Настоящий

      Джей-Джей по-хозяйски открыл дверцу шкафа, поставил чайник и достал полюбившуюся ему за эти три дня красную кружку. Парень молча наблюдал через прозрачную стенку электрического белого чайника, как быстро закипает вода. Сегодня он был счастлив. Странное радостное чувство преследовало с самого утра. Это чувство он не испытывал ещё со времен старшей школы и гордился им, с ностальгией вспоминая, как ещё пытался жарко спорить с отцом, игнорировать его наставления и сбегать по вечерам из дома к друзьям. Оно выводило его из равнодушия и вечной скуки, которая преследовала и пожирала Джей-Джея давно, заставляло что-то делать, куда-то бежать. "Смотрите-ка, а ведь ещё не совсем умер," — он усмехнулся.       Джей-Джей взял в руки телефон и открыл Инстаграм. Ему нравилось смотреть, чем сейчас живут его знакомые, друзья, семья, улавливать их настроение и атмосферу. Изабелла выложила фотографию со своим новым парнем — высоким кареглазым брюнетом с короткой модной стрижкой и в очках с чёрной оправой. В другое время настроение Джей-Джея явно бы упало ниже плинтуса, и подступила бы злость, ведь как можно было так быстро найти замену ему, Жан-Жаку Леруа? Но сегодня он лишь улыбнулся и пролистал дальше. В конце-концов они должны были расстаться, а расстаться вот так, благородно, без лишних оправданий и вранья было лучшим решением. Они были вместе ещё со старших классов. Она — красивая и неглупая грациозная чирлидерша, королева школы, и он — самопровозглашённый король, популярный мальчик из хорошей семьи. Вместе они казались идеальной парой, героями штампованных и банальных американских комедий про подростков. Так было правильно. Изабеллу любили одноклассники, его друзья, его семья. Они были эталоном красоты и правильности, на них было приятно смотреть со стороны. Отец был доволен, Леруа было наплевать. Его чувства к Изабелле остыли ещё в той самой старшей школе, да и сама Изабелла давно не чувствовала учащённого сердцебиения при виде своего парня. Однако расстаться они не могли, это ведь было бы не правильно. Их отношения были выгодными для них обоих, простыми и абсолютно пресными. И Изабелла, и Джей-Джей прекрасно понимали, что это всего лишь пережитки прошлого, первая, ещё детская, влюблённость, первый интерес. Однако они на автомате продолжали держаться за руки и фальшиво улыбаться семье и камерам. Оставаться один на один они не могли, они были слишком похожи. Каждый стремился завоевать внимание к своей персоне, каждый считал своим долгом навязать партнёру свои интересы и взгляды, доказать, что он лучше, но подобных соревнований им хватало и вне дома. Отношениями, и тем более любовью, это было назвать сложно, ведь какая-либо взаимовыручка и поддержка отсутствовала напрочь. Они абсолютно не дополняли друг друга, не хотели слушать и не хотели видеть до тошноты надоевшие за столько времени лица, но чувство долга и привязанность снова возвращали всё на круги своя. То, что это конец, и лучше уже не будет, они поняли, как только Изабелла увидела кольцо. "И так будет каждый день на протяжении всей жизни?" Они вновь фальшиво улыбались.       Решение расстаться пришло моментально, как только Джей-Джей понял, что с трепетом вспоминает холодный взгляд изумрудных глаз и фарфоровую кожу русской феи. Он не хотел обманывать Изабеллу вот так, смотря на неё и вспоминая совершенно другого человека. Это казалось ему просто оскорблением с его стороны. Разговор был недолгим, странным, болезненным, но необходимым. Она лишь отдала ему кольцо и пожелала удачи. Она тоже уже давно была влюблена в совершенно другого человека.

