Мир как игрушка

      Бежать недалеко, но темп настолько быстрый, что уже через несколько шагов у меня колет в боку и нечем дышать.       Чуть в стороне солдаты с яростным криком идут в атаку. Звенят, сшибаясь, мечи. Ржут кони. Шум и грохот просто ужасающие. Земля под ногами дрожит, а сердце отчаянно старается ей вторить.       И страшно.       Однако этот страх не из тех, что парализуют. Он заставляет двигаться быстрее, хотя кажется, что быстрее — уже некуда, что силы закончились ещё много шагов назад.       Едва достигнув цели, на миг прижимаюсь лбом к холодному камню, чтобы хоть чуть-чуть перевести дух и прояснить разум.       Сверху что-то падает — маги, стоящие на стене, атакуют нашу маленькую группу огнём, но один из моих охранников — мужчина с худым лицом и тёмными глазами — закрывает нас таким же огненным щитом. Совсем ещё молоденькая девушка напряжённо вглядывается вверх, держа наготове светящиеся символы воздушной магии.       Надо же, от пятнадцати человек осталось шестеро или семеро, а я даже не заметил, куда и когда исчезли остальные.       — Делай свою работу, Посланник, — торопит здоровяк с рыжими усами. — Маги справятся. Пока мы живы, тебе ничего не грозит.       Резко выдохнув, кладу ладони на камень. Он неровный и очень толстый, но это неважно — я знаю, что справлюсь.       Закрываю глаза. Если исходить из имеющегося опыта, секрет магии расщепления в том, чтобы поверить, будто вещи нет и не должно быть, ведь она здесь совершенно не нужна.       Вот только попробуй, поверь, что крепкой, хоть и старинной, монументально высокой стены — не существует. Да она одним своим видом решительно доказывает обратное! Рядом с такой громадиной поневоле начинаешь чувствовать себя букашкой. Если и впрямь удастся проделать в ней дыру, достаточную, чтобы поместился этот рыжий верзила, назойливо пыхтящий в затылок, то сомнительное почётное звание профессионального вруна самому себе мне уж точно гарантировано. После такого подвига я с лёгкостью смогу убедить себя в чём угодно. Хоть в том, что никакого дворца и вовсе никогда не было — пожалуйста. Лишь бы сокровищница осталась.       Звуки битвы отходят на задний план. Ладони ощущают шероховатость камня, но я твёрдо говорю себе, что это — иллюзия. На самом деле, под пальцами лишь пустота. Повторяю раз за разом, как мантру, пока, наконец, и сам не начинаю в это верить, а потом кто-то весьма неласково толкает меня вперёд, сбивая весь настрой.       Первый ряд камней исчез, но прямо перед носом — ещё один, и я едва в него не утыкаюсь.       За спиной вжавшиеся в получившуюся нишу солдаты и маги, продолжающие удерживать щит над теми, кто не влез в это узкое пространство. Абстрагируюсь от них, от шума сражения. Сосредотачиваюсь на ощущениях в подушечках пальцев и мысленно повторяю своё «заклинание», заставляющее реальность усомниться в себе самой.       С четвёртого захода дело сделано — мы проникли в город. Не знаю, правда, сколько это заняло времени. По-моему, не слишком долго: минут двадцать. Не успеваю я обрадоваться и похвалить себя за качественную работу, как тот же рыжий великан за шкирку отшвыривает меня назад. Не очень-то приятно, зато, надо сказать, крайне своевременно, потому как королевские солдаты, обалдевшие от зрелища исчезающих каменных блоков, быстро опомнились и, схватив копья, рванули на нас.       Огненный маг выходит чуть вперёд, и с его рук с рёвом срывается пламя. Противник, не спуская с нас глаз, поневоле отступает на безопасное расстояние. Двое самых нерасторопных с воем падают на землю, и начинают кататься из стороны в сторону, пытаясь потушить одежду. Парочка солдат отвлекается, чтобы им помочь.       Что дальше? Им нас пока не достать, но и нам, похоже, не продвинуться. Да и нужно ли вообще продвигаться, если нас всего пятеро? Безопаснее дождаться Джара или кого-нибудь другого, но не менее способного.       С вытянутой вверх руки мага в небо взлетает приличных размеров сгусток огня. Там разве кто-то был? Надеюсь, никакой невидимости здесь не существует, потому что в противном случае у нас проблемы. Может, это часть плана — нечто вроде сигнальной ракеты?       