Мир как игрушка

      — По-твоему, — тяну уныло, — старая полуразвалившаяся крепость — всё, чего заслужил уставший монарх, только что вернувшийся с подвига?       Джар, стоящий на безопасном расстоянии и вместе со мной обозревающий жалкие руины живописный пейзаж, хранящий следы давно минувших сражений, выглядит донельзя довольным.       — Тебя нельзя никому показывать: мало ли, какая часть одежды исчезнет следующей? — мерзко хихикает. — Ладно я, но во дворце полно дам, и, боюсь, они не оценят твой экстравагантный наряд. Пока не научишься себя контролировать, сиди в башне.       — И что мне здесь делать? — ворчу с бессильным ядом. — Размышлять о судьбах мира?       — Хороший план, — пожимает он плечами. — Тем более что пищи для размышлений предостаточно.       — Что, во дворце снова что-то не работает или прохудилось?       — Твоя Наринна сбежала обратно к своему ненаглядному Высочеству.       Мрачнею ещё больше: мне хотелось увидеть её, но сначала помещала эта дурацкая проблема с одеждой, а теперь выясняется, что она уже не во дворце!       А впрочем, неважно. Мы всё равно ещё встретимся. Если для этого мне потребуется выкурить из Сариасты всех аристократов до последнего — я это сделаю. Мавирису недолго осталось быть «Высочеством».       Интересно, магия воды может привить людям любовь к уборке? Забавно было бы заставить его мыть полы в моём дворце.       — Это всё?       — В Ларсаре как-то подозрительно тихо. На их месте я хотя бы попробовал пообщаться с новым соседом, выяснил бы его интересы, а они молчат.       — Думаешь, готовят наступление?       — Вероятно.       Тарраон больше, чем Ларсар. У них мало шансов на победу. Если сунутся на нашу землю — мне даже не придётся выдумывать причины сражаться. Что может быть лучше и убедительнее необходимости защищать свои дома и семьи? Ларсар проиграет и будет захвачен. Во избежание рецидивов так сказать.       Разве только…       — А что Сариаста?       — Тоже молчит. Даже не возмущается, что принц у нас несколько задержался. Совсем на них не похоже.       — Нам нужно срочно заняться армией, — обеспокоенно хмурюсь. — Если они объединились, мы вскоре столкнёмся с конницей Ларсара и флотом Сариасты.       — Не забывай, что у Ларсара есть ещё и пушки. Много.       — Знать бы, откуда ждать нападения…       — Стоит исходить из худшего варианта и готовиться к обороне на два фронта. Или даже на три.       На фоне надвигающегося противостояния мои проблемы с исчезающими носками кажутся ерундой.       — Я поговорю с Герардом. А ты… — лезу в карман очередной безразмерной одежды с чужого плеча и вытаскиваю оттуда камешки. — Вот, возьми.       У Джара недоверчиво расширяются глаза.       — Где ты это достал? Это же…       — Это взятка, чтобы я поскорее убрался из Лабиринта.       Насладившись его замешательством, поясняю:       — Лабиринт — живой. Нет никакого артефакта. Всё, что там происходит, — проделки духов. Они дали мне эти камни, чтобы я ничего не разрушал. Но знаешь, что самое интересное? Есть ещё два артефакта: в сокровищнице короля Ларсара — Венец предвидения, а в неком Небесном убежище — Перстень покорности. Ты слышал о них?       — Слышал ли я о самых известных и могущественных артефактах? В целом мире только тебе и могло прийти в голову в этом сомневаться, — фыркает, бережно перекатывая в ладони камешки. — Разумеется! Венец действительно наделяет даром предсказывать будущее. Если он у Фабиана, не удивительно, что тот даже не пытается вести переговоры…       — А перстень?       — Его уже столетия никто не видел! Я даже не предполагал, что такое сокровище хранится в Небесном убежище… Хотя, если подумать, где как не там? Надёжнее только у драконов. По легенде, Перстень наделяет своего владельца небывалым даром убеждения.       — То есть, если я его заполучу, на самом деле смогу заставить Мавириса драить полы у нас во дворце?       — А больше тебе пожелать нечего? — саркастично переспрашивает он. — С такой силой можно без капли крови захватывать целые страны!.. Жаль, что его не достать. Тот, кто спрятал Перстень в Убежище, знал что делал.       — Я непременно его получу.       — Ты сумасшедший? Это невозможно! Лабиринт по сравнению с тем местом — детская песочница.       Пожимаю плечами: что толку сейчас об этом спорить? У нас полно дел поважнее.       Джар может сколько угодно не верить, что у меня получится. Они все могут в это не верить. Мне всё равно. Это уже давно не ново. Я знаю, что справлюсь, и этого достаточно, чтобы рискнуть.       В конце концов, никто и никогда в меня не верил. Родители всегда твердили, что нужно повзрослеть, что в игры играют только дети, а в моём возрасте уже пора заводить жену и ребёнка. «Заводить». Можно подумать, создать семью — то же самое, что купить щенка! Мне не привыкать верить в себя, наперекор всему. Я стал королём, прошел Лабиринт. С Небесным убежищем тоже справлюсь.       — Давай вернёмся к этому после того, как разберёмся с Ларсаром и Сариастой.       Он по-прежнему недовольно смотрит, но кивает.       Мне же в голову приходит одна дельная мысль, и я спешу поделиться ею с приятелем:       — Если Венец действительно у Ларсара, нам нельзя заранее определяться с планом контрнаступления.       — Да, придётся создать несколько стратегий обороны, — досадливо морщится. — Ещё и эти… борцы за истину. Так не вовремя.       Вот уж точно, не вовремя. Совсем. Хотя, конечно, я ещё легко отделался. Этих «рыцарей чести, защитников правды и справедливости», рьяно размахивающий всюду своими ржавыми мечами, могло бы быть гораздо больше, если б с захватом дворца всё сложилось не так удачно. Парочка недовольных — всё равно что докучливая мошка. Мы легко с ними расправимся, и вся их «правда» уже не будет иметь ровным счётом никакого значения. Как говорится, кто победил — тот и добрый.       — Зло не дремлет, — усмехаюсь. — Пусть Шун как следует с ними пообщается и выяснит имена всех, кто не согласен видеть меня на троне. Оставьте их в тюрьме. Когда смогу вернуться, устроим публичную казнь.       — У нас, вообще-то, уже давно не практикуются публичные казни.       — Ну и зря. Самое время вернуться к старым добрым традициям. На доброте и гуманности империю не построишь, знаешь ли. Мы их прилюдно казним за покушение на короля. Народ будет счастлив.       — Не рано ли ты мечтаешь об империи?       — Что поделать, если Ларсар так рвётся стать частью Тарраона? К тому же, мне очень не нравится Мавирис. Я захвачу Сариасту хотя бы ради того, чтобы сделать из него дворника или лакея. По обстоятельствам.       — А Наринна? — Джар смотрит так пристально, будто тоже пытается прочесть мысли. — Ты уже думал о том, что она могла сбежать не домой, а в Ларсар? Что будешь делать, если она окажется в первых рядах?       Я искренне хочу сказать, что мне нет до неё дела, что заклинание развеялось и судьба Наринны не имеет значения, — и не могу этого сделать. Потому что это — неправда. Да, той одержимости действительно больше нет, но… Но мне не всё равно. Какой-то отголосок того безумия до сих пор острым осколком сидит в сердце и не позволяет ничего забыть. Я по-прежнему хочу, чтобы она была рядом. Пусть даже против воли — неважно. Лишь бы живая и рядом.       — Её не убивать, — произношу твёрдо. — У меня на Наринну большие планы.       — Неужели? — насмешливо изгибает он бровь. — Я-то думал, её магия уже выветрилась.       — Полагаю, так и есть, но это ничего не меняет. Она нужна мне живой и невредимой. И хватит об этом.       — Как пожелаешь, — удивлённо качает головой. — Что с камнями?       — Один — твой. Второй я подумывал отдать Шуну. Почему бы нам не создать элитный магический отряд? Лидер каждой из веток будет носить по такому камешку и руководить десятком магов своей стихии. Что думаешь?       — Шун будет рад. Я скажу, что ты велел именно ему взять на себя подбор и организацию магов.       — Только убедись, что лидеры — способные и не слишком привередливые в плане методов работы.       — Конечно, — спокойно кивает он. — Я даже знаю, кто подойдёт. Любопытно будет посмотреть, что получится из этой затеи.       — А уж мне-то как любопытно, — бормочу себе под нос. — Прилетай завтра снова. Обсудим план.       — Хорошо, — его магия опускает меня на землю, где уже обустраивается отряд Герарда. — Не скучай, Кай!       Морщусь, предвкушая «радости» предстоящих дней, а он смеётся и улетает во дворец — в тепло и уют.       Жить под открытым небом — скучнейшее занятие, а осенью — ещё и не самое приятное. Холодно, сыро, грязно и действительно нечем заняться. Обосновавшись у огня, под периодически исчезающим навесом, принимаюсь строить злодейские планы по разгрому наводящей страх на соседей конницы Ларсара и модернизации собственной армии. Идей много, но то, что никаких решений принимать нельзя, создаёт дополнительные трудности и порядком тормозит процесс!       Следующий день не приносит ничего нового. И следующий за ним — тоже. Порой мне даже начинает казаться, что, сидя здесь, я и сам от тоски начинаю покрываться вездесущим мхом.       На четвёртые сутки воздерживаться от окончательного разрушения остатков крепости становится совсем сложно: этот вылинявший, блеклый пейзаж уже сидит в печёнках. Радует только некоторый прогресс в управлении магией.       Помимо прочих бонусов, выяснилось, к примеру, что, если сосредоточиться и на протяжении всего обеда ни на миг не выпускать ложку из виду, — есть руками не придётся. То, как я при этом выглядел со стороны, пожалуй, лучше опустить. Хорошо, что Герард отнёсся к выкрутасам моего дара с философским спокойствием, и никто особо не смеялся, наблюдая за экспериментами.       Кроме того, нежелание мёрзнуть довольно быстро приучило меня всеми конечностями цепляться за непоколебимую веру в то, что вот этот чудесный, шерстяной плащ — на самом деле существует и никогда никуда не пропадёт. Как и сапоги — последние из оставшихся, между прочим (Джар отказался приносить мне новые в целях экономии казны).       Двигаясь в том же направлении, постепенно я перестал просыпаться полуголым и продрогшим до костей, умудряясь даже во сне помнить, что всё вокруг — вполне реально и по-другому быть просто не может. Наверное, после всех этих упражнений, у меня будет просто феноменальная память. И беспрецедентная многозадачность: чтобы нормально взаимодействовать с окружающими предметами, мне теперь нужно постоянно обращать внимание даже на мелочи, иначе они просто исчезнут. Открывшаяся после лабиринта аура разрушения никак не отключается, обладает завидным аппетитом и всеядностью: всё, что попадает в неё без санкции разума, подлежит уничтожению. Теперь даже самые простые действия, вроде приёма еды или прогулки, превращаются в целый сложный процесс, требующий неусыпной бдительности и контроля каждого движения.       Ожидая очередного визита Джара, наблюдаю за тем, как от скуки Герард тренирует солдат. Радостными они не выглядят, но стоически терпят, не смея спорить с начальством. Бедняги и так застряли со мной где-то на окраине страны, а тут ещё и внеплановый курс подготовки на них свалился. Я им почти сочувствую. Почти. Следить за их занятиями всё-таки интересно: хоть какое-то развлечение.       