Crystal Tokyo's dreams

Леонард ловит себя на том, что нещадно ревнует. Эта ревность – ревность какая-то почти собственническая – в последние месяцы преследует его постоянно, куда бы он ни бежал и как бы ни прятался. Милена хрупкая, легкая, как морской бриз. И – глубокая как океан. Она смеется – как прибой шелестит. Играет на скрипке – как шторм на берег обрушивает. Танцует – как на волнах несется. И она очень тесно общается с Хаурой. Так тесно, что иногда кажется, будто они любовницы. Хаура – резкая, несгибаемая. Черты лица у нее острые, хищные, глаза у нее серо-стальные, а волосы – как цветочный мед на солнце. И еще – она очень красивая. Иногда Леонард даже понимает, что его старший друг в ней такого вообще нашел. Иногда он злится на то, что она познакомилась с владычицей океана раньше. «Мужланка», - говорят о ней придворные дамы. «Железная леди», - хмыкают офицеры. «Женщина», - улыбается Лазурит. Милена – тоже женщина. Вот только подступиться к резкой правительнице Урана и то попроще, чем к ней. Непонятная, задумчиво-грустная, Милена как будто скрывается под толщей воды и специально не дает преодолеть никому эту свою преграду. Она тепло улыбается Селенити, дружелюбно кивает Эндимиону, изящно склоняет голову, соглашаясь с музыкальным непоседой-Зойсайтом. А руки целовать позволяет только Хауре, словно в насмешку над правилами этикета заявившейся во дворец на прием в штанах, сапогах для верховой езды и кипенно-белой рубашке, по-разбойничьи завязанной под грудью неопрятным узлом. «Это чтобы меня Хвостатый танцевать не звал», - сверкает она в ответ на укоризну Милены белозубой улыбкой. И – сама приглашает ее на танец. И Леонард ревнует. Безумно, безудержно ревнует. И – совершенно не замечает, как ждуще невеста с глазами цвета морской воды на него смотрит. Хаура танцует с Миленой, шепчет ей что-то, заправив за смущенно заалевшее ушко шелковистую аквамариновую прядь, и смеется неожиданно звонко. А потом – толкает внезапно Милену в сторону колонны, вынуждая его, Леонарда, сгорая от негодования, буквально поймать владычицу Нептуна в свои объятия. Милена смотрит на него своими глубокими глазами цвета морской воды, и Леонард понимает, что просто тонет. И – замечает краем глаза, как победительно ухмыляющаяся чему-то – или кому-то – уранянка хватает Лазурита за плечо и уводит из кружка столь решительно прежде настроенных миловидных придворных дам. Милена смеется, тоже, как оказалось, искоса наблюдая за этой сценой, и океанский прибой шумит у Лео в ушах. Милена смеется, а потом – очаровательно краснея, прикусывает тонкую губу и, явно повторяя чужие слова (возможно, только что присоветованные ей роковой подругой), негромко интересуется: «Когда же ты уже поцелуешь меня, Леонард?»