Crystal Tokyo's dreams

Минория еще раз любуется на себя в единственное имеющееся в здешнем вестибюле зеркало и, поправив канувшую было в небытие алую ленту в своих волосах, бодро вышагивает вперед по коридору. Хрустальный город и мир во всем мире – это прекрасно, но не когда ты перестаешь видеть родного мужа даже на пороге ваших покоев как раз по причине этого мира. Потому что Кунсайт жил всегда по одному только принципу: хочешь мира, считал он, – готовься к войне. Принимаемые же им меры по охране мира во всем мире были жестки, и Венере это абсолютно точно не нравилось. Однако супруг совершенно точно ее не слушал, и раз так, Мина решила, что она тоже пойдет на крайние меры. Отыскать Кунсайта нынче можно было лишь в двух местах в городе – либо королевском кабинете в здании венерианского посольства на Земле, либо в здешней военной академии, делами которой ледяной маг интересовался в последнее время больше, чем своей семейной жизнью. И раз в посольстве супруга не обнаружилось, Мина сделала весьма однозначный вывод. Выкуривать Кунсайта из этого пропахшего казарменными порядками местечка требовалось качественно, а потому новоявленная венерианская королева нашла самую короткую юбку, которая только имелась в ее гардеробе, и, изучив образцы здешней униформы, придала ей надлежащую расцветку. Получилось даже почти похоже на ее обычное сейлор-фуку, кстати. Но ведь прийти сюда просто в сейлор-фуку было бы совершенно не интересно. Минако весело щурится и, собирая полные восхищения взгляды, обращенные на ее стройные ножки, целеустремленно движется на раздающийся невдалеке голос. Мимо нее бегут всполошенные студенты, видимо, узнающие угрожающий баритон своего главного тирана и спешащие на запоздалое построение, и женщина решает, не мудрствуя, следовать за ними. Так заодно можно легко и с толпой смешаться. Впрочем… с ее ли нарядом можно такое сделать? Мина позволяет себе ухмылку и, заприметив в пяти ярдах пропавшего суженого, спешит, приложив наманикюренный палец к пухлым губам, подмигнуть засвистевшим при виде нее курсантам и встать с ними в одну шеренгу. – Кто у вас сегодня отсутствует? – интересуется она вполголоса у стоящего рядом парня лет девятнадцати, оценивающе косящим в вырез ее завязанной под грудью узлом рубашки. – Филипп, – отзывается тот охотно, – он как раз обычно рядом со мной стоит! – и, прищурившись, спрашивает, пока до них очередь не дошла: – А вы… вы королева, да? Королева Венеры? Минако кривит губы в веселой улыбке. – Точно. А тебя самого-то как звать? Паренек приосанивается. – Жавор! – Стой тихо, Жавор, – советует ему Мина лукаво, – а то как бы мой муженек не подвесил тебя на люстре за такие подглядки в мою рубашку. Жавор тут же отводит глаза, но, кажется, едва сдерживает ухмылку. – А вы тут зачем? – интересуется он уже как-то совсем тихонько – и Мина видит, как постепенно Кунсайт со своей перекличкой к ним приближается. Сейчас, думает, ты у меня попляшешь. – Да вот пришла тирана своего от вас забирать, – говорит она курсанту со вздохом. – А то он обнаглел совсем – жене внимания не уделяет ни капли, зато вас тут небось гоняет и в хвост, и в гриву. А мне-то ведь тоже хочется… – добавить, впрочем, чего именно ей хочется, Минория не успевает – Кунсайт оказывается к ним наконец совсем близко, и курсант поспешно отворачивается, делая вид, что это он закашлялся, а не пытается бороться с душащим его смехом. Женщина смахивает со своей ультракороткой юбки невидимую пылинку и удовлетворенно думает о том, как теперь слухи пойдут по этой чертовой академии. – Ирис! – Здесь! – курсант по другую руку от Мины, до этого любопытно прислушивающийся к ее с Жавором перешептываниям и тоже косящийся на ее прелести, вытягивается в напряженную струнку и делает шаг вперед. – Филипп! – уткнувшись в свои бумажки и абсолютно не замечая подвоха (а ведь ее духами несет уже чуть не на весь этаж!), продолжает Кунсайт, и Минория, плотоядно облизываясь, встает навытяжку и делает шаг вперед. – А Филиппа нет! – заявляет она нахально. – Так что я за него сегодня! Кунсайт как-то нелепо дергается и заполошно вскидывает на нее моментально расширившиеся глаза. – М-мирония?! – сипит он полубешено-полуошеломленно, и женщина почти по губам читает его так и не произнесенное вслух: «Прикройся!» – Мой король?! – она тоже делает большие глаза, как будто совершенно не ожидала его тут увидеть. Ведь что, скажите на милость, делать венерианскому королю в земной, мать ее, академии, будь она хоть трижды международной? Супруг с оглушительным звуком захлопывает свою папку и поджимает губы. – Отойдем, – говорит он совершенно ледяным тоном и поворачивается к стройной шеренге курсантов спиной, направляясь к выходу из большого зала. Минория бесшумно скользит за ним и только на прощание оборачивается, чтобы махнуть рукой своему новому знакомому. Жавор улыбается до ушей, неприкрыто пялясь на ее ноги, и показывает ей два больших пальца. Мина выплывает в пустой теперь коридор, и Кунсайт спешить захлопнуть за ними дверь. – Какого дьявола ты тут делаешь?! – шипит он сердито. – Да еще и в таком… в таком виде?! Минако нарочито индифферентно передергивает плечами. – А разве я уже стала стара для подобных вылазок? – интересуется она и склоняет голову с пылающим краснотой почти на макушке бантом. – Я просто подумала, что, раз вы, – иронический реверанс в сторону мужа, – перестали уделять внимание нашей семейной жизни – мне стоит найти себе воздыхателя… поусерднее. В коридоре явственно понижается температура, и Минако, чуть отвернувшись от Кунсайта в окно, косится на него через плечо. Ну-ка, купился ли?.. Ожидание не обманывает: супруг кажется сердитым – и бледным до синевы. – Ты!.. – он сжимает в кулаки руки и начинает ходить по коридору из стороны в сторону. – Не могла сказать?! Ты чокнутая совсем?! – в итоге всплескивает руками. – Я же!.. Минако с независимым видом поправляет обманчиво неопрятный узел, которым стянута под грудью надетая на ней рубашка (между прочим, с мужниного плеча), и заявляет: – Уж не знаю, чего там вы, мой король, но я буду появляться здесь в таком виде каждый день, пока не перестану заставать вас в восемь утра где-то, кроме нашей с вами постели. Она скрещивает на груди руки, и от этого ее декольте кажется только глубже. Кунсайт окидывает ее коротким взглядом – как будто думает, говорит ли она серьезно – и в итоге, с усилием расслабляя пуговицы на вороте кителя, совершенно охрипшим голосом приказывает: – В мой кабинет. Сейчас же. Минако победно ухмыляется своему отражению в оконном стекле и, толкая супруга бедром, дефилирует на второй этаж.