Наверное, хорошо, что я практически ничего не ела уже сутки, ибо в этот раз трансгрессия проходит нормально, без каких-либо головокружений или тошноты. А может быть и нет. Просто я совершенно не обращаю внимания на свое физическое состояния после «прыжка», полностью погрузившись в мысли, прокручивая в голове разговор с Дэном. Сказать, что он был странным – не сказать ничего. А вот Ньют, кажется, не забыл подумать о последствиях трансгрессии, сразу же, на всякий случай, крепко вцепившись в мои плечи. Ага, именно на всякий случай, и совсем не потому, что в прошлый раз я едва не грохнулась с моста.
– Эй, – его голос довольно тихий, но даже этого достаточно, чтобы вернуть меня в реальность. Вопросительно мычу, переводя на него до сих пор немного отрешенный взгляд. Мне кажется, что ответ на «Загадочного Дэна» уже совсем рядом, не хватает лишь последнего пазла, чтобы увидеть картину целиком. Нужно только ухватиться, подумать еще, но я забываю о писателе и чувствую, как вспыхивают щеки сразу, как только понимаю, насколько близко стоит Ньют, все ещё придерживая меня за плечи. Есть же такое выражение: «на расстоянии вытянутой руки», – так вот, сейчас для того, чтобы дотронуться до парня, мне даже руку вытягивать не нужно, достаточно просто немного согнуть в локте. – Кто это был? – убеждаю себя, что Ньют так близко лишь из-за того, что не хочет, чтобы наш разговор услышали остальные. – Ты его знаешь?
– Нет, – не знаю почему, но не уточняю, что успела познакомиться с Дэном, когда он предложил мне выпить, ибо мне это кажется не особо важным. Все равно той информации не достаточно, дабы понять, кем на самом деле является Дэниель Хиборт. – А ты? – Ньют задумывается на несколько секунд. Я ещё никогда так близко не наблюдала за изменением его мимики, поэтому жадно стараюсь уловить каждую эмоцию. Скамандер отрицательно качает головой, а я еле удерживаюсь, чтобы не поправить его упавшую на глаза челку, как делала это в переулке в день нашего знакомства. – Зато он знает нас обоих, – закусываю губу. С одной стороны фраза звучит как-то жутковато, но с другой теперь у нас с Ньютом есть одна общая нерешенная задачка, а это, как мне кажется, нас связывает больше, чем проблема моего пребывания в прошлом. Больше сказать я ничего не успеваю:
– Ньют, кажется, я нашел вашу зверушку, – Скамандер оборачивается, отпуская мои плечи, наверное, я сильно утрирую, но сразу же становится прохладней. Якоб даже не смотрит в нашу сторону, он, в окружении Тины и Куинни, стоит напротив витрины, завороженно наблюдая, как с руки манекена медленно сползает дамская сумочка и уплывает по воздуху вглубь магазина.
– Это определенно камуфлори, – Ньют кивает, снова поворачиваясь ко мне. Разве он не должен быстрее идти ловить Дугла? И снова я торможу весь процесс… – Что ты собираешься делать с книгой? – Скамандер взглядом указывает на предмет в моих руках, о котором я и думать забыла. Мысленно даю себе подзатыльник за рассеянность. Надо взять себя в руки.
– Не знаю, – рассматриваю книгу, которая, наверное, немного толще, чем первая часть «Гарри Поттера», которая сейчас лежит у меня в рюкзаке, превращенном в сумку. Твердая, черная обложка без каких-либо рисунков и надписей. – Открывать пока точно не буду, но и тебе не отдам, – добавляю, поняв о чем думает парень, и крепко обнимаю книгу, показывая, что отобрать ее точно не получится. Делаю это не потому что Дэн сказал, будто это книга именно для меня, совсем нет. Просто, я не уверена, что она безобидна, и не хочу, чтобы Ньют пострадал из-за меня. Он сомневается, но все же соглашается:
– Хорошо. Могу я забрать хотя бы его? – Скамандер тянется к карману моего пальто, из которого выглядывает Пикетт, но лечурка, видимо ,против, ибо кусает Ньюта за большой палец. Парень явно этого не ожидал. Немного морщась, он отдергивает руку, а я готова умереть на месте от умиления, глядя как Скамандер, словно маленький ребенок, получивший небольшую царапину, засовывает палец в рот, тем самым уменьшая боль, и слегка растерянно смотрит на Пикетта. Да простят меня лунтелята, первенство по няшности переходит к Скамандеру. Наблюдая за таким Ньютом даже не подумаешь, что в прошлом он работал с драконами и другими опасными существами.
