Презумпция невиновности

***

Эрик про­хажи­ва­ет­ся по чи­ла­уту, ле­ниво сколь­зя взгля­дом по валь­яж­но рас­севшим­ся на удоб­ных ко­жаных ди­ванах вип-пер­со­нам, по пу­затым биз­несме­нам с лос­ня­щими­ся ха­рями, по их ре­зино­вым спут­ни­цам, ка­па­ющим ядо­витой слю­ной на тол­стые ко­шель­ки сво­их па­почек. Про­курор­ской шав­ки сре­ди них нет. Дев­ки не ху­же ги­ен, из­да­лека по­чу­яв за­пах мо­лодо­го и пер­спек­тивно­го, от­вле­ка­ют­ся от сво­ей до­бычи, по­жира­ют взгля­дами, мут­ны­ми от ал­ко­голь­ных па­ров. Под по­тол­ком плот­ным ту­маном клу­бит­ся дым, ле­ниво упол­зая в вы­тяж­ку. - Ко­го я ви­жу! Сам Лидер пожаловал, так ведь тебя называют? Го­ворят, де­ла у те­бя идут не очень, в пос­леднее вре­мя, а? - Муж­чи­на с тро­нуты­ми се­диной вис­ка­ми, под­ни­ма­ет­ся с мес­та и за­ис­ки­ва­юще про­тяги­ва­ет Эри­ку ру­ку. Тот брез­гли­во мор­щится - с та­кой ред­кой мразью как Мар­кус Итон, он на од­ном гек­та­ре срать не ся­дет. Да­же его свя­той сы­нок с ним­бом над го­ловой, же­ла­ет па­паше ско­рей­шей смер­ти, сов­сем не гор­дясь та­ким родс­твом. Эрик при­нима­ет ру­копо­жатие, толь­ко для то­го, чтобы наг­ра­дить Ито­на-стар­ше­го пе­рело­мом лу­чевой кос­ти. Мар­кус ис­тошно по-по­росячьи во­пит, хва­та­ясь здо­ровой ру­кой за не­ес­тес­твен­но вы­вер­ну­тую кисть. - Упс, - огор­чённо цо­ка­ет язы­ком Эрик, - пе­ребор­щил. Ру­копо­жатия - не мой ко­нёк, зна­ешь ли. Идём. - Он зо­вёт длин­но­ногую мо­дель в экс­тре­маль­ном ми­ни, ко­торую при­волок с со­бой Итон-стар­ший, ода­ривая то­го на­пос­ле­док през­ри­тель­ным взгля­дом. Дев­ка глу­по улы­ба­ет­ся, сма­хивая ос­татки бе­лого по­рош­ка с вер­хней гу­бы, пос­лушно вста­ёт, про­тяги­вая на­мани­кюрен­ную ла­донь. - Вы­кинь­те это ме­шок с дерь­мом из мо­его клу­ба, - при­казы­ва­ет Эрик по­дос­певшей ох­ра­не, гру­бо хва­тая дев­ку под ло­коть и утас­ки­вая сто­рону ту­але­тов. По­хоже, у них в мо­дель­ных агентствах гра­мот­ный от­сос вхо­дит в обя­затель­ные тре­бова­ния и при­лага­ет­ся к кон­трак­ту. Она не ждёт ког­да он пот­ре­бу­ет, са­мос­то­ятель­но опус­ка­ет­ся кос­тля­выми ко­лен­ка­ми на хо­лод­ную плит­ку, рас­стё­гива­ет ши­рин­ку, ос­во­бож­дая ещё вя­лый член. Тон­кие уме­лые паль­цы и драз­ня­щий кон­чик язы­ка быс­тро до­водят его