Плохие новости: солдаты позвали на помощь магов.       Рыжий здоровяк и блондин, немного уступающий ему в росте, прикрывают меня и заодно следят за проходом в стене, а наши маги, сменяя друг друга, защищаются и атакуют. Похоже, они уже не первый раз работают вместе: им даже не требуется слов, чтобы действовать слажено.       Чем дольше это тянется, тем меньше мне нравится положение, в котором мы все оказались.       — Надо отступить.       — Нельзя, — тихо отвечает блондин. — Господин велел дождаться его здесь.       — Ещё немного — и дожидаться будет некому! Нужно объединить силы с другим отрядом и уже потом вернуться сюда. Проход никуда не исчезнет, а вот мы…       Девушка коротко вскрикивает: заклинание сломило щит и сильно порезало ей руку.       Королевские солдаты действуют мгновенно — в нас летят копья и стрелы. У меня трусливо сжимается сердце, но, к счастью, ничего из этого арсенала не достигает цели: часть сгорает, часть отбита мечами.       Три с половиной (будем реалистами: я — не боец, а балласт) против десяти с лишним, причём четверо из них — маги. Не слишком хорошо. Если всё так и продолжится, мы тут умрём. Причём очень скоро.       Интересно, если это случится, я проснусь у себя дома? В конце концов, нельзя же отметать возможность того, что это — всего-навсего затянувшийся красочный сон.       Наш огненный маг переглядывается со своей напарницей, та кивает. Они берутся за руки — и я чувствую, как дрожит вокруг воздух, гудит, как провода под напряжением.       Атака мгновенна и сокрушительна. Пламя по-звериному ревёт и, словно цунами, накрывает всё вокруг, растекается жёлто-рыжим морем. Страшно и красиво.       Это заклинание окончательно выжало девушку, а снова возникший над нами огненный щит, заметно тоньше и вот-вот лопнет.       Впрочем, оно того стоит: выжили только маги. Ни один из шестерых солдат спастись не сумел. Магов воды среди защитников нет, так что простые люди были обречены с самого начала. Их недолгие крики прошлись морозом по позвоночнику: до сих пор я считал, что люди ни при каких обстоятельствах не способны издавать подобные звуки.       Никогда прежде мне не доводилось видеть чью-то смерть. Оказывается, у неё отвратительно изборождённое, обезображенное лицо, чёрное, высохшее тело и скрюченные костлявые пальцы.       Желудок предательски сжимается и бунтует, но я не отворачиваюсь, смотрю. Это омерзительное зрелище — лишь начало. Дальше — я уверен — станет только хуже. Путь к власти не бывает чистым. Однажды мне самому придётся как следует испачкаться в чужой крови — и, если подумать, это не такая уж высокая цена за право распоряжаться судьбами других людей, не правда ли? По крайней мере, мне это удовольствие вполне по карману. Я готов платить.       В конце концов, прежняя, уныло-реальная жизнь закончилась в момент триумфального приземления на каменный пол храма Тобиаса. Жалобно звякнув, она разлетелась на мелкие кусочки, и я не намерен даже пытаться заново склеить их. Происходящее сейчас настолько мало походит на привычно-вялое течение дней, что впору действительно считать всё это лишь сном или, если угодно, игрой. Почти-настоящий-мир. Виртуальная реальность. Нет ничего уютнее и желаннее обмана, который она дарит. Каков бы ни был сюжет, что бы ни пришлось сделать для достижения цели, я справлюсь, ведь игры — это то, что всегда удавалось мне лучше прочего. Сложности только делают всё ещё интереснее.       С той стороны стены выбегает небольшой отряд. Увидев среди чёрно-серых доспехов знакомую бело-зелёную одежду, вздыхаю с облегчением.       — Ну, наконец! Зачем было приказывать им ждать тебя здесь? Нас могли убить, вообще-то.       — А я и не приказывал, — отзывается он устало.       Парень выглядит даже хуже, чем прежде. У него совершенно стеклянный взгляд и осунувшееся лицо, рукав с подолом порваны и забрызганы чем-то малосимпатичным. На безжизненно повисшей левой руке наспех намотана ткань, уже успевшая пропитаться кровью.       