– Ты же сам говорил ему, что дуться не хорошо, – напоминаю, еле удерживаясь, чтобы не рассмеяться, ибо если бы Скамандер дулся, то, как мне кажется, выглядел бы как раз так, как сейчас. Он расплывается в улыбке, все ещё держит палец у губ. Но прежде, чем успевает что-то сказать, нас окликает Тина, напоминая, что всем тварям лучше бы побыстрей оказаться в чемодане. Что ж, видимо, это какая-та карма, ведь если не я сама порчу самые потрясающие моменты, то это обязательно должен сделать кто-то другой. К слову, мне не нравится, когда созданий из «заповедника» Ньюта называют «тварями». – Пусть он побудет пока у меня, – пожимаю плечами, послушно отправляясь к остальным. Пикетт оборачивается на Скамандера, победно показывая язык, а парень проделывает тоже самое, передразнивая своего любимчика. Все рушит только выжидающий взгляд Тины, портящий мое хорошее настроение. Для полноты образа, ей осталось только ногой начать притоптывать.
Пока все заходят в универмаг, или как там его называли в тридцатых годах, а Ньют тем временем проводит краткий инструктаж на тему камуфлори, я оборачиваюсь, замечая светловолосую женщину на другой стороне улицы. Ее образ кажется мне знакомым, но не рассматриваю, ибо понимаю, что сейчас ее взгляд направлен прямо на меня, от чего теряюсь, быстро заходя в помещение за остальными. Надеюсь, женщина не вызовет полицию.
В универмаге царит атмосфера праздника: наряженные маленькие и, что самое главное, живые ёлочки, источающие приятный хвойный аромат; везде расставлены пирамиды из подарков; манекены украшены блестящей мишурой; а посередине холла расположился большой пластмассовый Санта Клаус, в окружении искусственного снега. А от того, что все погружено в полумрак, появляется ощущение сказки. Но когда ты имеешь дело с волшебниками, то на этот антураж не особо обращаешь внимание. По крайней мере, я точно не обращаю, ведь никакие пластмасски и украшения не сравнятся с живым камуфлори. Отвлекаюсь только на то, чтобы увидеть выражения лиц Якоба и Куинни, когда Ньют просит их быть непредсказуемыми. Господи, такие вот моменты вживую выглядят в десять раз забавней, чем в фильме. Я готова повторять это снова и снова.
По просторным помещениям проносится звук, отдаленно напоминающий то ли рев, то ли рычание, и Ньют понимает, что просчитался с беглецами. Я лишь утвердительно киваю, отвечая на немой вопрос парня. Он, вроде бы, смирился с тем, что я знаю все наперед. И тут меня передёргивает, ибо опять мыслями возвращаюсь в прошлый вечер. Вот и зачем я это вспоминаю? Все же было так хорошо, я даже посчитала, что мы помирились.
Вслед за Дуглом по одному, ибо лестница оказалась довольно узкой, мы все поднимаемся на чердак, использующийся как хранилище. Помещение уставлено стеллажами с коробками, пакетами и другим хламом. Я подмечаю полку с фарфоровыми чайниками. Тина, кажется, тоже ее заметила, надеюсь, она вспомнит об этом, когда придет время.
Пока камуфлори вытаскивает из сумочки разные безделушки и укладывает их вокруг себя, Ньют медленно подходит к нему, присаживаясь рядом. Дугл не удирает, как это делал диринар или клабберт, он, как более разумное существо, лишь немного отодвигается, давая Скамандеру больше места. Камуфлори оборачивается, рассматривая нас. Не могу не заметить, что в фильме у Дугла нет таких печальных глаз, какими сейчас смотрит на меня настоящий зверек. Найти остальные отличия я не успеваю, поднимая глаза к потолку. Кажется, за четыре таких бурных дня, я должна уже привыкнуть ко всему, но нет, каждый раз я лишь не перестаю удивляться. Масштабность окками просто дух захватывает! Даже на огромном экране в кинотеатре он смотрелся меньше.
– Он это существо нянчит? – что ж, в этот раз у Тины хотя бы получилось обойтись без слова «тварь». Ее голос немного дрожит, а я мысленно хмыкаю: «Бесстрашный мракоборец, блин», – но сразу же одергиваю себя. Так нельзя.
