Zaubererbruder

В последние дни Ирко сделалось плохо. Каждый раз, когда заходил разговор о Мастере, он молчал, съёживался или начинал воровато озираться. Он ещё долго не мог переварить конфликт с Мастером, плохо спал ночами. Нередко бывало, что он будил парней, с криком просыпаясь от очередного кошмара. Днём Ирко был усталым и работал рассеянно. Он был всё худее и очень помалу ел. Мастер велел ему работать дольше, чем остальным. Он должен был вставать с Юро и тащиться с утра за водой, а когда вечером остальные ужинали, Ирко должен был ещё и подметать в столовой. По вечерам пятницы в Чёрной Комнате Ирко сидел на жерди, будто окаменев, не мог повторять заклинания, запинался и замолкал снова и снова. Мастер не бранил его. Наоборот, он берёг Ирко, как зеницу ока. Подмастерья и дальше были дружелюбны, но казалось, Ирко не доверял им. Единственным, кого он подпускал к себе, был Юро. Но Юро тоже не мог помочь. Однажды он спросил Ханцо, когда они вместе работали у желоба для зерна, сколько он ещё должен работать в таких количествах. Лышко, который как раз проходил мимо и услышал слова Ирко, крикнул в амбар: — Будь я на месте Мастера, я бы так и гонял тебя до самой Троицы. Ты заслужил наказание. Потом он злобно расхохотался и бросил на Ирко презрительный взгляд. Ирко так и выронил мешок для зерна, который только что взял. Он уже не замечал, что Ханцо похлопал его по плечу и пообещал разобраться. Стоял, как вкопанный. Этим вечером Ирко исчез. Парня не было на мельнице целую ночь, и весь следующий день его никто не видел. Юро страшно волновался, но так хорошо скрывал это, что никто, кроме Крабата, не заметил. Остальные парни оставались спокойными — по крайней мере, внешне — а Мастер не возвращался всё это время. Когда прошло ещё два дня, а Ирко до сих пор и след простыл, между подмастерьями начал расти страх. А особенно волновался Андруш, который с кривенькой усмешкой на лице сказал, что Ирко, мол, удалось сбежать от Мастера. Но никому не хотелось в это верить. Все боялись, что с Ирко что-то стряслось. А Крабат думал о возлюблённой Тонды, Воршуле, которую Мастер мучал во снах, пока она не бросилась в воду. Он решил, что ещё подождёт до вечера, а потом пойдёт к Мастеру и поставит его к ответу. Крабату ни на миг не подумалось, что Мастер способен довести Ирко до того, на что это походило на первый взгляд. Но то, на что Мастер сейчас обрекает Ирко — это ребячество, жажда мести. Даже отдалённо не то, что подобает Мастеру, которого можно назвать мудрым человеком. Кажется, Мастер грозится вернутся к прежнему поведению, которое делало его таким пугающим в глазах подмастерий. Теперь-то Крабат уже не отступится от Чёрного Мельника. Теперь, когда тот едва-едва начал осознавать себя. Теперь, когда он так близок к тому, чтобы отодвинуть завесу и показать миру своё истинное лицо. То, Мастер сделал в пасхальное воскресенье, было почти провалившейся попыткой не вернуться к роли тирана. После произосшедшего Крабату стало ясно, что Мастер и он ещё сильнее отдалились от освобождения через прошение. Мастер слишком глубоко увяз в болоте из наигранной самообороны и садизма, чтобы так просто освободиться оттуда в мгновение ока. Ему нужна помощь Крабата, а Крабату нужна его помощь, чтобы не погрузиться в болото самому.