В джазе только...

      Так повелось, что они встречались в «Лерое» каждый день в одно и то же время и обоюдно списывали это на случайность и совпадение. Когда Грейвс приходил в ресторан, Артемизия уже пила чай и читала утренние газеты. Когда он подходил к столу, девушка приветливо ему улыбалась и снова опускала голову, вычитывая что-то в газете или делая пометки в своём блокноте, привычно покусывая кончик карандаша. Они практически не разговаривали. Артемизия в своей задумчивости была невозможно прекрасна, и Грейвс любовался ей, наслаждаясь мирной атмосферой почти пустого ресторана.       Это стало своего рода ритуалом. Они сидели в тишине, каждый думал о чём-то своём. Персиваль неизменно уходил первым и оставлял на столе деньги за них обоих; Артемизия не пыталась гордо запретить ему платить и за себя тоже.       Грейвс шёл на работу в приподнятом настроении, вспоминая о медных волосах, светло-зелёных глазах и бархатистом голосе.       Он даже не задумывался о том, что будет, когда она уедет. *       Ньют знал об обскурах всё, что только было о них известно. Он прочёл все материалы, которые смог о них найти. Один безжизненный обскури даже обитал в его чемодане — напоминание о том, что Ньют не всесилен и не может спасти всех. Он знал всё, что смог найти об этих… этом… этом существе — в то же время он не знал, как определить носителя обскура.       С этой работой лучше справлялась Артемизия. Она довольно умело втёрлась в доверие инспектору магловской полиции, одному милому редактору из «Нью-Йорк Таймс», она посетила многие детские дома, выясняя настоящие имена детей, которых приютила Мэри-Лу Бэрбоун. С этой информацией она приходила к Тине, чтобы та узнала, не является ли какой-нибудь ребёнок потомственным волшебником. Увы, те, которых Артемизия смогла найти, были из семей маглов — хотя и не исключалась возможность, что кто-то был маглорожденным волшебником, ведь и такое могло случиться.       Артемизия поняла, что, в отличие от Хогвартса, Ильверморни не следит за детьми-волшебниками и не рассылает им письма о зачислении.       Она хотела поговорить об этом с Грейвсом. Он был не последним человеком в магическом мире Америки, возможно, он мог бы повлиять на ситуацию, чтобы впредь избегать подобных проблем.       — Вы, должно быть, и есть та самая Артемизия Скалли, — обратился к ней какой-то мужчина в тёмном костюме и с зализанными волосами. У него было слишком приветливое лицо и нервная дёрганность в жестах, которыми он сопровождал свою речь.       — Та самая? — девушка окинула его недоверчивым взглядом.       — Мистер Грейвс всех на уши поднял, пытаясь узнать о вас всё, - он заговорщицки наклонился ближе, но Скалли вежливо отодвинулась назад.       — Вот как, — она нахмурилась. Ей не нравился этот человек.       — Меня зовут Абернати, — представился мужчина. Они оба зашли в лифт. — А вы из Англии, да? Правда, что у вас там всё время идут дожди? А Хогвартс? Говорят, там всё время что-нибудь происходит. А правда, что директор…       — Вы слишком назойливы, мистер Абернати, — оборвала его Артемизия, когда они приехали на нужный этаж.       — Прошу прощения, ничего не могу с собой поделать, — мужчина неловко улыбнулся, пропуская даму вперёд. — Любопытство, что уж с меня взять… Вы к мистеру Грейвсу? Сделать вам чаю?       — Нет, благодарю, — девушка торопливым шагом направилась к кабинету Грейвса.       — Как продвигаются дела? — спросил аврор, когда Артемизия вошла в его кабинет и присела на диван, поставив свою сумочку рядом, она то и дело оглядывалась на приоткрытую дверь.       — Медленно, мистер Грейвс. Слишком много детей и слишком мало информации об обскурах.       — С вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил Персиваль, глядя на взволнованную девушку.       — Да… Просто столкнулась с весьма неприятным человеком, Абернати. Он всегда такой назойливый?       — К сожалению, да, — Грейвс понимающе усмехнулся. — И как волшебник он не блещет талантами.       — Он мне не понравился… — прошептала Артемизия совсем неслышно. — Мистер Грейвс, я бы хотела с вами поговорить о немаловажной проблеме. Как насчёт ужина? Уже вечер, а я ужасно проголодалась.       Персиваль бы с удовольствием предложил Артемизии посетить какой-нибудь из магических ресторанов, но уже привык к «Лерою», так что именно туда они и отправились. Грейвс предложил аппарировать, но Артемизия лишь покачала головой и взяла его под руку — и они пошли пешком. Наверное, это можно было описать как свидание: неторопливая прогулка по вечернему городу, приятная беседа, совместный ужин в не-магическом ресторане. Странно, но Грейвс вдруг подумал, что маглы (неужели он стал их называть на английский манер?) не такие уж страшные, если вести себя соответствующе. У Артемизии с не-магами, казалось, вовсе не было проблем, и Грейвс заключил, что один из её родителей был маглом. В Штатах подобное было запрещено законом, но в Британии дела обстояли совершенно иначе.       Ужин был чудесен. В ресторане играли блюз, а Артемизия была необычайно прекрасна в своём тёмном платье с каким-то цветочным рисунком и с бледно-ванильным шёлковым шарфом, перекинутым через шею, и такого же цвета тонкими перчатками.       — Давайте потанцуем, — предложил Грейвс и, поднявшись из-за стола, протянул девушке руку. Артемизия с секунду колебалась, но всё-таки положила свою руку на широкую мужскую ладонь и тоже встала из-за стола.       Она была достаточно высокой и на каблуках была одного роста со своим кавалером, впрочем, Персиваля это совершенно не смущало. Она была тёплой и изящной, она улыбалась, а ещё она вкусно пахла — Грейвс улавливал мягкий цветочный аромат её духов. Они танцевали под медленную музыку. Он сжимал её узкую ладонь в левой руке, а правой обнимал за талию, практически неосознанно поглаживая сквозь шелковистую ткань платья. Он ловил её очаровательный румянец на щеках и россыпь веснушек, сейчас особенно заметных на её прекрасном личике.       Вдруг Артемизия замерла на месте, глядя куда-то в сторону, мимо него. Персиваль огляделся, но не заметил ничего странного; девушка же вырвалась из объятий и бросилась обратно к столику. Подхватив свою сумочку, она поспешила к выходу, но Грейвс нагнал её и, удержав за локоть, развернул к себе.       — Куда вы так заторопились? — спросил он, и в голосе проскользнула обида, которую он и не пытался скрыть.       — Простите, мистер Грейвс, — Артемизия опустила взгляд. — Мне нужно срочно уладить кое-какое дело, это очень срочно…       Скалли перешла на шёпот. Она была очень взволнована, прятала глаза и нервно теребила край рукава.       — Я помогу вам, — уверенно сказал Грейвс. Артемизия хотела было возразить, но не стала. Персиваль взял с вешалки её пальто и помог надеть его, своё он натягивал уже на ходу, когда они вышли на улицу в холодный вечерний Нью-Йорк.       — Что случилось? — спросил он, следуя за девушкой. Та уверенным, широким шагом пересекла улицу и подошла к мальчишке, который торговал газетами. Выудив из сумочки монетку, она положила её мальчику на ладонь и взяла у него газету. Персиваль стал позади неё, удивляясь — ещё никогда Артемизия не теряла самообладание. Должно быть, случилось действительно что-то серьёзное.       — Видите это? — она показала ему газету, где на второй странице броский заголовок гласил «Таинственные ограбления ювелирных магазинов».       — С каких это пор вас интересуют преступления не-магов?       Артемизия тяжело вздохнула и опустила голову.       — Боюсь, это моя вина, мистер Грейвс. Обещаю, я объясню вам всё по дороге, но сейчас нам нужно поторопиться.       