Ньют открывает чемодан, пока Дугл выманивает окками конфетками, но я-то знаю, что это бесполезно. У Скамандера практически получается дотронуться до клюва своего питомца, на секунду я даже думаю, что все пройдет более гладко, чем было показано в фильме, но потом боковым зрением замечаю движение. Куинни в изумлении делает несколько шагов вперёд, задевая туфлей новогодний шарик. Я, словно в замедленной съёмке, смотрю, как он катится, ударяясь об чемодан, а потом…
Дзинь.
И начинается хаос.
Окками кричит, извиваясь как змея, взмывает вверх, подхватывая крылом Ньюта, и начинает бешено метаться по чердаку, раскидывая полки. Дугл забирается на плечи Якоба, у которого получается притянуть к себе Куинни. А мы с Тиной едва успеваем отпрыгнуть в разные стороны, когда хвост бьёт по стеллажам, что находились за нашими спинами всего секунду назад. Я хочу убрать свою тушку подальше от бушующего окками, ибо помогать, находясь в самой гуще событий, с моим везением и магнитом для неприятностей - довольно трудно. Но стоит сделать шаг к лестнице, как передо мной падает хвост существа, едва не придавив ноги. Отскакиваю назад. Путь к отступлению перекрыт.
Разворачиваюсь, решая укрыться за шкафом, придвинутым к стене. Бегу к нему, попутно перепрыгивая кончик хвоста окками, который пролетает мимо, разрушая, что-то позади меня. Не оборачиваюсь. Забавно, но сейчас я вспоминаю момент из третьей части «Гарри Поттера», когда Гарри и Гермиона пытались попасть в нору под Гремучей ивой и прыгали через толстые ветви живого дерева.
Когда я добираюсь до своего укрытия, Ньют, как по сценарию, просит чайник и насекомое. Выглядываю из-за шкафа, понимая, что тараканов нигде не видно. Не знаю, как там по задумке в фильме, но в реале хозяева этого места, видимо, довольно чистоплотные ребята, не позволяющие персоналу превращать склад в свинарник. Остальные тоже лишь растерянно переглядываются. Рядом со мной падает ещё один стеллаж, и по инерции «ныряю» обратно в укрытие, зажмуриваясь. Я совершенно бесполезна, ибо потеряла последнее свое преимущество. Но нужно что-нибудь придумать. Открываю глаза и ахаю от неожиданности.
Пути стоит прямо напротив меня, держа в зубах сумку и весело виляя хвостиком, будто всего шума и хаосу - нет вовсе. Треплю его по пушистой макушке, забирая сумку, и запихиваю книгу внутрь, наконец-то освобождая руки. И тут меня посещает безумная идея. Ведь на самом деле я знаю, как работает способность Пути.
– Готов отправиться в ещё одно путешествие? – спрашиваю, хотя выбора особо нет. Зверек радостно фыркает и позволяет взять себя на руки. Зажмуриваюсь, представляя время и место, а Пути начинает выписывать своим рогом какие-то иероглифы. Чувствую, как скручивает желудок, а потом весь грохот вокруг пропадает.
Кожей ощущаю теплые лучи солнца, лёгкий летний ветерок и слышу щебетание птичек в природной тишине. Открываю глаза. Поверить не могу, получилось! Отпускаю Пути, осматриваясь. Все так, как я помню: огромный, темный особняк с большими деревянными дверями, настолько тяжёлыми, что я никогда не могла открыть их сама; ребята, играющие на детской площадке возле дома; аллея, ведущая в небольшую рощу, которая когда-то казалась мне непроходимым лесом; небольшое озеро с камышами и утками; а где-то в дали высокий забор, защищающий обитателей особняка от внешнего мира, или мир, от тех, кто живёт здесь. Хоть я никогда особо не любила это место, сейчас готова разрыдаться от нахлынувших воспоминаний, но нужно собраться. Я здесь не для того, чтобы ностальгировать.
Разворачиваюсь, быстро направляясь к озеру, Пути семенит следом. Надеюсь, дети слишком заняты игрой, чтобы обращать на меня внимание. Не знаю, какой сейчас год, ибо представляла именно момент, а не точную дату, но в том, что сейчас суббота я уверена. Мистер Гайнт всегда рыбачил именно по субботам, прямо как сейчас.
