Ночная гостья

С самого первого дня, когда она вошла в класс и наши взгляды встретились, я начала наблюдать за ней. Какими ручками она пользуется, какая марка одежды ей нравится, добирается она до школы пешком или на транспорте. Она – это моя навязчивая идея. Она – это что-то необычное и притягательное для меня, это целый новый мир, отличающийся от моего. Мне кажется, что то, что я безуспешно искала всю свою жизнь – это она. Будто мне с самого начала была предначертана эта встреча. Вы когда-нибудь испытывали подобное чувство? Что нашли то, что должны были найти? Я не знаю, почему так случилось, не знаю, почему я перевелась именно в эту школу, когда могла выбрать любую другую, почему именно в этой школе училась она, почему мы встретились. Это было решено много лет назад. Так и должно было быть, всё идёт как надо – именно такие мысли появились у меня с первых же минут её появления в душном классе. Это судьба. День за днём я пыталась разгадать её тайну, вникнуть в самую её суть. Я думала только лишь об этом. Мысль о ней постоянно пульсировала у меня в голове, круша всё прочее, словно отбойный молот. Я не могла заснуть, не подумав о ней, не могла не проснуться, не произнеся её имени. Она появлялась в моих снах. Да, она начала сниться мне каждую ночь, не было ни одного раза, чтобы я провела ночь без её появления. Мы гуляли по ночным площадям, мы наслаждались серебристым лунным светом (а у меня во снах всегда была ночь), мы разговаривали и я отчаянно пыталась спасти её. Вытащить. Под конец сна она начинала исчезать, её тонкое тело становилось всё прозрачнее, я хватала её за руки и пыталась заставить себя верить, что она настоящая, она из плоти и крови, а не иллюзия моего мозга, но она растворялась в воздухе. Я на пару минут оставалась в одиночестве в своём вечно сумрачном мире, а затем просыпалась. Тогда я поднималась, и быстро умывшись и собравшись, чуть ли не бегом неслась в школу, чтобы наблюдать за ней уже реальной. За всё это время она ни разу не улыбнулась, не засмеялась, не выдала признаков волнения и одушевления – она была похожа на слишком большую куклу с застывшими глазами и фарфоровым хрупким личиком. Невероятно красивую куклу, самую лучшую из тех, что я видела. С кукольными прямыми чёрными волосами, с миниатюрной фигуркой в роскошных одеждах. Такую же молчаливую, как и все прочие куклы, такую же загадочную, как эти произведения самых искусных мастеров, похожие как две капли воды на настоящего человека. Единственное отличие её от куклы было в том, что куклы пусты, а она вовсе не была такой. Одноклассники относились к ней презрительно. Пытались подцепить её словами, затем переходили на грубые действия. Ей ставили подножки, толкали, даже ребята шире и выше её раза в два. Её куртку в раздевалке всё время сбрасывали, изрисовывали маркерами и другими способами пытались ей навредить. Чем она им только не угодила? Она показала слабину? Они будто, войдя в азарт, пытались загнать её в угол, как при охоте на медведя, и подавить если не физически, то морально. Всё её существование было иррациональным для них, а люди всегда боятся того, чего не понимают. Она не могла свободно передвигаться по школе, её нигде не оставляли в покое – и только лишь в одном месте она могла отдохнуть от их нападок, только одно место негласно считалось её территорией – это была библиотека. На каждой перемене она уходила туда и возвращалась только к звонку. Наверное, именно поэтому в первый день моего пребывания в этой школе М. не пустила меня туда. Я стала появляться в библиотеке немного чаще, чем следовало бы. Я приходила туда и, делая вид, что выбираю себе книгу, следила за ней сквозь просветы между книгами. Иногда я садилась рядом и притворялась, что читаю, а сама с жадностью вдыхала воздух, в котором раздавался пряный аромат её духов. В восторг меня приводила одна только мысль, что мы с этим человеком вдыхаем один и тот же воздух, живём на одной планете, в одном городе. Не имею представления, откуда взялась эта моя одержимость ею, ведь мы даже ни разу не разговаривали. Это просто было так, и я приняла это как данность, не особо над этим задумываясь. Её выбор литературы был широк – это и классика, и мистика, и приключения и даже научная литература. Создавалось такое впечатление, что она просто читала всё, что попадается под руку. Порой она делала на полях заметки или обводила карандашом понравившиеся цитаты, и как только она покидала пределы библиотеки, я кидалась к книжным стеллажам, отыскивала нужные книги и ненасытным взором впивалась в линии, нарисованные ею. Я записывала её любимые цитаты в свой кожаный чёрный блокнотик, я учила их наизусть, я перечитывала все книги, которых касалась её рука. Читая всё это, можно было сделать вывод о её пристрастиях и интересах, но это было слишком мало для меня. Мне хотелось знать всё, абсолютно всё. Она всегда была в чёрном – после того её отсутствия – никто не видел на ней одежды других цветов. Она была смертельно бледна. Она была неповторима. Одна я видела её бедственное положение – эту боль в глазах, этот взгляд в одну точку и её желание огородиться от всех людей. В каждой школе есть свои изгои. Им рискует стать каждый. Если ты не так одеваешься, не так себя ведёшь или не приведи господь, не так думаешь – ты белая ворона. Окружающие своими грязными лапами хватают тебя, ставят клеймо изгоя и выбраться из этой категории и избавиться от повседневных издевательств не так уж просто, а в отдельных случаях и вовсе невозможно. Вы когда-нибудь переходили из одной школы в другую? Вам приходилось ловить на себе унизительные взгляды новоявленных