до го­тов­ности. Она сли­зыва­ет выс­ту­пив­шую кап­лю смаз­ки с от­вер­стия на го­лов­ке, тща­тель­но, со зна­ни­ем де­ла вы­лизы­ва­ет ко­нец ши­роким язы­ком и пош­ло улы­ба­ет­ся, гля­дя сни­зу вверх. Эрик чи­хать хо­тел на её ис­крен­ние ста­рания - це­ремо­нить­ся с ша­лава­ми не в его сти­ле. Он с си­лой вцеп­ля­ет­ся пя­тер­ней в длин­ные во­лосы, нап­равляя член в при­от­кры­тый рот и, при­дер­жи­вая го­лову дев­ки, на­чина­ет дви­гать­ся быстро, грубо, как нуж­но ему. - Из­ви­ни, дет­ка, но с та­кими шлю­хами как ты, ина­че ни­как, - ух­мы­ля­ет­ся он, ког­да она про­тес­ту­юще гор­танно сто­нет. Эрик не сбав­ля­ет темп, выт­ра­хивая из гор­ла мо­дель­ки жа­лоб­ное мы­чание. На­пома­жен­ные гу­бы рас­тя­гива­ют ма­лино­вые по­лосы по всей дли­не, слю­на обиль­но пок­ры­ва­ет ствол от го­лов­ки до са­мых я­иц и сте­ка­ет по ос­тро­му под­бо­род­ку. Эрик прик­ры­ва­ет гла­за. Вместо­ ту­алет­ной ком­на­ты - зер­каль­ный куб. Вмес­то об­долбан­но­го взгля­да из под ис­кусс­твен­ных рес­ниц - ус­та­лые гла­за, ед­ва под­ве­дён­ные. Вмес­то хо­лёной шлюш­ки - про­курор­ская ищей­ка пе­ред ним на ко­ленях. В за­тума­нен­ном ра­суд­ке зре­ет иде­аль­ный, в сво­ей огол­те­лос­ти, план. Уго­лок рта не­осоз­нанно пол­зёт вверх. Эрик сов­сем не хо­чет от­кры­вать гла­за. Дев­ка да­вит­ся и пы­та­ет­ся отс­тра­нить­ся, ког­да он глуб­же и глуб­же про­тал­ки­ва­ет­ся ей в глот­ку, но за­битые та­ту­иров­ка­ми ру­ки плот­но об­хва­тыва­ют го­лову, фик­си­руя на мес­те и не да­вая сос­ко­чить. Тушь те­чёт по то­чено­му ли­чику чер­ниль­ны­ми ру­чей­ка­ми, он чувс­тву­ет, как сжи­ма­ет­ся её гор­ло в рвот­ных по­зывах, ус­пе­вая вы­тащить, преж­де чем она выб­ле­выва­ет на иде­аль­ный чёр­ный ка­фель все выж­ра­тое за ве­чер дерь­мо. Кис­лая вонь бь­ет в ноз­дри, Эрик, от ду­ши ма­терясь, брез­гли­во от­пи­хива­ет дев­ку но­гой. - По­дай сал­фетку, - жа­лоб­но пи­щит она. Эрик вжикает ширинкой, совсем не­доб­ро улы­ба­ясь, и за­совы­вая ру­ку за па­зуху чёр­ной жилетки. Ру­ко­ять во­ронё­ного Гло­ка иде­аль­но вкла­дыва­ет­ся в ла­донь. Здравый смысл вов­ре­мя под­ска­зыва­ет, что по­ка сто­ит пов­ре­менить с бессмысленными убий­ства­ми. Дев­чонке по­вез­ло - вмес­то свин­цо­вого по­целуя, Эрик неб­режно швы­ря­ет ей бу­маж­ные по­лотен­ца.

