Это свобода.
Улыбнувшись ей я тепло обнял своего врача и по словам Эшли мы должны были выехать в клинику. Не колеблясь я надел черную футболку, джинсы и кроссовки. Побрызгавшись одеколоном имеющим запах мускуса мы выехали из дома через 10 минут. Рохан крепко сжал меня в объятиях и говорил, как сильно он надеется на меня. Я улыбнулся ему и ответил, что жизнь - это коварная штука и нужно остерегаться препятствий. Ощутил себя философом. Лысый я смотрелся ужасно, но на взгляд Эшли я выглядел мужественно и даже мудро. Врет. Деликатно врет. Погрузившись в немую тишину воцарившиисю между нами я смотрел в окно и думал, как я смогу прожить свои последние минуты. Вообще, меня должны были положить в больницу еще вчера, но я попросил Эшли увезти меня сегодня, ведь мне необходимо подумать. Этот день принесет мне разочарование в жизни и впрочем, ни произойдёт ничего нового. Но я должен попытаться, ради нового. Нового меня и жизни с чистого листа. Это будет трудно и в большей части зависит от меня, чем от Эшли. Пейзажи и улицы дневного Лос-Анжелеса постоянно мелькали, будто не могут разобраться, а вместе с ними и я. Что мы можем знать о жизни? Ничего. Она непредсказуема. Ее невозможно понять, и предугадать. Мы всего лишь пешки, которые <существуют>, а не живут. В наших руках, наша судьба, но видимо я не сделал, ничего хорошего раз Бог наказал меня опухолью. Я не сожалею, что сделал, но сам факт, что жизнь прожита как то неправильно, меня заставляет волноваться. Я никогда не задумывался, о том, что любая прожитая тобою минута повлияет на дальнейшую судьбу. Я болен. Я разведен. Я остановил свою карьеру. Мне пришлось оставить все. Возможно, это даже к лучшему. Вдруг я встречу человека, который будет со мною с этого странного <начала>. Крепко сжав кулак я вышел из машины, ведь мы уже приехали и направился в палату, специально отведенную для меня. Палата была ничем не примечательной от остальных, разве что, в комнате стоял телевизор и маленький белый диванчик. Я снял с себя одежду и Эшли подключила меня к нескольким проводам сказав, чтобы я не волновался и собрался с мыслями. Она сжала губы в тонкую линию, ее бровь на секунду дрогнула и Гидстон взглянула на меня грустным взглядом. Ощутив на ощупь мои каштановые волосы, ее губы исказились в улыбке и она собралась уходить, но я сжал ее руку тем самым не дав ей уйти. Она опешила, обернулась и недоуменно посмотрела на меня. Я ухмыльнулся и попросил ее приблизиться, чтобы сказать ей: - Эшли, если я умру.. Ну..Ты должна понимать, что это может случиться.. Ах, ладно. Можно я тебя... Поцелую? . Девушка впала в ступор, но ее лицо вскоре озарилось ухмылкой и она смущенно сладко шепча: - Вы слишком неуверенны, Тайлер. Плохое качество. Приблизившись ко мне легкими шагами, Гидстон легонько прикоснулась своими губами мои. Ее губы вишневые... Она четко понимала, что если откажет, то лишит меня радости в последние минуты.Она не глупая, она красивая и я влюблен в нее.
Поспешив уйти из палаты, напоследок улыбнувшись мисс Гидстон пошла готовиться к операции, а я к решению Бога. POV Эшли. Идет 8 час операции. Я волнуюсь, сердце стучит 190 ударов в минуту, но внешне я не показываю свое беспокойство. Я волнуюсь за него больше чем за себя, за свое положение. Он дышит, сердце Тайлера еще бьется! Последний шов и я закончу. Главное не промахнуться. Мысли мешали, а в глазах по непонятной причине стояли слезы. Помощники хмурились глядя на меня, мол не профессионально плакать во время операции. Мне плевать, я закончила. Медсестры сразу же увезли его в палату отдыхать, а я шатаясь села на кресло в кабинете и тряссущиесемя руками начала набирать номер Рохана, но ответил далеко не он...