Что скрывается в ночи (I)

      ...Ночь. Не особенно большая по американским меркам улица, слабо освещаемая бывшими когда-то яркими фонарями. Вдоль по улице, рядом с миленькими приземистыми домиками стояли такие же милые небольшие деревья с желто-красной листвой, медленно опадающей на потускневшую траву, что создавало превосходное ощущение уюта и спокойствия. По засыпанному листвой тротуару вдоль проезжей части, ощущая атмосферу наступающего Хэллоуина и праздников (которые должны были наступить очень скоро), медленно прогуливалось несколько парочек, слышались тихие голоса и приглушённый смех.       Все было хорошо. Этому городу, этим людям было хорошо. Им было уютно, и ничего не предвещало беды. Резкий взрыв одного из фонарей в дальнем конце улочки вызвал сноп искр из разбившейся лампы и сгоревшей проводки. Максимально резко, неожиданно и быстро начало темнеть. Раздались тихие вскрики и панический шепот, вызванный пугающим происшествием. — Какого черта?! — спросил в тишину парень, сильней прижав к себе свою возлюбленную. — Никакого. — ответила темнота. — Я и есть сам чёрт.       Тьма сгущалась. Она была материальной. Становилось все темнее и темнее там, где полминуты назад было ярче всего. Лампы на фонарях взрывались одна за другой. Снопы искр, вылетающих вместе с разбитым стеклом, быстро гасли, будто их кто-то специально тушил. — Я и есть сам чёрт. — повторила тьма. И из этой тьмы вышел человек. Одетый во все чёрное. Даже сам Рас Аль Гул позавидовал бы такому цвету. Его чёрный балахон, закрывающий капюшоном лицо, сам источал черноту, которая быстро накрывала клубами некоего дыма все вокруг.       Человек выставил вперёд руку. Это была старческая ладонь, вся покрытая какими-то пузырями. И из кончиков пальцев так же заструился чёрный дым. Он был непроницаем, плотен, и среди этого дыма становилось невозможно дышать. — Что тебе, блять, нужно?! — прохрипел кто-то из людей, падая коленями на асфальт и пытаясь дышать, положив на горло руки. — Просто ваши жизни. — издевательским тоном ответил Дым, подняв руки вверх и дьявольски рассмеявшись.       Тьма клубами продолжала быстро затягивать в своё царство окружающий мир. Деревья, обрамляющие улицу, быстро усыхали, рассыпаясь в порошок. Это было сродни смерти. Быстрой, но чертовски мучительной смерти. В это время на один из фонарей, который за секунду до этого так же, как и все остальные, взорвался стеклом и снопом быстро угасающих искр, приземлилась фигура в чёрном кожаном костюме и низко сидящем капюшоне, закрывающим половину маски на лице. — Эй, черный! — крикнул человек, спрыгивая с фонарной стойки и поправляя длинный чёрный лук, дабы он удобнее лежал в руке. — А как насчёт моей жизни? Лук снова покачнулся, переходя в боевое положение. Парень сжал правую руку в кожаной перчатке, и это движение слишком громко отдалось в тишине, сквозь которую были тихо слышны тихие хрипы умирающих вокруг людей. — Ну так что? — военный полуботинок двинулся вперёд, перенося вес тела лучника на левую ногу. — Отпусти невинных людей. Забери мою жизнь. Она богата смертями. Я убивал людей. Вернее, преступников, убийц. Монстров вроде тебя. — Я не монстр. — возразил Дым, опуская вниз свои руки, из которых продолжала медленно сочиться темнота. — Разве? — даже сквозь толстое стекло очков было видно, что парень поднял бровь. — Тогда кто ты? Человек? Сомневаюсь. — Я и не человек. Я Дым. — ответил старикан, наклоняя голову. — И мои способности не от людей. А от музыки. Ты разве не слышишь? Эта музыка. Давящая на виски мелодия. Она разрывает перепонки, заставляя кровь течь по вискам. Она ужасна! Отвратительна! И, о боги, она в то же время чертовски прекрасна. Ты разве не хочешь послушать её вместе со мной, Джек Харкнесс?       Дым протянул руки вперёд, подходя к Темному Лучнику. Тот сделал шаг назад, поднимая оружие вверх. В этом не особенно большом городке почти все знали друг друга. А эти двое тем более были знакомы. Старик, стоящий сейчас перед парнем, был раньше его учителем. Он обучил его искусству владения мечом, луком, дубинками — всем оружием. А сейчас он встал против него. Заставил его противостоять своему учителю. И у Лучника не было выбора. — Отправляйтесь в ад, мистер Томпсон.       Быстрое движение правой руки за спину — и на тетиве уже стрела с утолщённым наконечником и иглой на конце. Привычное движение — тетива отошла назад и запустила транквилизатор в тело некогда хорошего человека, ныне ставшего убийцей. Тихий стон вырвался из груди Томпсона. Он медленно упал на колени, запрокидывая голову назад. Капюшон балахона слетел со старческого лица, обнажая взору обезображенные скулы, облысевший затылок, виски с редкими седыми волосами. И он упал на спину, закрывая глаза. — Мне жаль. — с искренним сожалением произнёс Джек, вновь перехватывая лук. Тьма постепенно отступала, возвращая улице прежний вечерний вид. Деревьев больше не было — они рассыпались в кучки пепла и пыли. Но в остальном все было по-прежнему. Небольшие миловидные домики, чуть обгоревшие фонарные стойки, асфальт. Люди, приходя в себя от почти смерти, оттряхивались, с шоком смотря вокруг, не особенно осознавая, что сейчас здесь случилось. — Живите долго и процветайте. — поднял ладонь в вулканском приветствии Лучник, хмыкнув.       Быстро подняв лук, он вновь натянул тетиву со стрелой сбрасывания на ней. Резко разжав пальцы, парень запустил её в вечернее небо, цепляясь наконечником в одно из зданий рядом с ним. Двойное нажатие пальцами на кнопку на рукояти лука — и лебёдка, быстро сматывая шнур, унесла Джека в вечернюю темноту неба. — Живите долго и процветайте. — тихо повторил он, стоя на крыше многоэтажки в двух кварталах от места происшествия, к которому уже подъезжали машины полиции, скорой помощи и иных служб спасения.       Вновь перехватив лук и поправив капюшон на глазах, линчеватель ушёл с края здания в темноту ночи.