***

У мёр­зло­го Ми­чига­на тем­пе­рату­ра ни­же ну­левой от­метки, ощу­ща­ет­ся осо­бен­но явс­твен­но. С не­ба сы­пет мел­кая гнусь, ле­дяная кру­па по­калы­ва­ет ли­цо и юр­ко за­бира­ет­ся за ши­ворот дуб­лёнки. Ок­ружной про­курор во­рова­то ози­ра­ет­ся, чувс­твуя се­бя не­важ­но из-за пред­сто­ящей встре­чи. Ка­жет­ся, что из окон не­бос­крё­бов, ос­тавших­ся за спи­ной, за ним прис­таль­но наб­лю­да­ет каж­дый жи­тель Чи­каго, пре­досу­дитель­но ка­чая го­ловой. Ра­ду­ет, что дол­го ждать не при­ходит­ся. То­ниро­ван­ный ми­нивэн, шурша колесами по гравию, при­быва­ет ров­но в наз­на­чен­ное вре­мя. Пун­кту­аль­ность - од­на из ха­рак­терных осо­бен­ностей Эри­ка. Он ни­ког­да не опаз­ды­ва­ет, но и не по­яв­ля­ет­ся за­ранее. Стек­ло со сто­роны во­дите­ля опус­ка­ет­ся, тот кив­ком го­ловы приг­ла­ша­ет муж­чи­ну в са­лон. - Макс, - Эрик вски­дыва­ет про­битую бровь, вмес­то при­ветс­твия, ког­да про­курор уса­жива­ет­ся на си­дение нап­ро­тив, - что за хер­ня? Ты обе­щал отс­тра­нить свою шавку от де­ла, но как же я знатно прихуел, ког­да се­год­ня слу­чай­но встре­тил её у Метть­юс. - Для начала, заруби себе на носу, - гневная гримаса искажает лицо мужчины, - я не твоя шестерка, чтобы ты дёргал меня, когда заблагорассудится. Ты - ра­бота­ешь на ме­ня, но ни­как не на­обо­рот. Что до девчонки: да, я го­ворил с ней... - Не ви­жу ре­зуль­та­та. - Эрик тираду мимо ушей пропускает, ещё не хватало, что бы ему тут мозги лечили. - Она - ху­же за­нозы в заднице, так что, да, я тяну с отстранением. Мне ещё подозрений не хватало. - Ты счи­та­ешь, что мне не по­ебать на то, что ты не мо­жешь ути­хоми­рить сво­их ище­ек?! У нас был уго­вор, Макс, а я всег­да счи­тал те­бя обя­затель­ным че­лове­ком, за­ручил­ся тво­ей про­тек­ци­ей, а в ито­ге ты мне под­ки­дыва­ешь дерь­ма на ло­пате?! Нек­ра­сиво это - де­ловых пар­тнё­ров че­рез бед­ро ки­дать. По­нима­ешь, о чём, я Макс? Я стер­пел этот цирк в су­де - мо­лод­цы, ус­тро­или по­каза­тель­ное ме­роп­ри­ятие, что бы у­ёб­ки дро­жащие убе­дились, что пра­восу­дие не дрем­лет и спа­ли спо­кой­но! Что на этот раз? Киш­ка тон­ка гар­кнуть "фу" сво­ей пси­не и от­хо­дить га­зетой по мор­де?! - Мы. Не. Пар­тнё­ры. - Чеканит сло­ва Макс, опас­но со­щурив гла­за. - Сме­ни тон, маль­чик! Да, я обе­щал зак­рыть гла­за на твой "биз­нес", ес­ли ты не бу­дешь пе­рехо­дить рам­ки и сдер­жи­вать свою склонность к насилию, а что по итогу?! Вот чем тебе не угодили соседи этой девчонки, а?! - Трахались громко. - С ледяным спокойствием отвечает Эрик. - Ясно. А девку ты за компанию прирезал. - Понимающе кивает чернокожий мужчина. - Это не я был. У меня а-ли-би, забыл? - Издевательски улыбается Эрик. - Я вот вообще не всекаюсь, Макс, ты решил поиграть в хорошего парня? - Улыбка быстро слезает с лица. - Может, ты подставить меня хочешь, а? - Нам одинаково не выгодно портить друг с другом отношения. - Не­еет, Макс, - зловеще тянет слова Эрик, - тебе не выгодно. Мне-то поебать ваще - я и в тюрь­ме буду су­пер­звез­дой. В от­ли­чии от те­бя, про­курор. - Пос­леднее сло­во он проговаривает по слогам. - Да ты вконец оборзел, я погляжу. - Удручённо качает головой Макс, поднимаясь с места. - Я разберусь с Хейес. Завтра. - Небрежно бросает он напоследок. - Нет уж. Теперь я разберусь с ней сам. Не беспокойся, убивать не буду, - добавляет Эрик, когда прокурор бросает осуждающий взгляд из-за плеча. - Смотри у меня.