Невероятно, но даже в таком плачевном состоянии Джар ухитряется растянуть, словно резинку, паутину символов и отшвыривает прочь обступающих нас магов.       Трое встают, а один, кажется, основательно ударился головой о стену и, судя по оставшейся красной кляксе, больше никого не побеспокоит.       В финальной сцене любого фильма каждый порядочный злодей обязан устроить сеанс самоанализа и, прежде чем добить уже, наконец, героя, мучает его, рассказывая душещипательную историю о трудном детстве/прошедшей молодости/погибшей возлюбленной (нужное подчеркнуть). Это известно всем, кроме, как выяснилось, Ассагая, а потому без всяких вступлений и объяснений он просто обрушивает нам на головы такую чудовищную силу, что меня впечатывает лицом в брусчатку. Кажется ещё чуть-чуть — и рёбра хрустнут. Не то что встать — дышать не могу.       Впрочем, ничто человеческое старому магу всё же не чуждо.       — До чего же ты упрямый мальчишка, — усмехается, спустившись на землю и явно шагая к нам. — Упрямый и самоуверенный. Разве я не говорил тебе, что всегда узнаю, если кто-то отважится меня предать? Разве не предупреждал?       Краем глаза вижу, что незаметно для Ассагая, Джар трижды касается ладонью отполированных временем камней. Как он это делает? Мне даже пальца не приподнять!       Впрочем, суть намёка ясна: надо быстренько организовать нам немного свободного пространства, а то так и останемся тут лежать — уже навсегда.       Если б времени было больше, я, наверное, поудивлялся бы полному отсутствию страха, ведь ситуация-то хуже некуда. Мы, как бабочки, приколотые булавками, не можем шевельнуться, а Ассагай, безмерно довольный такими трофеями и собственной проницательностью, разгуливает вокруг.       Должно быть, в минуты опасности мозг всё же преодолевает врождённую лень и работает с полной отдачей. Чем ещё объяснить, что у меня получается убедить себя в отсутствии мостовой, будучи почти размазанным по её поверхности?       Яма выходит качественной: широкая и глубокая, как настоящий котлован. Она возникает столь внезапно, что никто, кроме, конечно, Джара, не успевает вовремя среагировать. Секунды, на которую Ассагай растерялся и утратил контроль, ему хватает, чтобы подняться в воздух.       Зажмурившись и предвкушая мягкую посадку, лечу вниз. Прямо в нежные объятия земли, вязкой из-за близости грунтовых вод (по крайней мере, я очень надеюсь, что это именно они, а не что-то другое, ещё менее приятное).       Отлично. О лучшем начале дня я и мечтать не смел. Мироздание явно учло моё недовольство прошлыми приземлениями, и решило то ли исправиться, то ли отомстить. На этот раз падать действительно мягко. Даже, пожалуй, чересчур: удовлетворённо чавкнув, холодная жижа перепачкала мне всю одежду, руки и, что особенно мерзко, лицо, пробралась в кроссовки. Что там у нас дальше по программе? Захват дворца? Ну-ну. Этот день точно войдёт в историю, только, похоже, не так, как я себе представлял.       Утешает лишь то, что остальные ничуть не чище и тоже вынуждены наблюдать за дальнейшим развитием событий из грязевой ванны. Её стенки получились у меня на совесть: красивые, ровные — и оттого совершенно неприступные. Даже рыжему великану не дотянуться до края брусчатки, а уж про то, чтобы пытаться ползти по отвесной земляной стене, я даже и не помышляю. Мы выберемся (если это вообще случится) только с помощью Джара. Ну, или верёвки. Хотя в том, что смогу самостоятельно подтянуться на ней, я как-то не уверен. Остальным, скорее всего, придётся меня вытаскивать.       Ассагай хохочет. Старый засранец! Он делает это вовсе не для того, чтобы позлить, а совершенно искренне веселится — и от осознания подобной несправедливости мне только хуже. Даже думать не хочу, на кого я сейчас похож, потому что маг огня, стоящий рядом, испачкался так качественно, словно это и было его целью. Солдаты выглядят не лучше. Сравнить нас со свиньями, которые, как известно, везде грязи найдут, — считай, ничего и не сказать. Один Джар чистенький и сияюще-белоснежный.       