Skalds and Shadows

Имя у неё было мягкое, ласковое — Муири. В самый раз для домашнего любимца, что Расколотые Щиты решили завести для дочерей — лёгкое, игривое, почти что кошачье имя. Муири когда-то была ему под стать — мягкая, ласковая, щедрая на объятия. Боль вытравила из неё и игривость, и лёгкость. Не правы те, кто считает, что кошки привязываются не к людям, а к дому: Муири любила Фриггу и Нильсин как родных сестёр. А ещё она любила алхимию, пирожки с голубикой и мрачные тайны — и почти что непроизвольно тянулась ко всему тёмному, загадочному, непознанному… Муири не была наивна и понимала прекрасно: лукавого красавчика Алена Дюфона, что так споро принялся её утешать после гибели Фригги, при всём желании нельзя было назвать хорошим человеком. Но именно эта дразнящая, неприрученная тьма делала его для Муири настолько неотразимым. Она думала, что осознаёт опасность — она упивалась опасностью! — но в итоге всё-таки просчиталась. Ален предал её, и он поплатился за это предательство. Старый любовник почти никогда не называл Муири по имени — она была для него “милой”, и “сладкой”, и “кисонькой”, и только на пороге смерти он смог наконец почувствовать, что у его кисоньки — мстительный нрав и стальные когти. Новый любовник именем Муири был, кажется, заворожен. С равным жаром он и рычал его, когда впивался пальцами в бёдра и брал её так отчаянно, словно бы завтрашний день никогда не наступит — и мурлыкал, когда проворные пальцы Муири играли с его густыми и тёмными, чуть вьющимися на концах волосами... Она не была наивна и понимала прекрасно, что убийцу из Тёмного братства при всём желании нельзя было назвать хорошим человеком. Но, одурманенная его роковым обаянием, Муири слишком поздно увидела, что вновь обманулась. Не было никакой мрачной тайны: только жестокость и жажда власти. В глазах Игнастиса жила вовсе не дразнящая, неприрученная тьма — лишь пустота, жадная и голодная.