***

— Ты можешь наконец отъебаться от меня, Бабичева?! — Юра рывком соскочил со скамейки и грозно посмотрел на подругу. — Не дождёшься. — Мила широко улыбнулась и схватила Плисецкого за руку. — Ну, Юра, ну скажи! — Я тебе ещё раз повторяю: никто. Мне. Не. Нравится. — Не ври. Я тебя насквозь вижу. Кто она? — глаза девушки горели ярче любой иллюминации. — Мила, ты маньячка. — Плисецкий высвободил руку из цепких пальцев Бабичевой. — Вы меня сегодня совсем довести решили? — А что, кто-то ещё заметил? — с восторгом воскликнула Мила. — Значит, точно правда! Ну давай, хотя бы намекни, в кого ты влюбился. Я её знаю? — Да не влюбился я. — Юра отвёл взгляд и нахмурился. "Ещё чего не хватало, ещё во всяких канадских придурков мы не влюблялись". — Да-да-да, — протянула Мила и подняла бровь. — Я тебя с десяти лет знаю. Тебя выдают глаза и румянец на твоей бледной коже. Слушай, а может это не она, а он? — Ты что, совсем ебанулась?! — Юра вспыхнул и с яростью посмотрел на Бабичеву. — У меня даже есть одна догадка. Это же Джей-Джей, да? Это очень многое бы объясняло. Как романтично. Так вот почему он у меня так активно выпрашивал номер твоей школы, вот почему он расстался со своей невестой и приехал в Питер. А тебе ведь он тоже нравится, ещё с самого Гран-При. Даже не спорь, нравится, я видела, как ты смотрел на его выступления. Он же тебя зацепил этой своей энергией и уверенностью в себе. А ещё эти бесконечные подколы, да ты прямо активизировался после них, у тебя даже мотивация появлялась. Тебя он так раздражал, что ты не мог думать ни о чём другом. А от любви до ненависти и наоборот один шаг, да? Стоп. Та фотка Исаакиевского собора на твоём телефоне и его фотография в Инстаграме... Вы что, вместе гуляли по ночному Питеру?! Чёрт, это же так романтично, это же просто... — От таких догадок Плисецкий потерял дар речи. Он молча стоял, распахнув глаза, и слушал этот несвязный поток сознания. — Мила. Просто. Заткнись. Я не из этих, понятно? — Юра выбежал в коридор, с силой распахивая дверь и чуть не сбив только что пришедшего Георгия. — Что опять случилось? — удивлённо спросил парень у Милы. — Да так, юношеский максимализм, первая любовь... — мечтательно протянула девушка. — Ты что, высказала ему свои догадки? Мила, ну мы же договорились, ты же знала, чем всё закончится! — Ну я просто не могу спокойно смотреть на то, как долго он пытается разобраться в своих чувствах. Он бы и сам всё понял рано или поздно. — Мила подняла взгляд на Георгия. Тот задумчиво отпил свой кофе из небольшого пластикового стакана. — Эх, ну нельзя же вот так просто свалить на него всю эту информацию. Ему надо бы всё обдумать, переварить, привыкнуть. — Вот сейчас и обдумает, — не унималась Мила. — Ну да, настрой у него сейчас явно то что надо, — с сарказмом произнёс Георгий, глядя на Милу. — А насчёт Леруа ты точно уверена? — Конечно, ради человека, который ничего не значит, с красивыми чирлидершами не расстаются и на другой конец земного шара не летят. — Мы сейчас про Джей-Джея говорим. Он делает быстрее, чем думает. Ради мимолетного увлечения, которое чем-то зацепило, он ещё и не на то способен. — На самом деле он хороший парень. Конечно, самоуверенный, тщеславный, порой навязчивый, иногда безответственный, наглый, логика не для него, правила тоже, на публику много выпендривается, но зато он честный и открытый. Ну, если с ним лично пообщаться. — А ты общалась? — усмехнулся Георгий. — Нет, — смутилась Мила. — Знаешь, ты меня сейчас прямо совсем спутал. Может, я поторопилась? — Может. Ну сколько раз тебе говорил, не лезь ты в его отношения и чувства. Там же табличку можно вешать: "Не влезай, убьёт!" — А у меня иммунитет, — парировала Бабичева. — Может, поговорить с Джей-Джеем? Лично, с глазу на глаз. Послушать, чего он там думает и на что рассчитывать. — Мила! — взвыл Гоша, давясь остатками невкусного кофе из автомата. — Опять на те же грабли. Оставь ты уже всё как есть и не трогай наше дитё. — Не могу я так. Я же за него переживаю, ты же знаешь, какой он внутри. — Знаю. Но не всю же жизнь его опекать! Парню пятнадцать лет, а мы, спешу напомнить, не его родители. — Ну я же не успокоюсь, пока не буду уверена, что Юра в хороших руках. Я всё-таки приглашу его сегодня вечером попить кофе и поговорить. — Тебя Юра сожрёт. — Не узнает — не сожрёт, — сверкнула глазами Бабичева, быстро набирая сообщение. — Всё, поздно пить Боржоми. Я уже отправила.

***

      Влюбился. Какое идиотское слово. Fell in love звучало ещё хуже, но правдоподобнее. Юра чувствовал себя именно так, будто падает долго и медленно, понятия не имея куда, зачем и чем всё закончится.       Дома, к счастью, не было никого. В квартире стояла потрясающая и приятная звенящая тишина. Это было странно и как-то непривычно. За три дня он успел привыкнуть, что с тренировок его встречают улыбкой и жутко раздражающими: "Как дела, принцесса? Привет, солнышко. Как тренировка, Фея?"       "Где, кстати говоря, шляется этот идиот?" — Юра нахмурился и закрыл глаза. Ещё не хватало думать о том, где находится чёртов Леруа. Ему ведь абсолютно на него наплевать, верно? Парень зашёл в комнату, по пути расстёгивая и снимая толстовку. Он осмотрел своё место обитания оценивающим взглядом. Уборка была бы здесь явно не лишней. Многострадальная сумка всё также ваялась в углу, на незаправленном диване лежали какие-то непонятные бумажки, пакеты, ноутбук, спутанные провода, пустая банка из-под колы и толстая книга в тёмно-зелёном переплёте. Юра скривился. Он совершенно забыл, что за вечер ему нужно прочитать то, что одноклассники читали около месяца. Но, вновь не слушая здравый смысл, Юра решил начать с уборки.       Разбирать все эти бесконечные записки и бумажки было выше его сил, именно поэтому Плисецкий просто достал большой пакет и высыпал туда весь мусор. Шмотки он благополучно бросил в корзину с грязным бельём, а провода зашвырнул в выдвижной ящик комода. Такая уборка незначительно улучшила неопрятный вид комнаты. Здесь нужно было тщательно разобраться, помыть пол, сложить все вещи, протереть дальние полки и проветрить комнату. Касалось это не только комнаты. Он с удовольствием бы выкинул все идиотские мысли из головы, не разбирая, вышвырнул бы эти дурацкие непонятные чувства, просто забыл бы обо всём. Однако, сделать так было нельзя, а поэтому собственные мысли всё-таки нужно распутать, разложить всё по полочкам и смириться с неизбежным и очевидным — он, Юрий Плисецкий, всё-таки умудрился влюбиться в самовлюблённого канадского мудака.