Заметив знакомого мужчину, прячусь в кустах, собираясь рассмотреть его получше. Я беспокоюсь за Ньюта и всех остальных, но напоминаю себе, что не важно, сколько мы с Пути пробудем здесь, хоть неделю, ибо потом можно просто вернуться в момент совершения «прыжка» и не потерять ни минуты. Я улыбаюсь, всматриваясь в лицо мужчины, который был для меня единственным другом в этом месте. Он всегда казался таким задумчивым и умным, а ещё, мистер Гайнт тоже верил в сказки и всегда говорил, что он большой добрый великан, охраняющий сон маленьких гномиков. Естественно, гномиками были мы, а он – обычным пожилым сторожем, хоть и действительно довольно массивным. Многие дети его побаивались и недолюбливали, но не я.
Ужасно хочется подойти и обнять мужчину, ведь я очень соскучилась. Но понимаю, что так делать нельзя, так же, как и нельзя оставить хотя бы маленькую записочку-предостережение, способную продлить ему жизнь. Не поедь мистер Гайнт на рождество к своей внучке в тринадцатом году, я бы смогла обнять его сразу же, как вернусь в свое время…
Встряхиваю головой, избавляясь от плохих мыслей, и на цыпочках подбираюсь к мужчине, забирая из ржавой банки из-под консерв одного, самого жирного дождевого червя. Меня всегда поражало то, что мистер Гайнт безумно любил рыбалку, но при этом засыпал, едва удочка касалась воды. Если бы не я, каждую субботу наблюдающая из окна за его уловом и не будящая его каждый раз, когда начинает «клевать», мужчина ни разу бы не вернулся с рыбой в руках. Хмыкаю, вспоминая все это, и тут до меня наконец-то доходит.
Замираю на месте, чувствуя, как холодеет тело, но все же заставляю себя поднять голову. Взгляд не мечется по окнам, я нахожу свою комнату сразу же, и сердце пропускает удар. Несколько секунд не могу пошевелиться, смотря на свою маленькую копию, которая такими же большими голубыми глазами таращится на меня. А, оказывается, в детстве я и впрямь была достаточно милой, хотя тогда мне в это совсем не верилось. О чем я вообще думаю?!
Наконец-то прихожу в себя, быстро ныряя в кусты. Можно уже не надеяться, что я осталась незамеченной, верно? Пути присаживается рядом. Только бы она, то есть я, хотя бы его не успела увидеть. Чувствую, как бешено стучит сердце. За свою жизнь я посмотрела столько сериалов, так или иначе затрагивающих тему путешествия во времени, но понятия не имею чего ждать от данной ситуации. Вроде бы, перед такими «прыжками», всегда предупреждали, что нельзя встречаться с самим собой. Хотя есть фильмы говорящие и об обратном.
Я ужасно злюсь на себя, ведь опять все так глупо испортила, но мне кажется, что это уже было… Хмурюсь, напрягая память. Прошло почти двадцать лет, воспоминания если и остались, то довольно обрывчатые, но я помню этот день. Точно.
Именно этот. Мать его. День.
День, когда я первый раз в жизни столкнулась, как мне тогда казалось, с настоящей магией. Момент, с которого я начала верить во всякие там чудеса, ведь именно сегодня я должна найти первую книгу о «Гарри Поттере». Первая часть, которую я обнаружила в кустах.
В этих. Черт возьми. Самых. Кустах.
Туман рассеивается, и перед внутренним взором начинают вспыхивать более яркие образы и картинки. Я помню, что точно не узнала себя и точно не видела Пути. Меня просто заинтересовала незнакомая девушка, ворующая червей и убегающая в кусты. Но долбанная входная дверь не поддавалась, и тогда мне пришлось ждать, пока на детской площадке не подерутся двое мальчиков и нянечки не выбегут на крики. И как только это случится, маленькая я проскользнет в противоположную от лужайки с драчунами сторону и найдет книгу. И это что получается, через несколько минут временная петля замкнется?
За несколько недель до «Фантастических тварей» Кейко решила перечитать все книги о «Гарри Поттере», попросив их у меня. Потом она вернула мне прочитанную первую часть в день премьеры, чтобы после просмотра фильма Пути перенес меня в прошлое, а затем в мое детство. И в конечном итоге я должна оставить себе послание, которое уже получила?