***

- Дело закрыто. - Что? То есть как закрыто? – Непонимающе хлопает глазами Хейес. - То есть производство по делу прекращается, - Макс не скрывает раздражения в голосе, - неужели мне нужно тебе объяснять? - В связи с чем? – Она откидывается на спинку стула, принимает защитную позу, складывая руки на груди. - В связи с недостаточностью улик. - Но... - Она беспомощно разводит руками, пытаясь возразить. - Никаких «но»! – бьет ладонью по столу прокурор. - Мы достаточно это обсуждали! Твоё рвение, определенно заслуживает уважения, но ты, - он тычет пальцем в загнанную подчинённую, - ты уже перешла все границы! Сколько можно ходить кругами, вокруг да около?! Сколько раз ты ещё будешь просить меня повременить?! Смирись уже, у нас нет оснований, что бы засадить его... Пока. Я закрываю дело. Это окончательно. Хейес шумно втягивает носом воздух, вскакивая со стула и вытягиваясь по струнке. - Поняла. Я могу идти? - Да, – кивает Макс. – Хотя... Постой, – он выуживает из ящика резного стола конверт, тянет ей, потрясая в воздухе. – Вот возьми. Это тебе за старания. Праздники на носу, съезди куда-нибудь, развейся, что ты, в самом деле, привязалась к этой работе! Она смотрит ошалело, сведя брови и морщинка пролегает над переносицей. - Не похоже на зарплату. - Это премия, – Макс поднимается с места, шагая ей навстречу. – Бери и не выпендривайся. – он всовывает конверт остолбеневшей подчиненной в руки, разворачивая её за плечи и красноречиво подталкивая к двери. - Но... - Чеши давай отсюда! Считай, что у тебя неделя выходных. – Макс выставляет Хейес из кабинета, громко хлопая дверью. Пускай думает что хочет. Уж лучше так, чем её найдут на какой-нибудь свалке в гетто, в расфасованном по мусорным пакетам виде. Обещание обещанием, а даже черт не знает, что взбредёт этому зверюге в голову. Из-за снежных облаков несмело пробивается холодное зимнее солнце, а у неё на душе ни просвета. Локтями упершись в руль и опустив голову, она тупо смотрит на конверт, лежащий на коленях. Суммы зелёных хватит, что бы покрыть кредит на машину и на несколько месяцев вперёд проплатить лечение Питера. Она думает, что наверное, хорошо бы вообще не иметь совести, хорошо бы отсохла, атрофировалась за ненадобностью. Ещё думает, что, наверное, закоренелая идиотка, вылезая из машины и безбожно хлопая дверью. Она вихрем влетает в кабинет начальства без стука, наплевав на субординацию и, швырнув конверт на стол, так же быстро уходит, не забывая проклинать по пути осточертевший голос разума. Она шла на эту работу в поисках правосудия, все пять лет принципиально не бравши ни единого лишнего цента, зло скрежетала зубами и угрожающе потрясала табельным оружием, доступно разъясняя очередному коррупционеру о последствиях дачи взятки должностному лицу. Пускай коллеги пару раз в год, стабильно, жарят свои бока на модных курортах, меняют машины как перчатки, нежатся в своих просторных лофтах в центре города и за глаза считают её наивной дурой. Ей чужого добра не надо, но дура она самая последняя, это точно.