В очередной раз впечатавшись лицом в землю, один из парней не выдерживает:       — Это против правил! — его голос полон праведного гнева и искреннего возмущения мировой несправедливостью. — Рыцарь никогда так не поступит!       — Зато я выиграл! — в кои-то веки до ушей ухмыляется Герард.       — У Вас нет никакой чести! — протестует солдат. — Такому человеку, как Вы, нельзя…       — Вы правы, господин Ноор, — пожимает плечами. — Однако в случае реального поединка Вашей чести и моего бесчестья, Вы, без сомнений, будете мертвы и не сможете порадоваться победе. А я — смогу. Только это и имеет значение.       Хмыкаю. Всё-таки этот парень — настоящая находка! Пообщавшись с ним, я понял, что все прочитанные книги никогда не заменят опыта реальных битв. Практика во много раз превосходит теорию. По моей просьбе он часто делился своими знаниями, простой палочкой рисуя на земле схемы расположения войск и расписывая возможный ход битвы.       Джар прилетает на несколько часов позднее, чем обычно, уже после полудня, и выглядит взволнованным. Предчувствуя долгожданные новости, сердце начинает биться чаще, спеша разогнать по телу адреналин. Замираю, задерживаю дыхание…       — Началось, Кай, — сообщает он сходу. — Я только вернулся. Конница Ларсара пересекла нашу границу. Они, должно быть, уже в Голубой долине.       — Только там?       — Нет. Маги воздуха сообщают, что на востоке солдаты Сариасты пересекают Тануру, а с востока к нам приближается флотилия под их флагом.       — Отлично подготовились, — цежу раздражённо и в предвкушении нетерпеливо потираю руки. — Со всех сторон давят, гады! Попробуй везде успей! Хорошо, хоть с севера нас закрывают горы… Ну, мы это и ждали, верно? Теперь, наконец, можно открыто действовать!       А про себя добавляю: «Наконец-то! Я чуть со скуки не умер!». Давно уже пора было выходить на следующий уровень.       — Для начала летим в Рафол! Ты приготовил всё, что я просил?       — Не беспокойся, мы всё сделали. Правда, с харами были проблемы, но Шун справился.       О харах мне рассказал Герард. Это что-то вроде носорога, только раза в три крупнее, толще и с двумя длинными рогами. Обычно хары довольно меланхоличны, а потому ни на кого не нападают, но всё та же магия воды вполне может сделать их разъярёнными и неудержимыми. Взбесившемуся хару не страшна никакая преграда: с его плохим зрением он её попросту не заметит. Самое подходящее средство для встречи скачущей во весь опор конницы.       Пока летим, успеваем согласовать план, так что сразу по прибытию Герард принимает на себя командование солдатами. Его задача — выдвинуться на юг и как можно раньше встретить силы противника. Остановить продвижение их войск до того, как они доберутся до первого крупного города, — очень важно. Восточное наступление Сариасты может немного и подождать: в той части страны нет ничего важного, а вот с юга мы уязвимы.       Моя помощь Герарду не нужна: все здесь его знают. Он, как и положено командиру, собран и спокоен, а приказы — чёткие и простые. Это сразу внушает перепуганным людям уверенность, что, если постараться, всё будет хорошо. На смену всеобщему переполоху приходит порядок и сосредоточенность: кто-то уже строится, кто-то готовит лошадей. Все при деле.       Шуну же, несколько ошалевшему от происходящего, в наше отсутствие предстоит возглавить магов и помочь Герарду. Одна транспортировка харов чего стоит, а ведь нужно же ещё и людей постараться подальше продвинуть, и в бою их прикрывать, и вражеских магов нейтрализовать. Надеюсь, мы ещё успеем прилететь к ним до того, как сражение закончится.       По моему плану, никто из напавших не должен добраться до Рафола, но на всякий случай в городе остаётся пара отрядов охраны.       