Голова идёт кругом, чувствую, как ко мне подбирается истерика, соревнующаяся с паникой. Боже, я помню, как рыдала, когда потеряла эту книгу. Сказал бы мне тогда кто-нибудь, что через пару лет я куплю эту же самую книгу, но только новенькую и ещё с не загнутыми уголками. А ещё на ней не будет надписи. Надпись. Точно.
– Держи его аккуратно, – отдаю червя Пикетту, который ответственно прячется с ним в кармане. Дрожащими руками роюсь в сумке, выуживая «Гарри Поттера и колдовской камень», а вместе с книгой достаю ещё и черную ручку. Открываю внутреннюю часть обложки, проводя пальцем по дате издания – 1998 год. А сколько лет мне сегодняшней? Пять? Определенно пять. Ибо уже в более зрелом возрасте, я узнаю, что американская версия книги с измененным названием: вместо «философского» «колдовской» камень, – издастся только через год после того, как появилась у меня. Значит сейчас девяносто седьмой. К слову, именно эта не состыковка с числами долгое время не давала мне покоя и заставляла видеть в этом что-то мистически-магическое. Поверить не могу! Я была права, думая так!
Жуть какая: взрослая я прыгнула в прошлое, где меня вообще и в помине не было, а потом заскочила в гости к маленькой себе, чтобы опять вернуться в прошлое, и только после этого в свое настоящее. Или нужно сразу перескочить в свое время? Может быть, все было именно для момента, который происходит сейчас? Нет. В очередной раз трясу головой, пытаясь сосредоточиться и не думать обо всем остальном. Пусть это прозвучит эгоистично, но я ещё не готова возвращаться в две тысячи шестнадцатый год.
Беру ручку, пытаясь вывести слова, но она то и дело выпадает из дрожащих и потных от волнения рук. Так жарко, что, кажется, будто я скоро вспыхну как спичка. В голову забираются мысли вроде: «Когда именно я придумала эту фразу?», «Я пишу ее, потому что уже читала эти слова в детстве?», «Или, наоборот, я читала эти слова в детстве, потому что пишу их сейчас?». Помнится, я говорила, что моя голова взорвется, когда пыталась осознать, что попала в прошлое. Так вот, беру свои слова обратно. Тогда все было ещё терпимо, а вот сейчас происходит что-то, действительно находящееся за гранью моего понимания.
Еле как дописываю последнюю букву, когда с поляны начинают доноситься крики и плач. Захлопываю книгу. В запасе осталось около минуты. Беру Путивова на руки, медля. Может не стоит оставлять книгу здесь? Ведь, по сути, с нее начались все полученные мной насмешки и издевательства. Плюс ко всему, сейчас я сама оставляю себе же причину, по которой не могу носить вещи без рукавов. Но зато благодаря ей я познакомилась с удивительной историей, которая оказалась правдой. Если бы не она, я бы не пошла в кинотеатр, никогда не увидела бы Пути и никогда бы не оказалась в прошлом. А самое главное, я бы никогда не познакомилась с настоящим Скамандером. Только одно это – стоит того, чтобы ещё раз, собственноручно обречь себя на все те трудности, с которыми мне пришлось столкнуться. К тому же, это уже было, значит я априори не могу не оставить книгу здесь. Верно?
Кидаю ее на траву, зажмуриваясь, а Пути как всегда начинает мотать головой. Щебетание птиц пропадает.
***
Две женщины, причитая, склонились около плачущего мальчика, зажимающего рукой кровоточащий нос. Все дети, до этого играющие на детской площадке, теперь заключили пострадавшего в кружок, наблюдая за происходящим, но одному ребенку нет дела до случившегося. Девочка знает, драки в этом месте совсем не редкость, а вот посторонние люди, находящиеся на территории не в часы приема – это новшество.
Мэй останавливается в нескольких шагах от куста, за которым спряталась странная девушка. Она хмурится, оборачиваясь назад. Неужели больше никто ее не заметил? Девочка приподнимается на носочки, вытягивает шею, но смотрит чуть правее, туда, где рыбачит мистер Гайнт. Мужчина все ещё спит, даже не подозревая, что его обокрали. Стащили червя. Кто вообще ворует червей? И зачем?
Мэй боится, но все же делает медленные шаги к кусту, от волнения приоткрывая рот. Она оказывается уже в паре сантиметров, когда раздается тихий хлопок, заставляющий девочку вздрогнуть и зажмуриться, замерев на месте. А потом ни пойми откуда взявшийся сильный ветер путает ее темные волосы. Мэй слышит шелест страниц. Больше она не медлит ни секунды с криком: «Попалась!», – раздвигает ветки, недоуменно глядя на пустоту.