***

Крышка багажника ползёт вверх. Связанное тело внутри конвульсивно дёргается, как насаженный на крючок червяк, нечленораздельное мычание глохнет в залепленном скотчем рту, теряется в складках холщовой ткани. Эрик сдёргивает мешок с головы мужчины, наклоняется вперёд, хмурится, пристально вглядываясь в выпученные от ужаса глаза. - Дэнни, дружище, ты ли это?! - Дивится он и лицо озаряется улыбкой. Брови "Дэнни" ползут вверх, он перестаёт дёргаться, судорожно кивая головой. - Ну и дела! Развяжите его, бегом! - Прикрикивает Эрик на своих ребят. - Что вы за люди, а? Сколько лет, сколько зим, дружище! - Он треплет ошалевшего приятеля за плечи, когда тот встаёт ногами на твёрдую промёрзшую землю. Дэнни отряхивается, нервно одёргивает смятый пиджак, испуганно озираясь по сторонам. - Извини моих ребят, видно опять что-то напутали, олигофрены хреновы. - Обреченно машет на них рукой Эрик. - Верно, Дэнни? - Да, точно, напутали. - Часто, дёргано кивает мужчина. - Эй, ты! Там, под сиденьем, Бифитер валяется, захвати. - Небрежно бросает Эрик через плечо. Дэнни недоверчиво пучит глаза на распахнутую, покосившуюся дверь чёрного входа в заброшенную мебельную фабрику. Пустые глазницы окон, недружелюбно приветствуют редких гостей, злобно ощерившись почерневшим остовом побитых рам. - А зачем нам... Туда? - Дрожа от страха и холода, недоумевает Дэнни. - Не на улице же стоять, в самом деле! Идём, перетереть кое что надо. А ты хорошо выглядишь, друг, видно не бедствуешь - щёки вон какие наел! - Искренне смеётся Эрик, хлопая приятеля по плечу. - Мне вообще-то на работу бы... Там меня люди ждут... Может свидимся как-нибудь потом, в более располагающей обстановке? - Да погоди ты! Сейчас пропустим по стаканчику, а ребята тебя до дома подбросят, - Эрик настойчиво проталкивает Дэнни в дверной проём, - не ссы. Чередой узких коридоров, они вваливаются в просторный цех, с проржавевшими рядами столов, покосившимися полками вдоль стен и тем, что осталось от инструмента, обломками разбросанного вокруг. По настилу из мокрых гнилых опилок ступать мягко и практически бесшумно. - А... Это зачем? - Сердце уходит в пятки, когда Дэнни видит стул, с висящими на ручках браслетами и канистру с бензином. Эрик отмахивается, мол, "не обращай внимания", опираясь на один из столов, делая приглашающий жест рукой. Дэнни от предложения отказывается, оставаясь на ногах. Он втягивает голову в плечи; Эрик смотрит, не моргая. - Как дела, как семья? Я слышал, у тебя бизнес в гору пошёл? - Да... Вроде хорошо всё. - Он отвечает односложно, осторожничает. - Я всё думаю, тут вот какое дело получается - легавые тогда нашли только половину наших бабок. - Проговаривает Эрик медленно, вдумчиво. - Интересно... Да? Взгляд Дэнни мечется, он нервно подёргивает ногой, зыркая в сторону выхода, который загородили собой двое здоровых парней. - Да я не в обиде, друг! Чего это я, в самом деле, давай забудем старое, да? Иди сюда, давай-ка обнимемся, приятель. - Примирительно произносит Эрик, шагая вперёд и вытягивая руки, Дэнни шарахается в сторону. Он не понаслышке знает, как Лидер ведёт дела - видел своими глазами, пару раз даже выворачивал содержимое желудка под ноги. - Может я пойду? А? - с нескрываемой надеждой в голосе спрашивает он. - Ты не хочешь