Джар, я, пятнадцать самых способных водников и полторы сотни солдат отправляемся встречать флот Сариасты. У меня для них приготовлен большой сюрприз — после Лабиринта умение расщеплять вещи вышло на совершенно новый уровень. Гостям должно понравиться. Если всё пойдёт, как задумывалось, это будет самая быстрая победа в истории.       Когда, наконец, находим корабли противника, — много, не меньше тридцати, — уже вечереет. Очень кстати. Сумерки нам сейчас только на руку.       Оставив солдат и магов на берегу, подлетаем ближе — ровно настолько, чтобы я мог «дотянуться» до ближайшего судна. С высоты оно кажется не огромным и грозным, а почти игрушечным.       Туго натянутые паруса исчезают, словно лопающиеся мыльные пузыри. В этом мире никто не пользуется вёслами — зачем, если есть такая удобная и замечательная магия воздуха? Что ж, я полностью согласен. Вот только далеко ли уплывёт всё это воинство, если внезапно окажется, что магам воздуха нечего надувать? Да, мне пока это трудно даётся, но результат, без сомнений, того стоит.       Проплыв по инерции ещё немного, корабли начинают останавливаться. На палубы высыпает народ. Я до боли в глазах вглядываюсь в освещённые факелами крошечные фигурки, надеясь разглядеть рыжие волосы, но, кажется, её здесь нет. И это хорошо. Это приносит облегчение и даёт полный карт-бланш. Наринна — единственная, ради кого я стал бы осторожничать. Остальные жизни не имеют никакой ценности.       Выбрав наобум один из фрегатов, расщепляю его до состояния пыли. Люди тут же оказываются в по-осеннему ледяной воде, барахтаются, кричат — как муравьи в луже. Для убедительности повторяю фокус ещё раз и только после этого при помощи воздушной магии обращаюсь к «захватчикам»:       — Сдавайтесь или погибните! Я — король Тарраона, даю вам единственный шанс сохранить свои жизни! — руки трясутся от перенапряжения, но голос звучит твёрдо. — Те, кто присягнут мне на верность и будут сражаться на нашей стороне, получат земли и деньги. Те, кто откажется — умрут здесь и сейчас.       Паника, недолгое замешательство — и с восьми кораблей нам навстречу устремляются маги. Человек двенадцать.       Данное слово надо держать всегда. Даже если это слово — угроза убийства десятков людей. Особенно, если это угроза. Иначе в следующий раз никто не поверит. Первое, что я делаю — расщепляю эти суда. Людьми займутся маги воды. Уговор таков, что никто из храбрецов выжить не должен. Пусть остальные подумают дважды. Может, посмотрев на это, солдаты сочтут за благо собственноручно избавиться от ищущих смерти патриотов.       Следующая цель — подлетевшие совсем близко маги. Без зазрения совести раздеваю их догола. Сил уже почти не осталось, голова кружится от слабости, а спина — мокрая от трудового пота, но единственное, что от меня требуется, — ошарашить и сбить настрой, а уж дальше Джар отлично справится и сам. Прозрачный светящийся камешек, висящий на шее, похоже, изрядно прибавил ему сил. С этим парнем и раньше-то было особо не поспорить, а уж теперь даже у Ассагая вряд ли был бы шанс.       Несмотря на все попытки сопротивления, излишне упрямые маги один за другим снарядами летят в море, откуда уже не выплывают. Двоих оставшихся охватывает такой ужас, что они предпочитают сдаться, о чём и спешат нам сообщить очень громкими криками. Я милостиво соглашаюсь.       Внизу, на палубах вовсю размахивают белыми флагами, очень стараясь, чтобы мы точно это заметили и никого больше не отправили купаться.       Ну вот и всё. Лёгкая победа.       