одноклассников? Мне – да. В связи с работой отца мы очень часто переезжаем и не задерживаемся слишком долго на одном месте. Если ты новенькая, то можешь не понравиться только лишь внешне и сразу же будешь записана в разряд «Ничего интересного» или «Скука». И это если тебе повезёт. Если же нет…Лучше не будем об этом. Это мир подростков. Он такой, какой есть – вот и всё. И порой задумываешься, а кто всё-таки кровожаднее, хитрее и жёстче? Взрослые или дети? И здесь нельзя найти однозначного ответа. Она медленно идёт по коридору, опустив взгляд в пол и крепко зажав в руке сумку. Никто уже не смотрит на неё заинтересованно или удивлённо – к ней привыкли. Несколько высоких парней у шкафчиков показывают на неё пальцами и громко смеются, перешёптываясь и похлопывая друг друга по плечу. Она приближается к ним и рябой парень в застиранном пиджаке выставляет вперёд свою жилистую длинную ногу и застывает с уродливой гримасой на лице, предвкушающей боль девушки. Р. всё так же невозмутимо двигается и, кажется, что сейчас она сделает ещё один шаг и упадёт, но в самый последний момент она резко уклоняется и переходит на другую сторону коридора. - Какая досада, что ты не упала! – кричит ей вслед этот парень. Другой смеётся, широко раскрыв рот и выставив напоказ свои желтоватые зубы: - Молодчина, О. ! Я бы посмотрел как она грохнулась. Парни остаются насмехаться над ней, а Р. тем временем уже далеко от них. Я иду за ней и по пути бросаю на этих хамов злые взгляды. Смотрю в её чёрную спину, а в голове всплывает воспоминание о моей предыдущей школе. Я помню, как впервые перешла в неё. Сколько школ я успела сменить за свою жизнь? Уже не сосчитать. Я видела немало разных учителей, учеников и ситуаций. В мою память намертво въелось воспоминание о парне из предыдущей школы, который на первый взгляд был совершенно обычный мальчик – симпатичный, общительный, дружелюбный. Прилежно учился, получал неплохие оценки. И, тем не менее, именно он стал мишенью для своих одноклассников. Именно он стал козлом отпущения, на которого сваливали все совершённые пакости. И что меня поражало – он никогда не противился, никогда не спрашивал их «А почему собственно именно я?». Я нравилась ему; он пытался заговорить со мной, рассказывал смешные истории и всячески стремился произвести впечатление, но я относилась к нему только как к хорошему человеку, которого к тому же жалела. И вот, когда мы стояли, разговаривая, возле окна или в кабинете; именно в эти моменты этим недоумкам нужно было пристать к нему. Тогда я пыталась отвернуться или сделать вид, будто я ничего не замечаю, я представляла, как ему неприятно, что это происходит у меня на глазах. Однажды это заметила учительница, разогнала дерущихся и посоветовала ему обратиться к директору, если подобное произойдёт ещё раз. В один тёплый апрельский день мы вместе возвращались домой – он жил рядом, а я шла на остановку. Вокруг уже распускалась зелень, щебетали птички, люди, довольные и улыбающиеся бодро шагали по улицам и озирались по сторонам. Мне было хорошо, я вдыхала свежий воздух и наслаждалась волнами приходящего отличного настроения. - Почему ты не скажешь директору? - спросила я его. Ни секунды не раздумывая, он ответил: - Жаловаться? Нет. - Я бы сказала. - Но ты девочка. Он хотел с ними дружить, хотел быть такими же, как они, а тот факт, что изредка они вымещали на нём свою злобу – казалось, не замечал, по правде говоря, изо всех сил пытался не замечать. Он всегда был таким жизнерадостным – я просто не понимала, как можно себя так вести при такой жизни. Скорее всего, этот парень всё своё внимание пытался сосредоточить только на хорошем, а плохое не замечать, впрочем, мне кажется, это довольно удобная жизненная позиция, нежели останавливаться на отрицательных моментах, как это делаю я. Я восхищалась им. А сейчас я готова была бы всё отдать, чтобы вернуться в прошлое и защитить его. Не знаю, почему я бездействовала – боялась? Или на это были другие причины? Меня саму при каждом удобном случае толкали, пинали и кололи булавками. Я знала, что даже вступи я в спор с этими парнями – ничего бы не изменилось, меня бы просто осмеяли, обругали и продолжили бы его избивать, но я бы всё равно вернулась и всё изменила. Я бы хотела показать ему, что он не одинок, что я понимаю его и считаю его очень хорошим. Ещё одна мысль останавливала меня – он не замечал их и старался понравиться мне, не была бы моя помощь в таком случае унизительной? Не подумал ли бы он, что получать помощь от маленькой низенькой девочки это всё равно, что жаловаться? В любом случае, мне стыдно за своё поведение и я даже не пытаюсь уже найти себе оправдание – моя вина для меня так же явственна, как яркий солнечный свет. В том классе было ещё две девочки, над которыми издевались. Одна полноватая и живущая с бабушкой, а потому немного отстающая от сверстниц в расхлябанном поведении, а другая, девочка, страдающая аутизмом. Я не понимаю, почему родители отдали её в обычную школу, а не специальную, почему не обратились к специалисту – слишком много вопросов. Учась в той школе, я ни разу не видела, чтобы её задирали, но одна девочка, с которой я более менее сдружилась, рассказывала, что они избивали её. Избивали девочку, и без того страдающую психическим заболеванием. Какая дикость. А ещё я не знаю, как случилось так, что я не вела себя точно так же, не стала такой же, как и они. Наверное, в моей голове просто что-то было не так. Именно поэтому моё внимание и привлекла Р. – она была чем-то похожа на меня, но её состояние было в разы тяжелее, и я не была уверена, что это излечимо.