обниматься, Дэнни? - дружелюбная улыбка сползает с лица. - А ещё я слышал, что ты теперь работаешь на старичка Маркуса, а я его просто на дух не перевариваю. Эрик крепко хватает приятеля за грудки, кулак обтянутый кожаной перчаткой, вминается в правую скулу. Голова Дэнни дёргается, он безуспешно пытается вырваться из железной хватки и дать сдачи, но шансы неравны. - Я отдам, всё отдам! - истошно вопит он, когда Эрик впечатывает его мордой в стол, один раз, второй; елозит, размазывая алую кровь по покрытой слоем застарелой пыли поверхности. - Думаешь мне нужны эти ссаные зеленые бумажки?! - Эрик глумливо смеётся, обнажая зубы. - Нет, Дэнни. Знаешь же, что деньгами со мной не расплатиться, убогий ты мудак. Он тащит его, упирающегося и сплевывающего кровь вместе с парой зубов, швыряет на стул, защёлкивая на запястьях наручники. - Не надо, Эрик, давай договоримся! Всё что хочешь бери, Эрик! - не своим голосом орёт Дэнни, пуская разбитым носом кровавые пузыри и тщетно пытаясь избавиться от наручников. Эрик поджимает губы, демонстрируя недовольство, зачерпывает горсть прелых опилок с пола, силком заталкивая старому "другу" в рот и залепляет губы куском скотча. Дэнни не стыдясь хнычет, дергается, опилки во рту мешаются с кровью, царапают горло, и чем больше он пытается прокашляться, тем глубже в носоглотку забивается эта отвратительная субстанция. - Тебе повезло, Дэнни. Долго мучить не буду, по старой дружбе. Из канистры на голову льётся маслянистая жидкость, в нос бьет нестерпимый запах бензина. Дэнни бьется в истерике заваливается со стулом назад, барахтаясь как жук, перевёрнутый на спину, рыдает, мычит, задыхается. Пламя от спички моментально пожирает горючее, ползёт по трухлявым опилкам на полу, лижет дрыгающееся тело, стул, ножки столов, до которых успело добраться, лениво перебираясь на ближайшие поверхности. Эрик покидает помещение последним, когда пожар занимается сильнее, вонь горелого мяса становится нестерпимой, а обгорелый ком, пристегнутый к стулу, больше не агонизирует.

***

Она делает небрежный жест рукой, подзывая барменшу. - Эй, ты оглохла, Крис?! Повтори! В баре около её дома сегодня весь вечер людно и черненькая девчушка за стойкой мечется, едва не закинув язык на плечо, подавая алкоголь многочисленным посетителям. Контингент здесь, как и всегда, собран не самый благополучный. Районная "интеллигенция" шумно галдит, звенит стаканами, шлифуя дешёвый вискарь пивом, щедро сыпет отборным матом на всё заведение и сигаретным пеплом прямо на пол. Хейес плевать на всеобщий гвалт, она полулежит на стойке, подперев голову рукой, и вливает в себя очередной виски со льдом. - Может, хватит? У тебя уже глаза в кучу. - Возражает Кристина, но все же подливает янтарной жидкости в граненый олд-фэшн. - Сама разберусь. - Сквозь зубы бурчит Хейли, едва шевеля прилипшим к нёбу языком. - Не многовато ли садишь, для такой крошки? - Над правым ухом интересуется чей-то прокуренный голос. Пьяный взгляд искажает картинку, раздваивает непрезентабельного вида парня, так некстати присоседившегося на барный стул около неё. - "Крошка" у тебя в штанах. - Заплетающимся языком, не слишком изящно дерзит Хейли. - А тебя не учили, что грубить нехорошо? Спорим, ты мою "крошку" целиком не заглотишь? - Он зычно гогочет, запрокинув