К чувству триумфа и ещё не утихшего азарта ощутимо примешивается кислое разочарование: слишком просто. Я, конечно, на это и надеялся, но всё же ждал чего-то более… напряжённого. Ждал борьбы. Только одержав верх над полным сил и жаждущим победы противником можно в полной мере насладиться сладостью успеха. Ломать интересно лишь то, что крепко и вопреки всему стремится выжить. То, что было сейчас — не бой, а так, детская забава.       При помощи магов, корабли один за другим причаливают к берегу. Завтра кто-нибудь отгонит их к Рафолу, а пока пусть побудут здесь.       Военнопленные оставляют своё оружие, понуро выстраиваются в шеренги под бдительным присмотром наших солдат и магов.       Благодаря Сариасте, я в кратчайшие сроки обзавёлся двадцатью двумя отличными кораблями, а армия за считанные минуты пополнилась на сотню человек. Если пока оставить в стороне качественную сторону вопроса, то результат не такой уж и плохой.       Убедившись, что всё под контролем, мы с Джаром отбываем к Голубой долине.       В управлении войском нет ничего сложного, если смотреть на поле боя сверху. Всё равно что передвигать по доске фигурки. Именно поэтому Герарда и удерживающего его в воздухе мага мы находим высоко над нашей готовящейся к сражению армией.       — Они уже близко. Я решил остановиться на этой долине: она достаточно узкая, чтобы конница не могла растянуться, и достаточно ровная, чтобы ни у кого не возникло подозрений в наличии ловушек.       — Вы же, наверное, только что прилетели! — удивляюсь. — Когда ты успел организовать ловушки?       — С помощью магии Кариссы было легко сделать парочку глубоких ям и прикрыть их сверху дёрном. Не то что лопатой копать, как мы делали прежде.       — Я вас попозже познакомлю, Кай, — произносит Джар. — Карисса — весьма талантливая девушка. Камень земли теперь у неё. Видел бы ты, как она ему обрадовалась… Я уж думал, не переживу такой благодарности.       На горизонте появляется вражеский авангард, и разговор сам собой прерывается. Как мы и думали, под зелёно-синим флагом Ларсара в основном конница, пехоты совсем мало. Увидев нас, они тоже занимают позицию, подтягивают силы и готовятся к наступлению.       Наринна ведь не там, правда? Если её не было на кораблях, значит, она где-то на востоке. Наверняка, вместе с Мавирисом. Сейчас это не имеет значения. Пусть лучше с ним, чем здесь.       Всё происходит быстрее, чем я ожидал. События развиваются так, что времени на размышления не остаётся. Вдалеке призывно трубят горны, и вся армия Ларсара слаженно, как лавина, устремляется к нам по склону.       Чем больше сокращается расстояние, тем острее становится спокойный взгляд Герарда.       Я, конечно, не успел вникнуть в план, но разве не пора бы им уже начать проваливаться? Ещё чуть-чуть — и будет уже поздно!       — Чёрт! — с чувством вырывается у него. — Их маги заполнили ямы! Пора, иначе нас сметут! — по его отмашке наше войско тоже срывается вперёд.       Под землёй между двумя армиями, несущимися друг на друга, что-то происходит. Сверху видно, что она буквально ходит ходуном, как будто под долиной собрались огромные черви или кроты.       Левый фланг противника всё же запинается: первые ряды на всём скаку летят в разинутые пасти провалов. Похожие ямы возникают то тут, то там, превращая синхронное наступление в хаотичный набег: Карисса со своим отрядом весьма успешно пытаются реабилитироваться.       Тоже, что ли, попробовать что-нибудь сделать?       Приметив позади войска пушки, расщепляю их одну за другой, а потом с растерянно замерших фигурок людей переключаюсь на тех вояк, которых уже могу разглядеть. По-моему, без доспехов им будет лучше. И сёдла тут тоже явно лишние. Добавим этой классической батальной картине новизны и свежести.       Когда в ряды всадников, снося всё на своём пути, врываются обезумевшие хары, бой окончательно превращается в хаос, но Герард каким-то образом умудряется разбирать, где чьи солдаты и отдавать соответствующие приказы.       