Кажется, несмотря на браваду, силы обоих магов — и ученика, и учителя — уже на пределе, потому что они снова опускаются на мостовую, по-ковбойски сверлят друг друга взглядами. Снизу мне не видно их рук, чертящих символы, — только лица, — поэтому сложно сказать, когда и от кого ждать первой атаки.       Джар собран и сосредоточен. Ассагай, как ни странно, тоже больше не отвлекается, хоть его противник гораздо моложе, неопытнее и выглядит изрядно потрёпанным.       На близстоящих деревьях испуганно дрожат жёлтые листья. Там, за стеной, уже почти не слышно шума битвы, а здесь и вовсе гробовая тишина. Напряжённая, как готовая лопнуть струна.       Вокруг Джара вспыхивает чуть заметное мерцание, и он криво усмехается. Что у них там происходит?       Совершенно неожиданно в Ассагая прилетает камешек — если б не щит, попал бы точно в макушку. Кто его кинул, хотел бы я знать? С секундной задержкой появляется ещё один снаряд, уже побольше, а следом за ним — третий, четвёртый, пятый… Целая куча камней.       Ничуть не пострадавший, но до глубины злодейской души возмущённый столь непочтительным поступком, маг не выдерживает и оборачивается. Не знаю, кого он видит, но выражение его лица становится крайне сердитым.       — А ну пошли вон! — рявкает грозно. — Живо! Грязные человеческие от…       Теперь камешек только один, да и летит он как-то робко, но Ассагай обрывает фразу и многообещающе прищуривается. Судя по всему, «обидчику» сейчас сильно непоздоровится.       Вот только на этом всё заканчивается. Джар, разумеется, не стал ждать, пока его бывший учитель разрешит неожиданно возникшую проблему на стороне. Из недр безразмерного рукава он вытаскивает кинжал и, коротко замахнувшись, посылает его прямо в цель. Причём оружие летит как-то чересчур быстро, почти телепортируется: вот оно ещё в руках, а в следующий миг уже впивается в узкую полоску шеи. Без магии точно не обошлось.       На несколько секунд воцаряется тишина, а потом совсем рядом раздаются радостные детские крики:       — Посланник убил мага! Мы победили! Посланник его убил! — и они, похоже, убегают делиться новостью с жителями.       Конец эпопеи Ассагая столь нелеп, что в реальность произошедшего верится не сразу. Если в этом мире действительно существует бог, который всем заправляет, у него определённо есть чувство юмора. За такое можно даже простить наше купание в луже.       Подумать только, мания величия, крайне презрительное отношение к людям и необъяснимая любовь к траурным нарядам сыграли с магом плохую, но довольно забавную шутку. Почему, интересно, злодеи наряжаются исключительно в чёрный? Никогда этого не понимал. Может, чтобы грязи не было заметно? Или чтобы все сразу видели, что перед ними — злодей, и не приставали со всякой ерундой? Даже дети, вон, благодаря белому платьицу, сходу разобрались, что Джар — отличный парень. Пожалуй, мне тоже стоит обзавестись парочкой белых… чего-нибудь. Никаких мантий и китайских рубашек до колен, но, наверное, жилетка тоже сойдёт, да?       — Эй, Джар! Вытаскивай нас отсюда: я совсем замёрз!       — Не могу: у меня пока не хватит на это сил, — усмехается он, делает два шага к нам и устало опускается прямо на дорогу. — Честно говоря, их у меня сейчас вообще ни на что не хватит.       — Издеваешься?! Вы же просто стояли и смотрели друг на друга! Когда ты успел устать?!       — «Просто стоял» здесь только ты, а я, вообще-то, сражался. Легко, думаешь, управлять тончайшими, незаметными для глаз воздушными лезвиями? Сам бы попробовал парировать атаки, которых не видишь, и предугадывать, куда будет нацелен следующий удар! Всё-таки, что ни говори, а Ассагай — один из величайших магов. Был, по крайней мере.       — Ладно, хорошо, — перевожу дыхание. Джар такой чистенький там, наверху, что аж бесит. — Ты — герой дня и всё такое, но тут действительно холодно. Как нам выбраться?       — Скоро сюда прибудут маги. Кто-нибудь вас вытащит.       — Нет, ты всё-таки специально! Хочешь, чтобы все желающие успели на нас полюбоваться? Учти, когда я стану королём, мне придётся казнить всех свидетелей этого позора, чтобы сохранить достоинство.       Он только кивает и равнодушно пожимает плечами — мол, да пожалуйста. Казни кого пожелаешь.       — Вообще-то, — подаёт голос девушка-маг, о которой все успели забыть, — я уже достаточно отдохнула и могу вытащить нас, — неуверенный взгляд в мою сторону. — Не нужно никого убивать, пожалуйста.       Примечательно, что поединок Ассагая и Джара ни у кого из присутствовавших не вызвал ни удивления, ни возмущения. Даже на заявление о том, что именно я собираюсь занять трон, они отреагировали только вялым любопытством.       — Как там сражение? — пока маг по одному вызволяет нас из жадной трясины, я решаю, наконец, задать этот вопрос. — Кто победил?       — Уверяю тебя, если б мы проиграли, я бы здесь не сидел, — усмехается Джар, но на шутку его заявление определённо не тянет. — Ассагай, конечно, напал на нас несколько не вовремя (я надеялся, это случится уже во дворце), но так даже лучше. Дело почти сделано. Осталось лишь уладить пару формальностей.       Что-то в его тоне меня настораживает.       — Это каких, например?       — Король до сих пор жив. Он не участвовал в сражении, я проверил. Так что теперь нам нужно пробраться во дворец, найти Его Величество и убедить передать тебе власть. Всё просто.       — Ты всерьёз думаешь, что получится «убедить» его?       — Конечно… Ах, ну да. Поясняю специально для простодушных Посланников из другого мира. Мы придём и попросим немедленной аудиенции, чтобы в красках рассказать, как, рискуя собой, ты героически убил злого мага и тем самым спас город от ужасной участи. Как только король появится, я сниму с него все защитные чары и отберу амулеты, а потом кто-нибудь из водников внушит ему, что пора бы уходить на покой. Разумеется, народный герой и потомок Тобиаса — отличная кандидатура на роль преемника. Все довольны.       — Если так, то почему бы тебе самому не стать королём? Ты ведь вполне можешь это сделать. Зачем помогать мне?       — Конечно, могу, — нисколько не сомневаясь в сказанном, он задумчиво обводит взглядом уже опустевшую яму. — Но зачем? Быть королём, знаешь ли, не так весело, как может показаться со стороны. Трон как конечный результат удачного плана мне совершенно не интересен. Другое дело — сам процесс достижения этого трона. Он куда лучше и увлекательнее. Там, в гостинице, ты самоуверенно заявил, что хочешь власти над миром. Это прозвучало глупо, необдуманно и могло привести к смерти, но, чем больше я размышлял, тем больше волнующих перспектив мне открывалось.       Признаться, я ожидал совершенно иного: какого-нибудь условия, ответной услуги, материальной выгоды, в конце концов, а этот парень в очередной раз доказал, что мне никогда не понять причудливый ход его мыслей.       — То есть, ты делаешь это только потому, что тебе интересно?       — А ты разве нет?       Собираюсь ли я из любопытства захватить мир? Что за глупый вопрос? Разумеется, да! Определённо, собираюсь. Это — задание с наивысшим уровнем сложности прохождения, настоящий вызов моим способностям, равного которому никогда прежде не было.       — Возможно. Так или иначе, я очень рад, что мы можем быть полезны друг другу.       Джар просто кивает, продолжая сидеть на заляпанной грязью мостовой и ждать прибытия магов.       — Ты сказал, что маг воды может убедить короля отречься от власти. Каким образом?       Морщится.       — Напомни, чтобы я подыскал тебе хороший учебник. Сколько можно спрашивать глупости?       — И всё же, — цежу, стараясь не злиться. — Магия мне крайне любопытна, так что будь добр, расскажи.       — Нет ничего вкрадчивее журчания воды. Достаточно сильный водяной маг способен что угодно вплести в незащищённый поток чужих мыслей. Жертва даже ничего не заметит.       — Как от этого защититься?       — У самих водников иммунитет. Так же, независимо от стихии, не восприимчивы и маги уровня Ассагая, но таких — единицы. Остальные обычно просто носят амулет.       — Я бы хотел обзавестись таким.       — Легко. Они продаются в каждой лавке. К тому же, как минимум парочка прилагаются к твоей будущей должности, — Джар, наконец, поднимается, увидев спешащих к нам магов. — Давайте поскорее отмоем вас и наведаемся во дворец. Мне бы хотелось отдохнуть.