голову. - Давай попробуем. - Парень перестаёт ржать, когда висок холодит дуло её табельного пистолета. - Только чур, ты первый. Возьмёшь его в рот? - предохранитель предостерегающе щёлкает прямо в ухо. - Эээ! Ну ты чего, пупсик? Я же пошутил! - Шути давай в другом месте. Усёк? - Хейес отнимает оружие, но не прячет нарочно. - Ладно, ладно, я отваливаю уже! - Он бормочет себе под нос ругательства, поспешно ретируясь подальше от чокнутой бабы с пушкой. На часах без десяти двенадцать. - Закрываемся через десять минут! - Звучно орёт Кристина. Посетители протестующе ворчат, явно не желая выметаться на мороз. Хейес не спешит уходить, даже когда последняя нарезавшаяся в сопли компашка покидает заведение, шумно галдя и громко хлопая дверью. - Ну, выкладывай, чего празднуем? - Бокал в руках противно поскрипывает, пока Кристина усердно елозит по нему тряпкой. - Да какая разница. Вы все... Все! Просто забили на меня, вот как! - заплетающимся языком порицает её Хейли, энергично жестикулируя. - Вот ты мне когда последний раз звонила?! - А ты мне? - отмахивается Кристина. - Кончай этот пьяный базар. У меня тоже к тебе претензий вагон и маленькая тележка. Каждый день ходишь мимо бара и хоть бы раз заглянула! Я, между прочим, практически без выходных работаю! - Занята была. - невнятно буркает Хейес в ответ. - А теперь что? - Меня отстранили. - Отвечает она после минутной заминки. Кристина делает круглые глаза, переставая так усердно тереть бокал. - Дело закрыто. Всё, над чем я так усердно горбатилась, всё псу под хвост. Давно пора было на это забить. Никто браться не хотел, а я, идиотка, думала в одиночку справлюсь. - Хейес разочарованно морщится, делая глоток. - Эй! Что за упаднические мысли?! Ты же не собираешься просто так сдаться? - А что мне остаётся? Отчасти, Макс прав. Я просто гоняюсь за своим хвостом. Здесь замешаны слишком серьёзные люди и огромные деньги, что бы один паршивый следователь мог распутать этот клубок змей голыми руками. Что бы я ни делала, он всё равно остаётся чистеньким. Всё равно, что искать иголку в стоге сена. - А ты в курсе, что стог можно поджечь? - Искорки азарта блестят в темных глазах Кристины. - Сначала до него надо добраться. - Хейес не разделяет её энтузиазма, безразлично рассматривая почти растаявшие кубики льда в стакане. - Что бы поймать преступника, нужно мыслить, как преступник. - Кристина делает серьезное лицо, вовсю куражится, не обращая внимания на мрачный вид собеседницы. - Нужно попасть в тыл врага, влиться в коллектив, а потом устроить эффект неожиданности, понимаешь? - Ну ты скажешь тоже! - Ты что, кино не смотрела?! - Ага, героически сдохнуть в тылу врага - как раз то, что нужно. Да к нему на километр не подберёшься, если он не захочет! Тоже мне, советчица. - Да шучу я, шучу, - отмахивается барменша, - просто... Может, тебе действительно стоит подобраться поближе, узнать о нём побольше, а там, глядишь чего и подвернётся. - Я знаю о нем всё, начиная от размера ноги и заканчивая фирмой трусов, которые он носит. - Ну-ка, ну-ка, про трусы поподробнее! - Веселится Кристина, откладывая работу и подпрыгивая на месте от переизбытка энергии. - Дай угадаю: Calvin Klein, да? Угадала? - Вот поехавшая! Я ж образно сказала! - Нууу... - Наигранно дует губы девушка.

