А можно? – робко, едва слышно прошептал Какаши, смотря на маленький живой комочек, который сонно смотрел на него большими лилово-серыми глазами. -Конечно – прошептала девушка, целуя его в щеку и кладя ребенка ему на руки. Теплый, живой, родной, беззащитный, нежный, любимый – сколько же слов лезло Хатаке в голову и ни одно не смогло полностью описать чувства, которые он испытывал к своим детям. -Он такой маленький -Да -Такой слабый -Пока что да – тихо усмехнулась Хината, убаюкивая Саноске. -Такой беспомощный -Да -Хината, это мой ребенок, это твой ребенок… -Это наши дети – улыбнулась девушка, утирая горячие слезы, которые текли по бледным щекам мужа. -Почему я плачу? – рассмеялся мужчина, уже сам размазывая соленые дорожки. -Наконец-то ты понял – прошептала Хината, кладя ему на колени Саноске и беря на руки хнычущего Томое. -Понял? – повернул к ней голову мужчина и встретился с мягко сверкающими глазами жены, в полумраке её губы горячо и порывисто прижались к его, маня углубить поцелуй, но не давая этого сделать. -Глупый – хрипло прошептала Хината, прижимаясь макушкой к его щеке – слов больше не надо -Хорошо – прошептал Хатаке, целую темноволосую макушку, пахнущую сладким молоком и горьким бадьяном. Какаши стоял у окна на кухне и смотрел на длинный осенний дождь, который и не думал заканчиваться. Ещё вчера Какаши даже бы не задумался о том, что в такой день может произойти что-то необыкновенное, ещё год назад он даже и не представлял, что у него будут дети, три года назад о вообще о семье не думал. А теперь? И дети, и семья, и… -Вечно ты себя анализируешь! – раздался недовольный возглас Хинаты, которую из-за своей задумчивости муж оставил без должного внимания. Девушка сидела с недовольным личиком на высокой табуретке, пила чай, который Какаши заботливо приготовил из той пряности, которую дала Сакура, и болтала ногами как маленькая девочка. -Кажется, я не могу без этого -Совсем не можешь? – спросила девушка, лукаво глядя на мужа из-за края чашки. -Могу – навис над столом Какаши, смотря в глаза Хинате, у которой в глазах мелькали озорные блики. Да она им просто потакает! Какой мужчина оставит это безнаказанным? Осенняя ночь плавно перетекла струями дождя в серовато-розовое осеннее утро, с прозрачным предрассветным дождем и туманной тишиной, которая прокрадывалась в дома светлыми бликами света и тонкими потоками прохлады, но в большой комнате слышался шорох простыней, жаркое дыхание обжигало обнаженную кожу, сладкие и тихие стоны вспугнули прохладу, насторожили тишину и растаяли облачками пара в сером свете розового утра. -Ты сумасшедший, Какаши – еле выдохнула Хината, прижатая телом мужа к кровати. -А не надо меня дразнить, милая, всё же я мужчина – усмехнулся Хатаке. -И всё же – сладкий порывистый полу поцелуй, полу касание – мои маленькие женские секреты ты пока что не узнаешь -Это мы посмотрим – в черных глазах, в самой глубине всколыхнулись жаркие огоньки желания. -Нет, Какаши, я больше не могу – испуганно встрепенулась Хината, пытаясь встать с кровати. -Кто тебе… Тихий плач детей возвестил начало нового дня, вместе с первыми лучами бледно-розового солнца и горьким запахом остывшего чая, в котором сочно мелькали звездочки бадьяна.