Взгляд цепляет раскрытую книгу. Девочка немного наклоняет голову на бок, читая по слогам фразу, написанную скачущим, но все же, как кажется Мэй, красивым почерком:
– То-ль-ко ве-рь.
***
Звон разбивающейся посуды, лёгкое головокружение. Открываю глаза, спуская Путивова на деревянный пол, и заглядываю в карман, в поисках червя. Пикетт прекрасно справился со своей задачей, сохранив его в целости и невредимости, за что получает мою искреннюю благодарность. Жду несколько секунд, позволяя глазам привыкнуть к царящей вокруг темноте, разбавляемой лишь сиянием полумесяца, заглядывающего в окошки и дырки в крыше, которые проделал испуганный окками. Выглядываю из-за шкафа, но не могу найти Тину, зато вижу Якоба, энергично махающего мне рукой. Хмурю брови, собираясь спросить, что он имеет в виду, но лицо мужчины принимает такой вид, что я сразу же понимаю и несусь к Ковальски со всех ног, пока мое укрытие, благодаря окками, превращается в щепки.
– Чайник! – конечно же, Тина оказывается на другой стороне чердака. Ну я ведь знала. Нельзя было побежать в противоположный от Якоба край, нет?
От этого радостного вопля окками резко задирает голову, – понятия не имею, как Ньюту все ещё удается удерживаться на нем верхом, – а хвост существа начинает сворачиваться и прижимает нас с Якобом к балке. Все идет по сценарию, хотя сейчас, мне кажется, как раз момент для расхождений.
Чувствую неприятно врезающийся в спину угол, но сейчас меня больше беспокоит то, что дышать приходится через раз, а о возможности пошевелиться вообще молчу. Камуфлори, все ещё сидящий на плече Якоба, издает что-то вроде урчания, смотря в сторону, и тут же исчезает. Я, точно так же как и Ковальски, медленно поворачиваю голову, с замиранием сердца смотря на огромные глаза окками в нескольких сантиметрах от нас, которые внимательно изучают извивающегося червя в моей руке. Ньют выглядывает из-за головы существа и шепчет:
– Червя в чайник, – не вертя головой, дабы не нервировать окками, а одним только взглядом выискиваю Тину, понимаю насколько она далеко.
– Я, – испуганно смотрю на парня, чувствуя, как во мне снова разгорается паника, от чего голос немного дрожит, – я не докину, – ненавижу себя такую. Нельзя показывать слабину, но ничего не могу с собой поделать. Хоть от судорожного всхлипа удерживаюсь и то хорошо. Рука уже понемногу немеет, и с каждым мгновением мне все больше начинает казаться, что в какой-то момент окками не выдержит и проглотит извивающегося в воздухе червя вместе с моими пальцами, если вообще не со мной всей. Да, сейчас мозг отказывается вспоминать, насколько эти существа милы и относительно безобидны.
– Тш-ш... – Якоб говорит это окками, но я предполагаю, что таким образом он пытается успокоить и меня. Мужчина старается не смотреть в глаза существу и медленно забирает у меня этого несчастного червя, взглядом говорит Тине, чтобы та приготовилась, а потом, шумно выдохнув, кидает червяка.
Создание бросается следом, а я снова могу нормально дышать. Не смотрю за тем, как Тина грациозно перепрыгивает кольца тела окками, или за тем, как стремительно начинает уменьшаться само существо. Меня волнует только Скамандер, который на первый взгляд удачно приземляется на пол, но все же замечаю, как он слегка морщится, потирая ушибленное колено. Хочется быть полезной, иначе эта минутная слабость будет преследовать меня ещё долгое время. На глаза попадается крышка, которую я хватаю, передавая парню, а он быстро оказывается на середине чердака, закрывая чайник. Все дышат так, словно только что пробежали марафон, а Куинни при этом ещё и забавно выглядывает из-под дуршлага, надетого на голову.
– Скажи мне правду. Сколько ещё тварей сбежало из твоего чемодана? – в наступившей тишине голос Тины почти звенит.
– Ещё трое. Это правда, – Голдштейн обречённо стонет, а я внезапно понимаю, что до конца фильма остались считанные минуты…