***

Домой Хейли попадает не скоро, приползая едва ли не на бровях: от разговорчивой Кристины так просто не отделаться, а за беседой стакан за стаканом уходит незаметно. Она по стеночке добирается в ванную, пару раз натыкаясь мягкими частями тела на углы мебели, по пути разбрасывает предметы гардероба и героически лезет под холодный душ, что бы унять эту безумную круговерть перед глазами. Ледяные капли больно бьют по разгоряченной коже, обжигают, чуть отрезвляя. Шум воды закладывает уши; вода залепляет глаза, заливается в рот, отрезая от всего внешнего мира, смывая шумную духоту бара, клейкие пьяные мысли растворяются, утекая в водосток и забирая время с собой. Может, несколько минут проходит, а может, целая вечность, прежде чем вентиль перекрывает поток, а она, с чуть более ясной головой, блаженно заворачивается в пушистый халат, неторопливо выползая из ванной комнаты. Голова трещит, мини-пустыня во рту раскаляется, идёт трещинами, язык требует хоть немного воды. Чьё-то постороннее присутствие ощущается кожей, остро и назойливо, как инородное тело в организме, воспалённое, вызывающее абсцесс. От страха перед неизвестностью внутренности сковывает холодом; едва ощутимо шевелятся кончики волосков. Она каменеет в дверном проёме перед кухней, не решаясь сделать ни шагу больше, щупая ладонью выключатель на стене. Сдавленный писк вырывается из гортани, когда её тянут в коридор, впечатывая щекой в стену, рука в перчатке зажимает рот, а вторая живым браслетом захватывает оба запястья. - Не. Дергайся. - Шёпотом приказывает мужской голос, шевеля дыханием мокрые волосы на макушке. От незнакомца, помимо дорогого древесно-цитрусового аромата, пахнет гарью и немного бензином. Сердце больно стучит об ребра, в звенящей тишине кажется, что от шумного дыхания чужака, вот вот заложит уши. - Снайпер в квартире напротив. Ещё один в подъезде и на крыше. Хочешь жить - не дергайся. - Совершенно будничным тоном объясняет мужчина. - Уловила? Она коротко кивает. Кому принадлежит голос, до Хейли доходит с опозданием. Он резко разворачивает её лицом к себе, но не отпускает, с силой вдавливая лопатками в стену, притирается вплотную, нарушая её личное пространство. В темноте, подсвечиваемой скудным освещением уличных фонарей, он сливается в одно сплошное темное, устрашающее пятно, но алкоголь в крови немного храбрит. Самую малость. - Попахивает взломом с проникновением! - Шепотом цедит она сквозь зубы. От волнения желудок болезненно сводит, Хейес слишком громко сглатывает вязкую слюну, подавляя спазм. - Было открыто. - Бесцветно отвечает Эрик. - Кто-то так налакался, что даже дверь не запер. Ты что, медицинский спирт жрешь? Перегар жуткий. - Он морщится, но ей в темноте не разобрать. - Чего тебе от меня нужно? - Забавно, я хотел спросить то же самое. Жаль, что ты не пришла. Я искренне хотел поболтать и наладить контакт. - Я предупредила, что не приду. - Шипит Хейес. - Отпусти меня. Эрик раздумывает, прежде чем убирает руки с её напряженных плеч. Пушистая ткань халата электризуется, бьётся током. - Я и сейчас пришёл поболтать, но, как видишь, злые люди решили испортить наше свидание. - Какие ещё люди?! Кто они?! - Не ты одна мечтаешь забить последний гвоздь в крышку моего гроба. - Я хочу правосудия. - Честно говорит она, юрко выныривая из-за его тела и, низко пригнувшись, пробирается к окну. - Вот ведь конченая. - Мрачно констатирует Эрик. Нужно было не дожидаясь, валить пожарной лестнице сразу, как только заметил первого же ублюдка в окне. - Это же... SWAT? - Она высматривает из-за шторы броневик и двоих, топчущихся у подъезда людей в форме. - Как же ты попал, голубчик! - Ликует шёпот из гостинной. Она едва успевает договорить, когда на квартиру обрушивается свинцовый ливень, круп­но­кали­бер­ные про­бива­ют сквоз­ные ды­ры в же­лезо­бетон­ных бло­ках, кро­вото­чащих це­мен­тной пылью. Стек­ло звон­ко сып­лется под на­тис­ком пуль, окон­ная ра­ма, ме­бель, всё кро­шит­ся, рас­сы­пая кус­ки-ос­танки. Хейли успевает отползти в сторону и осесть за спинкой дивана, вздрагивая каж­дый раз, ког­да пу­ля вгры­за­ет­ся в обивку. Кажется, что поток свинца не иссякнет для неё никогда.