Джар экономит силы ни во что не вмешиваясь, а я развлекаюсь, расщепляя сверкающие доспехи и мечи ларсарских офицеров — уж больно у них приметные шлемы с синим плюмажем. Надо признать, вид голых, орущих людей действует на их подчинённых весьма забавно, вгоняя в ступор даже в самом разгаре сражения.       Не думал, что война может быть такой весёлой: до сих пор ни в одной из игр не было ничего подобного. Если всё и дальше так пойдёт, то очень скоро мне придётся придумывать себе какое-то другое развлечение: не захваченные страны быстро кончатся, а просто править — не интересно. Нет ничего хуже рутины, в чём бы она ни состояла. Что каждодневная работа в офисе, что сидение на троне империи — никакой разницы, как по мне: и то, и другое — невыразимая тоска.       Вот так нагло вторгнуться на наши земли, бессовестно разгромив пограничные башни, со стороны Ларсара, конечно, было очень смело. Ничего не скажешь. Их король — кто угодно, но не дурак. Он сумел выбрать подходящий момент для нападения и даже довольно далеко продвинулся. У него вполне могло бы что-нибудь получиться, не будь у меня Джара, Герарда и магии расщепления. Ветренная Удача, как известно, улыбается смелым. Вот только, после сегодняшнего, хочется добавить, что потом она, как правило, долго и издевательски над ними смеётся! Я бы не стал полагаться на столь коварную особу. Несмотря на все обещания и обольстительные улыбки, она не принесла Ларсару ничего хорошего.       Когда исход боя становится очевидным, мы начинаем действовать по принципу: «мухи отдельно, котлеты — отдельно». От знаменитой конницы остаётся только табун замечательных коней. Солдат же, несмотря на изрядное численное превосходство, берём в плен: они мне ещё пригодятся, когда нужно будет отправляться с визитом вежливости в Сариасту или захватывать Румлис. К тому же, очень скоро Ларсар станет составной частью империи, а его жители, соответственно, — моими верными подданными. Гуманные и жадные просвещённые монархи людьми не разбрасываются: некому будет налоги платить.       Король Фабиан, попытавшийся в общей суматохе сбежать и пойманный Джаром, — обладатель рыжей косы чуть ниже плеч и римского носа. На вид ему не больше тридцати. Довольно приятная внешность. Может, не будь он моим соседом, мы даже могли бы подружиться, но, к несчастью для него, обстоятельства сложились иначе.       Зависнув в воздухе, он обводит нас пристальным взглядом, почему-то останавливается на Джаре и смотрит на него с такой ненавистью, словно за полминуты знакомства тот успел нанести Его Бывшему Величеству непростительную личную обиду.       — Ты напрасно радуешься, что победил! Корабли Сариасты уже захватили твою столицу!       У Джара только удивлённо приподнимаются брови, а вот я возмущён до глубины души: ну почему все принимают его за меня?! Без шуток, это действительно очень досадно. Вся наметившаяся было симпатия к этому человеку тут же испаряется.       Нужно срочно обзаводиться какой-нибудь короной!       Осторожно вытаскиваю из поясных ножен Герарда небольшой кинжал. Меч, конечно, был бы эффектнее, но, боюсь, мне его просто не поднять.       Джар бросает на меня заинтересованный взгляд — ему, разумеется, любопытно, кто бы сомневался, — и бывший уже правитель Ларсара подплывает поближе. Он выше на целую голову и явно этим наслаждается: выпрямляется, расправляет плечи и, невзирая на обстоятельства, смотрит на меня сверху вниз, как на человека второго сорта.       Ну-ну…       Расщепляю золочёный доспех и, не давая опомниться, с силой вонзаю хищно сверкнувшее лезвие ему в грудь.       