Она затащила Грейвса в подворотню, и они аппарировали. *       — Поверить не могу, — тихо прошептал Персиваль, следуя за Артемизией. — Поверить не могу, что занимаюсь этим.       — Но вы сами напросились в помощники, — возразила она. — Но сейчас, прошу вас, идите тихо.       Они крались по Пятой авеню мимо блестящих витрин. Артемизия совершенно преобразилась, из светской дамы превратившись в умелую охотницу, выслеживающую свою добычу. Отчасти это было совершенно верно — ведь они искали нюхлера, который умудрился сбежать от своей хозяйки и теперь обкрадывал ювелирные магазины Нью-Йорка.       Персиваль понятия не имел, кто такой этот нюхлер, пока Артемизия ему не объяснила, что это такой маленький чёрный зверёк с плоским хвостом, клювом и бездонным кармашком на брюшке, куда он тащит всё блестящее и драгоценное. Грейвс не был уверен, был ли ввоз этих животных в Америку легален, и мысленно сделал пометку проверить, когда они найдут это недоразумение.       Он послушно следовал за Артемизией, ведомый любопытством и восхищением. Девушка словно стала другим человеком. Она шагала совершенно бесшумно — на каблуках! — почти не дышала, даже её одежда, казалось, не шуршала при ходьбе. Грейвс тоже старался идти как можно тише, хотя у него это получалось гораздо хуже. Он вдруг подумал, что из Артемизии получился бы превосходный аврор — с её навыками расследования, женской интуицией и умением выслеживать. Персиваль задавался вопросом — почему она не использует свой потенциал, а тратит время на бесполезную журналистику, если могла бы стать аврором и служить на благо общества? Почему она, такая красивая, занимается неподходящим ей делом? Грейвс читал её статьи — они были хороши, и всё же ему казалось, что это не то, в чём Артемизия могла бы преуспеть.       Девушка вдруг тихо шикнула, призывая к полной тишине. Грейвс на всякий случай замер и решил более не шевелиться. Он понятия не имел, насколько этот её нюхлер был чувствительным к шуму, поэтому предоставил его поимку Артемизии.       Она наклонилась к мокрому от мелкой мороси асфальту, разглядывая следы. Грейвс видел что-то блестящее, но на расстоянии мало что мог разглядеть; зато девушка следовала за следом из блестящих побрякушек, на ходу доставая из сумочки волшебную палочку.       «Вот почему она не носит украшения», подумалось Грейвсу.       Грейвс смотрел, как она прошла мимо витрины, а потом медленно сделала пару шагов назад и повернулась, вглядываясь сквозь стекло в магазин. На секунду она опустила руки, словно увидела что-то, что удивило её и не удивило одновременно.       Резкий звон разбитого стекла прорезал тишину; Артемизия ловко запрыгнула в магазин.       Грейвс подбежал к разбитой витрине, воровато оглядываясь. Он ощущал себя так, словно это он грабит эти ювелирные, хотя всё было наоборот. Артемизия, словно вихрь, носилась за зверьком, совершенно не замечая ничего вокруг, пыталась поймать его заклинаниями, но безуспешно. Чёрный комок ловко выскользнул и промчался мимо Грейвса, роняя алмазные серёжки.       — Ловите его! — крикнула Артемизия, выскочив из магазина и помчавшись за зверьком. Ей никак не удавалось попасть в него заклинанием, но в итоге она всё-таки использовало не совсем честное «акцио». Нюхлер завис в воздухе — неужели у него есть иммунитет к заклинаниям? — и полетел, из его брюха посыпались украденные драгоценности. Пролетев пару метров и даже попытавшись зацепиться за какой-то столб, нюхлер буквально влип в стекло другой витрины.       Артемизия подбежала к нему и аккуратно вытащила из стекла, держа зверька крепко, но осторожно. Тот болтал лапками в воздухе, словно обиженный ребёнок.       Грейвс услышал гул моторов — наверняка, полиция, — схватил Артемизию за руку и аппарировал в первую пришедшую в голову подворотню.       Подхватив зверька за шкирку, Артемизия подняла его, заглядывая в маленькие глаза-бусинки.       — Маленький ты непоседа, как тебе вообще удалось сбежать.       Нюхлер болтался в воздухе и строил из себя невинное создание.       — Я понимаю, что тебе было скучно, но пойми и ты, у мамочки было много дел, — девушка подцепила зверушку за задние лапки и подвесила его вниз головой. — А теперь отдавай всё, что ты успел украсть.       Нюхлер в защитном жесте прижал передние лапки к своему брюшку, но девушка пощекотала его, и он сдался. Из его брюха посыпались драгоценности, монеты, украшения, даже несколько кирпичиков золотых слитков — Грейвс даже знать не хотел, зачем этому созданию было пробираться в банк за золотом. Сокровища с весёлым звоном сыпались на землю, Артемизия улыбалась, словно для неё это было привычным делом, и Грейвс вновь невольно залюбовался ей, такой живой в этот дивный вечер, такой настоящей.       Персиваль услышал шаги, а потом кто-то крикнул: «Ведьма!»       Артемизия испуганно вскинула голову, Грейвс тоже обернулся на голос — перед ними стоял магл, во все глаза уставившись на необычную сцену. Персиваль среагировал быстрее. Выхватив торчащую из кармана пальто палочку Артемизии, он направил её на не-мага.       — Обливиэйт.       В следующее мгновение гора блестяшек на земле стала невидимой, а Персиваль поцеловал Артемизию, крепко обняв девушку одной рукой, а вторую сунув в карман, сжимая волшебную палочку. Нюхлер замер, зажатый между ними и придерживаемый волшебницей, и даже не пытался вырваться и сбежать.       Персиваль услышал, как не-маг, явно придя в себя после заклинания, присвистнул. Его шаги удалялись, пока не стихли совсем. Лишь тогда Грейвс позволил себе отстраниться.       Артемизия смотрела на него удивлённо и смущённо, крепко сжимая в руках нюхлера. Её глаза блестели в полумраке подворотни, а губы были слегка приоткрыты, волосы в лёгком беспорядке после погони за нюхлером накрывали глаза и касались кончика носа. Грейвс поднял руку и убрал с её глаз тяжёлую прядь, провёл ладонью по её тёплой щеке и вновь поцеловал, ощущая сливовый привкус её помады. Артемизия не сопротивлялась. Она неловко пошевелилась в его объятиях, и Грейвс обнял её обеими руками, придерживая узкую спину, любовно поглаживая и прижимая девушку к себе ещё крепче. Ему хотелось ещё, хотелось большего, и он углубил поцелуй, сминая её мягкие губы своими.       Он отстранился лишь когда стало тяжело дышать.       — Мистер Грейвс… — Артемизия неосознанно облизала губы и опустила взгляд. У неё были невозможно длинные ресницы, и тень от них дрожала на её щеках.       — Зовите меня Персиваль, — хрипло прошептал маг, прижавшись губами к её щеке. — Артемизия, Артемида…       Он провёл кончиком носа за её ушком, глубоко вдыхая сладкий аромат её цветочных духов и медовый запах её волос; прихватил губами мягкую мочку, улавливая тихий вздох. Провёл губами от ушка до подбородка, вновь поднялся к её губам.       — Мистер Грейвс, я прошу вас, — решительный голос прервал его. Грейвс нехотя отстранился, заглядывая Артемизии в глаза. — Не надо.       — Вы так прекрасны… — выдохнул он.       — Я знаю, — девушка резко прервала его. — Прошу, отпустите меня.       — Артемизия…       — Мистер Грейвс… — она помотала головой. — Я не заинтересована в отношениях на одну ночь. Найдите себе кого-нибудь другого.       Она осторожно вывернулась из его объятий, в защитном жесте прижимая к груди чёрный пушистый комок.       — Прошу, простите меня, — шёпотом проговорила она, опустив голову. — Но я действительно вам не подхожу.       Она протянула одну руку, и Грейвс обречённо вернул ей волшебную палочку.       Артемизия зашагала прочь — стук её каблуков неприятно резал слух. Через несколько секунд она исчезла, и Персиваль опустил руки, глядя в пустоту.       Ещё никогда он не воспринимал отказ так болезненно.