Надо же… почему-то мне всегда казалось, что это трудно, а оказалось — очень легко. Кинжал ушел по рукоять, почти не встретив сопротивления.       — Что б ты знал, — зло шепчу, глядя прямо в его изумлённо распахнувшиеся глаза, — король здесь — я! И никто меня не остановит: ни ты, ни Румлис, ни Сариаста. Никто! — насмешливо хмыкаю и заканчиваю уже совсем другим, донельзя пафосным тоном: — Я буду править этим сектором, или сожгу его дотла!       Да уж, меня не остановили ни зерги, ни протосы* — так что уж говорить о какой-то полудикой Сариасте с её флотом? Если они сильны только на воде, противостояние наше будет скучным и недолгим. Обычно принято считать, будто войны — это тяжёлые потери, а благодаря Мавирису, у нас сплошные пополнения бюджета.       Жаль, Фабиан не в состоянии оценить шутку: лежит, невидяще уставившись вперёд. Маленькая лужица просочившейся сквозь ткань крови так и притягивает взгляд: уж очень необычно она смотрится на прозрачной поверхности нашей опоры.       Пожалуй, именно этот момент стоит постараться запомнить навсегда: вот она — настоящая победа! Труп первого собственноручно поверженного врага валяется у моих ног, а там, внизу — моя армия добивает одинокие группки до сих пор сопротивляющихся ларсарцев. Захват Рафола или та короткая потасовка на побережье не идёт с этим ни в какое сравнение.       — Тебе нужен этот кинжал, Герард?       — Нет, Ваше Величество.       — Тогда скинь тело вон на тех магов, Джар. Пусть напоследок полюбуются своим королём.       Наблюдая за тем, как Фабиан, переворачиваясь в воздухе, летит вниз, я чувствую только удовлетворение — никаких угрызений совести или вроде того. Победителей, как известно, не судят. Он сам бросил мне вызов — и проиграл. Такое постоянно случается. Вкус победы — это вкус чьей-то боли. Всегда.       Хотя, честно говоря, у моего спокойствия есть и ещё одна причина — более весомая и глубокая, пугающая. В последнее время ощущение реальности происходящего ускользает всё чаще и чаще. Я не хочу подолгу об этом думать, гоню мысли прочь, опасаясь заразиться безумием воздушников, но с самого первого дня не могу отделаться от навязчивого подозрения, что всё это — не всерьёз, что люди вокруг — всего лишь обман зрения, а мир, так покорно исполняющий мои мечты, — иллюзия, в которой я безнадёжно увяз. В реальности, какой бы она ни была, подобное везение просто невозможно. Несмотря на то, что мне всё здесь очень нравится, разум неумолимо отрицает истинность такого места, вешая на него бирку с категоричной надписью: «Подделка».       Проблема этого мира именно в том, что он слишком мне подходит! Оказавшись там, где одна за другой исполняются мечты, любой нормальный человек засомневается: не сон ли это? Вот и я — тоже. Здесь есть всё, что я всю жизнь искал по разным компьютерным играм: опасности, волшебство, друзья, риск, власть, признание и безграничные перспективы. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком похоже на очередной суррогат реальности.       Поймав на себе пристальный взгляд мага, выхожу из задумчивости. Оглядев долину, расщепляю оружие, до которого могу добраться, а затем снова прошу Джара поработать моим рупором — предлагаю тем, кто ещё этого не сделал, сдаться. Чем быстрее мы тут закончим, — тем быстрее я смогу увидеть Наринну и избавиться, наконец, от Мавириса, сам факт существования которого кажется мне оскорбительным.       Даже если я прав и всё вокруг — лишь игра моего воображения, поводов искать способ вырваться на свободу нет. Мне тут хорошо. Гораздо лучше, чем в привычном кресле по ту сторону монитора. К тому же, помимо всего прочего, здесь есть Наринна. Чувства к ней стоят того, чтобы продолжать обманывать самого себя и притворяться, что верю в окружающую действительность.